Взгляд юноши скользнул по редким соснам, и вдруг его глаза сузились.
– Гляди-ка, – процедил он. – Вон там, на сосне!
Братья медленно и осторожно направились вниз по склону.
Когда густой черничник затрещал у них под ногами, с недовольным писком вспорхнула целая стая птичек, что-то клевавших с земли. По сухому упавшему дереву мигом пробежал горностай. На вытоптанной полянке валялся растоптанный короб, рядом был брошен выпотрошенный дорожный мешок. Лесные мыши и птицы растащили все припасы, до которых добрались.
Хозяин припасов был привязан к стволу замшелой сосны. Он висел на веревках, низко опустив голову; если бы не ремни, он просто упал бы лицом вниз. Нежата подбежал к сосне, склонился над привязанным к стволу человеком и приподнял его голову, вглядываясь в лицо.
– Эге! – воскликнул он. – Да это похьелец!
* * *
Братья переглянулись в замешательстве, разглядывая свою находку. Длиннокосый человек в кожаной одежде вроде дышал, но был без сознания. Разбитая скула и огромный сизый синяк вокруг опухшего глаза уродовали его изящно очерченное молодое лицо.
– Эй, очнись! – Нежата решительно тряхнул его за плечи. – Ты живой вообще?
Привязанный чуть приоткрыл невидящие глаза. Они оказались узкими, блекло-голубыми.
– Да ведь это баба, – заявил Нежата. – Слушай, а вдруг это та самая старшая сестра колдуньи с Кукушкина острова! Ну помнишь, которой я должен показать чешуйку…
Велько ответил не сразу – он как раз увидел прямо перед собой, на соседней сосне, большой кожаный бубен, насаженный на острый сук. Раскрашенная диковинными рисунками кожа была безжалостно разодрана. Сердце Велько забилось быстрее. Такие вещицы ему прежде видеть не приходилось, а вот об их хозяевах он кое-что слышал. «Уж не знаю, ведьмина ли это сестра, или брат, или оборотень с черными крыльями, но ясно одно – это колдун!»
– И глаза такие же, и одета в звериные шкуры… – рассуждал Нежата. – Ну точно, чародейка! Наверняка это нурманы с ней расправились. Наверно, не хотела им говорить, где драконий клад… Эй, красотка, очнись!
– Давай-ка сперва веревки перережем, – перебил его Велько. – Она же еле жива, бедняжка!
Вскоре освобожденный от пут похъелец молча упал в мох.
– Давай отнесем ее на берег!
– Вот еще…
– Ну хоть воды принеси. А я погляжу, не ранена ли…
Рука незнакомца вдруг крепко схватила Велько за запястье. Похъелец открыл глаза и быстро взмахнул свободной рукой.
– У нее нож! – закричал Нежата.
Велько, не раздумывая, упал на колдунью сверху, прижимая к земле, а Нежата принялся выдирать из пальцев неприметный клинок. Похъелец рычал, вертелся и отбивался с такой силой, какую никто бы не мог угадать в хрупкой обессилевшей пленнице.
– Вот же бешеная ведьма! – выпалил Нежата с долей восхищения, когда маленькая цепкая рука все-таки разжалась, выпуская оружие.
– Погоди, братец, это никакая не ведьма, – прохрипел Велько, пытаясь удержать пленника, который извивался, как уж, пытаясь вырваться. – Ты кто такой, упырь?
– Так это мужик, что ли? – изумился Нежата. – У этих похъельцев не разберешь! Ну тогда получай!
Могучая затрещина угомонила колдуна, и он упал ничком, больше, кажется, уже не притворяясь. Братья крепко стянули ему запястья за спиной и сели рядом, тяжело дыша.
– А сон-то твой и впрямь оказался вещим, – сказал Нежата. – Нас на острове ждал… подарочек!
– Какой сон? Ах да… Уж прости, брат, заклятый клад мы не нашли…
– Зато нашли мороку на свою голову. Что это за чучело? Ты только погляди, у него пояс расшит медвежьими когтями! А оберегов-то больше, чем на священной березе…
– Это лопарский колдун. Нурманы называют их финнами, карелы – похъельцами, – ответил Велько. – Я о них слышал. Они живут далеко на севере. Сильнее их колдунов в мире не найдешь…
– Ну и что будем дальше с ним делать? Прибьем или просто бросим здесь?
Велько задумчиво поглядел на пленника, который снова начал шевелиться.
– С одной стороны, нехорошо оставлять колдуна за спиной, – продолжал рассуждать Нежата. – Но недаром же люди говорят: «мертвый колдун втрое опаснее живого»…
– Для начала давай его перевяжем, напоим и накормим, – сказал Велько. – Потом поговорим с ним. А там видно будет…
– Еще кормить его! Ладно, потащили к лодке…
Но стоило братьям подхватить похъельца, как тот снова принялся изо всех сил упираться и вырываться.
– Ух, мало ты получил! – взвился Нежата. – Брат, давай я его прирежу. На что нам такая обуза?!
– Погоди, он что-то говорит, – остановил его Велько.
Похъелец в самом деле что-то быстро повторял, то и дело оборачиваясь назад. Велько с изумлением осознал, что северянин говорит по-нурмански.
– Не оставлять тут… что? Небесную лодку? Какую еще лодку?
Похъелец указал подбородком на бубен.
– Нельзя ее так оставлять, – взмолился он. – Она умрет без меня!
– Да этот парень, похоже, ума лишился! – расхохотался Нежата.
– Бубен живой? – с любопытством спросил Велько.
– Арнгрим разрубил ее секирой, чтобы я не мог призывать духов, – сказал колдун. – Но ее еще можно вылечить.
– Арнгрим?
Братья тут же уставились в бледное лицо похъельца.
– Давно тут был Везунчик? Это он велел привязать тебя к дереву? – наперебой забросали они его вопросами. – Где он сейчас?!
– Я не могу говорить, когда он страдает, – будто не слыша, произнес похъелец, глядя на разорванный бубен. – Или не слышите, как он кричит от боли?
Велько наклонился и разрезал ремень на его запястьях.
– Иди, спасай свою… небесную лодку.
