– Эйре суждено было стать верховной жрицей морун.
– Почему этого не произошло?
Старик сложил ладони перед грудью:
– Поклянитесь, что ничего ей не скажете.
– Ты в своём уме?
– Молю вас!
Адэр задумался. Что он теряет? Выслушает очередную сказку, вышвырнет из замка Малику со стариком и забудет о них.
– Обещаю.
Мун уронил руки на колени:
– Я сказал Эйре, что её отец умер от болезни. Это неправда. Я был рядом с ним с первого и до последнего дня. Менял пелёнки, учил ходить. Его первым словом было моё имя. Пока мы жили среди ориентов, я был счастлив. Но он полюбил моруну. Ориенты ополчились, и нам пришлось перебраться за долину Печали. – Мун вздохнул. – Мы ждали рождения Эйры, у морун первой рождается девочка.
– Почему скрыли её настоящее имя?
– Я расскажу по порядку. – Старик помолчал, разглядывая руки. – Когда мы уходили от ориентов, оставили все вещи. Среди них был жемчуг.
– Откуда у бедных ориентов жемчуг?
– Его ловили наши предки. Он перешёл к нам по наследству.
– Ладно, – кивнул Адэр. – Продолжай.
– Мой мальчик надумал сходить к ориентам за жемчугом, чтобы сделать жене подарок на день рождения дочери. По дороге мы остановились на ночлег в одном городе. Зашли в трактир перекусить. Там проходили торги – продавали невинность маленькой девочки. Бедное дитя дрожало, как осинка на ветру, а вокруг одни мужики.
Мун достал из кармана платок:
– Мой мальчик не выдержал и заступился за ребёнка. Нас выволокли на улицу. Меня повалили на землю, и двое сели сверху. А его били. Били долго. Ногами, палками. Я кричал, звал на помощь, пока был голос. Потом просто хрипел. Мимо шли люди. Они шли и уходили…
По морщинистым щекам потекли слёзы. Мун вытер лицо платком:
– Я принёс его тело к морунам. В ту же ночь родилась Эйра. Малика – так звали её маму – молчала три года. Однажды ночью я проснулся от того, что кто-то толкал меня в плечо. Передо мной стояла Малика, прижимая к себе спящую Эйру. Я без слов последовал за ней. Мы прошли через долину Печали. Добрались до злополучного города, отыскали площадь, где убили моего мальчика. Сняли комнату. Ночью отправились в проклятый трактир. Притаились в тёмном уголке. Убийцы оказались завсегдатаями. Я указал на всех… Весь следующий день Малика играла с Эйрой и впервые за три года смеялась. Но её глаза… Они до сих пор стоят передо мной. Глаза мёртвого человека.
– Достаточно, Мун.
– Вечером она уложила Эйру и подсела ко мне. «Мун! Что ты хочешь ему передать?» Я просил её никуда не ходить, умолял покинуть этот чёртов город. Но она ушла. – Мун обхватил себя за плечи. – Её не было всю ночь. Я бегал от окна к окну, выходил на улицу, смотрел в чёрное небо. Утром пришёл страж и повёл меня на опознание.
Адэр порывисто поднялся:
– Довольно!
– Я узнал её с трудом. Страж зачитал мне протокол с места преступления. Очевидцы рассказывали, что она зарезала двух добропорядочных граждан. – Старик надрывно рассмеялся. – Знал бы он, что такое «добропорядочность». На неё кинулись все, кто был в трактире, и уволокли на задний двор.
Адэр направился к двери.
– Почему вы уходите? – прошептал Мун.
– Всё, что мне надо, я услышал.
– Вы спросили, почему мы здесь. Так найдите в себе силы дослушать до конца.
Адэр уставился на рисунок над кроватью:
– Хорошо, я дослушаю.
– Я скитался с Эйрой в поисках угла и случайного заработка, – продолжил Мун. – Ночевал на сеновалах, в подворотнях. Нас отовсюду гнали. Эйра всё время плакала и звала мать. Я забрёл сюда случайно, хотел в саду провести ночь. Но Эйру услышали. Наместник велел выделить нам комнату и привести лекаря. Доктор спросил, как зовут ребёнка. А Эйра возьми и скажи: «Малика». Так имя к ней и прилипло. Потом я отрабатывал расходы наместника. Так и остался.
– Почему ты не вернулся к морунам?
– Я… я боялся, что они заберут у меня Эйру. Они моруны, а я ориент. Зачем им я? Без Эйры мне незачем жить.
Адэр подошёл к окну, посмотрел на пустую аллею. На ветках кустарника покачивалась стайка пичуг. Стоило одной птахе сорваться с места, как вспорхнули остальные. Миг, и серое оперение растворилось в ярко-голубом небе. Стадное чувство… закон толпы…
– Убийц наказали? – спросил Адэр.
– Не знаю. Мне даже не разрешили похоронить Малику. Я забрал Эйру и ушёл.
– Как называется город?
– Зурбун, мой правитель.
Адэр открыл дверь и оглянулся:
– Разговора не было.
Мун вскочил на ноги и согнулся в три погибели:
– Спасибо, мой правитель.
Закрыв за собой дверь, Адэр с облегчением выдохнул. Мать Малики прожила без мужа три года и была бы жива до сих пор, если бы не решила отомстить. Её убийцы не побоялись проклятия. А значит, всё, что рассказали Трой, Лаел и Кебади, – чистой воды страшилка для доверчивых глупцов.
Часть вторая
~ 1 ~
Страж возился с колесом, отпуская под нос ругательства. Малика сидела в тени камня и пыталась вспомнить, где видела этого человека. Темноволосый. Правильные черты лица. Брови точно крылья ворона. Светло-серые, как сталь, глаза.
– Сейчас получится. Ещё немного, и встанет как надо, – говорил он в перерывах между воспоминаниями о самках собак и их потомстве.
– Ты впервые меняешь колесо? – в сотый раз спросил маркиз Мави Безбур.
– Не впервые. Уж больно крепления мудрёные, – в сотый раз ответил страж и принялся перечислять части тела человека.
