Расщепленные. Книга 2. Линия крови

– Это лишнее. Понятное дело, что во многие детали я посвящать тебя не стану, во всяком случае, какое-то время будет именно так. В остальном можешь быть спокоен, у нас не принято использовать своих сторонников вслепую. С уставом ознакомишься после, а сейчас давай обсудим интересующие тебя вопросы.

– Расскажи мне о нем.

– Когда-то его звали Денис Смехов, хотя это имя тебе ничего не скажет. Добрых семь лет он являлся членом нашей организации, до определенного момента ни разу не был замечен ни в какой сомнительной деятельности, скажу больше – был подозрительно безупречен во всем, а пару лет назад все резко изменилось. Тогда мы как раз начали активную разработку курируемых Драгуновыми филиалов культа. Денис был одним из тех, кто отвечал за это, и однажды он просто исчез. Сначала мы подумали, что он впервые ошибся и его устранили, но спустя несколько дней узнали, что он вступил в их ряды. Много он нам тогда нервов попортил, а добраться до него нам так и не удалось, каким-то необъяснимым образом он всегда исчезал непосредственно перед очередной акцией по его захвату или ликвидации, при этом не оставляя никаких зацепок. Только тогда я впервые поняла, какого монстра мы воспитали, а наша деятельность может работать и в обратную сторону, хотя во многом все зависит от самого человека. Смехов всегда отличался своенравным и высокомерным характером, а мы не обращали на это внимание, отдавая предпочтение другим его качествам, в этом и просчитались. Собственно, это все, что я могу тебе рассказать о нем.

– Общая экспозиция мне ясна, но почему ты считаешь, что это именно он похитил Кирилла?

– Я в этом уверена – это его стиль.

– И все? Для этого нужны весомые аргументы.

– Год назад он убил мою дочь.

– Прости, что? У тебя была дочь?

– Да. Только об этом практически никто не знал. Это была тайна за семью печатями. Дело в том, что согласно нашему уставу, никто из сотрудников не имеет права заводить семью или детей. Многое, в том числе и это, взято из учений древности, в которых брак зачастую считался недопустимым. Правда в нашем случае существующий запрет носит исключительно прагматичный характер, потому что наличие семьи может оказаться рычагом давления, с помощью которого легко воздействовать на принятие тех или иных решений. Именно это Денис и пытался проделать со мной, отлично показав мне, как я заблуждалась, когда решилась завести ребенка и удержать это в секрете, в надежде, что никто не узнает, и тем самым я смогу обезопасить его. Я отказалась принимать правила игры, стала поступать по-своему и проиграла. А сейчас он то же самое намерен повторить с тобой.

– Ты хочешь сказать, что мне не удастся спасти Кирилла?

– К сожалению, это маловероятно.

– Меня это не остановит, несмотря ни на что я обязательно до него доберусь.

– Мы доберемся, но очень важно, чтобы ты понимал, что это второстепенная цель. Наша основная деятельность имеет совершенно иную направленность, где история с культом Дракона – лишь малая часть событий поистине невероятного размаха.

– Об этом не трудно догадаться.

– Пока ты не представляешь, насколько все серьезно. Привычный тебе мир стоит на грани чудовищной катастрофы, выжить после которой посчастливится далеко не всем. Мы с тобой уже касались темы, что Земля – глобальная арена для крупных игроков, постоянно стремящихся переформатировать существующую реальность под себя. У нас есть сведения, что в эту самую минуту они готовят настолько масштабную акцию, равной которой не было уже давно. Могут погибнуть миллионы и, чтобы этого избежать, потребуются колоссальные усилия.

– Как-то это все отдает конспирологией.

– Все намного хуже, чем ты думаешь. Если внимательно присмотреться к происходящим в мире событиям, то станет очевидным, что отрицать растущую угрозу станет только слепец. Повсеместно нарастают разногласия между элитой и остальным народонаселением – это заметно уже невооруженным взглядом. Как известно, такие системные противоречия требуют перезагрузки, которая обычно достигается путем революций и войн.

И в этот раз ситуация сложнее, чем когда-либо. Социального взрыва никто не допустит, затеять полномасштабное военное противостояние вряд ли возможно, а необходимость ликвидировать критическую массу вновь назрела. Возникает закономерный вопрос: что делать? И ответ на него ужасно прост – легальный геноцид, и современные технологии позволяют это сделать. Вспомним хотя бы те обстоятельства, что в свое время вывели тебя на дело культа. Ваши эксперты до сих пор ломают голову, что случилось с телами жертв, ведь так?

– Да. Никаких убедительных результатов экспертиза не дала.

– И не даст. Данилов тогда испытывал новую экспериментальную разработку на базе вещества, входящего в состав наркотика, поставками которого он занимался.

– Если я правильно помню, он назывался «коксалинт».

– Именно. Так вот, прототип очередного наркотика оказался с необычными побочными действиями. При его вдыхании в малых дозах возникали галлюцинации, а при внутривенном введении – он вызывал мгновенную смерть. Главной особенностью передозировки была необычайная хрупкость всех тканей человеческого тела, а уникальность вещества заключалась в том, что оно не оставляет никаких следов присутствия в организме. Универсальное средство, знаменующее начало новой эры отравляющих веществ.

– Да уж. В средневековье о таком можно было только мечтать.

– Не спеши сокрушаться по этому поводу. В ближайшие десятилетия, конечно, если доживем, нас ожидают события пострашнее, на фоне которых чума покажется не более, чем детской сказкой. В научных кулуарах уже давно зреет идея создания идеального вируса, способного давать высокий процент смертности.

– Ты говоришь о бактериологической опасности так, словно это уже свершившийся факт.

– Так и есть. По нашим данным в первой половине двухтысячных одному шведу удалось раздобыть образцы испанского гриппа начала прошлого века среди захороненных жертв этого вируса в вечной мерзлоте на Аляске. Примерно в то же время появилась атипичная пневмония, вызываемая коронавирусом SARS-CoV. Тогда это заболевание не получило стихийного развития, но оказавшаяся в руках человеческих дегенератов «испанка» дала резкий старт экспериментам по созданию новых болезней. Несмотря на то, что существующие попытки разработать идеальное биологическое оружие не приводили к желаемому результату мировых маньяков в виде массового истребления, они продолжались всегда. А тут как снег на голову – такая удача.

– Птичий и свиной грипп тоже их рук дело?

– Абсолютно все заболевания последних десятилетий рукотворны, не стоит заблуждаться на этот счет. А сейчас полным ходом идет разработка очередной модификации атипичной пневмонии SARS-CoV-2 на базе той же «испанки». У него уже есть название, а первый запуск намечен на эту осень.

– Осмелюсь предположить, что это будет либо Россия, либо Китай.

– С большей вероятностью – Китай. Эта кампания положит начало столь долгожданному для теневой закулисы переделу социально-экономической системы всего мира.

– Почему же вы ничего не делаете, если вам все это известно?

– Кто тебе сказал, что мы ничего не делаем? Возможно, все выглядит именно так, но вовсе не означает, что мы бездействуем. Дело в том, что в какой-то момент мы упустили возможность нанести решающий удар – не стану это отрицать. В данный момент ситуация складывается таким образом, что самым лучшим будет дождаться самой атаки, а потом уже работать в поле. В противном случае последствия будут только хуже.

– А как же жертвы?

– Это неизбежно. На войне, как на войне, а то, что это самая настоящая война даже не сомневайся.

– Но ведь можно принять превентивные меры.

– Этим мы с тобой и займемся. Послезавтра вылетаем в Амстердам, день на сборы. И на счет Кирилла не переживай, сейчас ты ему ничем не поможешь. До тех пор, пока эта тварь, что его удерживает, не сделает очередной шаг, ты бессилен. Наши ребята будут держать в курсе обо всех изменениях и передвижениях объекта наблюдения.

– Погоди, что ты сказала? Какое наблюдение?

– Утверждать я не могу, но есть шанс, что мы его засекли. Еще рано говорить что-то определенное и наверняка тебе никто ничего не скажет – нужна твердая уверенность. Поэтому я ничего тебе не говорила. Наберись терпения, эмоции здесь способны только навредить.

– Я понимаю. Только пусть они ведут себя аккуратно, чтобы не спугнуть.

– У нас лучшие специалисты, настоящие профессионалы своего дела.

– Не сомневаюсь.

– Думаю, на сегодня впечатлений для тебя предостаточно, все организационные вопросы решим завтра. Отдыхай.

С этими словами наставник в юбке по-товарищески похлопала Сергея по плечу и молча удалилась, оставив его наедине с тяжелыми раздумьями. Внутренне он ощущал необъяснимое волнение. Возможно его просто насторожила новость о скорой поездке в Европу, а может виной тому его излишняя подозрительность – он не привык легко доверять людям, но ситуация обязывала. К нему относились с пониманием, не оказывали давления, и насколько это возможно вели себя предельно доверительно. Казалось бы, к чему давать волю сомнениям, а между тем что-то неуловимо тревожное не давало ему покоя. Так он и уснул в тот вечер, размышляя о том, что может означать это навязчивое ощущение, а ровно в половину четвертого утра Сергей почувствовал, что сходит с ума…

Ему снилось, что он счастливый отец семейства, играющий в мяч с дочуркой на заднем дворе своего дома. Катя улыбается и молча наблюдает за этим действом, прислонившись к поручню летней веранды – она жива и, судя по округлившемуся животу, скоро в семье случится пополнение. Какое-то время Сергей находится в приподнятом настроении и не понимает, что это всего лишь приятный сон.

Внезапно все меняется: силуэт дочери начинает медленно таять, он бежит к ней, хватает, пытаясь удержать, но все бесполезно, а спустя мгновение, она полностью растворяется в пространстве, будто ее и не было вовсе. Мяч ударяется о землю и с оглушительным хлопком разлетается на части, радостная улыбка слетает с лица супруги, в ее глазах читается страх.

Затем Сергей замечает, что позади нее возникает силуэт незнакомого мужчины, он видит его глаза – в них играет безумный огонек, предвестник опасности. Незнакомец заносит нож. Сергей что есть силы кричит: «Н-е-т! Возьми лучше меня!», но на него никто не обращает внимания. За этим следует глухой удар ножом, потом еще и еще. Катя начинает плавно сползать вниз, ее взгляд уже не выглядит осмысленным, он больше не наполнен жизнью. Сергей вновь теряет самое дорогое, что у него есть. Все происходит на его глазах, он вспоминает горькую правду и в ужасе открывает глаза.

Просыпаясь, он кричит в пустоту, но тут же понимает, что его боль никому не интересна, вокруг одни безразличные взгляды, проигравшие схватку с интеллектуальным вырождением и погрязшие в своих надуманных проблемах. Он желает им смерти не меньше кровожадной элиты, задумавшей их истребление. К чему такая жалкая жизнь, бесцельное существование день за днем? Ради чего ему самому цепляться за беспросветное будущее, торжественно восседающее на руинах гуманизма и просвещения? Но больше всего он желает смерти самому себе.

После пережитого ночного кошмара, Сергея покидает всякое желание вновь лечь отдохнуть. Он целенаправленно идет на кухню в надежде отыскать там спасительную дозу спиртного, и не находит ничего, кроме молотого кофе. «Все лучше, чем ничего» – заключает он, заваривая ароматный напиток. Сергей откладывает в долгий ящик мысли о смерти – сначала ему необходимо выполнить задуманное, а где-то между третьей и четвертой чашкой кофе он приходит к следующему выводу.

Человечество ещё никогда не находилось настолько далеко от понимания идеи о боге-творце, как недосягаемом идеале, к которому необходимо стремиться, что утратило в себе внутренний свет, призванный созидать тьму, а, значит, лишилось самого ценного – свободы воли. Здравый смысл почил, не успев родиться, повернув время вспять – к забвению…