Влюбить и за борт!
– Я помню, как своим тараном в Крессиду он вошел! – запел тот самый сиплый голос. – Входил в нее он сотни раз! Крессиде хорошо! На абордаж весь экипаж за золотом идет! А вечером под сабель свист дележка денег ждет! Йи-и-и! Ха-а-а!
– Кто там вошел в Крессиду? – обалдела я, слышал продолжение песни.
– Чудная песня про корабль, не так ли? – прохрипел пират, от души прижав меня к себе. – У них есть еще много таких песен!
– А можно сделать так, чтобы они их не пели?!! – возмутилась я, дрожа от гнева.
– Крошка, они не знают других песен, – усмехнулся капитан, тиская меня, как котенка.
– Значит, я их научу! И чтоб больше они не позорили честь принцессы Ивернеса! – гордо произнесла я.
Я вырвалась, достала губную гармошку и приложила ее к губам. Первые три ноты дались с трудом. Ветер трепал волосы, но я старалась. Я помнила одну песенку про любовь, которую меня научили играть. И пираты должны быть мне благодарны!
– Капитан! Можно сойду с корабля ближайшем порту? – сипло взмолился лысый голодранец.
Я продолжала играть, старательно выдувая мелодию.
– Эй, Дырявый Джо! Ты забыл, что там акулы! – орали пираты, хватая еще одного облезлого голодранца с крюком вместо руки. Он твердо решил выброситься за борт.
– Пр-р-ристрелить и за бор-р-рт! – надрывно орал попугай. – Сожр-р-ри гар-р-рмошку, твар-р-рь!
– Пойдем, крошка, – с улыбкой произнес капитан. Он не обращал внимания на панику.
Пират увлекал меня за собой в трюм. Мы прошли по коридорам, спустились в самые недра корабля. В черном, мрачном трюме стояли огромные клетки. В них сидели три пирата. Один храпел, открыв беззубый рот. Второй расписывал чьи-то прелести. Третий бросился к прутьям и напугал меня до полусмерти.
– Вот с них и начинай учить пиратов правильным песням, о прекрасная сирена, – похлопали меня по плечу. – Только к клеткам не подходи, крошка. Я пока поднимусь на палубу.
Стоило двери закрыться, а мне поморщиться от вони, как пираты в клетках оживились.
– Красавица, – оскалился в улыбке грязный пленник, протягивая ко мне уродливую руку. – Баба! Ребята! Нам бабу привели! Иди сюда, красавица, Билл Ядро тебя не обидит! Да!
Я стала играть песню про любовь. Несколько раз ошибалась и начинала сначала. Нужно вспомнить все, как меня учили. Я играла долго, примерно час. Но постоянно ошибалась. Видимо, с непривычки!
– Извините, я начну сначала, – вежливо извинялась я, снова поднося к губам золотую гармошку.
Если я уже здесь, то почему бы не нести в черные сердца пиратов что-то хорошее?
Возможно, пират, услышав песню про любовь, одумается. Поймет, что в жизни есть много прекрасных вещей. Что его на суше ждет девушка, мать, сестра. И они тоже любят его. И переживают.
Я подняла глаза и увидела, как в клетке тихо плакал Билл Ядро. Он обнял колени и рыдал. Это придало мне уверенности в том, что я все делаю правильно!
Гармошка взяла высокую ноту, от которой пират справа поморщился. По его грязному, обветренному лицу потекла слеза.
Гармошка взяла еще одну ноту, от которой пират слева упал на колени. Он стоял, опустив голову. Видимо, в знак покаяния. Странно, но чем выше я беру ноты, тем сильнее музыка проникает в черствые души пиратов. И чем чаще я ошибаюсь, тем сильнее они раскаиваются в том, что стали пиратами.
– За что? – рыдал сидящий на коленях пират.
– Сударь, вы сами виноваты в том, что избрали путь морского разбойника, – пояснила я. И набрала воздуха в грудь.
– Выбросьте меня за борт! – орал дурным голосом пират. Он метался по клетке, как загнанный зверь.
– Раскаяние и муки совести – это хорошее начало, сударь. Постарайтесь все осознать и сделать выводы, – вежливо пояснила я.
Я очень старалась. Мелодия получалась грустная и протяжная. Некоторые ноты приходилось повторять несколько раз.
– Разорви меня морской дьявол! – бился головой об прутья пират справа.
– Я понимаю ваше сожаление, но вы всегда можете начать честную жизнь, – продолжала я выполнять долг принцессы. Отец всегда говорил, что король должен наставлять подданных на пусть истины. Было бы замечательно, если бы эти пираты смогли начать новую жизнь.
Один их пиратов заткнул уши и почему-то открыл беззубый рот. Его глаза выкатились из орбит и покраснели.
– Я все равно слышу эти мерзкие звуки! – стонал он.
– Я понимаю. Когда просыпается совесть после стольких злодеяний, это неприятно, – назидательно поясняла я. – Но постарайтесь прислушаться к ее голосу! А хотите, я сыграю вам гимн Ивернеса? У меня почти получается! Вот, послушайте.
– Чудовище! – прошипел пират, который до этого затыкал уши.
– Да, вы были чудовищем. Не платили налоги в казну. Поэтому вам стоит задуматься над вашим поведением! – терпеливо объяснила я. Наверное, мною бы сейчас гордились.
– Кракен! Кракен! – заорали пираты. В трюме появился призрак попугая: «Ну что, стр-р-радальцы? Обоср-р-рались?». Попугай уселся мне на плечо, но я брезгливо скинула его.
– Кр-р-ракен хор-р-рошая птичка! – похвастался лысый петух. – Будете ор-р-рать, я спою!
Дверь открылась. Как раз вовремя! Я почти подобрала гимн Ивернеса.
– Вам понравилась моя сладкоголосая Сирена? – меня подняли, словно куклу вместе с гармошкой во рту.
В клетках слышались радостные крики. Меня несли на плече по деревянной лестнице.
– Они очень любят музыку. Ты всегда можешь приходить сюда и играть свои песенки, – хрипло произнес капитан.
Мы поднялись на палубу.
– Освободите заключенных! – прохрипел капитан волосатому помощнику. – С них достаточно!
– Я хочу, чтобы пираты одумались и начали новую жизнь! – твердо произнесла я, вырываясь. – И вообще! Я требую к себе уважения! Не нужно таскать меня, словно я какая-то потаскуха! Не прикасайтесь ко мне! Вы знаете, что к принцессе нельзя прикасаться без разрешения?
Из трюма выбежали трое. Один из них стучал деревянной ногой. Завидев меня, размахивающую губной гармошкой, знакомые пираты бросились в сторону борта.
– Человек за бортом! – заорал на весь корабль какой-то оборванец. – Человек за бортом!
– Там акулы! Куда их морской дьявол понес! – пытался перекрикнуть его еще один пират, взбираясь на бочку.
– Они хотят доплыть до берега! Не мешайте им! – встряла я. – Они хотят начать новую жизнь!
– У них хорошо получается! Новая жизнь, в которой нет тебя и губной гармошки, непременно будет светлее и радостей, – заметил хриплым голосом капитан.
Один из пиратов снял простреленную шляпу и поднял на нас слезящиеся глаза.
Я посмотрела на пиратов, которые собрались возле борта. «Бедняга Джо Ядро!», – покачал головой облезлый пират. «Бедняга Билл Три Пинты и Джо Морской Дьявол!», – повторил он, натягивая шляпу обратно.
– Пусть ими акула продр-р-рищется! – гаркнул призрачный попугай с мачты.
– Я нашел тебе платье! Третьего размера, – послышался голос пирата на ухо.
Он снял с бочки наряд, от которого мне стало плохо. На красном платье красовался такой вырез, что у меня глаза на лоб полезли от такого бесстыдства. Юбка была разорвана почти до самого корсета.
– Третий размер! – мне бросили платье.
Я посмотрела на корабль, которых отплывал от нас. «Сладкая Сирена» – прочитала я на корме. На палубе стояли страшные женщины. И все они были в таких же развратных платьях!
– Прощайте, мальчики! Захотите море любви и обожания – приплывайте! – махали девицы руками. И посылали воздушные поцелуи!
– Пр-р-рости Тутка, – скрипел попугай. Меня уже несли в трюм. – Пр-р-рости, заср-р-ранца, Тутка! Одноглазый Билл бр-р-росил тебя!
Меня снова взвалили себе на плечо и потащили в сторону знакомой кладовки.
– Я такое не надену! Слышите! – кричала я, барабаня кулаками по чужой спине. За это меня ущипнули за попу. И я покраснела.
Дверь в мой "будуар" закрылась. Я осталась наедине с пиратом и этим бесстыдством!
– Это что? – ужаснулась я, брезгуя даже взять эту тряпку двумя пальцами – Разве это платье?
В трюмо отражалась я и это ужасное платье в руках пирата.
– Нет, я такое не надену! Это неподобающий для принцессы наряд! – гневно ответила я. И подняла глаза. На меня был направлен пистолет «Извините».
– Другого не было, моя принцесса, – пистолет опустился.
– Но это же развратное платье! – возмутилась я, видя, как поднимается второй пистолет «Пожалуйста».
– Надень его, принцесса, – послышался хриплый голос. Пират тряхнул роскошными черными волосами и спрятал второй пистолет.
– Вы пожалеете об этом, – процедила я, дрожащей рукой натягивая платье. Платье было мне мало. Грудь почти вывалилась из корсета. Я старалась не шевелить ногами, чтобы они не мелькали в этих бесстыдных разрезах.
– А теперь мы ужинаем, – произнес пират, улыбнувшись. Не смотря на улыбку, его мертвые и холодные глаза не улыбались.
– Чтоб ты провалился! – процедила я, зажимая разрезы на юбке руками.
– На меня не подействуют твои проклятия, принцесса, – усмехнулся пират. – Ни на меня. Ни на мой корабль. Ни на команду. Так что держи свой черный дар при себе.
Я удивленно посмотрела на пирата. Тот дерзко оскалился в улыбке.
Пират взял меня за руку и потащил по коридору. Я пыталась держать юбку одной рукой. И возмущенно семенила за ним мелкими шажочками.
– Я не пойду с вами в ваше грязное логово! – шипела я, вырываясь. – Сами ужинайте в своей нищете! Я лучше посижу без еды!
Роскошная дверь открылась, а меня втолкнули внутрь.
Все стены были оббиты андарсильским бархатом. У меня было одно- единственное платье из этого бархата. Мне сказали, что оно стоит целое состояние! Поэтому его нужно надевать только на особые церемонии и приемы. Не чаще двух раз в год.
Вокруг было золото и кровь этого бархата. Золотой стол расположился в центре комнаты. На нем стояли две золотых тарелки. На салфетке сверкали золотые приборы.
Я открыла рот и глаза. Даже не знаю, что открылось шире. Даже мне, выросшей во дворце, это убранство показалось роскошным.
– Согласен. Бедненько, но чистенько, – усмехнулся капитан.
– Вы хоть вилкой пользоваться умеете? Или хотя бы видели ее на картинке? – возмутилась я, глядя себе под ноги.
Под ногами расстилался драгоценный ковер. Я не помню, из какой страны. Но у папы был такой, только маленький. Нам его однажды привезли послы. В качестве подарка.
– Присаживайтесь, принцесса, – мне пододвинули стул.
Я горделиво присела на самый краюшек. Деликатно взяла в руки вилочку и ножичек. Два тонких бокала с каким-то черным напитком мерцали бликами в пламени свечей. Салфетки с золотой вышивкой были красиво у разложены на столе.
– Учтите, если вы едите, как свинья, то я немедленно покину комнату, – твердо произнесла я, вспоминая придворный этикет.
Пират стянул салфетку со стола. Он резко встряхнул ее, чтобы расправить. Если честно, он немного напугал меня этим.
– Принцесса забыла про этикет? – усмехнулся пират. Я снова заметила странность. Он улыбался, но глаза при этом были холодными и злыми.
Мне на колени бросили салфетку. Пират обошел стол и тяжело упал в роскошное кресло с высокой спинкой. На спинке золотым узором лавровые ветви обвивали корону с гербом Ратенборна. Значит, правы были придворные. Это – бывший королевский корабль Ратенборна.
Многие королевские суда были захвачены пиратами. И на одном из них был мальчик… Наверное, его судно так же захватил мерзкие пираты. Быть может, корабль, на котором плыл тот самый мальчик, бороздит моря под пиратским флагом.
– Принцесса, кто вас учил так держать вилку? – нагло спросил пират. – Это же не по этикету. Вилочку нужно держать вот так! Ты вилочку когда-нибудь видела? Или только на картинке?
Я посмотрела на свою руку, а потом на руку пирата. Черный камень на его перстне сверкнул. Я стиснула зубы.
– Не хватало, чтобы грязный пират учил меня, принцессу, этикету! – огрызнулась я, осторожно отрезая кусочек от мяса.
– Согласен, – послышался этот мерзкий голос. Он еще и смеялся. Хрипло и жутко. – Не хватало, чтобы я рассказывал принцессе, как правильно жрать… ой, простите, есть столовыми приборами.
Я подняла на него взгляд, полный ненависти. Щеки полыхали. Мясо скрипело на зубах.
– Учись, принцесса, пока меня в бою не убили, – усмехнулся пират, отправляя мясо в рот. – Принцесса, кто так держит нож? Вас что? Не учили держать правильно нож? Обратите внимания, как держу его я. И попробуйте повторить. Если получится.
Да он издевается!
Я бросила столовые приборы в тарелку. Нож и вилка упали с противным звоном. Я стряхнула с себя салфетку. Резко встав, я направилась к двери.
– По этикету ты не имеешь права швырять столовые приборы, – в голосе слышался лед.
Я тяжело дышала и ненавидела эту тварь.
Моя рука уже дернула золотую ручку, как вдруг в воздухе что-то просвистело.
Я невольно дернулась.
В дверь был вбит нож!
– Ты нарушила этикет. Я нарушил правила этикета, – послышался голос капитана. Я с ужасом смотрела на нож, застрявший в двери. – Вернись на место! Ужин еще не закончен!
– Какая р-р-романтика! – послышался каркающий голос попугая. – Получается, Искандер-р-р?
Глава третья. Посол королевского посола
Я стояла возле двери. Так и не решаясь дернуть ручку снова. Свист ножа был очень свеж в памяти.
– У меня в руках еще есть вилка, – напомнил хриплый голос за спиной.
– Я не хочу с вами есть, – процедила во мне королевская гордость. – Я пленница. Поэтому есть не буду. В плену не едят!
– Не хочешь есть со мной – не будешь есть вообще, – хрипло ответила пиратская наглость.
– Девушка, девушка, – гаркнул попугай. – А непр-р-риятности у вас свежие?
И тут же сам себе ответил.
– Свежие! Тогда взвесьте мне все и ср-р-разу! – проскрипел призрак. – Нежнее Искандер-р-р! Нежнее!
– Сядь на место, – голос пирата стал тише. – Голодом морить буду.
– Я не буду есть с вами, – твердо произнесла я. – Вы только что уронили достоинство в моих глазах.
– Не представляю, что вы скажете, когда оно поднимется на ваших глазах, – хрипло произнес пират.
Позади меня что-то грюкнуло. Я вздрогнула и стиснула зубы.
– Я могу спеть р-р-романтическую песню! – обрадовался Кракен. – Возле чер-р-рного-чер-р-рного мыса… Др-р-рейфуют они много лет! Матр-р-росы поймали кр-р-рысу! И съели ее на обед!
Я зажала рот рукой. Мне кажется, после этой песни я не смогу есть еще несколько лет!
– Искандер-р-р! Я сделал все, что мог! Тепер-р-рь твоя очер-р-редь уговар-р-ривать ее поесть! – сдался Кракен.
– Ты скоро сдохнешь от голода, – предпринял попытку меня очаровать этот мерзкий грубиян.
– Вам не удастся меня соблазнить едой, – ответила я. Это были самые трудные переговоры в моей жизни. Потому что первые.
– Хорошо, дорогая принцесса, – тяжело вздохнул пират. Он как бы подчеркивал, что вежливость ему тяжело дается. – Я обещаю вам, что больше не стану подкалывать вас этикетом. Если вы изволите отужинать со мной.
Послышался тихий «Фух!». И едва слышный шепот: «Я справился!».
– Вы обещаете? – повернулась я к пирату. Желудок не урчал как-то не по-королевски.
Я ничего не ела со вчерашнего дня. Перед свадьбой невест не кормят. Чтобы талия казалась уже. Поэтому я была жутко голодна.
– Обещаю, – улыбнулся пират, приглашая меня за стол. Холодные глаза ненавидели меня до глубины души. – Забудем о том, что вы пленница. Сейчас вы – моя гостья.
Я вздохнула, отпуская дверную ручку. Сомнения одолевали меня. Как принцесса я не имела права соглашаться. Как пленная, я должна была согласится.
– Я могу спеть пр-р-родолжение р-р-романтической песни! – обрадовался Кракен. – Не вер-р-рят они в пр-р-ровиденье! И в то, что вер-р-рнутся домой! Матр-р-росы поймали тюленя. Тюлень стал их общей женой!
Я посмотрела на призрака попугая. Тот расхаживал по спинке кресла-трона.
– Нет, – внезапно ответила я, снова хватаясь за ручку. – Всего хорошего. Приятного аппетита!
– Искандер-р-р! Я не пр-р-ричем! – орал попугай, когда я открывала двери. – Погоди! Я попр-р-робую ее остановить! Пр-р-ринцесса! У песни хор-р-роший конец! Р-р-романтический!
Я уверенно шла по коридору. И искала глазами знакомую дверь кладовки с трюмо. Вот она! Я дернула ее, вошла и тут же закрыла.
– У песни хор-р-роший конец! Р-р-романтический! – орал призрак попугая пока еще за дверью. – У капитана тоже! Пр-р-ринцесса! Дослушайте, чер-р-рт бы вас побр-р-рал!
Я закрыла уши руками. Не буду слушать я эту гнусную песню. Но даже так был слышен противный голос попугая.
– Тюлень изменил с капитаном! И бросился за бор-р-рт стар-р-рпом! Р-р-разбитое сер-р-рдце тар-р-раном! Но песня совсем не о том!
Усевшись на тюки, я прижала руки к урчащему животу. Придворный этикет не выносит оскорблений за столом! Я все сделала правильно. Согласно этикету.
– Добычу делили щедр-р-ро! Пилили сундук мертвеца! Все ждали попутного ветра! Чтобы надул пар-р-руса! – противно пел Кракен. – Причалили в порт Воскресенье! После скитаний и бед! И капитан с тюленем пр-р-рожили еще много лет!
За дверью воцарилась тишина. Я обрадовалась ей.
– Искандер-р-р! Искандер-р-р! Это ты во всем виноват! – орал попугай в коридоре. – Р-р-романтик хр-р-ренов!
Я посмотрела на тюки и вспомнила старый закон! Как хорошо, что меня учили морским законам! Помню, как старый учитель объяснял: «Если высокопоставленное лицо взяли в плен во время военных действий на море, он имеет право открыть посольство своей страны на территории противника! И это посольство неприкосновенно!».
– Я – высокопоставленное лицо. Принцесса, – рассуждала я, осматривая свое будущее посольство. Идея мне понравилась.
Голос старого учителя снова послышался в голове. «Вы должны объявить выбранную территорию посольством и защищать ее по морским законам три часа! А потом в обязательном порядке вывесить свой флаг!».
– Я объявляю эту комнату официальным посольством Ивернеса! – громко произнесла я.
– Кар-р-раул! У нас завелось посольство! – орал Кракен в коридоре. – Капитан! Вас послали! У нас посольство!
Я сгребала к двери все, что есть. Мне же еще защищать мое посольство? А вдруг они бросятся его отвоевывать обратно? Мои уставшие руки складывали вещи друг на друга. Всего лишь три тюка, а я уже устала. Никогда еще битва за Ивернес не была такой сложной!
Мне срочно нужен флаг, чтобы вывесить его! Единственное, что было выполнено в цветах флага Ивернеса были мои брачные панталоны. На них был даже вышит герб! Розовый закат переходящий в синее море и чайка.
Я сняла панталоны, краснея и стесняясь. Достала деревянную палку с острым наконечником. Получилось что-то вроде флага. Но только с кружевами. Не настоящий, но сойдет!
– Это что еще за новости, – послышался хриплый голос за дверью.
– Я объявляю эту комнату официальным посольством Ивернеса! На правах военопленного! И готова защищать ее три часа, – произнесла я, поставив флаг рядом с собой.
Призрачный попугай просочился сквозь двери и сделал круг надо мной.
– Капитан! Р-р-разведка пр-р-рошла успешно! – гаркнул он, снова проходя сквозь двери. – Такими темпами, Искандер-р-р, ты лишишься кор-р-рабля! И скор-р-ро на мачте будут р-р-реять ее тр-р-русы! Под кр-р-ружевным флагом мы будем идти на абор-р-рдаж!
Да! Вспомнила! Учитель говорил, что есть еще один древний закон! Как я могла о нем забыть?
– Если над кораблем поднимается флаг страны, то корабль считается захваченным, – прошептала я.
Если я подниму над пиратским кораблем флаг Ивернеса, они будут считаться захваченными. И тогда я смогу отдать приказ вернутся в Ивернес!
Я достала губную гармошку и стала играть гимн Ивернеса. Получалось неплохо. Я ошиблась только десять рад в первом куплете!
Дверь дернулась от удара. Я поняла. Началось. Главное продержаться три часа!
– Перед входом в посольство – вытирайте ноги! – крикнула я, кашляя.
– Я вытираю их. Об дверь, – послышался разъяренный голос.
Тюки дрогнули. И стали отъезжать.
– Я согласен на твое сраное посольство. При условии, что ты прекратишь играть гимн! – послышался хриплый голос.
– Не бывает посольства без гимна, – пояснила я. – Я могу предложить политическое убежище каждому, кто готов отказаться от разбоя! Каждый, кто переступит порог, находится под защитой Ивернеса! И лично под защитой принцессы!
Дверь прекратили выносить. Я бросилась к тюкам с гремящей посудой. И снова стала бросать их на дверь.
– Ты что творишь? – процедил голос за дверью.
– Обороняю посольство! – заявила я, таща по полу огромный тюк. Из него сыпались драгоценности и какой-то сервиз.
– Если будешь играть, то оборонять его придется чаще! – рявкнул хриплый голос пирата. – Выйдешь оттуда – я тебе устрою большие неприятности, принцесса!
Какой он нервный! Я сидела и пыталась сыграть без ошибки хотя бы пять нот.
– У него большие непр-р-риятности, пр-р-ринцесса! – орал Кракен в коридоре. – Очень большие непр-р-риятности!
– Заткнись, – процедил пират.
– Я р-р-рекламир-р-рую! – обиделся призрачный попугай. – Мало ли? Вдр-р-руг заинтр-р-ригую!
Я разучивала гимн старательно. Когда-то давным-давно. Когда мне было семь лет. Я проснулась от того, что суетится служанка.
– Вставайте! Сегодня приплывет ваш жених! Вы теперь помолвлены, принцесса! – улыбалась она.
Я помню этот жуткий день. Меня наряжали со страшной силой. Мы поменяли с десяток нарядов. Вокруг меня суетились слуги. Придворный художник рисовал портрет – виньетку. Я позировала для нее долгие часы.
А потом услышала крик: «Принц уже здесь!». Я помню, как меня торжественно вывели принцу. Я была ему по пояс.
– Ваша будущая невеста, – послышался голос за моей спиной. – Принцесса Крессида.
Я была маленькой. И даже не запомнила ни имя принца. Ни страну, откуда он. К нам часто приезжали короли и королевы с детьми. И я обязана была сидеть с ними в одной комнате. Но ни разу мне не говорили: «Ты помолвлена».
Помню, как мы с одним толстым, противным белобрысым принцем подрались. Нас даже разнимали! Он плюнул бумажкой из золотой трубочки в портрет моей покойной мамы. Я набросилась на него и стала его колотить. Короной. Да так, что камни повылетали. Слуги позвали родителей.
Мне в тот день порвали платье. Но я разбила ему нос. Случайно. Был дипломатический скандал. И даже война. Тогда у нас был хороший флот. И мы победили.
Тот белобрысый принц упал с коня. И разбился насмерть. Я была рада этому. Нечего плевать в чужих мам!
Я сжала кулаки, вспоминая, как в пять лет мутузила короной нахала. И решила, что захвачу корабль. По морским законам! Осталось дождаться ночи, когда все лягут спать. И если удастся, то собрать под свои знамена раскаявшихся пиратов.
Губная гармошка выдавала страшные звуки. Я играла уже почти два часа. Без остановки. Под аккомпанемент голодного желудка. Я дернулась, слыша, как в дверь ломятся.
– Вы пытаетесь пересечь границу официального посольства Ивернеса, – торжественно произнесла я. – По каким вопросам вы обращаетесь в посольство?
– По официальным, шлюпка!– орал сиплый голос. – Дверь открой!
– Если вы перейдете на сторону Ивернеса, то я гарантирую вам неприкосновенность, – официальным голосом произнесла я. – И защиту со стороны принцессы Ивернеса!
– Быстро открой дверь, медуза сраная! – орали пираты, пытаясь вынести тяжелую дубовую дверь. Я стерпела оскорбление. Они же пираты. От старых привычек избавиться очень сложно.
– Капитан пр-р-риказал ее не тр-р-рогать! – истошно орал Кракен. – Р-р-рыдать можно! Ор-р-рать можно! Но тр-р-рогать нельзя! Пр-р-риказ капитана!
– Долой капитана! – заорали пираты.
Я не знаю, что случилось, но по коридору послышались шаги.
– Бунт на кор-р-рабле! Бунт на кор-р-рабле! – орал Кракен. В коридоре слышались выстрелы.
Я выдула еще один протяжный и тревожный звук. Кто-то ударился о мою дверь. Послышался крик. Потом выстрелы. Кто-то отчаянно пытался вынести дверь.
Я бросилась таскать вещи. Мне даже со страху удалось дотолкать по комнате огромный черный кованый сундук. Он был неимоверно тяжелый. Я привалила его к двери и устало опустилась на него.
– Пр-р-ридурки! Не знаете, с кем связались! Да он за эту девку вами р-р-рею укр-р-расит! Ха! – орал Кракен. – Девка, ты как там? Тут такое пр-р-роисходит! Бунт на кор-р-рабле!
– Пустите к девке! – орали пираты под дверью. Иногда их крики обрывались на полуслове. После громкого выстрела. Они, видимо, решили перейти на сторону Ивернеса! Раз так ломятся в посольство!
Через полчаса все угомонилось. В коридоре снова стало тихо. Кажется, три часа прошло. Я отстояла свое посольство.
– Слышь, посол! Выходить думаешь? – послышался хриплый голос. Он тяжело дышал. В дверь что-то ударилось.
Я и сама была не прочь выйти. Посольство есть. Я имею право покинуть его спустя три часа. По древним морским законам.