Колдун со Змеева моря

Глава 1. Черный островняк

– Вот он, Железный Проран! – проводник-карел взмахнул рукой, указывая в сторону тянувшихся по левому борту высокого берега. – А там и великанша вдалеке маячит… Правь влево!

Над студеной серой водой моря Нево еле-еле выступали плоские, красноватые, будто окровавленные, скалистые мели – луды. Над одними с криками вились чайки, другие были почти незаметны. Если бы не карелы, отлично знавшие здешние воды, новгородцы не сумели бы зайти так далеко.

Кормщик повернул рулевое весло, направляя лодью к берегу. Корабль осторожно пробирался среди чуть заметных среди волн каменных ловушек. Качка ослабла, грозные воды Нево поутихли. За нагромождением голых валунов, испещренных белым птичьим пометом, один за другим начали вырастать острова, покрытые лесом. Сосны цеплялись за каменные россыпи корнями, словно скрюченными пальцами, стараясь удержаться на кручах. Утесы поднимались все выше. Едва заметная расселина, на которую указывал карел, вблизи оказалась узким извилистым заливом между двух отвесных скал, уходившим куда-то в глубь горы. Казалось, в незапамятные времена великан разрубил гору пополам, и огромную трещину залило море.

Наконец бурный, ветренный простор Нево остался позади. Новгородская лодья вошла в Железный Проран, похожий на затопленное горное ущелье, и медленно поползла вперед, подгоняемая слабым ветерком. После грохота прибоя здесь было пугающе тихо. Когда рядом плеснула хвостом рыба, все аж вздрогнули – а среди скал пошло гулять долгое причудливое эхо.

Кормщик, немолодой словенин Богша, поглядывал по сторонам и хмурился. Не приведи боги, что случится – и где тут пристать? Сплошная каменная стена! Даже выбраться на сушу не получится…

– И зачем мы только сюда забрались, – ворчал он. – По пути едва не потонули, теперь здесь еще не хватало днище пропороть…Проклятое место!

– Дальше по правую руку должна быть рыбачья заводь, там можно встать на ночевку, – отозвался проводник, рыжеватый карел по имени Кевит: – А так-то ты прав, почтенный – в Черном островняке добрым людям делать нечего. Здесь и раньше-то было нечисто. А уж теперь…

– Я госпоже нашей так перед отъездом и сказал, – продолжал ворчать Богша. – Или зовите на помощь волхвов, или снаряжайте настоящий отряд, или вовсе не надо лезть в это дело! Так нет же, не послушала…

– Тебя, Богша, не спросили, – оборвал его стоявший у мачты богато одетый юноша. – Твое дело сидеть у кормила и вести лодью, куда я укажу.

– И зря ты на матушку киваешь, – добавил второй парень, разглядывавший берега во все глаза. – Она-то нас и благословила сюда идти.

Кевит косо посмотрел на юношей. Уже не первый день он задавался вопросом: «Почему именно они?» Звали их Нежата и Велько. Они были братья-близнецы – румяные, русоволосые молодцы с гордой статью, стройные, широкоплечие. Гребцы, знавшие парней с детства, как-то их отличали. Карелу же казалось, что они похожи, как две хвоинки с одной сосны. Только Нежата носил на поясе дорогой меч, привезенный из дальних земель, а у Велько была кованая в Новом городе секира. Нежата, кажется, мнил себя старшим, а Велько то и дело тренькал на гуслях и распевал песни, веселя гребцов. Лететь под парусом через бешеное Нево или пробираться на веслах среди незнакомых скал – казалось, все им было в забаву.

«Хоть бы они славились как воители…», – размышлял Кевит. Так ведь нет! В Новом городе, гостя на карельском подворье, он украдкой порасспросил родичей о братьях, но ему почти ничего не рассказали. Вот об их матери – именитой горожанке, вдовой боярыне Милолике, – он чего только не наслушался. «Значит, она сыновей сюда и отправила, а старшины послушались. Как поспоришь с той, кого боятся и считают вещей колдуньей?» Да, парни крепкие, по всему видно смелые – ишь хохочут, аж эхо в скалах гуляет…

«Но среди карьяла, осмелившихся выступить против Великого Хауги, тоже было много крепких и смелых парней. И где они все теперь?»

– Смотри, Велько, вот и примета! – воскликнул Нежата. – Каменная богиня, о которой говорила ведьма с Кукушкиного острова. Хвала Батюшке-Грому, мы на верном пути!

Прямо перед ними на ровном срезе гранитной скалы проступал облик огромной женщины. Серый гранит, испещренный красноватыми прожилками, придавал великанше жутковатый вид – словно с нее кожу ободрали. И лица почти не было – только линия рта, искривленная будто бы в насмешке. Глаза, едва намеченные, плотно закрыты.

«А ну как откроет?» – тут же представил Велько. Видение явилось ему: вот она поднимает веки, выплескивая пронзительный синий свет… Взгляд падает на игрушечную лодью, скользящую по воде. И мгновенно сжигает ее…

Изумленно глядя на каменную великаншу, новгородцы невольно перестали грести.

– Кто это? – шепотом спросил кормщик.

Кевит развел руками.

– Древняя богиня. Мы не знаем ее имени. Но она была тут всегда. Она не делает ничего плохого – только наблюдает.

– Мне кажется, – тихо заметил Велько, – что это настоящая великанша. Просто она каменная… и поэтому никуда не спешит…

– Здесь и вправду водятся великаны? – Нежата повернулся к карелу.

– В Черном островняке каких только чудищ не встретишь. Сказал бы, да накликать не хочу. Надо бы почтить ее. Хоть и безымянная, а все ж богиня…

Нежата кивнул, развязал кошель с деньгами, повернулся к каменной великанше и с поклоном кинул в воду горсть серебряных монет.

Железный Проран понемногу становился шире. Его глухие гранитные стены сменились крутыми скалистыми берегами, где можно было легко поломать ноги, но появилась и надежда отыскать пристань. Вскоре взглядам открылись пологие скаты в рыжих пятнах лишайников, уходящие в прозрачную студеную воду.

– За той скалой, в леске, можно пристать, – прищурившись, сказал Кевит. – Спускайте парус, доставайте весла…

И тут же раздались крики:

– Корабль! Там корабль!

И впрямь, трудно было не заметить видневшуюся из-за скалы острую высокую корму нурманского драконьего корабля, который никак не спутать со словенской лодьей.

– Близко не подходить! – встревоженно приказал Нежата. – Не вижу дозорных… Да он, похоже, пустой!

Лодья плавно огибала скалу, открывая взглядам небольшую укромную заводь. Корабль нурманов, накренившись, стоял, наполовину вытащенный на берег. Мачта и весла убраны…

– Точно, пустой, – подтвердил Велько. – И на берегу никого.

– Дыма нет… – слышались голоса гребцов.

– Может, засада?

– Ладно, Богша, правь к берегу, – приказал кормчему Нежата, обшаривая взглядом прибрежные заросли. – Я узнаю его – это драккар Арнгрима Везунчика, мы с ним не враги… Но как его вообще сюда занесло?

Братья переглянулись. Арнгрим Везунчик, молодой морской ярл, недавно получил от могущественного отца свой первый драккар, набрал хирд и горел жаждой подвигов. Он что, тоже решил заняться поисками Великого Хауги?

– Если он нас опередил, может выйти паршиво, – с досадой сказал Нежата. – Гляди, сейчас завернем за мысок, а навстречу – нурманы с нашей добычей!

– Меня другое больше занимает, – пробормотал его брат, – откуда Везунчик вообще узнал о Хауги?

Тем временем кормчий переложил рулевое весло, направляя лодью к берегу. Есть там нурманы или нет – а по словам карелов, эта заводь здесь единственная годная для стоянки. А куда на ночь глядя выведет извилистая теснина Прорана – одним богам ведомо…

Медленно и осторожно опуская в воду весла, гребцы направили лодью в тенистый затон. Березы нависали над водой, крепко держа корнями тощую землицу, которую здешние холодные ливни норовили смыть со скал. Киль мягко уткнулся в придонный ил. Гребцы убрали весла и поднялись, готовясь вытащить нос лодьи подальше на берег. Молодой карел Руско, племянник Кевита, спрыгнул первым на особенно удобно торчащий из воды камень.

– Вон к той березе привяжи, – велел Богша, собираясь кинуть ему причальный канат.

– Кидай! – крикнул Руско, взмахнул руками… и плюхнулся в воду.

На лодье захохотали. Юный карел, окунувшийся с головой, тут же поднялся, с недоумением оглядываясь.

– Нога подвернулась, – удивленно сказал он. – На ровном месте! А где камень?

Вдруг его лицо перекосилось от боли и ужаса.

– Ай! – пронзительно вскрикнул он. – Помогите!

И мгновенно исчез под водой.

– Руско! – отчаянно закричал старший карел.

Нежата опомнился первым. Не раздумывая, он перемахнул через борт и с громким всплеском нырнул в озеро. В следующий миг все устремились к борту, чуть не перевернув лодью. Вода у берега, и так взбаламученная, колыхалась и бурлила.

– Смотрите, кровь! – закричал кто-то, указывая на расплывающееся по воде темное пятно.

Несколько воинов тут же полезли через борт. Велько уже ногу забросил, но тут опять раздался плеск, и у самого берега вынырнул Нежата. В одной руке он держал меч, другой тащил за шиворот Руско.

– Помогите нам вылезти! – тяжело дыша, приказал он.

Тут уже все попрыгали в воду, и вскоре толпились на берегу, изумленно разглядывая окровавленную ногу карела. У того лодыжка была изжевана и измята так, словно побывала в жерновах, кожа содрана до мяса.

– Он схватил… схватил меня! – прохрипел Руско, когда к нему вернулся голос.

– Кто – он?

– Камень!

Нежата оглядел лезвие меча и изумленно поднял брови.

– Камень или нет, а шкура у твари жесткая! Ишь какие зазубрины – будто скалу рубил! Что же ты, Кевит? Не ты ли говорил, что до логова вашего Великого Хауги плыть еще две дня?

– Так это и не Хауги, – угрюмо ответил старший карел. – Хауги в десять раз больше!

Новгородцы, услышав эти слова, ошеломленно притихли.

– А это что было? – спросил Велько. – И много у вас тут таких хищных камней под водой сидят?

Кевит ничего ему не ответил. В тишине слышались лишь стоны Руско.

– Это был не камень, а шева, – произнес наконец мерянин Тархо, лесной житель. – Шева – проклятие, злой дух погибели. Если ты не понравишься хранителю леса, озера или болота, он постарается убить тебя, насылая шевы. А какие – не угадаешь… Камень затаится в засаде… Дерево задушит во сне…

– Поплыли-ка прочь отсюда! – раздались голоса новгородцев. – Найдем другое место для ночевки!

– Некуда больше, – сердито ответил Богша. – Обратно до самого Нево нигде не пристать, сам же видели. А вести корабль ночью среди скал – вот уж избавьте…

– Ну и хватит, – решительно сказал Нежата. – Остаемся здесь. Угостим здешнего водяника, чтоб не гневался… И ночью сторожам глаз не смыкать!

Новгородцы разбрелись по берегу. Вскоре обнаружилось, что они высадились на длинном острове, и нурманов тут в самом деле нет. Зато нашлось место их ночлега и кострище – остывшие и размокшие угли.

– Дождь был третьего дня, – заметил кормчий. – Давно же они ушли отсюда…

– На большой лодке, – добавил Велько, подходя к нему. – Там на берегу много следов. Верно, тащили ее за кораблем. Знали, что драккар дальше не пройдет, и лодку заранее припасли.

– Значит, пошли дальше – к диким ильменям, – негромко проговорил стоявший рядом Кевит. – И до сих пор не вернулись…

Вскоре вспыхнул костер, затрещали сосновые сучья. Новгородцы быстро поставили шатры, собрались вокруг огня, достали припасы. Всем казалось, что Черный островняк следит за ними, как зверь из засады. Каждый чувствовал, как сырая темнота чутко прислушивается к разговорам чужаков. И руки невольно тянулись к оберегам…

Поужинав, новгородцы не спешили расходиться. Усевшись потеснее у костра, они обсуждали недоброе место, в которое их занесла судьба. Больше всех о разнообразной нечисти, как оказалось, знал мерянин Тархо. Поверх синей, расшитой черным рубахи он носил на груди серебряную спираль – знак огненного змея Волозь-Шкая, верховного бога народа мере.

– Шевы, они разные бывают, – рассказывал Тархо. – Самые обычные – это злые коряги. Бывало, заблудится человек в лесу, зайдет куда не положено. Там его и поймает коряга – вцепится в ногу, и больше не выпустит. Сколько народу так из чащи не вернулось… Но коряга ладно, ее хоть видно, можно остеречься. Куда хуже – нутряной мох…

– Это что еще за напасть? – с любопытством спросил Велько.

– С виду обычный белый лишайник, живущий на сырых камнях. Но если на нем ляжешь спать – переползет на кожу, заберется в ноздри и уши, поселится у тебя внутри…

– Ишь, дрянь какая, – содрогнулся парень. – А как от нее избавиться?

– Никак. Скоро помрешь, а тело твое будет бродить по лесу…

– Зараза! Буду теперь смотреть, куда ложусь спать!

– Еще бывает, что лягушка вдруг захочет пить человеческую кровь…

– Да хватит уже! – крикнул кто-то.

– Нет, пусть еще расскажет! Давай, Тархо!

– А хуже всего – перерожденные звери, – охотно продолжал мерянин. – Если шевой становится зверь, он начинает расти, и растет, пока не станет огромным. Ему нужно много еды, и он начинает охотиться на всех подряд – особенно на людей… Лесные звери человека боятся, но шеве страх неведом, а человечье мясо сладкое…

– Лягушка-упырь, ишь ты, – хмыкнул кормщик. – А про комаров что же не рассказываешь? Тут, в карельских землях, говорят, такие комары бывают – с филина! Подлетит такой, воткнет в тебя хоботок, да всю кровь разом и выпьет!

У костра раздался дружный хохот.

– Вам бы все смеяться, – недовольно заметил Кевит. – Лучше бы богов своих призвали на помощь! Скоро она вам понадобится! Черный островняк неспроста так назван. Тут и в прежние годы было нечисто, но с прошлой весны ни один рыбак по доброй воле сюда не сунется… Только безумные нурманы лезут очертя голову. Однако с сокровищами пока еще никто не вернулся. Зато неупокоенных мертвецов все прибавляется…

– И в самом деле, – громко сказал Нежата. – Хватит уже травить байки о лягушках-упырях. Кевит, расскажи парням о Великом Хауги. Мы знаем, что говорилось на вече – а кто он, и откуда взялся…

Взгляды новгородцев устремились на проводника. Все они помнили, как посланники от карелов прибыли в Новый город и как просили защитить их родные земли от морского чудища.

– Стало быть, хотите побольше знать про Хауги, – не слишком охотно отозвался карел. – Ну, слушайте…

Большой, густо населенный Кукушкин остров – сердце земли карьяла. Он запирает устье богатой притоками реки Узервы, которая служит главной лесной дорогой из земли нурманов в земли словен. Не удивительно, что на такой полезный остров зарились и нурманы, и новгородцы. Те и другие уже предлагали местным карелам поставить там надежную крепость – якобы для защиты торговых путей. Карелы, понимая, чем дело пахнет, соглашаться не торопились.

Но однажды пришла нежданная, негаданная беда. В устье Узервы из моря Нево начало заплывать неведомое чудище. Сперва оно лишь рвало сети и пугало рыболовов. Потом начались дела похуже.

– Сам видел, – рассказывал Кевит. – Как-то на закате стояли на пристани с родичем… Вдруг моя белая лайка понеслась вдоль причала. Добежала до самого конца – и давай рычать на воду. Мы только подивиться успели, как вдруг вода будто вскипела! И прямо из под пристани высунулась зубастая пасть – да такая, что человек влезет!

Кевит руками показал размах челюстей.

– Схватила лайку – зубы щелкнули, словно капкан! Бедняжка только взвизгнуть успела, и пропала. Вот тогда мы и поняли, что рядом с нами поселился огромный ящер. Ну а потом такие дела начались, что о собаке все позабыли…

Карел принялся рассказывать новгородцам, как жители Кукушкиного острова решили устроить облаву на неведомую тварь.

– … вдруг лодка аж в воздух подскочила – и перевернулась! Восемь сильных парней вышло на ту охоту, ни один до берега не доплыл…

– Кто ж так делает, – проворчал Нежата. – Вот я бы… Ты слушаешь, брат?

Велько смотрел в другую сторону. Его взгляд был прикован к лунной дорожке, дрожащей в отдалении на глади залива. Не рябь ли это? Еле-еле заметная – будто кто-то очень медленно, осторожно плывет под водой…

– Здесь-то его нет, – проследив за взглядом юноши, заметил Кевит. – Великий Хауги не любит голые скалы. Даже на Кукушкином острове он выбирал места, где можно неожиданно напасть из густых тростников. Его логово дальше, в диких ильменях…

«Как раз там, куда поплыли нурманы», – отметил про себя Нежата.

«Что же это за морской ящер такой, если он открытой воды не любит?» – подивился про себя Велько.

– А как вы узнали, что чудище ушло в Черный островняк? – спросил он.

– После того, как Хауги потопил охотников, мы задумались, а не оскорбили ли какого-то чужого бога? У нас на острове живет небольшое племя лесных саами. У них есть молодая, но знающая шаманка. Она устроила гадание и назвала имя чудовища – Великий Хауги. «Хозяин вод вам не по силам, – сказала она. – Он будет пожирать вас, а вы будете только оплакивать мертвых. Если хотите навсегда от него избавиться – плывите к словенам, на Волхов. Они однажды изгнали своего ящера, помогут и вам…»

– Помню-помню, – кивнул Нежата. – Мы с Велько были на вече и слышали твой горестный рассказ.

– Я, право, заслушался, – добавил Велько. – Кстати, переделал его в песню, получилась дивная заплачка! Могу сыграть…

Он положил руку на гусельки, которые обычно таскал на поясе в берестяном туле, наигрывая на них, когда придет настроение. Новгородцы засмеялись. Кевит неодобрительно поглядел на близнецов.

– Смейтесь-смейтесь! Как бы плакать не пришлось… Знаете ли вы, откуда явился Великий Хауги? С холодного, темного севера, из самой Похъелы!

– Почему ты так уверен, что оттуда? – спросил Нежата. – Ведьма сказала?

– Потому что оттуда приходит все зло! Откуда же еще?

И Кевит принялся рассказывать о Похъеле туманной – полночном крае, полном ужасов, нечисти и скверны. Всякий зверь, птица или рыба там был зловредным чудовищем, вскормленным на человечине, а жили там одни колдуны и ведьмы. Луна взошла уже высоко, костер погас, алые угли потемнели, а рассказы карела все не кончались. Он поведал об огромной птице с железными перьями, подобными стрелам; о щуке, способной утопить корабль; о медведе ростом с гору и волке, способном пожрать луну и солнце…