– А ты не знал? Фильм снимается на натуре, а не в павильоне. В настоящей русской деревне. Так вот эта Маруся отлично переводит! А руками как работает!
– Что?
– Она сурдопереводчицей подрабатывает. У нее такие буфера!
– Э-э-э-э…
– В смысле буфер обмена что надо, память отличная!
– А-а-а-а…
– Кстати, я буду играть твоего врага, агента Кузнецова, шпиона рептилоидов. Ты уже прочитал сценарий?
– Да, к счастью, мне напечатали его на английском.
Потом их увезли в деревню с таким труднопроизносимым названием, что Арнольд его и не запомнил.
Когда начались кинопробы, Арнольда одели в стёганую телогрейку, кирзовые сапоги, нахлобучили на голову треух, дали выпить двести грамм водки и заставили плясать камаринского. Он неуклюже подпрыгивал, приседал, раскидывал ноги в разные стороны. Шапка упала на пол, и Арнольд в азарте стал топтаться на ней, после чего выдохся и с криком «Ай вил би бэк!» свалился в открытую крышку погреба. Его оттуда достали, пожали руку и сказали, что он идеально подходит на роль тракториста Неонова.
– Ты не бойся русских, – сказал ему Стивен. – Они не кусаются. Главное, дразнить их не надо. Если они говорят, что у них самые мощные в мире ракеты, соглашайся, да ещё добавь, что у них самый очаровательный в мире Шёрлок Холмс и самый весёлый Винни Пух. Они это любят. И ни в коем случае не спрашивай, почему в их деревнях нет газа, воды и тёплых туалетов. Я однажды спросил, и получил в глаз за то, что американцы бомбили Кабул. И до сих пор не могу понять, при чём тут Кабул.
– Там, наверно, тоже нет тёплых туалетов.
– После бомбёжек там никаких туалетов нет.
Стивен познакомил его с дояркой Марусей. Арнольда удивило, что простая доярка знает английский язык. Однако оказалось, что у нее два высших образования, но жизнь сложилась так, что пришлось уехать в деревню и дергать коров за соски. Буфера у Маруси действительно были что надо, и Арнольду захотелось все бросить и устроиться в деревню дояром.
Воздух в деревне был чистый, попахивало свежим навозом, на улицах вместо аккуратных дорожек извивались грунтовки с грязью по колено и повсюду в лужах веселились свиньи. Арнольд Шварценнегер никогда раньше не видел ничего подобного и пребывал в состоянии ступора. Он и не думал, что в колхозах не бывает тёплых туалетов, что на танцы весной можно ходить только в кирзовых сапогах. Одно его радовало – компьютеров в деревне тоже не наблюдалось.
