Мой друг – крокодил
Владимир Терехов
В семье – машина. Новые знания и как машина помогала зарабатывать деньги. Как офицеры кормили семьи. Имя машины. Сын первый раз сел за руль. Мы «бомбили». «Арендовать» детсад и делать там «итальянские» двери. Как получить «права». Какие бывают «гаишники». Я – автослесарь. Что могут «настоящие физики»? Как красить машину. Не заплатить за работу? Кому нужен полковник? Как я выбирал свою первую машину, а вторую, а …? Из чего сделать катамаран. Ура, парус! Как путешествовать по Волге и реке Ловать?
Мой друг – крокодил
Владимир Терехов
Дизайнер обложки Кира Александровна Лебедева
© Владимир Терехов, 2024
© Кира Александровна Лебедева, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0062-3423-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Нельзя сказать, что у меня был «кризис планов» относительно литературной деятельности. Но, однажды, мой старинный друг Юрий Николаевич Фоломеев сказал, что пора бы мне написать книгу «Мой друг – «Крокодил». Именно так, он предложил такое название. Не знаю, «откуда» ему пришла такая мысль. Тем не менее, уже на третий день после его предложения я решил написать это предисловие. Конечно, у меня нет друга в разделе рептилий зоопарка. Тем более, что «Крокодил», в моем описании- это не рептилия.
Как говорил в известном произведении Остап Бендер:
«Машина, как военный корабль, должна иметь собственное имя.» Памятуя об этом, первая в нашей семье машина, купленная сыном, получила имя «Крокодил». Почему? Об этом, в том числе, и пойдет речь.
Нет, конечно я не собираюсь описывать технические характеристики нашего «первенца». О «Жигулях» «копейке» сказано и написано столько, что «читать-не перечитать». Хотя у нас была не «чистая» копейка, а модель «ВАЗ-21013».
Разговор пойдет о событиях, которые происходили в то время, когда мы ездили на этой и других машинах. И естественно, о людях, которых я имел честь на наших машинах возить.
Глава 1 «Каждый, у кого нет машины, мечтает…
Как я учился… водить машину
Первый раз я сел за руль, когда начиналась моя служба в армии. Нет, водительского удостоверения (в обиходе «прав») у меня тогда ещё не было. В подразделении, где я служил, машин было много. В моем непосредственном подчинении было две машины ЗИЛ 175. Ездили они редко. А вот УРАЛ375, который на учениях «таскал» на прицепе «мою» дизельную электростанцию, ездил почти каждый день.
Водитель, высокого роста крупный парень, сначала рассказал, как запускать двигатель, как трогаться с места, как включать и переключать передачи. После нескольких теоретических занятий он, наконец, разрешил мне самостоятельно проехать несколько десятков метров. Через пару недель вождения на дороге, по которой машины практически не ездили, я приехал прямо на стартовую позицию нашей батареи. Я с важным видом вышел из машины, а навстречу мне с командного пункта вышел мой непосредственный начальник капитан Владимир Петрович Ласковенко. Он строго отчитал солдата-водителя, и ещё строже – меня, предупредив, что не посмотрит на мои лейтенантские погоны и заставит драить машину зубной щеткой, а колеса мазать сапожным «крэмом», купленным на мои деньги.
На некоторое время, дабы не подводить солдат, я прекратил «занятия по вождению». Но «охота пуще неволи». И удовольствие, которое я получал, сидя за рулем, было выше боязни получить взыскание.
Шло время, я получал очередные воинские звания и должности. Но любовь к управлению машиной только росла. Сначала это были обычные грузовики: ЗИЛ157, ЗИЛ130. В восьмидесятых годах техника стала более солидной: четырехосные МАЗ-543 с автоматической коробкой передач.
После окончания академии я был назначен командиром ракетного дивизиона боевого ракетного комплекса «Пионер». Прапорщики – механики водители, рассказали мне об особенностях управления огромными МАЗами. А на очередном занятии по вождению я уже самостоятельно сел за руль учебной машины. По сравнению с теми машинами, которые мне приходилось водить до академии, это было «небо и земля». Гидроусилитель руля, автоматическая коробка передач делала управление простым и легким. Через месяц занятий я уже выполнял упражнение на твердую «тройку», а через полгода стал получать только отличные оценки.
Со временем я научился управлять и шестиосным МАЗ-547. Естественно, это были учебные машины.
А в 1987 году я с удовольствием выполнял учебные упражнения на семиосном МАЗ-7912. Мой полк был первым, поставившим на боевое дежурство боевой ракетный комплекс «Тополь». И тренажером для механиков-водителей была именно такая техника. Частенько после обеда я брал с собой одного – двух офицеров, и мы ехали на автодром, где отрабатывали положенные элементы вождения.
Огромные габариты машины (длина более 17 метров, ширина около 3 метров), естественно, требовали хорошей подготовки водителей. Были и особенности управления. Перед запуском двигателя нужно было выполнить несколько операций, которых на обычных грузовиках не делали. Например, надо было продуть отсек аккумуляторных батарей. А ещё закачать масло в двигатель. Зато, когда двигатель запускался, его семисот «лошадей» практически не было слышно. А ещё можно запустить двигатель от специального баллона со сжатым воздухом. Но этот способ считался аварийным и использовался только при «отказе» аккумуляторов.
Кроме двух педалей – «газ» и «тормоз» было ещё два «рычага» – переключения направления движения и «переключения передач». И ещё одна особенность: для поворота машины руль надо было крутить больше, чем на обычных грузовиках. Это было вполне оправдано. Для машины, которая «возит» ракету, «острый» руль просто опасен. Но к «долгому» вращению руля привыкаешь быстро.
Первый раз я даже не понял, что машина уже поехала. Включил первую передачу, отпустил «тормоз» и почувствовал легкий «толчок кресла в спину». Бетонка, на которой стоял МАЗ была ровной и гладкой. Да и на всем учебном маршруте, который был выполнен в виде грунтовой дороги, машина двигалась очень плавно.
На первых порах на учебной машине за спиной всегда сидел прапорщик – механик-водитель. Он не только контролировал все мои действия и подсказывал, как проходить препятствия, но и смотрел, как проходит левая сторона машины.
Конечно, при постановке машины в «гараж» требовалось выполнять все команды «командира», который стоял перед машиной метрах в пяти. Попытки посмотреть в зеркало заднего вида или, что ещё страшнее, высунуться из кабины и посмотреть назад, немедленно пресекались. А командир не только показывал, «куда крутить руль», но и устанавливал «скоростные ограничения» при движении.
Особенно сложным и необычным было прохождение препятствия, которое называется «холм». Кабина находится примерно на два метра впереди «первого» колеса. Поэтому, когда машина въезжает на вершину «холма», водитель видит перед собой только небо. Конечно, скорость, на которой проходится «холм», очень маленькая. Машина движется «в небо». А когда вершину «холма» проходит «третья» ось, центр масс смещается вперед и нос машины плавно опускается с «небес» на землю. Первый раз это немного шокирует, но, впоследствии этот момент ожидаешь с удовольствием.
Однажды вечером, когда я, как обычно, после «вечернего развода» работал с документами, в дверь постучались. На пороге стоял начальник автомобильной службы полка майор Владимир Васильевич Мищенко. Мы с ним были знакомы с 1982 года, но его появление было для меня несколько неожиданным. Я спросил, что случилось, почему он в полку, а не дома. Мищенко сказал про «срочные работы в парке», «инструктаж водителей» и что-то ещё.
Но главный вопрос, который был задан, застал меня врасплох: «Владимир Витальевич, а правда, что у Вас водительского удостоверения нет?». «Увы, до сих пор нет». «Как же Вы ездите, нет в смысле, что машины Вы водите отлично, а почему „прав“ нет?» – с удивлением спросил он. Я сказал, что в институте нас этому не учили, а потом времени не было, хотя я объездил за рулем всю Свердловскую область.
«Давайте я договорюсь с милицией, сдадите Правила, вождение у Вас отличное, Вы только справку о здоровье сделайте» -сказал Мищенко, выслушав мои «объяснения».
По дороге домой мы обговорили вопросы изучения Правил дорожного движения (ПДД) и другие вопросы подготовки. Когда через пару недель я пришел в кабинет к начальнику спец милиции городка, он очень удивился. Частенько он видел меня за рулем служебного УАЗ, когда я проезжал мимо моста ГАИ-ВАИ. «Владимир Витальевич, Вы что, вторые права хотите получить?» -спросил майор.
Мой ответ, что «прав» у меня нет, поверг его в шок. Мищенко, наверное, не сказал ему, что я за рулем «незаконно». Но он знал, что «вождение» на комиссии ГИМО я сдал на «хорошо». Как положено я взял билет, несколько минут готовился. Подготовка по ПДД, которой Мищенко занимался со мной каждый день после 18 часов, не прошла даром. Одну маленькую ошибку, по- моему, я все-таки, допустил. Милиционер ещё раз выразил удивление и попросил, до получения «удостоверения» от вождения воздержаться.
А летом 1987 года в нашем Военторге появилось объявление, что «желающие приобрести автомобиль „Москвич“ без очереди» могут готовить деньги. Времени заниматься личной машиной у меня не было. А, чтобы раз в год вывести семью в Нижний Тагил, мне разрешали использовать служебную машину.
В 1988 году меня перевели в Москву. Квартиры не было, мы снимали на четверых комнату, тут было не до личной машины.
Виталик купил машину
Те, кто жил в начале девяностых годов двадцатого века, никогда их не забудут. Это потом те времена назвали «лихие девяностые». Бедственное положение в стране отразилось и на военных. Денежное довольствие мы не получали по несколько месяцев. Отношение «народа» к своей армии довели до такого состояния, что нам, офицерам, «рекомендовали» ходить на службу в гражданской одежде и переодеваться в форму уже в академии. Мы, преподаватели академии имени Дзержинского, «добывали средства для существования» самыми разными способами. Кто-то устроился «в охрану» (тогда этот «бизнес» только начал развиваться). Некоторые стали «профессиональными» строителями, занимались ремонтом квартир. Я отделывал двери натуральным шпоном, так, что некоторые мои изделия хозяева представляли своим друзьям как итальянские.
И тогда, когда я ещё служил в армии, и потом, когда уволился я много думал о том времени. Конечно, у нас, сотрудников академии, был нормальный рабочий день. А часто мы могли уйти со службы и после обеда. Учитывая сложности с выплатой денежного довольствия, начальство смотрело на это сквозь пальцы. Главное, чтобы учебный процесс не страдал, а для меня, как ответственного, ещё и учебно-материальная база «развивалась».
В Москве можно было найти работу. А как выживали офицеры и прапорщики в таких городках, как поселок «Свободный» в Тагильской ракетной дивизии? Конечно, я расспрашивал об этом офицеров – слушателей, с которыми проводил занятия. И то, что они рассказывали, не укладывалось у меня в голове. Конечно, мы проводили занятия. А в войсках офицеры дежурили, проводили занятия с личным составом, несли службу в нарядах… А на что жили? Всяко бывало… Только преданные своему долгу и Народу люди могли переносить эти «тяготы и лишения».
Виталик, наш сын, учился в «Бауманке». А, кроме учебы, пробовал себя в разных сферах. Некоторое время работал продавцом в ночном киоске. Но «преуспел» в «биржевых» операциях. В то время «широким фронтом» развивалась «приватизация». Мы, воспитанные на принципе: «все, что говорят по телевизору – правда», стали обладателями самых разных «ценных» бумаг. Новое модное словечко «ваучер», а ещё красивая картинка на «документе» и обещания «всяческих благ», правда, в будущем и их создателям, манили всех россиян.
Как Виталик попал на биржу, сейчас уже не вспомнить. А ещё, некоторые «документы» поставляла ему моя супруга, работавшая на почте.
У нас и сейчас в столе лежат «несбывшиеся надежды» в виде нескольких «ваучеров».
Однажды Виталик объявил, что собирается купить машину. Более того, он уже нашел продавца, и договорился о стоимость. Через несколько дней он попросил меня пойти вместе с ним, чтобы забрать машину и пригнать её к дому.
Зеленого цвета «Жигули» стояли на улице. Хозяин машины открыл все двери, капот, багажник. Всё работало, машина «заводилась» «с пол оборота». Я сел за руль, старый хозяин сел рядом, Виталик расположился сзади.
За рулем «легковушки», не считая служебного УАЗ, я не сидел никогда. Тронулся с места легко. Машина набирала скорость быстро. Переключая «скорости» я, вспомнив ЗИЛ-157, стал делать «перегазовку». Классическая схема перегазовки на «механике» предписывает следующие действия:
сбросить педаль газа;
выжать сцепление;
переключиться на низкую (или высокую) передачу;
