За последним порогом. Ветры Запада 2
– Справятся, как ты думаешь?
– Сам хотел бы знать, – с досадой ответил я. – Но Станиславу я приказал, чтобы никакого героизма и никаких сражений до последней капли крови. Если станет ясно, что удержаться не получится, пусть хватает в охапку всех Арди и отступает.
* * *– Вратиславия[5]… – задумчиво заметил Станислав Лазович, глядя на медленно проплывающие за окном пакгаузы. – Это же вроде последняя польская станция у нас, Олег?
– Последняя, – подтвердил начальник штаба, оторвавшись от своих бумаг. – Ждёшь проблем, Станислав?
– В Польше? Не особенно. Вряд ли они захотят с нами драться. Могут попытаться денег с нас взять за проезд, но это мелочи. В крайнем случае просто заплатим, хотя не хотелось бы. Плохо это сказывается на репутации.
– Почему ты думаешь, что не захотят драться? – заинтересовался Жилин.
– Зачем им драться? Мы купцы, что ли? Что с нас можно взять?
– Ну, им за это ведь и заплатить могут.
– Господин насчёт такой опасности говорил, но я в это не верю, – покачал головой Лазович. – Да ты сам прикинь – начнут они с нами драться, и что от этой станции останется? Им столько никто не заплатит, чтобы окупить все убытки, а за меньше они не согласятся свою узловую станцию превращать в руины. Ну а в чистом поле засаду сделать никак не успеть. Там ведь надо как следует окопаться, иначе мы их в землю вобьём и дальше поедем. Нет, Олег, в Польше драки не будет.
– Допустим, в Польше не будет, а дальше как?
– До Дрездена поедем спокойно, – прикинул Станислав. – Пфальцграф Саксонский – союзник кардинала Скорцезе, какой-то враждебности от него можно не ждать. А вот дальше непонятно – до Трира нам придётся, считай, всю Германию пересечь. Баварию, конечно, объедем стороной. На самом деле, в Германии я тоже проблем не жду, но всё равно – пока до Рейнланда не доедем, расслабляться не стоит.
– А я вот чувствую себя неспокойно – пожаловался Жилин. – Ты уверен, что всё хорошо будет?
– Не знаю, Олег, я в этом деле вообще ни хрена не понимаю, – в сердцах высказался Станислав. – Вот представь такую ситуацию: ты хочешь захватить город, пограбить, или ещё зачем. Из города уводят все войска, город стоит без защиты. Что ты сделаешь?
– Ну, захвачу, – пожал плечами тот. – Хотя сначала убедиться надо, что все действительно ушли, а то, может, это ловушка какая.
– А вот они не захватывают почему-то. Неделя проходит, потом ещё одна, потом они узнают, что в город едут войска для защиты. А они всё равно чего-то ждут, только рассказывают всем, что вот-вот нападут.
– Да, странно как-то выходит, – озадаченно согласился Жилин. – А они точно знают, что мы едем?
Станислав на это только укоризненно на него посмотрел, и тот согласился:
– Ну да, люди герцога наверняка это узнали, ещё когда мы только собираться начали.
– Я тебе больше скажу, Олег – они это узнали, когда мы ещё сами не знали, что поедем, – снисходительно усмехнулся Лазович. – Я на сто процентов уверен, что людям герцога Баварского про нас сообщили отовсюду – из Трира, от кардинала, от архиепископа. Чтобы такую вещь удержать в секрете, это надо организовывать совсем по-другому.
– Ну и что нам с этим делать? – всерьёз озадачился Жилин. – Думаешь, нас подставить хотят?
– Как что делать? Выполнять приказ. Мы люди военные, нам в политику лезть не положено. Насчёт подставить не знаю, но вот что всё это тухлятиной пахнет, это факт железный.
* * *Однако проблемы всё-таки наметились, и уже во Вратиславии. Вернувшийся в штабной вагон Олег Жилин доложил:
– Станислав, что-то непонятное здесь происходит. Парни заметили передвижения каких-то вооружённых групп. Ещё пару лёгких бронеходов неподалёку видели. Я приказал бойцам занять места по боевому расписанию.
– Накаркали всё-таки, – досадливо поморщился Лазович. – Выяснили, какими силами противник располагает?
– Непонятно пока ничего, – развёл руками Жилин. – И разведку не послать – мы здесь как на ладони. Любого заметят, кто от состава попытается отойти. Они постоянно передвигаются, вот несколько раз и мелькнули.
– Незаметно окружают? – деловито спросил Лазович.
– Не то чтобы совсем незаметно, на глаза всё-таки показываются, – начштаба призадумался. – Мне когда докладывали, проскочила там одна фраза, я поначалу даже внимания особо не обратил. Парни, что их засекли, считают, что они специально дали себя увидеть. То есть, как будто они хотели нам показаться, но так, чтобы мы не поняли, сколько их на самом деле.
– А, ну так это совсем другое дело, – сразу расслабился Станислав. – Всё нормально, драки не будет.
– Точно не будет? – недоверчиво уточнил Жилин.
– Точно, точно, – заверил его Станислав. – Я когда у волков служил, моя сотня почти постоянно в Польше сидела. Разобрался, как здесь принято дела делать. Они просто сделали заявку на переговоры. Нам сейчас тоже надо свою позицию сформулировать. Распорядись поднимать бронеходы.
– Они же не смогут сами с платформ сойти, – удивился тот.
– Им и не надо никуда сходить, да и стрелять не понадобится. Пусть просто постоят, пушками пошевелят. Дежурные артиллеристы пусть тоже башни повращают, чтобы видно было, что они не просто на платформе стоят, а пострелять могут.
– Сделаем, – понимающе кивнул Жилин. – А кстати, Бууры могут и сами с платформ спрыгнуть, у них надо всего лишь растяжки снять.
– Хорошая мысль, – одобрительно отозвался Станислав. – Снимай крепления с Бууров, пусть побегают вдоль состава туда-сюда, наверх куда-нибудь запрыгнут, в общем, покажут себя.
– Всё понял, командир, – козырнул Жилин. – Сейчас распоряжусь.
* * *В дверь командирского купе заглянул адъютант:
– Командир, разрешите?
– Что там у тебя, Витя? – рассеянно отозвался Станислав.
– Там воеводский маршалок[6] появился, – доложил адъютант. – Требует главного.
Лазович к этому моменту уже совсем было решил, что ничего так и не произойдёт, и новое развитие событий явилось неприятным сюрпризом.
– Что, вот прямо сам маршалок? – недоверчиво спросил он. – Или от маршалка кто-то?
– Говорит, сам, – подтвердил адъютант. – Ещё человек пять пристяжи с ним, у всех морды толстые.
– Ну а какими ещё у них морды будут, на таких-то должностях, – задумчиво заметил Лазович, что-то прикидывая. – Похоже, маршалок понял, что обычной шестёрке мы просто поджопник пропишем вместо денег, вот и явился сам. Ладно, скажи ему, что сейчас выйду.
– Сюда его не звать? – переспросил Шашков.
– За какие заслуги ему такую честь оказывать, Витя? – усмехнулся командир. – Он же просто хочет с нас по-лёгкому денег срубить. Ты, как ему скажешь, незаметно отойди в сторонку и найди Жилина. Пусть организует шевеления какие-нибудь – чтобы бойцы позиции заняли, экипажи пушками покрутили, что-нибудь такое. Пусть пара-тройка Бууров мимо этих пробегут. Ну, он сам разберётся, что сделать, чтобы смотрелось как надо. Иди выполняй.
Когда через пять минут Лазович спустился на перрон, гости выглядели хмуро и периодически нервно оглядывались на стоящий сзади Буур, который как бы невзначай направил на них стволы спаренного пулемёта. Вдоль состава суетились бойцы, занимая позиции под вагонами. Через два вагона от них с платформы спрыгнул очередной Буур, повёл пулемётными стволами по сторонам и деловито протопал мимо гостей к голове состава.
«Переигрывает Олег немного», – отстранённо подумал Станислав, направляясь к гостям. Впрочем, гости явно так не считали, и судя по насупленным физиономиям, представление оценили в нужном ключе.
– Здравствуйте, панове, – поздоровался он подойдя. – Я Станислав Лазович, командир вольного отряда «Стальная лапа». С кем имею честь?
– Матеуш Навроцкий, – с неохотой представился самый представительный член группы. – Маршалок Вратиславского воеводства.
– И чем простые вольники вызвали интерес столь высокопоставленного лица? – вежливо осведомился Станислав.
– Простые вольники? – с явно выраженной насмешкой отозвался Навроцкий, лёгким кивком указав на уходящую далеко вдаль вереницу платформ с самой разнообразной боевой техникой. Впрочем, вагонов для личного состава тоже хватало.
– Вельможный пан имеет какие-то сомнения? – демонстративно удивился Лазович. – Я готов их развеять. Позвольте предъявить лицензию Вольной гильдии с отметками выполненных контрактов.
– Нет нужды, пане Станислав, – махнул рукой тот, слегка сдавая назад. – У меня нет никаких сомнений в ваших словах.
Они помолчали, глядя друг на друга. Навроцкий ждал, когда Лазович занервничает и заговорит первым, но Станислав просто доброжелательно смотрел на него, не проявляя никакого желания выяснять намерения гостя.
– Скажите, пане Станислав, – наконец, заговорил Навроцкий, поняв, что тот готов молчать до бесконечности, – в чём состоит цель вашего визита в наше воеводство?
– Нет совершенно никакой цели, пане Матеуш, – вежливо ответил Лазович, – поскольку нет никакого визита. Мы следуем для выполнения контракта, и сделали здесь короткую остановку исключительно для заправки нашего локомотива топливом и водой. Как только потребное будет доставлено, мы немедленно вас покинем.
– Есть небольшая трудность, пане Станислав, – заявил Навроцкий, всем своим видом выражая сожаление от несправедливости жизни. – Вольные отряды очень плохо себя проявили в нашем воеводстве. Грабежи крестьян, нарушения закона, много разных бесчинств…
– Надеюсь, вы не имеете в виду нас, пане Матеуш? – перебил его Станислав. – Потому что наш отряд подобными вещами никогда не занимался. Совсем даже наоборот, мы всегда и во всём содействуем стражам закона.
– О нет, ни в коем случае, – покровительственно покачал головой пан маршалок, который прямо на глазах вновь обретал уверенность. – К вам у нас нет никаких претензий. Однако все мы обязаны выполнять закон – и повеления ясновельможного пана воеводы, которые и есть закон. Для противодействия подобным происшествиям его ясновельможность издал распоряжение о том, что все вольные отряды на территории воеводства обязаны вносить страховой сбор, из которого в случае противоправных поступков отряда оплачиваются штрафы и убытки, и который возвращается, когда вольный отряд покидает территорию воеводства.
«Конечно же, возвращается, три раза ха», – с мрачным юмором подумал Станислав.
– Понимаю вашу озабоченность, пане Матеуш, – сочувственно сказал он. – И ни на мгновение не сомневаюсь в мудрости распоряжений его ясновельможности. Я немедленно сообщу его высокопреосвященству, что он должен перевести вратиславскому воеводе необходимую сумму.
– Его высокопреосвященству? – тупо переспросил Навроцкий.
– Я разве не сказал вам? – удивился Лазович. – Прошу простить мне это упущение. Наш отряд двигается на защиту святой церкви божьей. Нас нанял его высокопреосвященство кардинал Алонзо Скорцезе в интересах архиепископа Трира Жерара Бопре для защиты его архиепископства. Не сомневаюсь, что его высокопреосвященство безотлагательно уладит все вопросы с паном воеводой, а сейчас прошу вас, вельможный пане, содействовать нашему немедленному отъезду. В деле защиты церкви любое промедление недопустимо.
Навроцкий заколебался. С одной стороны, у церкви в Польше было не столь уж много власти, и соответственно, возможности кардинала Скорцезе были не так уж велики. Но с другой – а стоят ли эти деньги такого врага? К тому же было довольно сомнительно, что с вольников вообще удастся получить хоть какие-то деньги – было как-то совсем непохоже, что они согласятся платить. Сражаться же с ними обойдётся себе дороже, а если их просто держать здесь, то они могут и начать понемногу грабить город. Пан маршалок снова окинул взглядом состав, казавшийся бесконечным, и сомнения его усилились ещё больше.
– А также прошу вас, вельможный пане маршалок, – строго добавил Лазович, – всячески способствовать скорейшему отправлению остальных наших эшелонов. Дело церкви! – многозначительно сказал он, подняв вверх палец и как бы указывая им на небеса.
– Каких ещё остальных эшелонов? – в полном замешательстве спросил Навроцкий.
– Мы ведь всего лишь передовое охранение, – объяснил Станислав. – Наша задача – обеспечить прикрытие и выгрузку основных сил отряда.
Тот тупо смотрел на Лазовича, силясь понять, о чём он говорит.
– За нами идут ещё семь эшелонов, – растолковал Лазович. – Тяжёлая техника и ударные части.
– Помощь святой нашей матери церкви – долг всех добрых христиан, – моментально сориентировался Навроцкий. – Думаю, в отношении страхового взноса мы сможем сделать исключение для вашего отряда, пане Станислав. Его ясновельможность пан воевода не может не одобрить вашу богоугодную цель, к тому же ясно, что защитники церкви уж точно не станут заниматься какими-то безобразиями. Езжайте спокойно, я распоряжусь отправить вас как можно быстрее.
Глава 5
Князь вызвал меня к себе неожиданно – впрочем, оформлено это было как вежливая просьба по возможности посетить его в четыре часа пополудни. Разумеется, посчитать это именно просьбой мог бы только беспредельно наивный человек – это был именно вызов, не подразумевающий отказа. Просто такой формой князь давал мне понять, что настроен дружелюбно, никакой выволочки не предполагается, а он просто хочет о чём-то меня попросить.
– Здравствуйте, господин Далимир, – с улыбкой поздоровался я с секретарём князя.
– Здравствуйте, господин Кеннер, – улыбнулся он в ответ. – Проходите в кабинет, князь вас ждёт.
Секретарь князя всегда старался держаться незаметно, однако люди знающие считали, что определённое влияние на князя у него есть. Собственно, у любого секретаря есть влияние на шефа, но у некоторых оно ограничивается лишь возможностью подложить или придержать нужную бумагу, а вот мнением Далимира по тому или иному вопросу князь нередко интересовался – во всяком случае, многие в это верили. Я не верил, а знал точно – Драгана как-то мельком об этом проговорилась, а значит, так оно и было. Правда, я ещё и знал, что князь спрашивает мнения у многих – нередко даже у меня, – а вот решает всегда сам и на чужое мнение не оглядывается. Тем не менее к Далимиру князь действительно прислушивался, и как мне временами кажется, хорошее отношение ко мне князя не в последнюю очередь обязано хорошему отношению его секретаря.
Я с признательностью кивнул ему и привычно потянул на себя дверь так знакомого мне княжеского кабинета. Князь стоял у окна, заложив руки за спину, и задумчиво рассматривал что-то снаружи.
– Княже, – поклонился я.
– А, Кеннер, – оглянулся князь. – Подойди-ка сюда и скажи, что ты видишь.
Я подошёл к окну, из которого открывался вид на маленький внутренний садик. Поначалу я хотел сказать, что вижу садик, но тут же себя одёрнул. Князь вряд ли стал бы задавать дурацкий вопрос, и определённо не ждал от меня дурацкого ответа. Я посмотрел повнимательнее и заметил двух молодых парней, лежащих в тени дерева и о чём-то лениво беседующих. Одежда выдавала в них дворцовых работников, а рядом с ними валялись какие-то то ли вилы, то ли грабли – словом, сельскохозяйственные орудия.
– Вижу, что садовник куда-то надолго ушёл, а его помощники что-то обсуждают в тенёчке, – ответил я, по-прежнему не понимая, что он хочет от меня услышать. – Я мог бы предположить, что они обсуждают план работ, но я не настолько верю в людей. Что приводит меня к предположению, что твой садовник не умеет обеспечить достаточную мотивацию своим сотрудникам.
– А твои сотрудники достаточно мотивированы? – он остро посмотрел на меня.
– У нас те же самые люди трудятся, что и везде, – пожал плечами я. – Так что по-всякому бывает. Но в целом наши люди, пожалуй, вполне мотивированы. Во всяком случае, мотивировать кого-то палкой приходится достаточно редко.
– Отсюда можно сделать вывод, что если человек что-то делает, то у него обязательно есть мотив поступать именно так, а не иначе. А если не делает, значит, и мотива нет, так?
– Разве это не очевидно, княже? – слегка озадаченно спросил я.
– Не всегда, Кеннер, не всегда, – задумчиво сказал он, отходя от окна. – Вот бывает так, что делает человек что-то, а мотива никакого не просматривается. Или наоборот – мотив вроде есть, а не делает.
– Значит, мы просто не видим мотива, – убеждённо сказал я. – Но он обязательно есть. А если мотив есть, а не делает, значит, это на самом деле не мотив.
– Вот и я так же думаю, – вздохнул он, оставив меня в полном недоумении. – Ладно, садись. Расскажи, как у тебя дела.
– Нормально дела у меня, княже, – осторожно ответил я, усаживаясь в уже привычное мне кресло. – Пока что проблем не видно.
– Пока? – усмехнулся он. – Как там твои вольники? Без происшествий?
– Едут по Германии, княже, скоро должны быть на месте. Происшествий не было. Поляки, правда, попытались денег с них снять за проезд, но Лазович убедил их так пропустить.
– Убедил, говоришь? – хохотнул князь. – Скорее поверю, что он им пушку под нос сунул, которая побольше.
– Не знаю, подробного донесения ещё не было. Но скорее всего, угроза в какой-то форме была, вряд ли он смог бы их убедить одним добрым словом.
– А вообще ты об этом деле думал? – он пристально посмотрел на меня.
– Думал, княже, – я резко помрачнел. – Мутят что-то попы, а вот что – никак понять не могу.
– Подробнее расскажи, – приказал он.
– Я не понимаю, почему Оттон Баварский не напал на Трир, хотя у него была полная возможность сделать это, пока город был незащищён. Столько разговоров, что вот-вот, и совершенно никаких действий.
– Возможно, что у него просто недостаточная мотивация, – усмехнулся князь, с намёком кивнув на окно.
– А возможно, что он ждёт именно мою дружину.
– И такое возможно, – согласился князь.
– Но если так, то всё равно непонятно, что он хочет – действительно устроить большую битву, или же просто что-то изобразить? Победу? Поражение?
– Вот и я никак не пойму, Кеннер, – задумчиво покивал князь, – Что там происходит и зачем они всё это затеяли? Идёт какое-то бурление на глубине, а во что это выльется – непонятно. Может, что-то прояснится, когда мы поймём, зачем они твою дружину вытащили. Ведь не просто так вот это всё?
– Да ясно, что не просто так, княже, – с досадой сказал я. – Но что за кашу они там варят – полная загадка.
– Мало информации у тебя, – согласился князь. – И у меня её тоже мало, вот что неприятно. Есть у меня там кое-какие люди, конечно, но никого, кто сидел бы достаточно высоко и имел хоть какой-то доступ к решениям. Так что тебе, пожалуй, вскоре придётся опять туда съездить, осмотреться, поговорить. У тебя это неплохо получается.
Я только печально вздохнул.
– Ладно, посмотрим. Может и не понадобится, – сжалился надо мной князь. – Прямо сейчас есть дела поважнее. Ты на свадьбу Милославы Езгера пригласил?
– Посла каганата? – я с трудом вспомнил мельком встреченного на одном из приёмов спутника Алины.
– Его, – кивнул князь. – Отправь ему приглашение.
Я с удивлением на него посмотрел – вообще-то, это моя мать выходит замуж, а не его. Тот правильно понял мой взгляд и поморщился:
– Это моя просьба, Кеннер. Государственная необходимость, понимаешь? Надо кое с какими людьми незаметно переговорить в неформальной обстановке, а кроме свадьбы Милославы никаких подходящих поводов встретиться не будет.
– Приглашу, – согласился я. В общем-то, человеком больше, человеком меньше – разницы никакой. Да собственно, даже сотня человек мало что изменит. Свадьба матери как-то незаметно оказалась чуть ли не государственным мероприятием, и число приглашённых уже давно перевалило далеко за тысячу.
– В Киеве кого знаешь?
Подразумевается, конечно же, из значительных людей. Хозяйка приютного дома «Усталый паровоз» князя вряд ли интересует.
– Со Славяной Лановой разок встречался.
– Пригласи её тоже.
– Её, скорее всего, мать уже пригласила, она приглашением Высших занимается. Но я спрошу – если она ей приглашение не отправляла, то приглашу.
– А из христиан кого-нибудь позвал?
– Как-то даже не думал о них, – озадачился я. – А ведь сюзерена-то, наверное, надо пригласить.
– Да, фон Херварта тебе положено позвать, – согласно кивнул князь. – Кардинала Скорцезе ещё обязательно пригласи. А чтобы его приглашение не выглядело слишком подозрительным, позови также архиепископа и магистра. Это по протоколу необязательно, но так-то нормально будет выглядеть. Да и тебе самому это пригодится для хороших отношений.
Вообще-то, князь прав – хотя по протоколу архиепископа с магистром приглашать необязательно, но могут ведь и затаить обиду. Жизнь, она не по протоколу идёт. А заодно надо бы и соседей баронства позвать – с одной стороны, они меня не особенно волнуют, но с другой – им очень полезно своими глазами увидеть силу и влияние нашего семейства. Меньше будет желания при случае создать нам проблемы.
– Тогда и Ройтера надо звать, – вспомнил я. – А то как-то неприлично получится, что дерптского епископа позвали, а новгородского пропустили.
– Ройтер меня не интересует, – махнул рукой князь, – но зови, конечно. Из империи у тебя кто будет?
– Только родственники.
– Неплохо было бы кронпринца пригласить, – намекнул князь.
– Ты думаешь, княже, что он приедет? – изумился я.
– Думаю, что нет, – вздохнул князь. – Но вдруг. А кстати, нашим-то князьям приглашения разослал?
– Да с чего бы, княже? – я уже перестал что-то понимать. – Где мы, а где князья?
– Не глупи, Кеннер, – поморщился он. – К Милославе и князю приехать незазорно, так что шли приглашения, а то потом обид не оберёшься. Приехать кто-то, может, и не приедет, но приглашением обойти нельзя.
Мамина свадьба как-то плавно превращается в государственное мероприятие мирового масштаба. Маму подобным, конечно, не смутить, а вот Эрика мне искренне жалко. Я представил, как его поздравляют все русские князья по очереди, и только покрутил головой в лёгкой оторопи от этой безумной картины.
– Киевскому тоже слать?
– Киевскому не надо, – пренебрежительно отмахнулся князь. – В общем, я тебе пришлю список, кого надо обязательно пригласить.
– Гм, – сказал я многозначительно.
– Не надо такое вот лицо делать, Кеннер, – нахмурился князь. – Сказал же – государственная необходимость. Ты вообще знаешь, что в мире происходит?
– Судя по твоему тону, княже, не знаю.
– Верно понимаешь, ничего ты не знаешь. Вот ты знаешь, например, что кагана начинает войска понемногу стягивать к границе с Киевским княжеством?
– Она воевать с Киевом собралась, что ли? – поразился я.
– Вот и нам всем интересно, что она затевает. А ты слышал, что Нашми Великого наложница отравила?
– Нет, – признался я. – Драгана как-то упоминала в разговоре, что есть такой султан, а что его отравили, не слышал.
– Ты, как я слышал, на «превосходно» учишься, а даже правителей мировых держав не знаешь, – укоризненно покачал головой князь. – Что-то сильно неладно у нас с образованием. Отравили Нашми, это точно. Там сейчас все муслимы зашевелились – и Фатих Второй, и этот, иранский, как его там. Константинополь тоже волнуется, и в империи непонятно что творится. Как-то разом всё везде забурлило. Может такое быть, что всё это как-то связано?
– Может, их бог решил опять религиозную войну устроить?
– Их бог? – непонимающе переспросил князь.
– Ну, у них всех вроде ведь один и тот же бог, – пояснил я. – Во всяком случае, священная книга у них одна.
– Священная книга не показатель, что бог тот же, – возразил князь. – Могли ведь просто позаимствовать. И у хазар не один бог, там кроме Тенгри ещё целая толпа.
– Это у чёрных хазар Тенгри с толпой, – напомнил я ему. – Но решают там всё белые, а они иудейскому богу молятся.
– Я как-то больше привык с людьми дело иметь, а не с богами, – задумался князь. – Но тут ты прав, такой поворот тоже нельзя исключить. Знаешь что – поговори-ка ты с Максаковой на эту тему. Может быть, она сможет что-нибудь полезное сказать.
– Анна, скорее всего, про это ничего не знает, – заметил я. – Лучше я поговорю с Миланой Бобровской, она как раз на таких вещах специализируется.
* * *К Милане я, разумеется, сразу же не пошёл. Срочности особой нет, да и зачем мне просить об одолжении ради информации, которая нужна князю, а не мне? Я подождал до следующего занятия – одно дело, когда я специально прихожу к ней для консультации, и совсем другое, когда студент просто задаёт вопрос на занятии.
Поскольку я был единственным студентом, да и отношения у нас с Миланой были достаточно неформальными, занятия у нас проходили в преподавательской комнате под чай с плюшками. Плюшки обычно приносил я, а чай был на Милане.
– Прочитали литературу, что я на прошлом занятии задавала? – поинтересовалась Милана, заливая кипяток в пузатый заварничек.
– Я всегда делаю домашние задания, – с лёгкой обидой в голосе отозвался я. – Прочитал и заданную, и дополнительную.