– Я вернула тебе один долг, – она усмехнулась. – Не всё тебе меня спасать.
Он лукаво прищурился. Но с лица Мары сошла улыбка.
– Ты показал Ульфару правую руку. А прикасался левой, – она взглянула ему в глаза.
Он ответил долгим изучающим взглядом.
– А ты наблюдательна…
– Болит?
– Весьма. Но Ульфара я не хочу посвящать.
– Разумно. Попробуем магией болот. Я когда-то умела… Вот только ты объяснишь мне, как так случилось.
– Боюсь, это ты объяснишь мне, – усмехнулся он. – Я в такие игры не играл.
Она настороженно на него посмотрела. Кер едва заметно улыбнулся. Жизнь подкидывала сюрприз за сюрпризом.
***
Эльф смотрел в потолок. В груди нестерпимо жгло. Горло перехватило. Едкий стыд душил, переполняя всё существо менестреля.
Он вспоминал. Он всё вспоминал. Все свои слова. Все свои шаги.
Всё то, как он своими руками разрушил свою жизнь.
Мары ничего не забывают, как и эльфы.
Мары не прощают. Как и керы.
Хэлдэрэ запомнит навсегда его предательство.
И керы тоже.
Впрочем, куда страшнее, что он сам не забудет и не простит самого себя. И не успокоится, пока не поймёт, что заставило его, эльфа, потерять остатки самоуважения и сделаться форменной скотиной – пусть даже под действием заклятия.
***
Золотые глаза щурились на скрытое за дымной пеленой солнце. Ноздри трепетали, втягивая острый запах пожарищ.
Свобода. Наконец-то свобода.
300 лет назад
– Вот она, Тёмная сторона, как вы привыкли нас называть, – усмехнулся Мар, глядя на собеседника.
Тот с лукавой усмешкой на губах слушал его. Синие глаза, чёрные пряди волос, меч на перевязи, дорогой камзол.
– Недурно.
– И всё? Больше тебе нечего сказать?
Тот пожал плечами.
– То же самое, что и у нас.
– Не скажи, – Мар искусственно улыбнулся, в его ртутных глазах промелькнул огонёк злости. – Здесь многое иначе. Ты увидишь это очень скоро.
– Да, у меня есть ещё пара дней погостить, – синеглазый рассматривал пейзаж за крепостной стеной. – Может, что и увижу необычного. Пока самая большая диковинка – это ты, – он повернулся к хозяину. – И твои сподручные. Как там они, керы?
– Именно так. Керы. Люди, чьи возможности стали куда выше, чем могли быть, – он усмехнулся. – Их не убить – точнее, их легко возродить. А, значит, в моих руках их бессмертие. Достойная плата за их верность. Такого на Светлой стороне точно нет, не криви душой, Алхор.
– Думаю, верность такому, как ты, и правда стоит дорого, – он выдержал ртутный взгляд. – Не думаю, что работёнка непыльная. Разбой, кровопролитие, шпионаж, грязные делишки – ведь так? И короткий поводок – их жизни в твоих руках.
– Бесконечные жизни, – Мар слегка изогнул губы в улыбке. – Разве оно того не стоит? Всего лишь кровопролитие, грязные делишки и шпионаж. Ты, например, этим и так занимаешься. Но годы идут, ты не молодеешь. Какие-то жалкие лет 20-30, и ты станешь потрёпанным, уставшим от жизни стариком. А тот же Хэлгар, помнишь его? Он не изменится. При нём будет и сноровка, и сила, и абсолютное здоровье. И долгие сотни лет жизни. Это ли не подарок?
– Славно поёшь, – Алхор усмехнулся ему в лицо. – Ради этого меня и пригласил? Вербовать? Хм, недурно. Бессмертие мне ещё не предлагали.
– Потому что никому, кроме меня, это не под силу.
Алхор приподнял бровь.
– Возможно. Но, знаешь, связываться с демонами – та ещё игрушка. Особенно таким, как я. Осадочек, знаешь ли, остался.
– Ты про свою мать? Твой отец так и не утешился?
– Нет, – Алхор светски улыбнулся. – Любил, говорит.
– Любил?! – фыркнул Мар. – Как смешно звучит.
Алхор пожал плечами.
– Тебе – возможно. Ему – нет.
– Будь осторожен. С такой-то наследственностью, – прищурился Сэахор.
– С демонической?
– Нет. Со способностью так сильно любить, – оскалился Мар. – Это проклятие похуже многих. Убийственное искажение. Ошибка природы.
– Вот как? – Алхор облокотился на каменный зубец крепости.
– Именно. Эта иллюзия мешает жить. Толкает на глупости. На самоубийственные шаги. Делает зависимым. Лишает свободы. Разве ты не слышал, как многие жизнью жертвуют ради любимых, – он выплюнул последнее слово с отвращением.
– И что в этом глупого? На твой взгляд?
– Это нарушение и здравого смысла, и инстинктов. Инстинктов выживания. А, значит, это досадная ошибка человеческой природы, – он смотрел в небо. – У эльфов с этим лучше. Они реже спотыкаются об эту глупость. Дольше сохраняют разум свободным от этих безумных чувств. Потому и королевства их куда крепче, чем людские.
