Поцелуй рыжей ведьмы
– Кот! – мне показалась абсурдной мысль, но я все же озвучила ее, – Ты со всеми разговариваешь?
– Да!
Облегченно выдохнула.
– Только до тебя мне никто не отвечал…
Откинулась на кровать, горестно застонав.
Но наглый кот незамедлительно оказался возле моей головы и прямо в ухо проорал громким шепотом:
– Пошла вон, ВЕДЬМА!
Ну, все. Всегда считала, что отличаюсь сдержанностью и спокойствием.
Не в этот раз.
Я подскочила с кровати и нащупала в темноте свою сумку. Быстро распотрошила ее и почти сразу нашла искомое.
– Держи, кошара! – и не долго думая, высыпала на наглое животное весь запас голубого порошка.
С минуту вспоминала откуда пришло мне в голову назвать кота «кошарой». И вспомнила! В одной из семей, которые являлись нашими верными подданными, жила женщина. Было ей лет сорок. Но была она такой фактурной! Такой колоритной! Именно она гоняла свою живность, называя их именно так – «кошара», «свинтус» и прочими нелицеприятными эпитетами.
О! До чего может дойти благопристойная девушка из древнейшего рода! До лексикона простолюдинов!
Так нельзя, поругала мысленно себя и обернулась к коту.
Тот застыл в донельзя уморительной позе. Задняя лапа была откинута параллельно туловищу, хвост топорщился вверх. Его широко раскрытые глаза смотрели на меня осуждающе.
– Хороший котик, – почему-то пробормотала я и погладила по мокрому носу.
Остекленевший взгляд кота был мне молчаливым укором.
И ничего страшного. Постоит до утра и отойдет. А я высплюсь. С каких это пор всякому зверью можно так разговаривать с представительницей высокого рода? Что он о себе возомнил?
Я еще минут пять смотрела на застывшее в нелепой позе животное, решая, стоит ли выставить его за дверь. Пожалуй, нет. Вряд ли Рьяна обрадуется, найдя своего питомца в таком виде.
– Утро настанет и расколдую, – пообещала я безмолвному памятнику.
Нащупала на кровати подушку, обняла ее и…
.
Пробуждение было не из приятных. Мне на ухо орали:
– Ведьма проснись! Просыпайся, ведьма!
– Что? Где?
Даже не сразу вспомнила, где я. Что уж говорить о том, что я даже не поняла, кто это прекрасное мохнатое чудо, горланящее над моей головой.
Трехцветный кот. Сон смело рукой. Редкость! Необычайная!
Молча разглядывала непомерно огромного кота с ярко желтыми глазами. Он был трехцветным! Белая полосочка перетекала в пепельную, а та в рыжую. Невероятно. Шанс найти кота такой расцветки крайне мизерный. Многие ведьмы променяли бы не задумываясь половину своих личных заклятый на шкурку этого кота.
Сколько из этого материала можно сделать! Видимо алчный блеск моих глаз не остался незамеченным для этого редчайшего представителя кошачьих. Он вдруг замолк на несколько секунд. После чего очень подозрительно спросил:
– Ведьма, а почему ты на меня так смотришь?
– Да никак я не смотрю, – я и на самом деле отвернулась, ища в своей сумке подходящий порошок. Голубой весь ночью извела. Нехорошо. Надо срочно изготовить. Что же можно использовать? Точно! Измельченные цветы ириса, настоянные на слабом растворе марганцовки! Я бережно взяла глиняную бутылочку, обмакнула палец и мазнула по своим губам.
Приблизила лицо к морде кота и прошептала:
– Василий…
– А?
– Василий, ты хочешь спаааать.
– Неа.
Недоуменно посмотрела на кота. В смысле? Что значит «неа»? Любое животное поддается заговору ведьмы. Или я зря зубрила учебники?!
– Ты! – я повысила голос. – Хочешь спать!
– Не хочу, – ответил безразличным тоном кот и принялся вылизывать себе хвост.
– Кот!
Животное продолжало демонстративно заниматься гигиеническими процедурами.
– Василий?
– А?
Уже что-то.
– Василий, – проговорила я елейным голоском. – А у тебя потомство есть?
Если у этого редчайшего кота есть такой же расцветки котята, то это будет просто умопомрачительно! Какие заклятье я смогу составить! Какую власть получить с помощью этой не поддающейся оценки шкурки!
Но кот вдруг посмотрел на меня своими желтыми глазами, сделал выпад вперед. Признаюсь, не ожидала, и, естественно, резко отстранилась.
– Пошла вон, ведьма! – трехцветное чудо, крайне редко встречающееся в южных краях, смотрело на меня своими огромными глазищами и даже клацнуло зубами.
– Грубиян! – растерянно проговорила я.
И чего он на меня взъелся?
– Это мой дом! – кот выгнул спину, взъерошил хвост. – Не уйдешь по-хорошему, будет по-плохому!
– Со вчерашнего дня это и мой дом! – я смотрела прямо в желтые глаза. – И целый год я буду здесь! А ты можешь уходить сам. Котам, вообще, положено жить на улице. От вас слишком много шерсти, – брезгливо сморщила нос, беря в руку клочок шерсти, валявшийся прямо на подушке.
Наглое создание проигноривало мои последние слова. И, вытянув хвост вверх, кот лапой открыл дверь и вышел из комнаты. Наверное, жаловаться пошел. Но кому? Рьяна его точно не понимает, она не ведьма, обычная знахарка.
Да не важно. Важно другое. Я достала со дна сумки пустой холщовый мешочек и стала собирать кошачью шерсть. Ее было столько, он что набрался почти целый. Посмотрим, правду ли говорят о трехцветных котах.
Но пока надо заняться самым необходимым. Во-первых, на дверь обязательно поставить замок. Во-вторых, найти место для моего котелка.
Ах, нет. Все подождет. Мне просто необходимо прежде выполнить утренние дела. Я выбежала из комнаты и почти влетела в Рьяну. Видимо, та направлялась ко мне.
– Ты зачем, девка, кота моего обидела? – старуха грозно смотрела на меня сверху вниз.
– Я? С чего ты взяла?
– Он сам мне сказал.
Глава 5. На новом месте
– Что значит СКАЗАЛ? У тебя что говорящий кот?
Рьяна с минуту молча смотрела на меня, а потом тихо сказала:
– Девка, у тебя с головой то все в порядке? А то, я, это, не очень то блаженных жалую.
– У меня все в порядке! – выдохнула, значит, с котом она не разговаривает. И тут же расстроилась. Я то его слышу и понимаю. Но это все подождет. – Рьяна, где у тебя уборная?
Женщина развернулась и молча пошла, я за ней. Мы вышли из дома, завернули за угол. Рьяна махнула рукой в сторону ветхой деревянной постройки.
– Там.
Подошла к покосившемуся строению, открыла дверь. Ну нет! Сюда я не пойду. Во-первых, грязно. Я с ужасом смотрела на деревянный заляпанный неизвестно чем пол, на круглую дырку в нем. Во-вторых, страшно. Слишком уж некрепкой казалась постройка. Такое ощущение, что лишний раз шевельнешься и она рухнет прямо на тебя.
Ни за что бы не стала пользоваться такой уборной, но природу не переспоришь.
Я вылетела из этого туалета и натолкнулась на ехидный взгляд Рьяны.
– Что разобраться долго не могла? В ваших то приютах поди такого благоустройства нет. В кустики ходите?
Не нашлось слов. Хотелось высказать бабке все, что я думаю о ее «благоустройствах», но прикусила язык. Пусть думает, что я и правда из приюта. Хотя я наделась, что Трисса просветит ее, кто я на самом деле. Для меня было бы гораздо легче.
А так женщина даже не подозревает, что в моем присутствии не то что такие слова говорить нельзя и в таком тоне, но ей даже и смотреть мне прямо в глаза нельзя. Не по положению.
Одернула себя. Сама пошла на такие жертвы. Пусть говорит, что хочет. Придется год терпеть. У меня есть цель и я обязательно ее достигну. Моя мечта станет реальностью!
– Где ванная?
Не знаю, что так развеселило старуху. Она начала смеяться, смахивать слезы с глаз и хватать себя за бока.
– Ванная? Аха-хах! Сейчас покажу тебе ванную!
Рьяна указала рукой на близко стоящую к туалету постройку. Чуть больше, но только чуть. Я осторожно открыла дверь и встала пораженная увиденным зрелищем. И это ванная?!
– Что это?
– Как что? – бабка перестала смеяться и теперь с удивлением смотрела на меня. – Неужели у вас в приюте и такого не было? Вот, – она зашла в тесную комнатку и показала на железное нечто, – это печка, ее надо топить. А это бадья с холодной водой, вот бочка с горячей водой, – она махнула рукой снова на печку. – Вот скамья, на нее ставишь тазик. Воду наливаешь ковшиком. Поняла?
Я кивнула. Рьяна вдруг с жалостью посмотрела на меня:
– Как вы ж без всего этого обходились то?
– У нас все было намного лучше, – не успев подумать, брякнула я.
Жалость тут же ушла из взгляда старухи, она уперла руки в бока:
– Вот здесь мыло. Повезло тебе, что я вчера топила, вода еще теплая.
И вышла.
.
Завтракали мы в комнате Рьяны. У нее в доме было всего три комнаты. Одна, где мы сейчас и находились, вторую она отдала мне, а третью она обещала показать после завтрака.
– Давай, девка, выкладывай, кто такая и почему сама Трисса Те Канигель за тебя просила.
– Я Рилл, – твердо посмотрела бабке в глаза, невыносимо уже слышать «девка» в свой адрес. – Я росла в приюте до шестнадцати лет, затем четыре года провела в работном доме для девушек. Наша старшая обнаружила во мне способности к травам, – Рьяна внимательно слушала. – Поэтому я здесь. Буду учиться у тебя, чтобы затем тоже стать знахаркой, – губы непроизвольно скривились, я сама почувствовала.
– И долго ты будешь у меня учиться?
– Ровно год.
Я отпила из кружки чай и спросила:
– А откуда ТЫ знаешь Триссу Те Канигель?
– А вот это не твое дело! Давай доедай и пошли, покажу, что будешь делать.
Я чуть не подавилась от этого «не твое дело». Как она смеет так со мной разговаривать? Хотя, откуда ей знать. Любой из моих подданных, если бы каким-то чудом у него вырвались подобные слова, уже лежал бы на полу с голой спиной. Потому что порка в этом случае – самое легкое наказание.
Но я умела держать себя в руках. Настанет мое время. А пока надо смириться и с бедностью обстановки и с невоспитанной старухой и даже с наглым котом. Хотя нет. С ним я мириться не собиралась.
Третья комната меня удивила. Ожидала нечто подобное увидеть, но все же, зрелище было ошеломительным.
Небольшая, без окон, зато с несколькими толстыми зажженными свечами по три штуки в каждом углу. Одна стена была полностью отдана под полки. На полках валялись как попало разные травы. Да меня чуть удар не хватил. Разве можно так обращаться с материалами?! Да никакое заклятье не получится наложить! Они же перемешались на этих полках друг с другом! Две узкие кровати стояли возле стен. Я подошла ближе, странный материал на них.
– Это непромокаемые накидки, – заметив мой интерес, проговорила Рьяна.
– Зачем?
– Как зачем? – бабка удивленно смотрела на меня. – У людей, например, кровь течет. Если бы не накидки, она бы впитывалась. Что мне после каждого мебель менять?
– А ты что, здесь больных лечишь? – я покосилась на заляпанный высохшей грязью пол, на покрытые пылью полочки.
– А где ж еще?
Тут до меня дошло:
– Ты же знахарка! Какая кровь?! Ты что людям операции делаешь?!
– А что ты так удивляешься? У нас в городе ни одного лекаря нет, только вон банщик-цирюльник один. Да и тот. Толку от него немного, вечно пьяный.
– И ты сама людей зашиваешь? – я все не могла поверить, чтобы знахарка, которой положено только траву людям в настойках да в порошках давать, людей сама зашивала. Насколько я знала, не каждый лекарь умеет это делать. – И что? Люди выживают?
– Тьфу на тебя, девка! – почему-то разозлилась Рьяна. – Еще ни один не помер. Но разве можно такие вопросы задавать? Не к добру это.
Молча разглядывала застывшую в праведном гневе женщину. Наверное, в молодости она была довольна красива. Ну, для тех, кому нравятся такие высокие. Но сейчас… Сложно назвать ее толстой, скорее крупная. Мощные руки, словно у кузнеца. Жидкие волосы, перевязанные грязной тряпкой. Большие синие глаза, но бесцветные брови и ресницы. Прямой нос, но торчащий из него пушок. Я засмотрелась именно на него. Какая гадость! Любая девушка знает, как удалять лишние волосы на теле. А на лице? Ну разве так можно? Надо срочно избавить Рьяну от торчащих волос из носа. А то смотреть на это еще год будет трудно.
– Что? – рыкнула женщина, заметив мой пристальный взгляд.
– Ничего, – пожала плечами я и обернулась к полкам. – А почему у тебя в травах бардак, травница?
Рьяна, видимо, не ожидала этого вопроса:
– Хочешь, наведи порядок.
– Можно? – я не поверила своим ушам. Чтобы хоть одна ведьма, хоть одна знахарка разрешила кому-то другому касаться своих трав! Да ни в жизнь!
– Можно, – кивнула женщина и собиралась выйти за дверь.
– Подожди! – меня мучал один вопрос. – А почему, если ты экономишь свечи, здесь у тебя горит аж двенадцать штук?
– Сразу видно, в городе не жила, – почему-то высказалась Рьяна. – Что же тут непонятного? Окон в комнате нет? Нет. Значит, ночью мертвецы свет в доме не увидят.
– Что? – ошарашенно смотрела на бабку. Может пошутила?
– То! Нельзя, чтобы ночью светло дома было! Покойники бродят. И не смотри на меня так, девка!
Рьяна вышла за дверь. А я стояла в ступоре еще минуты две. Не пошутила старуха. Судя по ее серьезному виду, с каким она говорила о мертвецах, она на самом деле в них верит.
Оживить покойника, конечно, можно. Но слишком много ради этого заморачиваться придется. Одних трав надо собрать восемнадцать видов. И само заклинание плести не меньше трех недель. Кому оно надо? В школе даже Ролана Те Моль, которая преподавала магию смерти, не заставляла нас практиковать воскрешение трупов. Давала все в теории. Ведьмы, конечно, далеко не слабонервные девушки, но зрелище останков явно не из приятных. Да и зачем?
А Рьяна сказала «покойники бродят». То есть, даже не один.
Суеверия глупых людей. Я фыркнула и начала внимательно все осматривать.
Первым делом подошла к травам. Вид сушеного базилика рядом с молотым чесноком, который не был даже прикрыт, заставил меня содрогнуться. Далее на полке лежала охапка ромашек. Рядом небрежно раскиданные семена подсолнечника. Да что ж такое! Какая Рьяна травница?! Если не знает о правильности хранения трав. Не удивлюсь, если она собирала их не в том месте и не в то время.
Я взяла в руки засушенный лепесток розы и закрыла глаза. Странно. Я почувствовала в ней слабую, но все же магию. Значит, не все так плохо.
Пришлось сходить в свою комнату за сумкой и пожертвовать парой десятков холщовых мешочков и несколькими глиняными миниатюрными горшочками. Чего не сделаешь ради того, чтобы моя легенда, что я хочу стать травницей, казалась правдоподобной!
.
Рьяна застала меня ползающей на четвереньках. Я пыталась из-под нижней полки собрать засушенные стебельки мака. Нельзя ведь, чтобы добро пропадало.
– Ты не могла бы принести мне ведро воды и тряпки?
– Еще чего! Сама сходи, – женщина развернулась и вышла из комнаты.
Я даже не обратила внимания на ее тон, слишком была занята важным делом. Стебельки мака я достала, но заметила, что в щели пола закатились несколько крупных семян. Достала и их.
Когда работаешь, время проходит незаметно и поэтому я очень удивилась, когда во второй раз заглянувшая Рьяна, сказала:
– Долго ты здесь еще? Обед стынет.
– Не до еды пока, – буркнула я и углубилась в кропотливое занятие разделения укропа и душицы.
Через некоторое время женщина вернулась. С двумя полными ведрами воды и кучей тряпок. Молча поставила ведра, бросила тряпки и ушла.
Из комнаты я буквально выползла. За окном темнело.
– Садись. Ешь, – Рьяна сидела за столом, на ее коленях расположился толстый кот и противно мурчал, ярко сверкая желтыми глазищами.
– Не могу, мне еще в своей комнате убраться надо. Где воду чистую можно взять?
Женщина поднялась, забрала у меня ведра с водой.
– Сама принесу. И откуда ты взялась на мою голову такая чистоплюйка?
Я направилась в свою комнату, по пути размышляя о том, что школа многое мне дала. Не только знания. Ведь мало кто из представительниц древнейших и богатых родов мог вот так запросто помыть полы в доме. Многие мои сверстницы такого же высокого положения в жизнь бы не взяли в руки тряпки.
Но в нашей школе Верховную не волновало какого ты положения. Хочешь учиться – делай все сама. Потому что в школе были запрещены слуги, туда не допускали никого, кроме преподавателей и учениц. Мы сами убирали свои комнаты, сами готовили.
И нисколько я не чистоплюйка! Просто все ведьмы приучены к тому, чтобы ингредиенты для основы заклятий лежали в полном порядке. Что грязь и пыль создают помехи для магии. Это основа. Без этого никак. Если в котел при варке зелья попадет что-то инородное, последствия могут быть плачевны.
Я вздрогнула, вспомнив подобный инцидент. Одна из учениц школы, не позаботившись о чистоте котелка, сварила в нем зелья для улучшения структуры волос. А потом ходила лысая, пока сжалившаяся над ней Гренда Те Фассо не сварила другое зелье. Вот так. Так что, это не чистоплюйство, а способ самосохранения. Потому что зелье для густоты волос – это одно, а вот, например, сонное зелье – это совсем другое. Один комок грязи, одно облачко пыли, нечаянных чих в котел и все! Человек, который выпьет такое, уже не проснется!
Поэтому нам в школе и повторяли каждый день, что чистоплотность и аккуратность – наиважнейшие качества ведьмы. А наипервейшие, конечно, это обладание способностями к магии. Но у тех, у кого их не было или они были очень слабыми, не было шанса попасть в школу.
Рьяна вернулась с чистой водой. Настала очередь моей комнаты.
Резко потемнело. Я едва успела закончить.
В полной темноте я выставила грязные ведра за порог дома, прошла в комнату и рухнула на кровать.
Сил не было ни на что. Но мохнатое чудовище решило поиграть.
– Вееедьмааа, – раздалось противное прямо над моим ухом.
– Пошел вон, ты грязный, – вяло откликнулась я.
Бессовестный кот нагло улегся прямо на подушку возле моей головы.
– Уйди, у тебя лапы грязные! – я скинула наглое животное на пол.
Перед моим лицом возникли ярко желтые глаза:
– Не уйду, – и он снова завалился на подушку.
Ну все! Я резко вскинула руку, схватила наглого кота и вышвырнула его за дверь. Раздалось шмяканье и сдавленное мяуканье.
Я удовлетворенно вздохнула и закрыла дверь. Хорошо, что она открывается изнутри. Это толстый наглый зверь не сможет зайти.
Тяжелый день закончен. Можно отдохнуть. Завтра прямо с утра займусь самым важным. Поставлю замок на дверь своей комнаты.
Глава 6. Ночное болото
Шаловливый солнечный лучик легко пробежался по моему лицу, я сонно прикрыла глаза рукой. Но он не унимался, и принялся дальше щекотать мои щеки. Я открыла глаза. Настроение было прекрасным. Я потянулась, вскочила на ноги и подошла к зеркалу.
– Доброе утро, Эверил Те Зара, – поприветствовала я свое улыбающееся отражение.
Жизнь восхитительна! Начался второй день моего испытательного срока. Год пройдет очень быстро, и уже скоро я буду обучаться у сильнейшей ведьмы в мире!
Первым делом подошла к окну. Вчера до него не дошли руки. Хорошее окно. Полностью открывалось, только слишком грязное. Решила заняться им после завтрака.
Рьяна улыбнулась мне при встрече, она явно тоже была в благодушном настроении. Завтрак прошел за непринужденной беседой. Василий где-то гулял и не портил своей вечно недовольной физиономией мне приподнятый настрой.
Я уже налила в ведро воды, оказывается, во дворе был колодец. Уже принесла его в комнату и даже потянулась за тряпкой.
Раздался громкий стук в дверь. Я прислушалась. За весь вчерашний день у травницы не было ни одного посетителя.
Громкие мужские голоса, раздраженный знахарки. Не удержалась от любопытства и выглянула за дверь. Меня тут же заметили.
– Скройся, Рилл, в своей комнате! – неожиданно грубо приказала Рьяна.
Ага, точно.
– Что ты, любимая тетушка, я же и приехала за тем, чтобы помогать тебе, – елейный голосом проговорила я и подошла ближе.
Двое мужчин стояли с надвинутыми на лбы капюшонами, на поясе одного из них висел меч. Стражники. Городские. В отличие от стражей, которые стояли на въезде в город, эти не носили броню.
Третий мужчина лежал на полу без сознания. Я даже сразу не поняла, что с ним. Пока не заметила глубокие порезы на темной ткани на груди. Кровь уже натекла на пол.
– Чего ко мне его притащили?
– Не к кому больше, Рьяна.
– К Фину несите его! – благодушное настроение знахарки испарилось без следа.
– Фин не в состоянии, – голос второго мужчины показался мне смутно знакомым, я посмотрела на него, но глубокий капюшон скрывал лицо. – Помоги, травница. Больше некому.
Казалось, он просил, но интонация голоса больше походила на приказ.
Рьяна шумно вздохнула и сдалась:
– Несите его туда, – она махнула рукой в сторону комнаты.
Мужчины бережно подхватили раненого и отнесли на кушетку.
– Как у тебя здесь… по-другому, – пробормотал один из них.
Конечно, по-другому, зря я вчера весь день на уборку что-ли потратила.
– Что встали? Раздеть его помогите.
И вот перед нами обнаженный до пояса мужчина. На груди и животе пять глубоких полос, оставленные явно ножом. Кровь не запекалась. Глубокие раны. Но не настолько, чтобы внутренности были задеты.
– Помощница твоя сознание не потеряет?
– Не потеряет, – ворчливо ответила Рьяна и покосилась на меня.
Я же внимательно оглядывала ранения мужчины.
– И не покраснела даже, – добавил второй.
– Чего ей краснеть? Чай не малахольная. А то, что голый тут дружок ваш валяется, так она травница. Нам можно.
До меня дошло. Как я могла упустить такое! Девушкам, конечно, нельзя находиться рядом с обнаженным мужчинам. Такое недопустимо ни для кого, кроме распутных девок и замужних дам.
Но в школе быстро выветривают такие понятия. Моя мама бы сознание потеряла от ужаса, если бы знала, как тщательно мы изучаем мужскую и женскую анатомию, мельчайшие детали. Любая уважающая себя ведьма должна знать строение организма человека.
Хорошо, что травницам позволительны некоторые вольности.
– Хватит болтать! – рявкнула на мужчин Рьяна. – А ты, – обратилась ко мне женщина, – давай нитку с иголкой!
Я оглянулась в поисках тазика с водой, где можно помыть руки. Но его нигде не было.
– Что?
– Руки помыть.
– Тьфу на тебя, чистоплюйка, пока ты руки будешь мыть, он кровью истечет.
Я пожала плечами. Ей виднее. Я еще ни разу не зашивала живого человека, но в школе нам говорили, что при ранах необходима полная чистота. Но, может, у знахарки другие познания. Возможно и методы другие.
Протянула ей нитку с иголкой.
– Что тянешь? Шей!
– Я?
– Сама вызвалась помогать, – ехидно ответила старуха.
Нет проблем. Я подошла к раненому, вонзила в кожу иглу. Мужчина конвульсивно дернулся. Я быстро вытащила иглу, беспомощно оглянулась на Рьяну.
Двое других мужчин молча переводили взгляд со старухи на меня. Раненый продолжал кровоточить.
Рьяна вздохнула, достала из кармана пузырек, открыла, вылила из него жидкость на тряпочку и прижала ее к носу раненого. Тот затих. Женщина выразительно посмотрела на меня.
Зашила я быстро и аккуратно. Оказывается, зашивать человека не сложнее, чем мастерить холщовые мешочки.
Рьяна вздохнула, посмотрела на меня и как гаркнет:
– Убирайте вашего доходягу! И в следующей раз пусть не лезет под ножи! Который раз уже, – уже тише проворчала бабка и вышла из комнаты.
Хотела последовать за Рьяной, но один из мужчин мягко взял меня под локоть.
– Какая ты способная ученица, даже руки не тряслись, – приятным голосом проговорил мужчина и скинул капюшон.
Я смотрела прямо в черные глаза. Глаза, которые уже однажды показались мне бездонным черным болотом.
Сердце глухо стукнуло в груди.
Теперь моя рука дрогнула.
– Здравствуй, сиротка, – широко улыбнулся мой «провожатый».
– Ты меня с кем-то перепутал, страж, – пыталась вырвать свою руку.
– Да неужели? – он, не переставая улыбаться, взял меня крепче.
Сердце в груди уже отбивало набатом. Как он мог меня узнать? Он же был пьян. Что интересно он запомнил? Неужели и поцелуй тоже. Я почувствовала, как к моему лицу прилила кровь.
– Да! – выкрикнула ему в лицо. Ладошка вспотела и мужчина не мог этого не чувствовать. Мне вдруг стало страшно, что он сейчас при свидетелях расскажет о том, что я пошла с ним в гостиницу.
– Ворг! – окликнул его второй стражник и мужчина наконец отпустил меня.
Я выбежала за дверь, быстрыми шагами зашла в свою комнату и закрыла дверь. Жаль, что не успела озаботиться замком! А если он решит последовать за мной?!
Сердце билось быстро и гулко и все никак не хотело успокаиваться.
Да что с тобой, Эверил?! Да пусть попробует!
Кто ему поверит?
Все поверят, и после этой мысли голова стала ясной, как будто на меня вылили ушат ледяной воды. Поверят все ему, а не мне. Кто я по легенде? Сирота! Без защитников. А если я прослыву гулящей девкой, мне будет в разы тяжелее. Репутация все же много значит. Одно дело притворяться безродной ученицей травницы, совсем другое прослыть гулящей.