Настроение жить
Иногда Оля как будто со стороны смотрела на свою жизнь и удивлялась. Что происходит, почему? И как быть дальше? Но потом круговорот работа-дом убаюкивал, затирал тревожные мысли.
Не время. Просто ещё не время. Ещё немного – и всё изменится. Нужно только подождать…
***
– Оленька, прости…
Оля сжимала хрупкую ладонь свекрови и молилась, чтобы «Скорая» приехала вовремя.
– Серафима Павловна, ну что вы придумали, а? Вот стоит на работу отлучиться, а вы уже проказничаете. В угол б вас поставить, так не простоите же долго… Если только мне рядом быть, вас держать, но это что же тогда получается – я сама себя накажу?
Свекровь не обращала внимания на Олины слова, то проваливаясь в забытьё, то из последних сил пытаясь открыть глаза и за что-то извиняясь.
Скорая приехала быстро, но всё же – недостаточно. Оля растерянно смотрела на врачей.
– Кем вы приходитесь?.. – спросил один из них, деликатно опустив слово «усопшей».
– Дочкой… – почему-то ответила Оля и горько заплакала.
***
Она видела его как будто в первый раз.
Хотя по сути, так оно и было.
В постаревшей лет на десять Оле не было ничего от неё прежней. А в моложавом импозантном мужчине не было ничего от прежнего Вити.
У него даже осанка изменилась. Движения стали плавными и размеренными, а взгляд – чужим и холодным.
– Хорошо выглядишь, – зачем-то сказала Оля. Он ничего не ответил и немного закатил глаза. Ну да, наверное, не самую подходящую фразу для похорон она выбрала.
– После… нам надо будет поговорить.
Оля кивнула. Да, ей тоже хотелось поговорить. Например о том, почему он не навещал их, почему так редко звонил. Куда делись деньги от проданной квартиры, почему их с Серафимой Павловной так и не позвали в Казахстан «на всё готовое».
Поминки были скромными. После смерти мужа Серафима Павловна значительно сократила круг общения, и Оля не стала приглашать тех, с кем свекровь ни разу не виделась за последние три года.
Кроме Вити.
Все подходили к нему, выражали соболезнования. Он печально кивал и вздыхал, а Оля почему-то никак не могла его пожалеть.
После того, как все разошлись, в квартире повисла звенящая тишина. Оле вдруг расхотелось задавать все эти неприятные вопросы, и она просто сказала:
– И что дальше?
Витя немного поморщился.
– Оль… мы виноваты друг перед другом. Я предлагаю всё спокойно обсудить. Я не буду упрекать тебя за то, что ты недосмотрела за мамой, но и ты меня не суди строго.
Олю будто накрыло ватной пеленой. Всё, что говорил Витя, стало вязким, застревало, не хотело доходить до сознания. Как – недосмотрела? И чем же она виновата?..
– Мне было тяжело, очень. Новое место, люди… Ни от кого нет помощи, ни дома, ни на работе. Приняли меня не сразу. И ты ещё давила, хотя я говорил, что не время… В общем, я не буду ходить вокруг да около.
Витя достал из кармана телефон, немного покопался в нем и показал Оле. С экрана на неё смотрела улыбающаяся девушка с задорным взглядом и жгуче-черными волосами.
– Это – Азиза.
– Твоя любовница? – хрипло спросила Оля. Витя поморщился.
– Нет. У нас с ней ещё ничего не было… в этом смысле. Она из приличной семьи. Но я хочу на ней жениться.
Оля бы засмеялась, если бы могла. Вот значит, как? А она, Оля, из какой семьи?
– Ты можешь пока пожить в маминой квартире. А через полгода, когда я вступлю в наследство, мы что-нибудь решим.
– Витя, а где деньги от нашей квартиры?
– Ты имеешь в виду от квартиры, за которую я один выплатил почти всю ипотеку? – вызывающе вздернул голову Витя, – я вложил их. Неудачно. Но я не хочу это обсуждать. Да, я потратил их неразумно. Но и заработал – тоже я. И тебе не кажется, что сейчас не лучшее время обвинять меня за это?
Оля посмотрела ему в глаза, и он не выдержал взгляд. Хотелось смеяться и плакать. Напомнить, как он просил уволиться с работы. Напомнить, как она ухаживала за его матерью, пока он сватался к красавице из приличной семьи… Но что толку? Кажется, Витя всерьез убежден, что это именно она, Оля, виновата в том, что Серафима Павловна не дожила до второй свадьбы сына.
Молнией вспыхнула мысль: а свекровь-то, кажется, всё знала… Вот за что она просила прощения! Но почему не сказала? Боялась, что Оля её бросит?
Оля вздохнула. Хотелось верить, что не бросила бы.
***
Утро началось с грандиозного скандала. Оля несколько раз отстраняла раскалившуюся от криков трубку и задумчиво смотрела на неё: а может, не стоит всё это выслушивать? Но почему-то так и не нажала «отбой».
Как оказалось, интуиция не подвела – концовка разговора стоила того, чтобы её дождаться:
– Я не знаю, как именно ты смогла её убедить, – устало сказал Витя, –пусть это останется на твоей совести, тебе с этим жить. И тебе очень повезло, что я порядочный. Я не стану с тобой судиться, хотя мог бы.
«Не мог, – подумала Оля, – у тебя билет на завтра и свадьба через месяц».
Но вслух она просто попрощалась. Максимально вежливым тоном, каким обычно разговаривала с самыми истеричными клиентами.
Пора на работу.
Сегодня бесконечная череда продуктов не утомляла. Возможно, помогал свежий маникюр на ногтях.
Как же давно она его не делала!
Но это не пустые траты, не каприз. Не могла же она прийти на собеседование неопрятной. Поэтому за стрижку и уход за руками она отдала почти половину зарплаты. Ну и пусть. Обещанный ей оклад должен был окупить все расходы с лихвой.
Олю ждали на новой работе хоть завтра. На этой – готовы были отпустить без долгой отработки. Но Оля медлила. Всматривалась в тележки покупателей, но не находила того, что искала.
Знакомая многодетная мамочка заметно посвежела. Её младший карапуз подрос и уже не сидел в тележке, а держался за руку старшего брата. Впрочем, с таким же важным видом.
Отмечавший зимой день рождения парень выложил на ленту упаковку дешевых сосисок и три пачки макарон. Оля улыбнулась и едва не поздравила его с новосельем.
Обыкновенно вредная и медлительная бабуля шустро метала из тележки непривычно много всего. Не иначе, ждёт гостей…
Олю охватил «синдром выпускника». Работа кассира ей не очень подходила, но по историям из мозаики продуктов, она, пожалуй, будет скучать.
До закрытия оставалось всего десять минут, как вдруг на ленте появился знакомый набор: самый дорогой кошачий корм, лапша и колбаса.
Оля пробила товары, и поставила к ним контейнер с домашней едой из-под прилавка.
– Подарок, за шоколадку и настроение. А хотите, я расскажу вам, как нормально питаться по цене этой колбасы? Так, что ваш кот обзавидуется?
Мужчина улыбнулся.
– Когда?
Оля посмотрела ему прямо в глаза.
– А знаете… сейчас – самое время.
Возврат
По улице уверенной походкой шёл мужчина. Он изредка бросал взгляд на дорогие наручные часы, после чего хмурился и ускорял и без того быстрый шаг. Почти запыхавшись, он всё же вовремя достиг своей цели.
Большое старинное здание вполне подходило для того, чтобы стать музеем. На крайний случай – библиотекой, или сдавать залы под театральный кружок и танцевальную студию. Но металлические буквы, дурно и неуместно смотрящиеся на вычурном фасаде, гласили:
«Центр духовной медицины».
Названия у центра не было, потому что он был единственным не только в городе, но и в стране. И вполне мог себе позволить расположиться в самом престижном районе, заняв один из наиболее впечатляющих домов города.
Что, впрочем, ничуть не помогало примирить архитектуру семнадцатого века с дизайном современности. Открыв дверь, мужчина попал в холл, куда более подходящий для небоскрёба, чем для исторического здания.
Но посетителя явно не волновали контрасты обстановки. Почти не глядя по сторонам, он подошёл к массивной деревянной стойке, за которой расположилась миловидная девушка. Бейдж чуть повыше аккуратной груди сообщал всем желающим, что зовут её Инга, и она – консультант.
Будь мужчина немного внимательнее, он бы сразу понял, что Инга нервничает. Чему, впрочем, удивляться совсем не стоило: она устроилась сюда, пройдя конкурс из 400 человек на место, и после долгого обучения и стажировки с наставником впервые осталась за стойкой одна. Чего, кстати, не должно было произойти… Как назло, именно сегодня заболел второй консультант, и его не смогли вовремя заменить.
Но девушка старательно прятала волнение за дежурной улыбкой, а чуть подрагивающие руки заняла карандашом и блокнотом. Улыбнувшись чуть шире, чем того требовали стандарты, Инга сказала:
– Добро пожаловать в «Центр духовной медицины»! Чем я могу быть вам полезна?
Произнеся эту фразу, она тут же немного расслабилась, радуясь тому, что всё сделала правильно, и наконец смогла избавиться от вечно вылетавшего «чем я могу вам помочь». Наставник каждый раз очень жёстко реагировал на эту фразу, объясняя, что клиенты Центра не больные и не убогие, и в помощи не нуждаются.
– Макарский Александр. Мне назначено, – чуть хрипловато произнёс мужчина.
Едва взглянув на монитор компьютера, Инга сразу нашла нужную запись.
– Да, конечно. Позвольте, я вас провожу.
Стуча каблуками по мраморному полу, она вела Александра лабиринтами длинных коридоров, ни разу не пропустив нужный поворот. Остановившись у двери с надписью: «Процедурный кабинет», приложила ладонь к сканирующему устройству, довольно нелепо выглядящему рядом с дверями из красного дерева. После звукового сигнала механизм щелкнул и кабинет открылся. Инга, едва заглянув внутрь, сказала:
– Геннадий Петрович, к вам Александр, плановый приём.
И, чуть посторонившись, пропустила посетителя внутрь, провожая его взглядом. Ещё несколько секунд смотрела на закрывшуюся дверь, затем тихонько вздохнула. Она знала, что через пару часов снова увидит клиента. Но это уже будет не совсем тот человек…
***
Геннадий Петрович прекрасно вписывался в общую картину несоответствий «Центра…». Удобно расположившийся, одетый в джинсы и свитер он был похож на посетителя бара в приятный вечер пятницы. Его спокойное и расслабленное выражение лица подошло бы человеку у стойки, сидящему с бокалом пенного, но резко контрастировало с обстановкой кабинета. Особенно не сочетаясь с большим зловещего вида предметом, смутно напоминающим стоматологическое кресло, щедро опутанное паутиной проводов и хищно блестящее глазами множества мониторов.
Чуть дрогнув при виде кресла, Александр расположился на предложенном стуле, а Геннадий Петрович углубился в изучение электронной карты клиента.
– Ммм, общие показатели 87/100, анализы в норме, согласие получено, срок обдумывания соблюдён… Всё отлично, просто замечательно! Если вы не изменили решение, мы можем провести процедуру прямо сейчас!
– Не передумал.
Чуть нахмурившись, хозяин кабинета пощёлкал мышкой в безуспешных поисках и спросил:
– Прошу прощения, не могли бы вы напомнить суть обращения? Наверное, какой-то сбой в системе.
– Нет-нет, никакого сбоя. Я воспользовался правом анонимности. Если можно, я бы предпочёл, чтобы никаких записей не сохранилось.
– Мы можем не вносить это в вашу карту. Но в архивах Центра информация сохранится.
– Да, я в курсе. Но мне говорили, что это очень надежные архивы.
– Совершенно верно. И всё-таки перед процедурой вам придётся рассказать, что именно нужно извлечь.
Александр несколько секунд собирался с мыслями, после чего с трудом выдавил:
– Я хочу детей.
Лицо Геннадия Петровича излучало всё то же расслабленное спокойствие. В какой-то момент это состояние передалось посетителю, и разговор полился свободнее – как беседа двух приятелей.
– Я хочу детей, а моя жена не может их иметь. Мы перепробовали все способы, традиционные и … не очень, но ничего не получается. В итоге договорились на усыновление, но знаете… Мне пришла в голову идея. Со мной ведь всё в порядке, так почему я должен воспитывать чужого ребёнка? Я ведь могу завести его от любой другой женщины.
Не заметив на лице специалиста ни тени жалости или осуждения, Александр продолжил:
– Тщательно всё обдумав, я отказался от этого варианта. Я люблю жену. Не хочу разводиться с ней или делать ей больно. И тем более не готов нарушать закон, ища суррогатную мать. Но… идея никуда не делась, понимаете? Я не могу спокойно просматривать дела воспитанников детского дома, стал заглядываться на женщин-коллег. Отношения с женой стали какими-то… напряженными. Она чувствует, что со мной что-то происходит, а я не могу ей ничего объяснить. Я хочу, чтобы это всё кончилось, понимаете?
– Понимаю. Сегодня вы избавитесь от этой идеи. У нас есть несколько вариантов изъятия. В вашем случае могу предложить два: вы можете помнить о том, что у вас была такая идея, просто она перестанет казаться привлекательной. Или вы вообще забудете, что когда-то этого хотели. При этом мы даём гарантию, что заново желание не появится.
– Забыть, – твёрдо ответил клиент.
Александр, повинуясь жесту Геннадия Петровича, расположился в жутковатом кресле. Он ожидал, что большинство проводов будет надето ему на голову, и крайне удивился, когда примерно половина датчиков была прикреплена к нему в районе сердца.
После в ход пошли прозрачные трубки и проводки с иглами на концах. Несмотря на то, что Геннадий Петрович действовал быстро и аккуратно, всё равно процедура оказалась болезненной и неприятной.
Наконец, всё было готово. Надев на лицо клиента маску и регулируя подачу газа, Геннадий Петрович проинструктировал:
– А теперь вам нужно как можно более подробно подумать о вашей идее. Чем детальнее, тем лучше. Расслабьтесь и дайте волю фантазии.
Первое, что увидел Александр, закрыв глаза, был младенец у него на руках. То ли из-за тока на кончиках игл, то ли из-за сладковатого газа, видение было настолько реальным, что он буквально почувствовал вес ребенка и движения маленького тельца. Малыш внимательно разглядывал его и улыбался во весь беззубый рот. Сердце дрогнуло: мальчик был точной копией его в детстве, будто воссозданный по старым фотографиям.
Внезапно картинка поменялась. Александр ведёт уже подросшего сына в школу, волнуясь едва ли не больше его самого.
Дальше яркие видения пошли одно за другим. Совместная рыбалка, игры в футбол, походы… Уже заметно поседевший Александр хлопает по плечу сына, улыбаясь его невесте… Заканчивается фантазия почти так же, как и началась – младенцем на руках. Только в этот раз Александр знает, что это уже не его сын. Это – внук, продолжение его рода.
Многочисленные мониторы постоянно обновляли данные, но Геннадий Петрович успевал следить за всеми. Он не обращал внимания на слёзы, показавшиеся из-под неплотно прикрытых век клиента, его куда больше волновала голубоватая субстанция, извлекаемая из тела мужчины и капающая в изящный хрустальный сосуд, похожий на флакон от дорогих духов, а не на инвентарь для медицинской процедуры.
Скоро всё было кончено. Геннадий Петрович осторожно извлёк иглы, освободил всё ещё спящего клиента от датчиков. Едва он убрал маску от лица мужчины, как тот открыл глаза.
– Вы молодец, – ободряюще сказал хозяин кабинета, – процедура прошла отлично. Как вы себя чувствуете?
– Немного странно… если честно, я не очень помню, как сюда попал, – растерянно ответил Александр.
– Ничего страшного, это пройдёт. Посидите немного, вас сейчас проводят.
Протянув обескураженному клиенту стакан со специальным отваром, Геннадий Петрович подошёл к стоящему на столе телефону.
– Инга, мы закончили. Проводишь нашего гостя?
Инга появилась на пороге кабинета спустя пару минут. Аккуратно взяв под руку клиента, она повела его к выходу.
Лицо Александра было спокойным и безмятежным. Недоумение от провала в памяти рассеялось под действием отвара. Инга знала, что уже оказавшись на улице, он будет в состоянии вспомнить только то, что ходил в Центр за услугой, и что она оказана качественно – и всё. Ни деталей изъятия, ни повода обращения. И уж тем более не вспомнит того, о чём хотел забыть. Блаженное неведение.
Но ей всё равно было жутковато встречаться взглядом с клиентами после процедуры. Потому что с расслабленных и счастливых лиц на неё смотрела пустота.
***
Впрочем, именно внимательность и чувствительность Инги и помогли ей заполучить эту работу. Вот и сейчас, едва взглянув на появившихся в дверях посетителей, она увидела то, чего не заметило бы большинство.
Со стороны всё было вполне пристойно: молодой мужчина, придерживая дверь, галантно пропускает вперёд свою спутницу. Но по едва уловимым выражениям лиц она уже знает, зачем они пришли.
– Добро пожаловать в «Центр духовной медицины»! – и, опережая вопрос, – совместное прохождение процедуры повышает вероятность успеха. Пожалуйста, назовите вашу фамилию.
Мужчина ответил сквозь зубы, раздражённо выдохнув. Ну, так и есть. Чета Самсоновых, готовятся к разводу. Множественные попытки примирения, долгая и тяжелая история отношений. Объект для изъятия – идея о спасении брака.
В Центре специалистом по отношениям был Всеволод Иванович. Только у него был кабинет на два кресла, ещё более пугающий, чем остальные. Инга, провожая клиентов, по возможности старалась не переступать пороги и не заглядывать внутрь.
Во время стажировки примерно на месяц её обязали присутствовать на всех процедурах. За изъятием обращались все, кто только мог это себе позволить: мужчины и женщины, старики, молодежь, и даже дети под присмотром обеспеченных родителей. И во всех случаях была общая черта: как только изящный флакон наполнялся больше чем наполовину, люди начинали плакать.
В этот раз первой не выдержала супруга, уже на воспоминаниях о знакомстве – пара сделала заказ на полное изъятие истории отношений. Если бы слёзы собирали наравне со странноватой голубой субстанцией, их бы набралось даже больше, чем пара флаконов…
Мужчина, который и был инициатором процедуры, сдался только ближе к концу. Подвело его то, что он обожал своего деда – ярого приверженца семейных традиций, и фантазию об ужине в компании первой и единственной жены и своих уже женатых внуков в дедовом доме спокойно выдержать не смог. Злые слёзы неудачи и разочарования просочились из-под крепко зажмуренных глаз…
Но Инга этого не видела. Провожая пару к выходу, она протянула клиентке дежурное зеркальце и влажную салфетку – убрать предательски потёкшую тушь.
Остаток дня прошёл легче. Были обращения по поводу идеи покупки мотоцикла и горных лыж; заказы на изъятие мыслей о похудении, изучении иностранного языка… Такие процедуры были довольно простыми, не требовали долгих предварительных исследований и дорогих анализов, не нужно было заставлять клиентов выжидать период обдумывания решения.
А ещё после простых изъятий во взгляде клиентов почти не было той пугающей пустоты. Так, всего лишь легкая тень.
До конца смены оставалось пятнадцать минут. Мысленно поздравляя себя с успешным первым самостоятельным рабочим днём, Инга вдруг заметила припозднившуюся клиентку.
И тут же поняла, что что-то не так.
Женщина совсем не была похожа на обычных клиентов Центра – уверенных в себе и своём решении. Подавляющее большинство из них по поводу процедуры сомневались не больше, чем если бы обратились к хирургу с давно засевшей гноящейся занозой.
А эту посетительницу уверенной назвать было совсем нельзя. На какую-то долю секунды Инге даже пришло в голову, что дама просто заблудилась. Впрочем, эту мысль Инга быстро отбросила как совсем маловероятную.
– Добро пожаловать в «Центр духовной медицины»! Чем я могу быть вам полезна? – мягко спросила она.
– Добрый день, девушка… добрый день, Инга, – поправилась клиентка, разглядев бейдж, – я… Я пришла узнать по поводу возврата.
– Возврата чего? – совсем непрофессионально опешила Инга, забыв о дежурной улыбке.
– Возврата идеи. Скажите, это возможно?
Инга открыла рот, и тут же его закрыла. Потому что не знала, что ответить. Такого не спрашивали ни разу за её стажировку, и о таком не рассказывали на обучении. Впрочем, она быстро взяла себя в руки.
– Могу я попросить вас немного подождать? Мне требуется дополнительное время для решения вашего вопроса, – сказала она как можно вежливее, стараясь не обращать внимания на вмиг похолодевшие ладони. На Ингино счастье, клиентка не выказала никакого недовольства задержкой и покорно уселась на предложенный мягкий кожаный диван, отказавшись от чая.
А Инга с нарастающим беспокойством рылась в инструкциях в поисках ответа. Поиск по ключевым словам результатов не дал. В голову пришла спасительная мысль позвонить своей наставнице. Хоть она сейчас и в отпуске, может, всё же ответит?
После десятого гудка Инга уже настроилась беседовать с автоответчиком, как Ольга вдруг подняла трубку.
– Привет! Как твой первый день?
– Оля, выручай! – горячо зашептала в трубку Инга, – ты знаешь что-нибудь о возврате?
– Возврате… чего? – удивилась Ольга.
– Идеи! К нам обратилась клиентка с возвратом!
– Вот это тебе повезло… Я десять лет тут работаю, и первый раз о таком слышу! Так, ладно, сейчас что-нибудь придумаем. Не раскисай! Что, скандалит уже?
– Нет, сидит спокойно, ответа ждёт.
– Ну вот видишь, значит пока всё хорошо. Знаешь что? Попробуй поискать в инструкции 15/58. Мне кажется, там в последней главе было что-то похожее… Самое главное помнишь?
– Помню, – Инга прикрыла глаза. Самое главное – чтобы клиент не потребовал встречи с руководством. Специалисты, которые не могли решить вопрос на своём уровне, Центру были не нужны. Да, платили тут почти втрое больше, чем в среднем по рынку. Но и спрашивали так же: клиент всегда прав. – Спасибо, и прости, что побеспокоила.
Инструкция 15/58 на две трети состояла из описания схем бизнес-процессов Центра. Инга помнила их почти наизусть. В каких случаях назначаются полные анализы, в каких достаточно базового осмотра. Какие сроки обдумывания положены для различных идей… Инга бегло пролистывала знакомую ей информацию.
Но один пункт всё же оказался для неё новым.
«…В случае, если клиент недоволен качеством оказанной услуги, он может получить возмещение стоимости процедуры и предварительного исследования в полном объёме…».
– Простите, я не уточнила как вас зовут. – Просветлевшая и вернувшая уверенность Инга улыбнулась клиентке.
– Валентина… Сомова Валентина Игоревна, – тут же добавила женщина.
– Валентина Игоревна, сейчас я найду вашу карточку. Мы оформим возврат стоимости услуги и всех расходов на анализы, деньги будут зачислены на указанный вами счет не позднее, чем через три рабочих дня.
– Инга, я, возможно, неверно выразилась, – чуть смутилась клиентка, – мне не нужны деньги. Я хочу вернуть идею.
– В таком случае, боюсь, мы вынуждены вам отказать, – сказала Инга, холодея. Ведь по совести, поиск по слову «возврат» не дал результатов. И инструкция 15/58 говорила только о возмещении денег. Про возвращение идеи её владельцу нигде не было ни одного упоминания… Может, удастся уговорить клиентку? – Мне очень жаль. Я могу ещё что-нибудь сделать для вас?
– Этого не может быть! – неуверенная до этого момента клиентка посмотрела на Ингу с таким отчаянием, что она содрогнулась. Прозвучала фраза, которая для Инги означала конец. – Я хочу поговорить с вашим начальством!
«Ну вот и всё», с тоской подумала консультант, «вот тебе и закрыла досрочно ипотеку, и на море съездила…»
«С шефом ты увидишься только дважды» – предупреждали её в первый же день стажировки, «во время первого инструктажа, и при увольнении. Он ужасно не любит общаться с клиентами, если кто-то настоит на решении вопроса с ним – пиши пропало». Тогда Инга была уверена в своих силах, и никак не ожидала, что всё случится вот так быстро. В голове даже промелькнула шальная мысль: сказать, что встреча с начальством невозможна. Но эта идея разбилась о равнодушный глазок камеры наблюдения. Если станет известно, что она обманула клиента, её не просто уволят, а выгонят по статье.
На негнущихся ногах Инга пошла в сторону лестницы, жестом пригласив клиентку следовать за собой и дежурно улыбнувшись. Удивилась сама себе: какой смысл сохранять вежливость, если она тут уже почти не работает?
Второй и третий этажи ничем не отличались от первого. Современные интерьеры, нелепо втиснутые в недра исторического здания. Но поднявшись на последний, четвёртый этаж, женщины словно попали в другую эпоху.
Здесь не было пальм в больших кадках, пухлых кожаных диванов и переливающихся десятками лампочек люстр. Даже освещение было сделано в виде неярких канделябров с теплым светом. Шаги женщин стали чуть глуше, потому что вместо холодного мрамора на полу был паркет.
Инга остановилась у большой двойной двери. Никаких сканеров или камер. Просто дверь. Она немного замешкалась, перед тем как постучать.
– Да-да, войдите! – отозвался глубокий мужской голос. Женщины пересекли порог, и Инга представила клиентку.