Белые искры снега

– Привет, – шустро поздоровалась с мужчинами, старым и молодым, подросток, чихнув из-за запаха шалфея. Она очень заинтересовалась блюдцем – единственным материальным предметом, который она сейчас могла двигать, словно она – еще живая.

– Салют, девочка, – медленно повернулся в ее сторону длинноволосый мужчина. Лицо у него было бледное и очень печальное, а глаза – карие и неожиданно теплые. А еще девочке казалось, будто бы она уже где-то видела этого человека в черной футболке и черных джинсах, драных на коленях.

– Здравствуй, малышка, – злобно проскрипел и дедушка, оторвавшись от разговора с живыми, и обвел взглядом водянистых глаз ее фигуру, особо остановившись на голых плечах. Его место тотчас занял второй дух. – Нехорошо ходить в таком виде, девочка. Надо одеваться так, как подобает, а не как попало.

– Как хочу, так и одеваюсь, – дерзко отозвалась девочка, заправляя за ухо короткую темно-русую прядь волос, которые не отрастали уже много лет. Дедушка, увидев ухо с тремя проколами, неодобрительно покачал головой. Топик чуть приподнялся, демонстрируя на животе кусочек цветной татуировки в виде бабочки, наколотой справа от пупка.

– Ужасно неподобающе, – сказал старик, укоризненно качая головой.

– На себя посмотрите, – огрызнулась девочка. Ей и раньше всегда указывали, как и что делать, а она всегда начинала беситься. При этом указывали ей не ее родители, чуткие и понимающие люди, а совершенно посторонние.

– Маленькая дрянь, – прошипел дедушка и вдруг оскалился, показав длинные острые пожелтевшие клыки и синюшный язык. Зрачки его стали узкими и багровыми. Черты лица заострились, вытянулись, а нос неожиданно оказался на щеке.

Дух вдруг оказался около девочки, сгорбившись и тянув к ней скрюченные пальцы, но та вдруг зажмурилась и выставила вперед руки, из кончиков ее пальцев полетели искры и… И дедушка словно врезался в невидимую перегородку. Выругался, поскрежетал по ней когтями и затих.

– Призрачный легион, – прошипел он, принимая обратную форму. От чудовища не осталось и следа. – Под защитой, да, девочка? – спросил он недовольно.

– Под защитой, дедушка, – смело сказала подросток, опуская руки, понимая, что старик не очень-то и безобидный. Но страшно ей не было.

– И что же ты такого сделала, чтобы попасть туда? Как заслужила? – прошептал старик с огромным интересом и неясной надеждой во вновь ставших водянисто-голубыми глазах.

– Вернулась. Была искренна, – по-взрослому отвечала девочка.

– Сама вернулась? – не поверил ее пожилой собеседник. Сейчас он ничуть не напоминал то чудовище, которым был минуту назад.

– Сама, – сдвинула брови к переносице девчонка.

– Ну и дура. Моя очередь! – прикрикнул на длинноволосого мужчину с гитарой дед. – Отдай! Я еще не наигрался.

– Не мои проблемы, – отрезал длинноволосый.

– И я! Я тоже хочу поразвлекаться! – вдруг появился в комнате и четвертый дух – лохматый небритый парень в клетчатой рубашке, которому можно было дать и двадцать и тридцать лет. Он как вихрь влетел в комнату, безумно хохоча. – И я хочу! И я! – он вцепился в тарелку и стал беспорядочно водить ею по кругу.

– Пошел вон, – рявкнул на него старик. – Тупица! Вон! Вон! Кыш!

Парень оставил в покое блюдце и подлетел к деду. Схватив у него трость, он с улюлюканьем умчался прочь, просочившись сквозь стену. Дед, ругаясь и проклиная все на свете, помчался за ним, сыпля проклятьями.

– А можно я тоже? – спросила девчонка, глядя сверху вниз на парней и девушек, рассевшихся вокруг спиритического круга с символом призыва таких, как они, нарисованным посредине.

– Можно, – легко согласился длинноволосый мужчина. – Мой последний ответ.

– А почему вы к ним пришли? – с интересом спросила она.

– Тут играла моя песня. Поэтому я и пришел, – отозвался обладатель гитары, не переставая передвигать рукой блюдце. – Я всегда слышу свои песни.

– А дедушка почему пришел?

– Он жил где-то в этом подъезде много лет назад. А зачем пришла ты?

– Я пришла поговорить с живой, – честно ответила подросток. – Кое-что сказать ей. Кое-что важное.

– Я спою им последнюю песню и скажешь, – пообещал мужчина. Однако сделать этого он не успел. Хохочущий обладатель клетчатой рубашки вновь появился в комнате, с безумным видом размахивая тростью старика.

– Я тоже хочу! И я! И я! – вопил он, отбирая у длинноволосого блюдце. Тот не выпускал его, пытаясь разговаривать с живыми дальше. – Отдай! Я! Скажу им все! Скажу, когда они умрут! Скажу! Я! И я! И я хочу! Хочу!

– Убирайся! – рявкнул на него мужчина. – Прочь!

– Моя трость! – заорал дед, влетая в комнату сквозь потолок. – Отдай мою трость, придурок! Козлина небритая! Трость верни! Верни, говорю!

– Это моя трость! Не отдам! – заверещал воришка. – Моя! Моя! Моя!

– Оба – проваливайте! – почти прорычал длинноволосый, который пытался рассказать о своей последней песне парням и девушкам, внимавшим его словам, как откровению. Ничего не выходило. И хоть связь с миром живых была отличной – магический знак и сила медиума, знающего особые слова, сделали свое дело, но два других духа, один из которых тоже хотел поговорить с живыми, здорово мешали. Поэтому рассерженный мужчина с гитарой за спиной, собрав все свои силы, оттолкнул этих двоих подальше от блюдца, поступившись разговором.

– Иди, девочка. На мое место иди, – сказал он подростку, которая с любопытством смотрела на потасовку взрослых духов.

И она пошла.

Как только коснулась пальцами блюдца – единственную сейчас возможную связь между двумя мирами, тотчас поздоровалась. Со смайликом, как привыкла. С таким –:Е. Правда, пришлось описывать смайл, но, может быть, будет понятно?

Она хотела сразу же обратиться к Насте, чтобы предупредить, но тут произошло неожиданное. Одна из присутствующих девушек ее опередила и задала вопрос о том, когда встретит любимого человека. Подросток, которой было это совершенно неведомо – не многие духи могут сказать, что будет, посмотрела в лицо спрашиваемой, с недоумением посмотрела на нее и… И вдруг вспомнила все.

Это было как холодная волна – воспоминания окончательно вернулись.

Девочка узнала ее.

Красивая, высокая, синеглазая, русоволосая, с косами и в модной одежде. В окружении друзей. Пахнущая дорогими духами. С невидимыми следами поцелуев на губах. И с красивыми длинными аккуратными ногтями с элегантным нежно-лавандовым френчем.

Девочка глянула на свои темно-розовые, облупленные по краям, уже много лет остававшиеся одними и теми же короткие миндалевидные ногти, и сжала зубы.

Ее гневу и обиде не было предела. Сразу же вспомнилось все, что было в прошлом. Все, до мельчайшей детали: от оттенка неба до того, в каком узоре были рассыпаны темно-зеленые стекла разбитой бутылки под ногами.

У нее нет такой силы, чтобы навредить, отомстить, наказать, но она все сейчас скажет. Все скажет! Напомнит.

…Девочка не сразу взяла себя в руки и, мерцая, словно свеча, коих в комнате горело несколько штук, стала говорить дальше – с трудом, несколько бессвязно, но совершенно искренне. Глаза ее покраснели от слез, алые тонкие губы были закусаны, пальцы дрожали.

Девочка слышала зов, на который, повинуясь, должна была уйти прочь, но не могла этого сделать. И как только она собралась сказать Насте самое главное – о Ярославе, в комнате появились вдруг едва заметные то ли огоньки снега, то ли сияющие снежинки, наполнившие собой все пространство, и возник еще один представитель сверхъестественного мира. Не она пришла на его зов, а он сам явился за ней. Облаченный в белые одежды с золотой вышивкой статный мужчина лет сорока, главным украшением широкого круглого лица которого были чистые ясные глаза невероятно голубого, как дно горного хрустального озера, цвета, вздохнул и с сожалением покачал светловолосой головой.

– Нельзя, Дарена, – сказал он со строгостью в тихом глубоком голосе, в котором слышалось и затаенное сострадание. – Пойдем.

– Я должна сказать! Пожалуйста, – в ее голосе была и мольба, и упрямство, и желание сопротивляться и делать по-своему. – Слышите? Пожалуйста!

– Нет.

– Вольга разрешил!

– Сомневаюсь.

– Пожалуйста! Вы не понимаете, что ли? – на глазах подростка показались слезы. Белых искр стало еще чуть больше, и они касались ее лица, как будто бы пытаясь успокоить девочку.

– Ты знаешь правила, – мужчина посмотрел на нее прямым твердым взглядом, в котором, впрочем, не было жесткости. – Прямо сказать об этом ты не можешь. Они сами должны найти друг друга. Ты можешь только немного помочь им, Дарена.

Однако эти слова не подействовали на девочку-подростка с необычным именем Дарена. Миндалевидные зеленые глаза ее сузились от переполняющих ее эмоций.

– Нет, я должна сказать Насте! Она умная, она поймет! – и дух вновь стала торопливо отвечать живым, касаясь блюдца пальцами. Но, увы, ничего дельного сообщить им так и не смогла.

Мужчина в белом вздохнул, щелкнул пальцами, и в комнате раздался оглушающий писк чьего-то мобильника, испугавшись которого, двое из трех человек, участвующих в вызове духа, вздрогнули и отпустили блюдце.

Связь прервалась. Девочка сжала кулаки. Надо было не злиться, а быстрее сказать обо всем Насте! Что же она наделала!

– Пойдем, тебе здесь не место, – позвал Дарену мужчина. – И более разговаривать с людьми через это, – он кинул брезгливый взгляд на блюдечко, – ты не сможешь.

Мужчина с голубыми глазами коснулся плеча всхлипывающей от своего бессилия девочки, и они исчезли.

Сияющие искры исчезли минуту спустя.

Глава 16

Наш спиритический сеанс продолжался. И становилось все интереснее и интереснее.

– Задаем вопросы, народ, – сказал Темные Силы. – Не тупим.

– У меня есть вопрос, – сказала Алена.

– Говори, детка.

– Когда я встречу своего любимого? – русоволосая девушка произнесла этот вопрос несколько смущенно, наверное, из-за парней.

– Умеешь любить? – вдруг выдало блюдце как-то зло. Движения его стали рваными и быстрыми. И в комнате вдруг как-то похолодало, и мне сделалось не по себе. Олег внезапно вздрогнул.

– В смысле?

– Ты отобрала его у меня, – нервно, ошибаясь с буквами, сказало блюдце и добавило: – Аленушка.

– Что? – оторопела Алена, уставившись на Алсу. Та пожала плечами:

– Я не при делах, подруга. Оно… само. – И черноволосая девушка не без труда прочитала следующее послание духа:

– На крыше ты любила или играла?

– Ты о чем? – прошептала Алена, отодвигаясь от журнального столика.

– Тимур.

Алена смотрела огромными глазами на блюдце. То ли не понимая, что тот хочет сказать, то ли наоборот.

– Тварь, – вдруг вновь начал обзываться дух. – Если никто не знает, это не значит, что никто не помнит.

Алена выглядела такой растерянной и даже напуганной, что Даниил обнял ее и успокаивающе погладил по голове. Она прижалась к другу.

– Завязывайте с фигней, – велел он, по-братски целуя ее в висок.

– Это не мы! – прошипел Олег. Черты лица его заострились, глаза горели холодным пламенем. А Алсу, кажется, дрожала.

Однако сделать этого мы не могли. В какой-то момент я вдруг поняла, что просто не могу оторвать пальцев от ставшего почти ледяным блюдца. Я никогда не верила ни в духов, ни в привидения, ни в модных астральных сущностей и всему могла найти логическое объяснение, но сейчас, в этой полутемной комнате, в которой потухло еще две свечи – внезапно, с разъяренным шипением, мне стало так не по себе, что я была на грани – почти верила в мистическую составляющую происходящего.

Воздух, казалось, был наэлектризован, и в какой-то момент я поняла, что больше не чувствую приевшийся запах шалфея, а ноздри мои вдыхают любимый аромат озона. Блюдце тяжело, но очень целеустремленно скользило по буквам.

– Моя ошибка, – читала Алсу голосом, который слегка подрагивал.

– Нет, все, хватит. Алене не по себе, – решительно сказал Женька, глядя на то, как девушка прижимается к Даниилу, не боясь помять свои шикарные косы.

– Погоди, – прошептал Темные Силы, как будто бы не верил в происходящее.

– Я не хотела. Больно. Скучаю. Должна помочь. Виновата, – говорила пересохшими губами Алсу вслух. Мы ничего не понимали. Коллективный страх перед неизвестным опутал нас, словно рыбацкие сети, и не хотел отпускать. Нервозность буквально летала по комнате, искря во все стороны.

– Анастасия, – писал дух тем временем мое имя. Я вздрогнула. Мне показалось, что кто-то положил холодную как лед руку на мое плечо. И тут блюдце стало просто летать.

– У каждого есть своя судьба. У тебя тоже есть.

– Моя судьба? – прошептала я, чувствуя, как моя рука, касающаяся ледяного фарфора, занемела.

– Да. Не потеряй его. Иначе будет плохо, – из-за этих слов мне стало не только страшно, но и дико печально.

– Иначе опять неизвестность и пустота.

– Кто моя судьба? – зачем-то спросила я, потом тысячи раз укоряя себя за то, что раскрыла рот.

– Его имя…

И тут все кончилось. Внезапно истошно заорал мой мобильник. Заорал с таким вкусом и так громко, что я чуть не посерела от ужаса, который принес с собой испуг. Впрочем, испугалась не я одна. Друзья, видимо, струхнули не меньше. Алена почему-то завизжала, Даня заорал, Женька метнулся к выключателю, и мгновенно в комнате стало светло. Ранджи в это время приоткрыла окно – и ослабевший запах озона, сцепившийся в схватке с шалфеем, потихоньку улетучился вон из квартиры.

Я чуть дрожащей рукой схватила лежащий рядом со мной мобильник, чтобы посмотреть, сколько времени, и тотчас пришло сообщение. Его звук еще больше напугал Алену.

«Ну что, королева цирка? Смеешь игнорировать меня? Или ты на представлении?» – беззаботно и нагло писал Ярослав, которого мне мгновенно захотелось удушить. Нашел время, козел!

– Настя! – спокойно сказал Темные Силы. – Я же сказал русским языком – выключи мобильник.

– Я выключила, – возразила я, сведя брови. Что за черт? Я же отлично помню, как выключала этот идиотский звук!

– Хорошо же ты выключила, – явно не поверил он мне.

– Я, по-твоему, вру? – стала закипать я.

– Я видела, как она звук выключала, – спокойно сказала Ранджи. – Видимо, глюк телефона.

– И вообще, – вдруг поняла я, что меня смутило. – У меня никогда не стояло стандартных мелодий на звонке. У меня музыка стоит.

Я с озадаченным видом принялась вертеть телефон в руках. Что за чудеса с ним стали происходить? А после, сцепив зубы, быстро и коротко напечатала царевне Ярославне:

«Исчезните, ваше тупейшество».

Надеюсь, внемлет. И оставит меня в покое.

– Так, Алсу, Настя, – позвал меня и любимую девушку Темные Силы. – Мы должны закончить. Отправить духа обратно. Садитесь к кругу.

– Опять без света? – занервничал Дан. – Аленка, ну что с тобой? Смотрите, до чего вы девчонку довели!

Подруга и впрямь выглядела неважно. Ее слегка трясло, в глазах стояли слезы, и она буквально жалась к Даниилу, как будто бы боялась отпустить его от себя. Тот успокаивающе гладил ее по волосам и плечам, шепча, что все хорошо.

– Со светом, – отозвался устало Олег. – Аленка, ну чего ты испугалась? К нам просто плохой дух пришел, стал ерунду говорить. Они любят это делать. И вообще их несколько было. Все в порядке, подруга. Веришь? – он подошел к ней и взял ее руку в свою.

Алена, тихонько всхлипнув, кивнула, постепенно успокаиваясь. Темные Силы, который был на полголовы ниже, улыбнулся ей. Вот же она впечатлительная, а! А мне еще сегодня задуманное надо сделать! И как, спрашивается, я сделаю, если она и так не в себе? Что за день сегодня – то родственничек встретился, то какой-то массовый психоз из-за каких-то там «типадухов» начался.

– Крошка, детка, – позвал нас с Алсу Олег, – за дело.

Мы вновь, но уже при мощном свете электричества, сели с Алсу и Олегом вокруг стола, на котором лежал магический круг, и Темные Силы принялся что-то вновь читать, закрыв ладонями худое вытянутое лицо. Капюшон он снял, убрав волосы назад, и я увидела, что от напряжения на его лбу блестит пот. А может быть, в комнате было еще очень душно.

А еще чуть позднее Ранджи нарисовала вдруг смайл, о котором говорил дух, хотя, конечно, никакого духа не было – все это наши выдумки и коллективный психоз. Но получился этот смайл каким-то зловещим –:Е. Как будто бы это была оскаленная пасть.

В результате сделать то, что я хотела, из-за спиритического сеанса не получилось, к тому же и Алена сильно расстроилась, да и остальные, включая меня, были в каком-то легком замешательстве.

Когда все разъехались по домам, если честно, мне было как-то не по себе, и я ушла спать к ворчащему Дане, который, впрочем, тоже был впечатлен.

Сны мне снились тревожные, нехорошие, нервные, как кардиограмма человека с сердечной патологией, но с утренними лучами солнца все страхи растаяли, вернув хорошее настроение и веру в то, что все произошедшее – дело рук приколиста Темных Сил. Или же просто неосознанные движения рук кого-то из нас троих.

Впереди мне предстояло мое первое посещение школы в качестве практиканта по великому и могучему. По русскому языку то есть. А еще – жуткая встреча с невыносимым человеком.

Глава 17

Ярослав сидел в своей комнате на широком белом подоконнике, прижавшись спиной к стене и согнув одну ногу в колене. В наушниках играла рок-баллада «Лестница в небо» известной британской группы Led Zeppelin. Яр бездумно смотрел в окно, за которым падал густой, но почти невесомый снег, беззвучно касающийся холодных стекол, и отбивал пальцами знакомый ритм. Пальцы у него были длинными и изящными, как у профессионального музыканта, но никогда не касались струн или клавиш. Девчонкам безумно нравились его руки, а он не мог понять, чем. Сам Ярослав на женские руки обращал внимания мало – больше смотрел на ножки.

У ненормальной, которая испортила его день рождения, ноги были длинные и стройные.

Мелодичное фолковое вступление композиции прервалось коротким звуком нового входящего сообщения, и Яр со скучающим выражением лица взял телефон в руки. Правда, скучающее выражение тотчас исчезло, едва он понял, что ему пишет все та же сумасшедшая девица, которая откуда-то узнала его номер.

«Исчезните, ваше тупейшество», – гласило ее новое послание.

Ярослав даже наушники стянул.

– Ваше… что? Тупейшество? Это ты мне? – изогнул он темно-коричневую бровь. – Как ты мне надоела, – проворчал парень. – Одни неприятности от тебя.

Если честно, он ждал более развернутого сообщения от Насти – Ярославу сложно было признаться в этом, но ему нравилось выводить ее из себя. И он до сих пор вспоминал, какое ошарашенное лицо у нее было, когда они с парнями проехали мимо древней тачки ее подружки, остановленной ментами. Просто загляденье! Яр хохотал так, что заныли мышцы на животе.

Да, его коварный план удался. А ведь сама виновата, чертова кукла! Не надо было отправив цветы и открытку от имени Жени и ссорить его с лучшим другом! Как она вообще до этого додумалась?

Ярослав так был уверен, что за всем этим стоит Настя, что в его голову даже не приходила мысль о роковой случайности.

В наушниках заиграла знакомая до умопомрачения и переслушанная тысячу раз песня Smells Like Teen Spirit – одна из самых известных мелодий легендарной группы Nirvana, которую Яр обожал с подросткового возраста, как и ее вокалиста и гитариста Курта Кобейна, покинувшего этот мир еще в далеком 1994 году, но оставившего большой след в истории музыки и в сердцах людей.

Если под первую мелодию Яр расслаблялся, всецело отдаваясь музыке, то при первых же аккордах гитары второй его словно током ударило. Музыка пронзала его тело насквозь, заставляя тихо подпевать и качать в такт головой.

А еще музыка дарила вдохновение. На этот раз – злое.

Ярослав достал графический планшет и принялся рисовать женский портрет. С магией живописи он был на короткой ноге, а потому между ним и искусством создания изображений царило полное взаимопонимание, гармония и любовь.

Уверенные штрихи, легкие мазки, скользящие движения левой руки, в которой был зажат черный стилус – компьютерное перо, появляющееся и исчезающее меню выбора цветовой палитры и кистей – и у Ярослава получились наброски для портрета на планшете. Под чуткими руками юного художника он постепенно приобретал все более и более знакомые очертания.

Слегка склоненное к плечу симпатичное лицо с высоким лбом и упрямым, чуть вздернутым волевым подбородком. Несколько глубоко посаженные – глубже, чем того требует идеал – графитно-серые глаза удлиненной формы. Длинные ресницы, широкие скулы, прямой нос, коричневые брови вразлет, упрямый подбородок. Темно-пшеничные волосы с осветленными прядями. Ироничная полуулыбка.

Яр рисовал Настю.

– Ведь ты вроде бы ничего, – проговорил он почти ласково, вдруг вспомнив, в какой ступор вогнала его эта девица, когда они только увидели друг друга около клуба. Он увидел ее и сразу же понял – что-то не то. То ли с ней, то ли с ним.

Именно поэтому он и начал хамить, чтобы у Шейка ничего не получилось. Стало вдруг невыносимо думать о том, что и она тоже станет очередной жертвой друга. И только потом Яр понял: такие как она – не жертвы. Такие как она – самые настоящие охотницы.

Ему всегда нравились сильные духом девушки, умеющие за себя постоять. Уверенные, напористые, упрямые, гордые… Но конкретно Настя ужасно раздражала. Всем, чем только может раздражать человек: от внешности – особенно от этих серых глаз с вечным царским прищуром – до характера, хотя, конечно, Яр так до конца не понял эту девицу. И надеялся никогда не понять. Потому что понять человека можно, если ты с ним общаешься, а общаться с ней в ближайшие много веков в планы Ярослава не входило. Он вообще опасался, что психическое состояние Насти заразно, а становиться такой как она ему совершенно не хотелось. Спасибо, она его уже укусила.

– Вроде бы ты, малышка, и правда ничего, – повторил парень, чуть склонив голову. – Но ты мне не нравишься. Не люблю высокомерных стерв с манией величия.

И Ярослав ловко пририсовал Насте знатные боярские усы и жиденькую мушкетерскую бороденку – видимо, мстил за усы и полосу на носу.

– Ты абсолютно неадекватная. – С этими словами Яр легким движением видоизменил нос Насти, сделав его большим и грушевидным. – Дерзкая и истеричная.

Несколько коротких штрихов и тихий смешок – и Настя могла похвастаться пушистой монобровью, широкой и длинной, похожая на застывшую ехидную гусеницу.

– И манер у тебя нет. – Теперь парень щедрою рукой подарил девушке россыпь прыщей, а также мешки под глазами, словно она пила без просыху недели три. Потом у Насти появились уши-лопухи и кривой зуб, лихо наезжающий на нижнюю оттопыренную губу.

– Прелестно, – сказал Яр довольным тоном. – На аватарку.

«Ах ты, скотина, – сердито прокричало перекошенное и перепорченное изображение Насти с экрана. – Попадись мне только! »

Ярославу показалось, что он услышал ее голос, а потому он, подозрительно глянув на портрет с кодовым названием «Просто прелесть», выключил планшет, не забыв сохранить свое художество в одной из нескольких десятков папок, коими был забарахлен его рабочий стол. Особенной аккуратностью и порядком, как натура творческая, Яр никогда не отличался, а его комната частенько находилась на грани того самого легендарного творческого беспорядка, коим хвастаются многие творческие люди, и бедлама обыкновенного, присущего лентяям и разгильдяям. Сейчас правда комната Ярослава была убрана – не было ни пылинки, все лежало на своих местах, и даже карандаши стояли в подставке для письменных принадлежностей по росту. А все потому, что на Яра изредка накатывало настроение убираться, и тогда, по меткому выражению старшего брата Егора, он «играл в чистоплюя». А вот на внешность правило творческого беспорядка на Ярослава не распространялось – он всегда одевался со вкусом, довольно неброско и стильно, умудряясь даже в простых вещах вроде синих классических джинсов и рубашки в клеточку выглядеть так, как будто бы собрался скуки ради сфотографироваться для журнала мужской моды.

Яр рухнул на кровать и включил, наконец, другую песню. «Огни», которую под акустику исполнял один из самых знаменитых рок-музыкантов последних лет, известный по всей стране под именем Аларм. Несколько лет назад он умер, как Курт Кобейн, от собственных рук и по собственной воле.

«Огни» была малоизвестной песней, написанной, как говорили друзья музыканта, за пару дней до его смерти, и исполненная лишь раз. И запись этой песни совершенно случайно попала к Яру через его старшего брата Власа.

Холодный, глубокий и выразительный мужской тембр пел неспешно, в особой манере, но так пронзительно, что у Ярослава перехватывало дыхание.

Дышать.

Мы угасаем словно огни –

Будто бы вечер тают они

И не разрешают с ними играть.