Начало. Техник-интендант

После этого я купил крепкую повозку и двух справных коней со всей сбруей, они так и продавались вместе. На руки получил расписку о продаже. На повозку покупки сгрузил. Потом приметил, где продавали верховых, и купил отличного коня с седлом и уздечкой, со средствами ухода за ним. Буду учиться ездить верхом. Коня пока к задку повозки привязал.

Кроме палаток я купил шесть ковров, отличных, толстовязаных, маленьких и больших. Приобрёл также посуду: котлы разных размеров с треногами, сковороды, чайники. Два складных стола и с десяток стульев. Два сундука для хранения вещей. Шесть бидонов с керосином взял да коробки со свечами, три керосиновые лампы. Приобрёл патефон с запасом игл и пластинок.

Потом прокатился по столовым и чебуречным, закупая пироги, пирожки и чебуреки. Купив в хозмагазинах несколько фляг, смог приобрести около двухсот литров молока, которое ещё не успели распродать в магазинах. Вот масла тут мало, а сметаны совсем не было. Ладно, и так неплохо.

Укатив к парку и убедившись, что лишних глаз не было, я весь груз с повозки убрал в Хранилище, а следом и повозку с лошадьми; пока они мне не нужны. А сам, поправив одежду, направился по одному адресу. Там мотоцикл с коляской продавали, хозяин уезжал из Минска в Москву. Он на рынке стоял с табличкой. Хорошо, я увидел вовремя, перебил цену у другого покупателя, и мы договорились с хозяином техники. Мотоцикл тяжёлый, редкий в частных руках, модель ПМЗ-А-750. Чёрный. Хозяин пообещал помочь с оформлением, были знакомые для этого. Сегодня всё сделают.

Меня уже ждали, и я сразу осмотрел мотоцикл. Владелец не солгал: аппарату три года, а выглядит как новенький, накат всего полторы тысячи километров. К нему шли некоторые запчасти и инструменты (довольно солидная сумка), которые были загружены в коляску. Я уплатил полную сумму (как раз хватило), хозяин мотоцикла отдал деньги жене, и та унесла в дом (тут было частное подворье), а мне выдали расписку. Хозяин мотоцикла предложил также защитную амуницию (мы были одной комплекции), в которую входили кожаный шлем, очки, кожаная куртка и перчатки с защитой до локтей. Остатки налички я тратить не хотел, и тот согласился уступить всё за солидный мужской перстень, без камня, но золотой.

После сделки мы доехали от отдела милиции (я был за рулём, раз уж купил), и началось оформление. Работа неспешная, поэтому я прогулялся до парикмахерской, которую приметил напротив госучреждения. Виски и затылок мне почти обрили, лишь сверху осталась шапка волос с чёлкой, смотрелось стильно и красиво. Вернувшись, я получил документы на владение транспортным средством и небольшой чёрный госномер, который сразу и прикрепил.

Попрощавшись с бывшим хозяином моего мотоцикла, я покатил к выезду из города. Остановился лишь на заправке. Как ни странно, но на весь город только здесь была колонка для заправки мотоциклов. Запчасти с инструментами я уже убрал из коляски, а в неё сунул флягу. Залил полный бак, флягу и канистру и после этого покинул город, направившись в сторону Белостока.

Ехал через Барановичи. Карты не было, а тут основная трасса, надеюсь, не заблужусь. Как мне сообщили, от Минска до Белостока было триста пятьдесят километров. Сомневаюсь, что доберусь до наступления темноты, но надежда умирает последней. Минск я покинул в три часа дня.

Гнал я где на тридцати, если дорога плохая, а где и на скорости пятьдесят километров в час. В основном как раз на пятидесяти. Хорошо, что не на машине, растрясло бы, а мотоцикл ямы пролетал только так. Ну, или объезжал, он манёвреннее машин. Часто колонны встречались, попутных не меньше было, дорога забита, пыли много. Сам я был в защитной амуниции, купленной у бывшего хозяина мотоцикла, и надо сказать, не зря. Нормально ехал, пылью правда покрылся, но за три часа преодолел около ста пятидесяти километров. Последние двадцать минут под восемьдесят гнал: участок дороги после ремонта был, позволял увеличить скорость, вот и проверил машину, как она себя ведёт на высокой скорости. Мне понравилось. Я считаю, что повезло.

До Барановичей чуть-чуть не доехал, решил, что пора остановиться. Одну заправку делал, но это мотоциклу, теперь сам поем и мотоцикл дозаправлю. Тут слева у посадки встала колонна крытых грузовиков. Не знаю, что везли, но охраняли бойцы НКВД, серьёзно, не подойти. Так мне грузовики и не нужны, а вот чуть в стороне с десяток бойцов у костра готовили ужин, к ним я и свернул, заглушив хорошо потрудившийся мотор и докатившись на остатке скорости. Мотоцикл остановился как раз метрах в пяти от костра. Бойцы с интересом за мной наблюдали. Вперёд вышел командир с кубарями в петлицах, сержант госбезопасности, как я понимаю. Я уже проштудировал книжицу с местными знаками различия и устав. Напридумывали – как сами не путаются? Или это чтобы врага сбить с толку?

Пока я слезал с седла, снимал очки и шлем, стягивал перчатки, сержант подошёл и, кинув руку к виску, представился:

– Сержант госбезопасности Караваев. По какому делу к нам?

– Да поужинать решил. В Белосток еду, надеюсь успеть засветло. Не прогоните?

– Нет, присоединяйтесь.

Изучив мой паспорт, он вернул его и кивнул, предложив поучаствовать. Я достал из коляски вещмешок, скинув куртку, подошёл к бойцам и стал доставать снедь. Простая, но сытная деревенская еда им понравилась, так что мы отлично поужинали. Мне налили горячей похлёбки, а я чебуреками к чаю поделился.

После ужина, пока бойцы собирались, я попрощался, заправил мотоцикл и, выехав на дорогу, начал нагонять колонну, которая только что прошла мимо. Догнал и обогнал, проехал Барановичи и, к своему удивлению, уже в восемь вечера был в Белостоке. До наступления темноты оставалось чуть больше часа. Узнал, где тут заправка, она у железнодорожного вокзала находилась. Заправил технику, пустую канистру и ещё одну флягу залил для запаса. Хорошо, литраж не учитывают, а то вряд ли столько выдали бы в одни руки.

Пока заправлялся, приметил, что у вокзала собирается народ, слушая какого-то командира. Подъехал к ним, скинул с себя куртку, шлем, очки и перчатки, убрав всё в багажник коляски, отряхнулся щёткой от пыли и, подойдя поближе и ввинтившись в первые ряды, стал слушать майора, даже не политработника, по эмблемам он артиллеристом был. Мускулистый здоровяк-красавец, сверкая гагаринской белозубой улыбкой, объяснял людям, что войны не будет, что это всё чепуха. Ну и всё такое. Мол, слушайте партию, она плохого не посоветует. А народ явно тревожился, чуял скорое начало войны.

Я приметил, что майор, разглагольствуя, всё поглядывал куда-то в сторону. Я заинтересовался и, приподнявшись на цыпочках, вытягивая шею, проследил за его взглядом. Теперь понятно, перед кем он мускулами играет, красноречием и зубами сверкает. Там стояла девушка, вся в моём вкусе, той ангелессе могла фору дать. Блондинка, примерно моих лет, лицо красавицы, грудь – явная троечка, прямая осанка, великолепное тело. Красивое платье длиной чуть выше колен облегало фигурку. Хмыкнув, я вышел вперёд. Надо заткнуть майора.

– Можно мне слово? – громко спросил я.

– Конечно, – улыбаясь, ответил майор. – Кто таков будешь, представься.

– Легко.

Подойдя ближе, я повернулся к людям лицом и громко сказал:

– Разрешите представиться, Максим Тихонович Гусаров. В недавнем прошлом комсорг на Минском сталелитейном заводе. Работал молотобойцем. Получил травму и был вынужден уволиться. Я устроился в редакцию газеты и теперь работаю внештатным корреспондентом. А теперь о причинах моего тут появления… Я должен сделать кадры бомбёжки Белостока и железнодорожного вокзала немецкими бомбардировщиками. Да, товарищи, начальство хорошо знает, что завтра начнётся война и в три часа пятнадцать минут утра германцы нанесут удары по всей западной границе.

– Ты что несёшь?! – в ярости прошипел майор. – Этого не будет никогда!

– Завтра и увидим, недолго ждать, – полуобернувшись, ответил я ему и продолжил объяснять гражданам: – Поймите, разведка столько разных дат сообщала командованию, что им перестали верить, поэтому сверху спустили преступный приказ: «Не поддаваться на провокации». Честно говоря, необходимо было бы эвакуировать граждан из приграничных территорий, вывезти семьи комсостава. В ином случае командиры будут не воевать, а спасать свои семьи, им они роднее, и о защите Родины вопрос даже не встанет. Людям придётся отступать по дорогам, под постоянными бомбёжками и расстрелом с воздуха. Немцы не делают различия между военными, некомбатантами и гражданским населением, убивать будут всех. Поэтому уходите не основными дорогами, а второстепенными, лесными и полевыми, так шансов выжить больше. На этом, простите, всё, мне нужно устроиться в гостинице, чтобы встать пораньше и заснять бомбёжку.

Отойдя от взбешённого майора, я прошёл через толпу, отметив, что девушка куда-то исчезла. Сам я быстро сел на мотоцикл, даже защиту надевать не стал, запустил не успевший остыть мотор и рванул с места, а то в мою сторону уже направлялся патруль, науськанный майором. Вот так вскоре я покинул город. Хорошо, успел удрать, а то быстро привлекли бы за антисоветчину. Надеюсь, кто-то задумается после моих слов.

Город окружали леса, так что, укатив километров на пять и добравшись до ближайшей опушки, я съехал с дороги. Там, скрывшись за кустарником, убрал мотоцикл в Хранилище и, уже когда начало темнеть, прогулялся дальше пешком. Взор, дальность работы которого за это время увеличилась до двухсот семидесяти трёх метров, показывал впереди лесное озеро.

Вода в озере была кристально чистой. Подумав, я решил, что иметь запас воды не помешает: это тут, в Белоруссии, с источниками воды проблем нет, а что если занесёт в пустынную местность? В общем, зачерпнул двадцать тонн. Потом достал коней с повозкой, расседлал, напоил, помыл, заодно и сам накупался в ледяной воде, и оставил пастись на ночь, пусть отдыхают.

Сам я пробежался в сторону, Взор на границах дальности показывал, что там что-то есть. И действительно, обнаружил в лесу армейский склад: ящики какие-то, всё масксетями и брезентом укрыто. Взор показал, что это явно тяжёлое вооружение. На ограде была колючая проволока, и охрана стояла в виде взвода, часть в палатке, другие охраняют. Вообще, интересно, завтра наведаюсь сюда. Кажется, там миномёты и крупнокалиберные пулемёты. Склад тяжёлого вооружения. Стоит отметить, что оружие-то есть, а вот боеприпасов к ним с гулькин нос, у въезда складированы ящики с минами и патронами, но мизер.

Палатку ставить не стал, а чуть подальше от озера (на берегу слепни заели), уже когда стемнело, расстелил шкуру и, устроившись на ней и завернувшись в одеяло, вскоре уснул. Одежду и обувь снял, в трусах и майке спал. Ранее, после того как с лошадьми закончил, я постирал верхнюю одежду, покрытую дорожной пылью, и повесил её сушиться, а сам надел сменку. Вот так и вырубился. Как же я устал.

Проснулся я от звуков бомбёжки и рёва авиационных моторов над головой. Сел, зевая, и посмотрел на лошадей, те тоже ушами крутили, прислушиваясь. Встал и занялся делами: умылся, позавтракал, почистил зубы и оделся, лошадей и повозку отправил обратно в Хранилище, верхового только оставил и оседлал. И всё прикидывал, правильно ли я сделал, не сообщив о том, что знаю? Особой вины за молчание я не чувствовал: ведь ничего бы не изменилось. Правительство и генералы даже своей разведке не верили, кто я им? Только внимание привлеку. Нет уж, правильно сделал, не хочу, чтобы обо мне знали. Тихая, спокойная жизнь мне больше по нутру.

Особо торопиться мне смысла не было: пока немцы наших отсюда не выбьют, замкнув в колечке массу войск, собирать военное имущество не стоит, оно пока ещё считается чьим-то. Есть вот такие временные склады в лесах, но на них пока не сунешься: там охрана в усиленном режиме, стреляют на звук. Поэтому я решил пока потратить время на то, чтобы собрать координаты по другим складам, какой где находится и что там хранится. Потом, когда охрана разбежится, будет проще всё в Хранилище убрать. Так я и сделал. Проверил свой склад тяжёлого стрелкового вооружения (охрана была на месте) и, со второй попытки забравшись на коня (опыта верховой езды у меня мало), неторопливой трусцой двинул прочь, выискивая маршрут благодаря Взору.

Работал я весь день. Дважды пришлось стрелять: на сбитых немецких лётчиков наткнулся, в разных местах. Брал их неожиданно на прицел, заставлял снять с себя всё и расстреливал обнажённых. Ничуть не жаль было, и сомнений в этом деле не испытывал. Война идёт, сами напали. Трофеи отправил в Хранилище. Наткнулся также на разбитый немецкий бомбардировщик в лесу и, используя инструменты, которые с мотоциклом достались, открутил три целых зенитных пулемёта, они в хвосте были и потому уцелели. В самолёте нашёл двоих погибших, забрал у них документы и личное оружие. Посмотрел обувь – отличная обувь, у одной пары мой размер, её тоже забрал. Очки с зеркальным напылением у одного были, прихватил. Все боеприпасы, которые нашёл, тоже прибрал.

А вообще, свой замысел я выполнил: таких временных складов в лесу вокруг нашёл огромное количество, но охрана была везде. Меня интересовали винтовки, желательно СВТ, захламлять закрома «мосинками» не буду, если только снайперскими. Нужны пистолеты-пулемёты, пулемёты, что ручные, что станковые, что крупнокалиберные, особенно зенитные. На том складе, который я первым обнаружил, такие вроде были. ДШК, миномёты, пушки, полевые кухни, грузовики и танки, топливо – это всё меня интересовало. Склад продовольствия – тоже. На складах я нашёл почти всё, кроме техники и танков.

Вот так и закончился первый день. Ночь я провёл у того, первого склада. Людей практически не видел, только цепи, прочёсывающие леса. Оба раза это были армейцы, видимо, искали кого-то, возможно даже, немецких лётчиков, раз их тут так шустро сбивают.

Утром двадцать третьего июня, позавтракав, я сбегал посмотреть на склад. Охрана на месте, и ещё грузовик появился, стоял у въезда. Обычная полуторка с открытым кузовом; кажется, завтрак привезли. Вернувшись, я оседлал коня, делал это уже уверенно. Не обращая внимания на боль в ногах (попробуй с непривычки столько времени в седле провести), снова забрался на него и уже уверено, стегнув поводьями по бокам коня, поскакал прочь. Вскоре выйдя к дороге на Белосток, я стал двигаться по лесу параллельно трассе, обходя болотца и озёра. Приметив, что на обочине стоит танк (Взор указал), а дорога опустела (обед), я вышел к нему. Он с воздуха не виден, под деревьями стоял. Новенькая «тридцатьчетвёрка» радовала глаз. Пулемёты, похоже, сняты: стволов не видно. Люки закрыты, фара одна спереди. Видимо, танк брошен. Следы гусениц рядом, как будто его сюда отбуксировали. Охраны нет, бери кто хочет. Однако подходить я не стал, изучил конструкцию Взором: похоже, коробка переключения передач полетела, металл не выдержал. Нашёл я поломку. Не стал забирать боевую машину. Может, сюда ремонтники прибудут, отремонтируют, и та будет решающим фактором в каком-нибудь бою? Нет, я так наших подвести не могу. Вот уйдут, всё побросав, тогда другое дело.

Ближе к вечеру, когда как раз поужинал, я услышал стрельбу неподалёку: несколько выстрелов, вроде винтовки, и дудукнул короткой очередью пулемёт. Рядом был мой конь, которого я назвал Огонёк. Он любил скорость, я по лесным дорогам уже галопом скакал. Но только один раз: чудом удержался в седле, поэтому больше не рисковал. Так вот, Огонёк на звуки стрельбы тоже насторожился, вслушиваясь и поводя ушами. Быстро прибравшись, поскольку возвращаться сюда не планировал, я убрал коня в Хранилище и побежал в сторону места стрельбы, сжимая рукоятки наганов.

Уже через пятьдесят метров Взор показал мне лесную дорогу, на которой застыла командирская «эмка», убитого водителя, свешивающегося из открытой двери, и одиннадцать нападавших. В данный момент те тащили в лес девушку, лапая её и срывая одежду. Похоже, та была пассажиркой в машине. Семь в лесу, двое на подстраховке, ещё двое машину осматривают. Убитого водителя уже вытащили и, бросив у машины, снимали ремень с подсумками, из машины достали карабин Мосина. Кстати, остановили их просто: доска с гвоздями была на дороге. Хорошие шипы, машине хватило. Жаль, двигатель прострелен: видимо, когда водилу убивали, зацепили.

Моё появление на дороге стало полной неожиданностью для бандитов. Судя по разным элементам формы и гражданской одежды, работали поляки. Я сразу же с двух рук выстрелил; пулемётчик и часовой, которые охраняли своих, были готовы. Первый уткнулся лицом в приклад своего оружия, а второй повалился на траву. После этого я резко развернулся, вставая на одно колено, и открыл огонь по тем двум, что были у машины. Одного сразу наповал, а второй перекатом попытался уйти, я три патрона потратил, пока его достал. От основной группы сюда уже бежало пятеро, а двое остались с девушкой: один держал её за руки, а второй снимал штаны, пристраиваясь у неё между ног. Странно, тут бой идёт, а они её трахнуть хотят. Неужели такое впечатление произвела?

На ходу перезарядить оружие, особенно такое, трудно, так что я убрал наганы и достал два вальтера. Они мне с убитых лётчиков достались, парабеллум и три вальтера. Я их уже изучил, разобрал и смазал, хорошее оружие; жаль, патронов маловато. Пропустив тех пятерых стороною и сделав крюк, я вовремя оказался рядом с не состоявшимися насильниками. Выстрелил в того, который уже пристроился возле девушки, а после и по второму. Первого пуля не убила, добил подранка и стащил его с девушки.

– О как! Знакомые всё лица, – весело хмыкнул я, изучая уже знакомую мне красавицу с железнодорожного вокзала Белостока.

Да, не удивительно, что поляки так на неё возбудились, мужики есть мужики, какой бы нации они ни были. С трудом отведя взгляд от обнажённого тела, я сказал:

– Уходим, сейчас остальные вернутся.

Мы не успели. Пока я поднимал пребывавшую в шоке девушку, Взор показал, что оставшиеся поляки уже бегут обратно, среагировав на выстрелы в тылу. Зло ругнувшись, я бросил девушку там, где она лежала, закрывая руками прелести, а сам, сорвав с плеча убитого бандита ремень карабина Мосина, встал за ближайшее дерево и, вскинув ствол, почти сразу выстрелил. Бандиты меня ещё не видели, но Взор их видел вполне, показывая удобную траекторию для выстрела. Первая же пуля попала в живот одному из пятёрки, и тот упал, оглашая лес криками и стонами. Быстро открыв затвор, выбивая стреляную гильзу, я дослал новый патрон и выстрелил по другому бандиту. Тот забирал сильно правее, обходя, и пуля попала ему в грудь. Тоже подранок, тяжёлый. Потом пробегусь, добью. Следующий выстрел попал в голову вожаку, именно он отдавал команды.

А вот оставшиеся двое, развернувшись, побежали обратно к дороге. Одного я успел свалить пулей в спину, за вторым пришлось побегать, через километр только смог достать. Подошёл, добил, собрал трофеи и пробежался по остальным. Оружие убитого водителя тоже забрал, трофей, снятый с поляков. Из «эмки» я достал чемодан, видимо, принадлежащий девушке, и направился с ним обратно. Неподалёку послышался рёв моторов нескольких грузовиков. Подбежал к девице, которая уже успела прийти в себя и заполошно подпрыгнула, когда я появился у неё за спиной и дунул ей в ухо. Она уже успела вооружиться германским карабином, снятым со второго трупа. Пришлось перехватить ствол рукой, чтобы не пристрелила.

– Спокойно, это я. Все бандиты уничтожены. Вот, видимо, твой чемодан, оденься, если есть во что.

Сам я отвернулся, а девушка, поблагодарив, скрылась в кустах. Колонна грузовиков, на которых везли раненых, как я видел (дальность Взора была уже триста шесть метров), остановилась у расстрелянной «эмки». Со стороны колонны вышли два командира и несколько красноармейцев из водителей с винтовками в руках. Я с помощью Взора с интересом за всем этим наблюдал. А когда вернулась девушка в уже знакомом мне платье с вокзала и в туфельках, я сказал:

– Там на дороге наши. Автоколонна с ранеными. Они тебя заберут.

– Спасибо ещё раз, – сказала та и подошла, клюнув губами мои губы. Неожиданно.

Нет, так дело не пойдёт. Ухватив девушку, которая была на полголовы выше меня, под попку и прижав её к себе, я впился поцелуем в её губы, быстро обнаружив, что целоваться она совершенно не умеет; вот и пришлось устроить экспресс-урок. Заметив, что у колонны забегали и, похоже, сейчас уедут, я с сожалением оторвался от податливых сладких губ и сказал:

– Бежим, а то колонна уйдёт.

Подхватив чемоданчик, я взял девушку за руку, и мы побежали к опушке. Там, не выходя, укрывшись за деревом, я крикнул:

– Эй, у колонны! Не стреляйте!

– Кто такие? – последовал вопрос.

– Со мной девушка из легковушки. А я так, мимо проходил.

– Выходи, стрелять не будем.

Мы вышли и направились к машинам. Водилы тревожно изучали лес, сжимая оружие, а я слушал объяснения девушки.

– Мы с этой колонной ехали, у них что-то сломалось. Думали, доедем до главной трассы и там присоединимся к какой-нибудь колонне. А водителя отца убили, – вздохнула та.

– Бывает.

Передав девушку медикам, которые, похоже, её знали, я услышал адресованный мне вопрос одного из них, который, судя по трём кубарям в петлицах, был старшим военфельдшером:

– Это ты всех бандитов уничтожил?

– Пришлось.

– Сколько их было?

– Одиннадцать. Все легли.

– Хм, и один всех? – удивился тот, после внимательного изучения возвращая мой паспорт.

– Да, я охотник, а они в лесу, как стадо слонов. Несложно было… Тихо! – Я замер и закрыл глаза, делая вид, что слушаю лес, а после добавил: – Там дальше кто-то к нам идёт. Я сбегаю, посмотрю.

Уже через две минуты я пинками выгнал на дорогу двух немецких лётчиков, которые шли с поднятыми руками, передал их оружие и документы старшему колонны, тому самому старшему военфельдшеру. Мы попрощались, поскольку уже темнело, и они торопились. Так незнакомка с ними и укатила. Ну ладно, хоть один поцелуй был, но мой.

Колонна, в которой было девять машин, без зенитного прикрытия, ревя моторами, укатила, а я побежал к тем двум несостоявшимся насильникам, поскольку только с них трофеи снять не успел, хотя карабин девушка мне отдала. Снял с них подсумки, по карманам прошёлся и задумался. Они без вещмешков были, а так не должно быть, значит, мешки где-то неподалёку укрыты. Проверил Взором – ничего. Стал накручивать круги, и через полчаса – есть сигнал. В овраге их вещи были схоронены. Быстро пробежался, снял мину, что там была поставлена, выкинул всё ненужное, а остальное убрал в Хранилище. Боеприпасов было много, одна мина нажимного действия и три ручных гранаты. Оружие разное, пулемёт вообще чехословацкий ZB-26, британцы пользуются его клоном под названием «Брен». Но хоть такие трофеи. Вскоре я уже бежал прочь от этих мест.

Обнаружив ещё один склад, похоже, ГСМ, я запомнил, где тот находится, устроился неподалёку на ночёвку и вскоре уснул.

Всю ночь мне мешал спать рёв движков на складе: отправляли очередную колонну с топливом. Запасы склада стремительно сокращались: их, видимо, вывозили или отправляли в части, где была необходимость в топливе. После завтрака я занялся чисткой оружия, своего и трофейного, два часа на это убил. Немало времени занимало незнакомое оружие, с которым по ходу дела разбирался, изучая, но всё почистил, зарядил и приготовил к бою. После этого, собравшись, побежал прочь, двигаясь параллельно границе в сторону Бреста. Решил сегодня добираться на своих двоих, всё же поездки верхом меня доконали, болели мышцы и натёртые места.

Хутора встречались мне до этого не один раз, вот и тут очередной пропустил мимо по правому боку. Но не успел удалиться и на два километра, как Взор засёк машины. Остановившись, я изучил стоянку техники. Похоже, там овраг, и в овраге стоят друг за другом три грузовика. Два ЗИС-5 с открытыми кузовами, гружённые бочками, не пустыми, похоже, что с топливом. И полуторка с крытым кузовом, а в ней – ящики с патронами. Полный кузов, машина аж присела.

Подбежав к схрону, который, я был уверен, принадлежит ближайшим хуторянам, я убедился, что машины с бою взяли (следы пуль видны), но они на ходу, в баках было топливо. В бочках – авиационный бензин, на них и маркировка авиационных частей была. А вот патроны в полуторке, судя по маркировкам, пулемётные. Всю технику с грузом я отправил в Хранилище, это теперь моё. После этого побежал обратно к хутору, проверяя окрестности на возможные схроны. И не ошибся, метров через пятьсот наткнулся на законсервированное убежище с запасом продуктов и оружия. В принципе, ничего интересного там не было, но не поленился, спустился и всё забрал, особенно порадовали три ящика с патронами к моему трофейному пулемёту. После этого поставил растяжку на замаскированный люк: поднимут – подорвутся.

Когда добежал до хутора, обнаружил, что его охраняют собаки. Пришлось ползком подбираться и исследовать всё Взором. Находки были: оружие и три схрона, в одном из которых двенадцать жителей хутора, из них четверо взрослых мужчин и старик, видимо хозяин, держали троих пленных. Вообще, я немало хуторов видел, местные жители нормальные, белорусы вообще мирные люди, бандитов среди них крайне мало, но вот «повезло» нарваться на таких. Что ж, будем прижигать, как нарыв с гноем.