Расщепленные. Книга 2. Линия крови

19 марта, вторник

Полгода – достаточный срок, чтобы привыкнуть друг к другу. Кирилл нечасто вспоминал своих настоящих родителей, а к папе Сергею и маме Кате привязался практически сразу. За время, проведенное в новой семье, чувство благодарности переросло сначала в привязанность, а потом и в любовь к близким людям. Несмотря на свой юный возраст, он даже намеревался сменить фамилию на Дроздов, когда придет время получать паспорт, поскольку при усыновлении инициалы, данные при рождении, были оставлены без изменений.

Новые родители окружили мальчика настоящей заботой и всем необходимым для мягкой адаптации. И Кирилл оправдал ожидания, рос тихим, скромным ребенком, предпочитающим чтение книг любым другим увлечениям его сверстников. К своим неполным девяти годам он уверенно показывал самостоятельность и покладистость. Так что не было ничего удивительного в том, что ему позволялось самому добираться из школы домой и разогревать еду в отсутствие взрослых, которые большую часть времени проводили на службе.

В тот день Кирилл возвращался с занятий раньше обычного, на радость всех учащихся, в школе отключили свет и всех распустили по домам. На отрезке дороги от автобусной остановки до подъезда, его внимание привлек сосед, выгуливающий собаку, и он подумал, что надо будет попросить у папы Сережи разрешения завести себе питомца, который будет скрашивать его досуг в те дни, когда он не ходит на плавание и в шахматный кружок.

Размышляя о том, какую породу ему больше хочется, он вошел в кабину лифта, поздоровался с мужчиной, вошедшим следом, и нажал кнопку своего этажа. Ни на своем, ни на другом этаже Кирилл из лифта не вышел…

Поиски начались в тот же вечер. Просмотрели камеру видеонаблюдения, установленную у входа в подъезд, на предмет выяснения факта возвращения Кирилла домой. Запись подтвердила данный факт, однако дома его не было. Начался обход жильцов, оказавшийся безрезультатным, за исключением соседа с пятого этажа, того самого, который прогуливался с собакой. Но, кроме как, подтвердить то, что уже показала камера, он больше ничего не мог. Пришлось повторно смотреть пленку уже с целью определения подозрительных лиц, входивших в подъезд. Эта затея никаких результатов также не принесла.

Занялись подготовкой ориентировок и принялись прочесывать близлежащие окрестности, лесные массивы, парки и водоемы. Параллельно проверили сводки о несчастных случаях и дорожно-транспортных происшествиях с участием детей за последние сутки. Однако сведения о подобных эпизодах отсутствовали, что еще больше заставляло волноваться. По всем явным признакам обстоятельства походили на криминал с похищением. Зацепиться было не за что, оставалось ждать и надеяться на лучшее.

Сергей был подавлен и не понимал, кому могли понадобиться проблемы в его лице. Врагов у него не осталось, а недруги на такое не пойдут, кому охота по такой статье отправляться в места не столь отдаленные. Катя плакала, сокрушаясь о том, что только начали жить нормально, Кирилл влился в семью и стал по-настоящему родным и пока единственным ребенком в их совместной жизни с Сергеем – со своими детьми у них не получалось – а тут такое.

Они оба понимали, что в подобных ситуациях шансы на успех крайне малы, но не переставали верить, ведь все плохое они уже пережили, а уже спустя сутки, когда Сергей получил первое послание, им пришлось пересмотреть свою уверенность…

«Действительно ли любая смерть оправдана? В ближайшие несколько дней я помогу тебе разобраться в этом. От правильности твоих поступков зависит дальнейшая судьба Кирилла. А пока, в качестве первого аккорда, прими этот скромный дар…»

В конверте с посланием, обнаруженном в почтовом ящике вечером того же дня, находился небольшой вакуумный пакет с содержимым внутри. Едва завидев его, Сергей уже знал, что там окажется нечто неприятное. Осторожно извлекая находку, он старался не повредить герметичность упаковки, для чего воспользовался пластиковыми кухонными щипцами, да так и застыл, держа пакет на уровне глаз. В него была помещена окровавленная пуговица от школьного пиджака Кирилла. Это могло означать только одно – намерения у похитителя самые серьезные, получить парня живым вряд ли удастся.

От осознания заведомо проигрышного положения опускались руки, мысли в голове Сергея трепетались словно птицы в клетке, предчувствующие беду. Уже в который раз он силился найти ответ на старый вопрос: «Что не так с этим миром?», и так же, как прежде, эти безуспешные потуги ни к чему не приводили. Мысленно представляя, как он поступит с похитителем, когда его найдет, Сергей убеждал себя, что в отдельных случаях насилие может быть оправданным, прекрасно понимая, что этот бег по кругу не остановить, а бороться-то надо. Он ощутил, как в нем разгорается пламя внутренней борьбы с самим собой, со своими инстинктами, пробуждающимся желанием ненавидеть, и не позволил ему набраться силы, твердо решив выпустить на волю потаенного зверя возмездия. Но это будет значительно позже, сейчас эмоции ни к чему – гораздо важнее сохранять ясную голову и холодный рассудок. И Дроздов знал, как этого достичь: секрет был прост – злость надо кормить малыми порциями.

Сергей начал было прикидывать план действий, а потом внезапно задумался, что может означать фраза «прими этот скромный дар»? Логика поступков человеческих ублюдков, а именно так он относился к убийцам, всегда являлась чем-то недосягаемым для его понимания. Этот же экземпляр представлял собой особый тип психопата, не способного бесцельно лишить жизни другого, для таких как он большое значение имел сценарий, по которому станут развиваться события, затеянной им игры. Пуговица и есть тот самый дар – залог неукоснительного соблюдения правил. Если Сергей станет хитрить, в следующий раз в посылке может оказаться что-нибудь менее безобидное.

Следующее умозаключение родилось от неожиданного понимания, что это не простая игра, а чья-то месть, где основная мишень вовсе не Кирилл, а он сам. Похитителю очень важно что-то доказать Сергею, попутно растоптав его волю, а потом нанести решающий удар. Что это будет пока сложно предположить. Если неизвестный с легкостью готов причинить боль ребенку, на что он может быть способен. Угроза собственной жизни его не пугала, гораздо важнее для него была безопасность Кирилла, а еще самого дорогого ему человека, о которой побеспокоиться он даже не подумал. И, словно бы читая его мысли, супруга оказалась рядом, положила руки на плечи и принялась разминать их. Сергей привык ничего не скрывать от нее, но в данный момент не сразу решился рассказать о своей находке.

– Катюш, ты чего не спишь? Тебе необходим отдых.

– Он нужен нам обоим, ты сильно напряжен.

– Я еще немного посижу. Все равно не смогу сейчас уснуть.

– В таком случае я посижу рядом, если ты не против.

– Что ты такое говоришь? Конечно, я не против.

– Не хочешь поделиться, о чем ты тут размышлял?

– Да не о чем тут говорить. Просто я совершенно не знаю, за что зацепиться.

– Я же вижу, что ты чем-то сильно озабочен. Это как-то касается исчезновения Кирилла?

– Какая ты у меня проницательная. Вот и что ты мне прикажешь с тобой делать?

– А не надо ничего делать. Выкладывай!

– Ладно, только держи себя в руках.

С этими словами Сергей достал конверт, а потом поделился своими мыслями на этот счет. Катя на удивление спокойно восприняла сказанное, и Сергей, в который раз, восхитился выдержкой своей избранницы. Он был уверен, что внутри ее сейчас творится буря эмоций, хотя внешне она это никак не проявляла и, как оказалось, неверно определил отсутствие волнения у супруги, которая внимательно все выслушала, а затем твердо заявила:

– Я знаю, кто его похитил.

– Не понял. Откуда ты можешь это знать?

– Ты прав – это месть. Только мстит эта сволочь мне и никому другому.

– Как это вообще может быть связано? Для такого утверждения нужны очень веские доказательства.

– Они есть.

– Кажется, я начинаю понимать. Ты просто винишь себя в случившемся. Ведь так?

– Нет. Все совершенно иначе. Я очень тебе благодарна за то, что ты никогда не спрашивал, что случилось с моими родителями. А теперь, видимо, пришло время достать из шкафа пыльный скелет и впустить тебя в свое темное прошлое.

– Я читал твое дело, когда ты устраивалась к нам на стажировку. В нем нет ничего экстраординарного.

– Кроме того, что имеет мало общего с правдой.

– То есть как это?

– Дядя помог подменить факты. Он очень сильно меня любил.

– Да. Как и я. И что бы он там не заменил, я могу его понять.

– Не спеши с выводами, Сереж. Я не уверена, что ты не изменишь своего мнения, когда все узнаешь. Может, даже захочешь развестись.

– Что ты такое говоришь? Любить я тебя не перестану!

– Посмотрим, что ты скажешь, когда поймешь, что живешь с убийцей.

– Самооборона – не убийство, и вообще это классический несчастный случай. К тому же я до сих пор не понимаю, какое отношение происшествие с Сорокиным имеет к похищению Кирилла?

– Так тебе все известно! Но как?

– В тот вечер, накануне своей смерти, Николаич мне многое рассказал, словно предчувствовал, что ему осталось недолго, в том числе и про твою тайну.

– И ты ни разу не поинтересовался у меня об этом?

– Не вижу в случившемся с тобой ничего непонятного. Этот урод, изнасиловавший твою мать, ничего другого не заслуживал, а твоей вины в его гибели нет ни грамма.

– Ты не понимаешь. Он не просто ее изнасиловал, а фактически убил – она не смогла справиться с позором и покончила с собой, а вслед за этим у отца не выдержало сердце. Затем он пришел за мной, и я не стала с ним церемониться. На самом деле я желала ему смерти, но, когда замахнулась на него ножом, он оступился и упал, ударившись головой о стол.

– И поделом.

– Возможно. Только вот его отец считал иначе и, если бы его не посадили за кражу, точно бы расправился со мной. Не добрался тогда, сделает это сейчас, через Кирилла.

– Ты считаешь, что это Сорокин старший?

– Больше некому, он же поклялся отомстить за сына. Его выпустили год назад, я узнавала, и пока дядя был жив – никаких действий не предпринимал. А тут случай подвернулся из разряда кровь за кровь.

– И все-таки что-то здесь не сходится, хотя не будет лишним проверить эту информацию.

– Я уверена, что это он. В последнее время у меня было стойкое ощущение, что за мной кто-то следит, но я не придала этому значения. Наверное, я просто очень боюсь за Кирилла. Что же теперь будет, Сереж?

– Мы обязательно найдем этого урода, кем бы он ни был, и ему очень не поздоровится – это я тебе обещаю.

– Почему всегда так? Только все наладится, как сразу начинает творится что-то ужасное.

– Перестань, не накручивай себя. Все будет хорошо.

– А если он его убьет?

– Если бы эта тварь собиралась это сделать, то он точно не стал бы играть в непонятные игры. Ему определенно что-то нужно от нас, и пока он будет продолжать эту забаву – время на нашей стороне. Он обязательно ошибется, нужно только набраться сил и немного подождать.

– Все это время он будет мучить Кирилла.

– Он за все ответит, не сомневайся. Постарайся успокоиться, ты нужна мне сильной.

– Я постараюсь. Только обязательно верни Кирилла живым.

– Важно, чтобы ты мне верила, и тогда все получится. Пойдем отдыхать, завтра у нас много забот.

20 марта, среда

Сергей проснулся за минуту до звонка будильника. Старая привычка, еще со школьных времен, работала безупречно. Лежать в постели было некогда, поэтому он просто встал, заварил кофе себе и супруге, и после традиционных утренних процедур уже через сорок минут мчал в резиденцию Петровского. В общей суете, у него совершенно вылетело из головы поставить в известность вышестоящего руководителя. Подъезжая к главному зданию, он уже настроился на стандартную головомойку, мысли все равно находились в другом измерении.

Попутно Дроздов успевал еще отдавать указания Андрею, который в последнее время его все больше радовал, и всего за несколько месяцев сделал просто невероятный скачок в служебных качествах. Вероятно, этому способствовало возобновление его отношений с Леночкой, в воспитании молоденьких и перспективных мальчиков она была истинная мастерица. Неудивительно, что Климов все схватывал на лету, удивляя своего начальника растущей проницательностью.

– Сергей Андреич, я тут взял на себя смелость и подрядил Степу и Пашу присматривать за Екатериной.

– Молодец, хвалю! На опережение работаешь.

И последнее на сегодня: нужно пробить одного деятеля, что он, где он, в общем обычное дело. Записывай. Сорокин Вольф Германович, пятьдесят восьмого года рождения, место проживания – район Одинцово, сиделец, примерно год назад вышел. Займись лично, максимально пристально.

– Задачу понял.

– На этом все. Отбой…

Петровский пристально осмотрел вошедшего и, не сказав ни слова, разлил по стаканам. Сергей наблюдал подобное сочетание поведения Михаила Степановича нечасто, а потому не вполне понимал, что это может означать.

– Присаживайся, Серж. В ногах правды нет.

– Может я лучше постою?

– Ага, стало быть, догадываешься, в чем дело.

– Догадываюсь.

– Ты неисправим. Ладно, оставим это на другой раз, а сейчас присаживайся и, так сказать, во всех подробностях.

– Виноват, не доложил. Был не в себе.

– Понимаешь – это хорошо. Надеюсь, теперь ты взял себя в руки? Дело требует хорошо взвешенных поступков.

– Все в порядке.

– Что ж, излагай.

Сергей принялся в деталях доводить информацию, прерываясь, когда требовалось давать пояснения на вопросы Петровского. Так они дошли до самого главного.

– Что думаешь? Есть предположения, кто это может быть?

– Степаныч, черт его знает! Это может быть кто угодно, ты же знаешь нашу службу.

– Так-то оно так, но кто угодно здесь не вариант. Тут какой-то интерес, либо месть.

– Точно так же, про месть, мне и Катюша твердила.

– А ты этот вариант не рассматриваешь. Интересно узнать, почему?

– Нет внутреннего отклика.

– Про твое чутье я наслышан, но я бы не стал слепо доверять этому чувству. Все надо проверять.

– В данный момент этим занимается Климов.

– Я не сомневался. Это я так, чтоб ты не расслаблялся. Еще соображения есть?

– Было одно. Его я тоже быстро отмел.

– Что на этот раз?

– Собственно, мелькнула в голове идея на счет драгуновского помощника.

– Ты про Асмодея что ли?

– Про него. Его же вроде так и не поймали. По правде говоря, я не думаю, что он стал бы устраивать весь этот цирк с похищением.

– Согласен, но его тоже следует отработать.

– Это за рамками моих возможностей. Про него совершенно ничего не известно, мне даже зацепиться не за что.

– А вот тут ты не прав, не бывает безвыходных ситуаций. В этом деле нам может помочь одна общая знакомая.

– Не вполне понимаю о ком ты?

– Светлана Драгунова. Быстро ты про нее забыл, а ведь это ее организация занималась культом Дракона.

– Она что, сейчас в Москве?

– Это совершенно не обязательно, у меня есть ее телефон. Записывай. Переговоришь с ней, а если не пойдет на контакт, я возьму это на себя. Хотя мне крайне нежелательно лишний раз светиться…

Сергей возвращался в свою обитель, испытывая необъяснимое чувство тревоги, которое он списал на тяготившую его перспективу общения со Светой. Последняя их встреча ничем хорошим не сопровождалась, и сейчас ему очень не хотелось вновь переживать события тех дней. Больше всего его напрягало осознание, что после почти полугодия спокойной жизни, прошлое упорно вползало в его размеренное существование, грозясь принести с собой неприятные воспоминания. В итоге он решил повременить со звонком, и для начала поговорить с Климовым, которого сразу же пригласил в кабинет.

– Здравия желаю, товарищ начальник!

– Приветствую! Давай без прелюдий. Удалось, что-нибудь выяснить?

– Так точно! Сорокин Вольф Германович, осужденный по статье 158 часть 3 – вынес квартиру своего соседа-торгаша, а у того оказались неплохие связи. Отбывал наказание в исправительной колонии № 6 в Коломне. Десять лет как в разводе, из детей только сын, который погиб при странных обстоятельствах, официально – несчастный случай…

– Так, это пропустим. Где он сейчас?

– Самое интересное, что похоронен на Акуловском кладбище.

– И что же в этом такого особенного?

– Ровным счетом ничего, если не считать, что после похорон его несколько раз видели в добром здравии.

– Так-так. Дата и обстоятельства смерти, есть информация?

– Обижаешь, начальник!

– Ты, давай, не юродствуй, а излагай.

– На самом деле здесь все довольно прозаично. Умер от рук своих же подельников за распитием спиртного в двадцатых числах декабря – наверняка установить не удалось, в материалах точная дата отсутствует, а на кладбище я не ездил.

– Это лишнее. Что-нибудь еще?

– Да. Я продолжу?

– Разумеется.

– Есть ряд свидетельств его чудного воскресения.

– Скажи еще, что видели его аккурат в сочельник.

– Нет, конечно. На следующий день после похорон.

– Вот так чудеса! И кто же эти очевидцы?

– Те же кореша, что его и порешили, их не сразу взяли.

– Ну, это объяснимо.

– Это еще не все. Примерно в тот же день покойник засветился возле своего подъезда, что подтверждается местными бабульками.

– Запись видеокамеры проверяли?

– Не подтверждает.

– Тогда и говорить не о чем. Мало ли что там привиделось старушкам сослепу.

– Скорее всего, так и было. Проверка также ничего не выявила.

– Стало быть, на этом все?

– Все.

– Спасибо за службу, боец. Очень выручил.

– Андреич, можно вопрос?

– Валяй.

– Чем вызван такой интерес к данному персонажу? Он же совершенно ничего из себя не представлял, обычный барыга.

– Теперь мы это знаем, а до этого момента были сомнения. Ошибочка вышла, бывает. Вот только не могу сказать хорошо это или плохо.

– Это как-то связано с похищением Кирилла?

– Могло быть, но информация не подтвердилась. На этом пока все.

– Понял, не дурак. Могу идти?

– Иди.

Оставшись наедине со своими мыслями, майор Дроздов пытался понять свое отношение к полученной информации. С одной стороны, услышанное из уст старлея его успокоило, с другой – при полном отсутствии убедительных зацепок, лишиться одной хоть как-то способной оказаться настоящей, возвращало на исходную позицию. То, что звонок Светлане тоже окажется холостым, он не сомневался, оставалось это проверить. Набирая ее номер, он заведомо приготовился к словесной перепалке, и тут же просчитался.

– Сергей, ты? Я предполагала, что Петровский сам звонить не станет. На самом деле так даже лучше.

– Ничего не понимаю. Откуда тебе может быть известна цель моего звонка?

– Ты, видимо, забыл, чем я занимаюсь. Давай так: через час подъезжай в китайский ресторан на Цветном бульваре, уверена, ты его знаешь. Там все и обсудим, все равно это не телефонный разговор.

– Согласен. Через час буду.

– Вот и хорошо. До встречи.

После этого разговора Сергей уже не знал, что думать. Он знал эту женщину всего ничего, но всякий раз, когда их интересы пересекались, она приводила его в замешательство. И что она вообще может знать о том, зачем он к ней обратился. Решив, что он в любом случае ничего не теряет, Дроздов оставил Климова за старшего и отправился к месту встречи, намереваясь явиться раньше назначенного времени, чтобы избежать возможных сюрпризов со стороны Светланы. Входя в помещение, ему второй раз за день пришлось признать очередной промах – она уже была на месте.

– Ну, здравствуй, Сереж! Присаживайся.

– Привет! Предлагаю сразу начистоту.

– А ты все такой же. Впрочем, твое упрямство мне всегда нравилось.

– Мне нужна твоя помощь, точнее совет.

– Это не Асмодей – он мертв. Уверяю тебя, что мы об этом позаботились. Ты же это хотел узнать.

– В общем да. Непонятно только, откуда у тебя такая осведомленность о целях моего визита.

– Помнишь, когда-то я тебе предлагала вступить в наши ряды? Сейчас данное предложение актуально как никогда.

– Кажется, тогда я уже дал свой ответ. И какое это отношение имеет к моему делу?

– Самое прямое. Ты снова перешел дорогу силам, с которыми мы боремся. В такие совпадения не верю даже я, ты просто создан для того, чтобы встать на нашу сторону. Поэтому мы делаем тебе повторное предложение присоединиться к нам.

– Ты за этим меня сюда пригласила?

– Не только. Мне действительно хочется тебе помочь, и чтобы ты в очередной раз не наделал ошибок, лучше, чтобы цели и задачи у нас совпадали.

– А для этого мне просто необходимо принять ваше предложение, так?

– Именно.

– Мое решение останется неизменным. Если это все, что ты хотела мне сказать, то, пожалуй, мне пора.

– Неужели ты не понимаешь, что своими поступками сам рушишь мир вокруг себя?

– Давай без проповедей?

– Ну, как знаешь. Для тебя же стараюсь. Однажды ты поймешь и вспомнишь этот разговор, но мне очень не хотелось бы, чтобы тебе пришлось заплатить самую дорогую цену.

– Что ты имеешь в виду?

– Пока ты упрямишься, твои близкие в опасности, и как в тот раз мы просто можем не успеть.

– Я уж как-нибудь сам.

– Жаль. Тогда мне остается только пожелать тебе удачи.

– К черту!

– Береги себя…

Сергей резко встал и направился к выходу. Он был взбешен и жалел, что вообще согласился на встречу. Несмотря на то, что он фактически получил ответ на свой вопрос, ситуация стала еще более запутанной. А эта нравоучительная стерва что-то знает, но скажет только в одном случае – если он согласится пойти за ней. Она специально поставила его перед таким непростым выбором: ее помощь в обмен на смену его убеждений и интересов. Все-таки идеологического противостояния избежать не удалось. Угнетало лишь то, что он хоть и остался при своем, победителем себя не ощущал.

Немного успокоившись, он позвонил Кате, узнать, как ее дела. Она тут же спросила, если ли какие-то новости про Кирилла и, получив отрицательный ответ, попросила не задерживаться. Сергей понимал, что в нынешней ситуации ей особенно нелегко находиться одной в четырех стенах и решил сделать ей приятное, купив букет цветов, чтобы хоть как-то поддержать. На работу возвращаться сегодня у него уже не было никакого желания, Андрей справится самостоятельно, а в случае чего – он всегда на связи.

Дроздов все чаще подумывал о том, чтобы сделать Климова своим заместителем, и продавливал эту тему через Петровского, который отмахивался, мол «потом, надо присмотреться». А к чему присматриваться, когда их союз начал приносить заметные результаты уже с первых дней совместной работы. В этом усматривалась нечто большее, чем просто рутина. Они работали, словно единый механизм: Климов был руками, Петровский выступал в качестве головы, а Дроздов являлся сердцем. Успехи их рабочей группы не остались незамеченными для сослуживцев, которые, в свою очередь, за глаза прозвали их не иначе как КПД – по первым буквам фамилий.

Вспомнив про Петровского, Сергей машинально потянулся за телефоном – начальнику всегда приятно, когда о нем помнят и держат в курсе происходящего. Степаныч все внимательно выслушал, не выказывая никакого удивления, а потом сдержанно пробубнил «я так и думал», и следом поинтересовался «что дальше». Услышав не обнадеживающее «не знаю», так же без интереса велел отдыхать и завершил разговор словом «отбой». Оставшись наедине с телефоном в руке, Дроздов в очередной раз задумался, что в последнее время высокий чин ведет себя как-то странно, часто находится в своих мыслях и как-то отрешен от происходящего. С ним определенно происходило что-то непонятное – может дома какие проблемы – выяснять это Сергей не собирался, потом всплывет, не лезть же с расспросами. У него самого сейчас обстановка посерьезнее будет, не пожелаешь и врагу, но он должен быть сильным и держаться столько, сколько сможет…

Катя встретила его в слезах. Бросившись на шею, она уткнулась носом в крепкое мужское плечо, и молча стояла с минуту. Потом отстранилась, обрадовалась цветам и заявила, что ждет его на кухне. Ее поведение было непривычным. Видимо сегодня такой день, что его все удивляют. Переодевшись и приняв душ, Сергей отправился выполнять просьбу супруги. Проходя в кухню, он отметил перемену в настроении Кати – теперь она улыбалась.