Варяжское море. Воин
И вот теперь венд, оскалившись, ответил мне уже с открытым вызовом:
– А почему? Девка не против моей ласки, тебе-то какое дело?
Славянка промолчала, возможно, просто испугавшись что-то говорить, удерживаемая Горыней. Промолчали и остальные девушки, хотя Злата о-о-очень недовольно сверкнула глазами, да дернулась вперед рыжая Весея, уже готовая что-то сказать. Но ее крепко схватила за плечи старшая и более разумная сестра Дана – так что разговаривать пришлось самому. Впрочем, я не стал спешить с ответом, а встал, наконец, со скамьи, и глухо выругавшись, с большим трудом распрямился. Еще бы, попробуй погрести пару часов кряду здоровенным массивным веслом с непривычки, да еще стараясь попасть в такт с командой! А если гребешь невпопад, тебя сразу обжигает недовольным взглядом Ратибор. Так вот, я, наконец, выпрямился, после чего веско произнес:
– Потому что я – ее брат. И если не отстанешь, набью морду.
Оскал Горыни стал откровенно угрожающим.
– Ну, попробуй!
Я первым шагнул к варягу, а он сделал шаг навстречу мне – и Ратибор промолчал. Возможно, ярл решил устроить себе и воям небольшое развлечение, возможно, решил таким образом поставить на место нового и слишком необычного дружинника, чересчур дерзко вошедшего в команду. Ведь я сам же бросил вызов Горыне, и сейчас должен огрести, как все присутствующие и предполагают…
Скорее всего, все вместе.
Правда, есть одна неувязочка – я не собираюсь проигрывать.
И более того, чтобы оградить девчонок от последующих посягательств руян, я должен выиграть максимально жестко и убедительно…
– Ну, давай, покажи, на что способен!
Среднего роста, крепкий жилистый малый наверняка силен, а движения его плавны и точны. Для своего времени он стопудово крепкий рукопашник и наверняка хорош в местных кулачных боях – но и технический уровень у них, мягко говоря… далек от классического бокса. Зря он замер передо мной, с улыбкой разведя руки! Ведь небось ожидает размашистого деревенского бокового, от которого наверняка сумеет уйти…
Левый прямой раскрытой ладонью летит в лицо Горыни! Резко выброшенная вперед рука стала для венда неожиданностью, и тот отпрянул назад, одновременно подтягивая предплечья к голове. Поздно… Ладонь жестко бьет противника в нос – а я уже чуть присел, перенеся вес тела на левую ногу и выстрелив жестким, акцентированным правым, разогнавшись до того пристрелочным джебом. При этом сжатый, довернутый костяшками кулак летит в незащищенное «солнышко» варяга – и мгновением спустя впивается в него, согнув Горыню пополам.
Славянин схватился за живот под возмущенный ропот команды, отчаянно пытаясь вдохнуть. Боль дикая, большинство мужиков на его месте легли бы! А этот стоит на морально-волевых, хотя на лице написан откровенный испуг: дышать-то не выходит! В сущности, боксерская «двоечка», творчески адаптированная мной под уличные конфликты (боюсь я бить в голову, страшась нокаута противника с последующим падением на жесткую поверхность типа кирпича или камня, что может вылиться в непреднамеренное убийство), уже принесла мне победу. Но! Окружающие, в сущности, не поняли, что произошло, потому я спокойно стою напротив варяга, ожидая, когда тот восстановит дыхание.
Спустя минуту Горыня выпрямляется целиком и резко, без подготовки, заряжает боковой, целя мне в голову. Я ждал удара, внимательно следя за оппонентом, и все равно едва успел отпрянуть, уходя от увесистого вендского кулака. Но быстро контратаковал правым прямым – и вновь достал противника. Про прямые удары здесь явно не слышали… Впрочем, удар вышел так себе, он скорее просто ошеломил венда. А вот резкий левый боковой на скрутке корпуса достиг челюсти варяга, откровенно его оглушив. И под занавес, вновь перенеся вес тела на левую ногу, я разогнулся, словно пружина, и всадил в подбородок руянца правый апперкот! Голову моего оппонента буквально подбросило вверх. А ударом сердца спустя отключившийся Горыня рухнул на колени – и тут же картинно завалился набок…
Вот это уже убедительная победа!
Беляна неожиданно резво прыгнула к парню и испуганно склонилась над ним, положив ладонь на лицо. Неожиданно во всех смыслах… Я раздраженно отпихнул девку от парня – вот дура, как хоть повелась на его уродливые ухаживания? Или тупой принцип «плохие мальчики всегда нравятся девочкам» пошел как раз из былинного средневековья? Когда «плохие мальчики» грабили все балтийское побережье? Склонившись над варягом, я перевернул его на бок, подложив под голову согнутую руку, после чего вытащил язык изо рта, зажав между зубами. И только после этого в повисшей над кораблем оглушительной тишине раздался настороженный голос Ратибора:
– Ты что там делаешь, ромей?
– Не даю Горыне задохнуться собственным языком, пока он в беспамятстве.
Последовала короткая пауза, после которой вождь задал следующий вопрос:
– И где ты так научился руками махать?
Я равнодушно пожал плечами так, будто ничего необычного в моем «показательном выступлении» нет:
– Восточная Римская империя есть наследница и славной Эллады, и несокрушимого Рима. И если хорошенько поискать, в Константинополе можно найти мастеров, продолживших традиции греческих олимпийцев и римских кулачных бойцов. Те умели драться и в схватках использовали прежде всего точные прямые удары.
Как видно, мой ответ удовлетворил любопытство вождя, так как больше вопросов он не задавал. Зачерпнув воды за бортом в кадку, привязанную к короткой веревке, я от души окатил ею Горыню – и тот, шумно вздохнув, пришел в себя, шаря по сторонам бешеным взглядом. Сфокусировав его на мне, он едва ли не зарычал, видно, намереваясь вновь броситься в драку, но его порыв остудил зычный окрик ярла:
– Еще одна драка на ладье – и оба любителя почесать кулаки отправятся на встречу с морским царем! А кто желает попробовать свои силы с ромеем – тот пусть ждет нашего возвращения в Ругард. Уж там он не посмеет отказать никому из желающих…
Последние слова прозвучали прямо-таки ну очень угрожающе, но я постарался пропустить их мимо ушей. Доберемся – там и посмотрим. В конце концов, драками меня уже давно не испугать! Бросив еще один взгляд на лежащего на носу венда, я коротко ему приказал – но так, чтобы услышали все:
– Больше не смей прикасаться к девкам. Или полетим за борт вместе.
После чего протянул ему руку, помогая встать.
Ох, каким красноречивым взглядом, полным неприязни и недоверия окатил меня Горыня! Однако немного поколебавшись, он крепко сжал протянутую ладонь, рывком встал, пошатнувшись, а после не слишком внятно спросил:
– Покажешь, как ты так ловко машешь руками?
После короткой паузы (я специально ее выждал, чтобы не соглашаться сразу и выглядеть солиднее), вновь неопределенно пожал плечами:
– А ты научишь меня ратному искусству, научишь биться с топором, щитом и копьем?
Венд, с усилием сплюнув за борт набежавшую в рот кровь, широко улыбнулся:
– Идет!
Я улыбнулся в ответ, поймав недовольный взгляд Беляны и огорченное выражение в глазах нового товарища (видать неспроста говорят про дружбу, начинающуюся с драки!), когда он посмотрел на девушку. Тогда я промолчал, но зарубку в голове сделал…
Следующие несколько дней прошли довольно мучительно. Морской болезни, слава богу, у меня не обнаружилось – все же на тренировках, немаловажной частью которых была борцовская техника и акробатические разминки, я неплохо так подготовил свой вестибулярный аппарат. А в погружение и вовсе попал на пике формы – так что чуть что, к борту ладьи не бежал. Но неудобств хватало и без этого: во-первых, бесконечная гребля, как только спадал ветер. В первый же день я натер водяные мозоли на ладонях, после чего был вынужден работать веслом через дикую боль в руках. Слава богу, Ратибор менял гребцов местами каждые полдня – благодаря чему нагрузка на корпус, спину, руки распределялись равномерно. Иначе я бы вообще слег… Но и без того часами сидеть на жесткой скамье и грести тяжеленным веслом – удовольствие ну так себе.
Второй проблемный момент – жрачка. Может, на более длительных переходах по морю варяги как-то выходят из положения, разводя огонь на судне в каких-нибудь треногах-мангалах-фиг знает чем историческом. Но при мне ничего подобного не наблюдалось… Да и если вдуматься, забыв уже про опасность пожара, – кто будет брать с собой на относительно небольшое судно еще и запас дров? Как я понимаю, когда те же руянцы ходили речным путем «из варяг в греки», они на ночь приставали к берегу в более-менее удобных местах, там же и разводили огонь, собрав валежник и приготовив горячее. Однако на Балтике, видать, таких безопасных мест немного – наши ладьи находились в море круглые сутки, хотя к концу второго дня по левому борту показался берег.
Короче говоря, горячей пищи не было, не было и нормальной в моем понимании свежей воды. А от той, что братья-славяне взяли в поход, крепко так тянуло чем-то затхлым – походу, цвела водица-то в бочках… Так что уже к концу второго дня пути я с потаенной тоской вспоминал горькое пиво Хакана – оно было просто отвратным, но хотя бы не цвело… Ну, и жрачка, жрачка в походе – это что-то! Что-то вполне конкретное, вроде вяленого мяса и рыбы, куски и тушки которых были посолены ну прям очень слабо! Отчего и то, и другое имело весьма странный привкус. И отчего к концу все того же первого дня пути меня уже прохватил понос…
А вот тут-то начинается самое интересное… Гальюна на судне нет, это, блин, не византийский дромон и не арабский гураб (артиллерийское, в буквальном смысле – судно с десятком катапульт на борту, специально «заказывал справку»), и даже не венецианская хеландия. Это, хрен его за ногу, драккар викингов, где всех удобств – бадья для отходов на корме, куда справляешь все свои «тяжелые» потребности, считай, на людях. Срам-то какой был, когда меня понос пробил, по сейчас про себя матерюсь… А малую нужду мужики справляют за борт. И вот очередная беда, от которой я едва от стыда не сгорел: привык я к определенной интимности, скажем так, гордому одиночеству в этом процессе. Тут же рядом с тобой кормчий, бойцы из команды или кто-то из девок могут смотреть в мою сторону. Последние, возможно, и заинтересованными, оценивающими взглядами… И вот первые разы я из-за этого просто не мог нормально в туалет сходить, пару раз тужась вхолостую – и едва не сгорев от стыда. После уже ждал ночи, чтобы спокойно справить нужду, а позже стал меньше пить – и что осталось, расходилось по большей части с потом…
Днем, пока мы гребем, холода от воды не чуешь, наоборот – жарко. Но ночью-то холод дикий! И кожаный поддоспешник викингов, доставшийся мне в наследство от Стуре, ни хрена не спасает, когда по ночам тянет холодом просто отовсюду. А всю верхнюю одежду Сверкера я отдал девкам греться… Короче, уже в первую же ночь я, промаявшись, пошел к ним сам. Славянки спросонья по первости шуганулись, но когда поняли, кто пришел, чуть успокоились. Я же не стал терять время на объяснения, а просто лег поближе к дивчинам, насколько возможно плотно прижавшись к ним спиной. Несложно догадаться, кто прижималась ко мне спиной в ответ, касаясь упругими бедрами моей задницы… Стояк был такой, что я банально не смог уснуть, – а в голове билась только одна мысль: она не против, она не против! Развернись, задери юбку до линии бедер – если не отстранится, то… Еще лучше согреешься! И она согреется – в конце концов, из-за них же днем жизнью рисковал, обязаны по самое не балуйся…
Сдержался. Неимоверным усилием воли сдержался, цепляясь мыслями уже даже не за Олю (память почему-то подсовывала картинки ее обнаженного гибкого тела, залитого светом луны), а за то, что назвал всех девок сестрами. Всех! И если я сейчас оприходую Златку, то как бы это не стало сигналом для остальных варягов таки познакомиться с девушками поближе… Позже я каждую ночь приходил к «сестрам», которых по-прежнему пожирают глазами, но хотя бы не пристают открыто…
Единственной отдушиной стали изнуряющие тренировки с Горыней, учащим меня азам боя с оружием между гребными скамьями. Заниматься мы начинаем, как только дует попутный ветер или перед сном. И несмотря на то, что получаться у меня стало далеко не сразу, все же определенный прогресс есть, и это радует!
Как такового изящного, искусного боя в Средневековье нет, это не эпоха возрождения с ее развитым фехтованием. Особенно если говорить о топорах. Подойди поближе и рубани посильнее, заодно успей подставить щит под вражеский удар. Но тем не менее есть определенные базовые движения – примерно как все в том же боксе, в котором всего шесть основных ударов (а если исключить дублирующиеся с обеих рук, то и вовсе четыре: джеб, кросс, хук, апперкот). Так вот, с топором примерно та же фигня: удары сверху вниз, удары сбоку, по восходящей, по диагонали. Но атакующие движения выполняются из правильной стойки, обязательно перекрываясь щитом. И выполнить их нужно на определенной дистанции, чтобы достать врага кромкой секиры, а не бесполезным древком. Сам удар, доходя до цели в крайней точке, также должен быть заряжен – если, конечно, хочешь, чтобы лезвие топора поглубже ушло в плоть противника, разрубило кольчугу, разбило щит… Тут также работает и перенос веса тела, и левосторонняя стойка – одним словом, своих премудростей хватает, а муштровал меня Горыня жестко!
С копьем, которое местные держат обратным хватом над головой, также хватает сложностей. Как, к примеру, правильно выбрать его центр тяжести, как правильно держать древко при уколах, чтобы не потянуть запястье. Но главное – это сама тренировка рук с оружием, чтобы развить нужные группы мышц и подготовить связки к точным, выверенным движениям.
В свою очередь я гоняю Горыню, показывая простейшие боксерские удары, учу переносить вес тела, заряжаясь на каждую атаку. Пару раз пробовали спарринговать, хотя венд не совсем понял, что работать нужно не в полную силу и беречь товарища… Трижды здорово от него прилетело, но мне хватило выдержки не превращать тренировку в драку. Заодно я заложил в его голову одну крайне интересную мысль…
Но вот размеренный ритм нашего плавания прервался. Хотя ведь я уже втянулся! За сутки, может, двое до цели мы заметили паруса на горизонте – и от этой новости меня крепко обдало холодом…
Глава 6
Сентябрь 1060 года от Рождества Христова (6569 год от сотворения мира). Варяжское море, ладьи Ратибора. Роман Самсонов.
Вождь вендов внимательно и напряженно вглядывается в сторону показавшихся кораблей, идущих встречным курсом. На лице варяга отразилась внутренняя борьба, тяжелые думы – идти вперед и атаковать или как можно быстрее уходить? Парусов на горизонте виднеется три штуки – неопознанные пока суда следуют встречным курсом, и гонит их вперед попутный ветер. А вот наши ладьи незнакомцы пока еще не заметили – нам-то ветер бьет в лицо, потому мы идем на веслах. И кажется, в первый раз я обрадовался тому, что стихия не помогает нам, а мешает – ведь теперь у ярла есть хоть немного времени принять решение.
Надеюсь, правильное решение.
До боя со свеями один славянский корабль имел команду из шестидесяти одного воя, второй – из шестидесяти трех, включая самого Ратибора. Погибло и было ранено так, что уже не взять топора в руку, двадцать восемь человек, но в дружину влился я. Таким образом, в общем остатке девяносто два бойца, равно распределенных на две варяжских ладьи и один викингский драккар. Хотя особой разницы между судами я не наблюдаю, разве что у свеев на носу вырезан морской змей, а у руянцев (которые, впрочем, прямо называют себя русами)… да тоже морской змей, наверное, только еще с рогами, как у здоровенного быка. Так вот, на каждом корабле фактически по тридцать воинов, треть из которых приходится на лучников. А полные экипажи возможных противников в среднем насчитывают где-то по пятьдесят человек, то есть численный перевес будет как раз у следующих к нам встречным курсом…
– Там два кнорра! Два датских кнорра и лишь один драккар!
Прогремевший за спиной крик Горыни, действительно отличающегося особенно острым зрением, оборвал мои размышления, заставив едва ли не подпрыгнуть на месте. А вот вся команда разом радостно взревела! Зараза, что это значит? Что это за кнорры такие?!
Кнорр – скандинавское торговое судно, использующееся также для перевозки поселенцев. Обладает повышенной вместительностью для перевозки грузов, а также скота и лошадей, при этом грузовой отсек занимает большую часть корабля. В среднем команда кнорра не превышает десяти человек, беря на борт дополнительно не более пяти воинов. По отношению к драккарам имеет меньшую скорость.
Так, ну, уже проще. Два торговца со слабыми командами и лишь один боевой корабль прикрытия. Силы как минимум равны, а судя по реакции русов, то мы и вовсе встретили довольно легкую и перспективную добычу… Мои мысли подтвердил возбужденный крик Ратибора:
– Подналяжем на весла, братья! Боги вновь посылают нам добычу – так не упустим же их дара!
– Гойда!!!
– Пока парус не поднят, они нас не увидят, еще долго не увидят. А когда разглядят нас, уходить будет поздно. Вперед, братья, пустим кровь данам!
Варяги принялись грести с удвоенной силой. Я и не подозревал, что они так могут, – море буквально вспенилось под лопастями весел! Но и сам вскоре втянулся в бешеный ритм движений соратников под грозную песнь Ратибора:
Паруса наполняем ветром,
Бьем веслом о волну!
Доблесть – путь стать бессмертным.
Наша ладья не пойдет ко дну!
На ветру развевается знамя,
В щепки рубим любые щиты!
Раз! Ударим мы в грудь мечами!
Два! Падают замертво наши враги!
Активная физическая работа отлично разогрела мышцы, в то же время не дав адреналину, бурно разошедшемуся по венам в преддверии скорой схватки, сковать тело. Хотя сначала меня сильно затрясло, аж пальцы задрожали – такого не было даже при нападении свеев на Вышу. На драккаре же я и вовсе не успел прочувствовать происходящего – просто воспользовался подвернувшимся моментом, чтобы стравить варягов и викингов.
Сейчас же все было иначе – и честно сказать, я даже не понял источника волнения: то ли это был страх, то ли предвкушение драки, то ли охватившее меня вместе со всеми желание догнать добычу и расправиться с ней. Последнее мне точно не свойственно – и в тоже время я ясно понял, что хочу принять участие в захвате датских судов и дележе добычи.
Пугающий выверт сознания…
Примерно через двадцать минут движения даны нас разглядели. И то, что они увидели, им не понравилось: кнорры стали тут же разворачиваться, в то время как драккар бодро рванул наперерез, подгоняемый встречным ветром. У меня проснулось невольное уважение к противнику: один против трех – это ведь без шансов. И рассчитывать на снисхождение к побежденным тоже не следует – хотя Ратибор и пощадил свеев после хольмганга, все же такие поступки для варягов есть скорее исключение, чем правило.
А вожак вендов меж тем зычно крикнул – так, чтобы его было слышно на соседних ладьях:
– Вои – надеть брони, приготовиться к битве! Яромир, вместе со мной нападешь на драккар! Деян – догоняй торговцев!
У меня брони нет, так что заслышав приказ ярла русов, я лишь невесело усмехнулся – кожаный подкольчужник и так не снимаю… Зато топор мне достался ладный, с длинной ручкой и чуть изогнутой рукоятью, имеющей также фиксирующую петлю на запястье – в мое время более известную как «темляк». Не бродекс, а с опущенной вниз стальной «бородой», обладающей не только рубящими, но и режущими свойствами. По крайней мере, он глянулся мне больше, чем датская секира. Еще из оружия у меня недлинное двухметровое копье со стандартным листовидным наконечником и довольно длинный нож с хищно изогнутым острием. А еще есть шлем с личиной, защищающей верхнюю часть лица, и наручи, предмет особой гордости! Вот шлем я и нацепил на голову, после чего быстро зашнуровал наручи и поближе подвинул топор. Скоро с ним в бой – и от этой мысли в жилах кровь закипает!
Приготовления к схватке заметны и на едва ли не летящем с попутным ветром драккаре. Внимательно посмотрев на корабль данов, я прикинул, что он едва ли не крупнее, чем свейские суда, – а значит, в команде может быть и под шесть десятков викингов. Считай, силы в бою будут равны. Ох, а не опрометчиво ли поступил Ратибор, решившись атаковать только двумя ладьями? Ведь кнорры же тихоходны! Не проще ли было их догнать после, расправившись с основными силами противника, имея решающее численное превосходство? Но венду этого не скажешь, нет. Вон, стоит на носу как памятник собственной отваге и ратному искусству! Попробуй, подойди, выступи с инициативой – пришибет нахрен, уже распалился ведь перед дракой.
– Суши весла!
Корабли Ратибора и Яромира, его близкого сподвижника, умело взяли драккар в клещи, набрав приличную скорость. Теперь дело за искусством кормчих, задача которых – притереть борта ладьи вплотную к судну данов. И сам противник не сворачивает, хорошо слышны яростные крики викингов, видно, не осознающих, что обречены… Вместе с остальными гребцами я уже довольно сноровисто поднял весло и положил вдоль скамьи, после чего подхватил сравнительно легкий щит в левую руку, крепко сжав правой древко копья.
– «Стена щитов»!
А вот и команда, которую я ждал все это время… В первую секунду сердце мое дрогнуло, но я не позволил страху отравить сознание. Мельком бросив взгляд на жмущихся на носу ладьи девок, я резво подскочил со скамьи, сцепив свой щит краями со щитом Горыни.
– Ну что, ромей, вот и первый твой настоящий бой! Посмотрим, чего ты стоишь в рубке и чему я успел тебя научить!
– Я не ромей, я Рома…
Товарищ меня уже не услышал – смена гребцов левого борта подняла щиты над нашими головами, и грохот их заглушил мой ответ. Я чуть присел, чтобы набойные доски ладьи прикрыли меня по пояс – а пару секунд спустя град дротиков врезался в выставленную защиту, круша сталью дерево. Брызнула во все стороны щепа – и я с ужасом уставился на торчащий из щита наконечник сулицы, лезвием пробороздивший наруч… Вот и пригодился трофей Сверкера!
– Крюки!!!
Взвились в воздух абордажные кошки, брошенные лучниками, зацепились за драккар стальные крючья, на борту которого уже построили свою «черепаху» даны. На щитах некоторых из них я разглядел изображение черного ворона – тотем Одина, верховного бога скандинавов… Рывок – и едва устояв на ногах, я чуть подался вперед, потея от напряжения. Дротик в щите заметно увеличил его вес – а вытащить его сейчас не представляется возможным… И вновь мощный толчок, едва не выбивший опору из под ног – а следом с драккара раздался оглушительный рев:
– Ver thik, her ek kom!!!
Краем сознания я уловил, что кричат «Берегись! Я иду!» – а потом мощнейший удар щит в щит опрокинул меня на дно ладьи.
Зараза…
Яростно закричав, моего противника встретил стоявший позади венд. Но в образовавшуюся брешь уже ринулся еще один дан, обрушив удар бродекса на шею руса, держащего строй слева. Воин второго ряда ударил топором, но викинг принял упавшее сверху лезвие на щит, одновременно ложась на него и таким образом тесня моего соратника. А сзади в спину датчанина уперся целый клин воинов, усиливающих его натиск…
Я закричал от боли – атакуя варяга, первый рванувшийся в брешь викинг наступил мне на живот. Он уже добил бы меня, да покуда занят! Выпустив ручку бесполезного теперь щита, я с со всего маху врезал предплечьем левой по ахиллову сухожилию противника, подсекая его и одновременно скручиваясь набок. Дан тяжело рухнул на спину, а я рывком вырвал топор из-за пояса – и от души рубанул под колено второго скандинава, как раз открывшегося сбоку. Вскрикнув, тот начал падать – но крик тут же оборвался: сражавшийся с ним рус очень удачно вспорол горло врага лезвием бродекса, одновременно с тем шагнув вперед. Закричал и уже растянувшийся на дне ладьи датчанин, видя, как неотвратимо падает на его лицо славянская секира…
Добив обоих викингов, вои второго ряда всего на несколько секунд закупорили ширящуюся в вендском строю брешь. Но этих секунд мне хватило, чтобы вскочить на ноги, вырвать дротик из щита и поднять его, крепко сжав ручку-перекладину под умбоном. А в следующий миг вражеский клин просто опрокинул «пробку» из двух вендов, и даны неудержимым потоком ринулись в тыл сражающихся славян…
Да откуда их так много?!
На меня ринулось сразу двое скандинавов, и я едва успел сместиться приставным шагом вправо так, чтобы передо мной оказался лишь один противник. Причем в движении едва не упал, зацепившись правой ногой за скамью… А в следующую секунду только и успел подставить под топор опасно треснувший щит! Ударил в ответ, надеясь попасть по древку датского бродекса, но не успел, раскрылся… И в следующий миг мне в бок врезался вражеский щит, выбив секиру, осушив правую руку – и опрокинув меня через борт ладьи.
Холодная вода обожгла тело, и я бешено в панике забил руками, выпустив щит – но быстро пришел в себя, очутившись в хорошо знакомой стихии. Во время последнего восстановления, в дополнение к тренировкам по хапкидо и уличному воркауту, я начал ходить в бассейн и добился неплохих результатов, научившись правильно дышать, плывя кролем. За сорок пять минут нарезал более километра! Плюс поднаторел в нырянии – и возможно, сегодня это умение спасло мне жизнь. Кто знает, удовлетворились бы даны, выбросив меня за борт, или ткнули бы вдогонку копьем или той же сулицей… Сбросив шлем (он здорово тянул голову вниз и очень мешал) и внутренне порадовавшись, что отдал кольчугу Сверкера за девушек, я резво нырнул – а вынырнул уже в двух метрах от места падения.