Таица

Глава 18. Человек в мятых кружевах

Комендант приподнял уголки губ в сожалеющей улыбке:

– Я прошу вас не сопротивляться. Я заверяю вас в своем уважении. Позвольте осмотреть вещи в вашем багаже.

– Со мной только вещмешок, – предупредил Мастер и сжал челюсти.

– Я уполномочен изъять из ваших личных вещей все блестящие и металлические предметы.

– Зачем? Меня в чем-то подозревают? – отрывисто спросил эльф.

– Только в том, что вы не устоите перед искушением ведьмовать в пределах тэиных городов, – подчеркнуто мягко ответил Туп.

Мастера разобрала дикаязлость: как смеет этот мирянинпрепятствовать знаменитому магу, когда дело касается жизни и смерти,– и страх. Не тот страх, от которого завязывает желудок узлом, а тот, который бьет во все барабаны: бей или беги, срочно что-то меняй! Маг незаметно оглядел комнату. Окно забрано решеткой, главная дверь заперта засовом снаружи, единственный выход – за спиной коменданта. Драться? У «слуги» был стяг хозяйства Лог. Комендант – тот же, что ставил печать в документах два года назад. Они представляют власть. А с властями драться… Скорее всего, схватят и запрут в подвале, так и сгинешь, не добравшись до Ледяных и Санкэ. Телепортироваться? Плащ под шубой поможет с навигацией, но что потом? По Таице шагу не сделаешь – будешь в розыске.

Мастер решил потянуть время и сохранять внешнее спокойствие:

– Моего слова недостаточно? – уточнил эльф после долгой паузы. Туп нервно перевел дыхание. Он боялся, что маг обрушит на него свое ведьмовство. Легко приказать: обыщи лианца, изыми всё блестящее. Что, скажите, защитит коменданта против даже самого слабого заклинания? Поэтому Туп рассчитывал на манеры, знакомство и законопослушный нрав Мастера, о котором вычитал из его биографии.

– Боюсь, недостаточно, барин.

– Если уж принимаете меня как мага, то именуйте меня Мастер, – поправил эльф. Комендант учтиво кивнул в знак согласия. Служащий всеми фибрами маны демонстрировал хорошее расположение, и это немного успокоило Мастера.

– Если я сдам свои вещи, вы дадите мне проезд по Таице? – уточнил эльф.

– Не будем препятствовать ни в коей мере, – заверил Туп. – Даю слово.

– С чего мне вашему слову верить, если вы моему не доверяете? – прищурился маг, и комендант вынужден был снова согласиться. – И с чего я должен ведьмовать, если я приехал поддержать семью?

На лице таможенника отразилась борьба эмоций, одно за другим сменились несколько чувств. Так ничего и не ответил, Туп кивнул и пригласил Мастера пройти к столу для досмотра. Маг скинул мешок с левого плеча на локоть и протянул коменданту. Тот облегченно выдохнул и взял багаж на досмотр.

Мешок оказался гораздо тяжелее, чем выглядел. От донышка до горлышка он был плотно уложен вещами, необходимыми в зимнем походе. Не хватало только лыж. Комендант выкладывал предмет за предметом, и глаза его становились все глупее и круглее. Чтобы всё разложить, столешницы не хватило, пришлось пододвигать диван. Само собой, эльф двигать мебель не помогал. Закончив с досмотром, Туп заглянул в мешок. Внутри его объем был точно таким же, как снаружи. Вещи были одного размера что внутри мешка, что в руках. Никакой магии. Так уложить вещи может только гениальная хозяйка либо опытный путешественник. Комендант отметил это про себя и с неохотой приступил ко второму этапу. Следовало отделить и убрать в специальный туес ведовские и любые блестящие предметы.

Когда в туес отправились столовые приборы, маг раздраженно топнул каблуком:

– Из чего я, по-вашему, должен есть и пить в дороге?

– В Путешке множество лавок, где вам с великой радостью продадут фляги для растапливания снега, – заверил Туп, не поднимая глаз. Оловянные фляги и меховые бурдюки, само собой, не шли ни в какое сравнение с сияющей стальной флягой карийца.

– Может быть, тогда вы возместите мне возросшие дорожные расходы?

Лицо Дупа как-то дернулось, он ничего не ответил. В туес отправился пенал с ложкой и ножом, запасной нож с коротким лезвием и толстой деревянной ручкой, оба зеркала – для общения и обычное, запасные пряжки для волчьей упряжки, металлические колышки для палатки. Когда очередь дошла до рубашки с гербовыми пуговицами, маг рассвирепел:

– Да вы хоть знаете, сколько стоят эти пуговицы?! Это гербовые пуговицы дома Ратэ! Отлитые из лианского серебра две тысячи лет назад! – Туп благоговейно уставился на древний артефакт. – Да вы своими тугриками в жизни за них не расплатитесь!

Комендант торопливо спрятал бесценную вещь в туес и отер руки о китель, как будто боялся, что потом люди будут доказывать – вот он, низкородный плебей, посмел касаться гербовых пуговиц Ратэ! Туп откашлялся и поправил форму: «Нельзя забывать. Я при исполнении».

– Не извольте переживать, барин, то есть Мастер. Все Ваши вещи будут у меня на личном сбережении. – Чтобы сгладить обиду, нанесенную фамилии Ратэ, комендант заговорил самоуничижительно, на просторечии. – Я возверну Вам оные в полнейшей сохранности.

– Если хоть одна пуговица пострадает, я с тебя шкуру спущу, – пообещал маг. Не то чтобы он собирался исполнить угрозу, просто в Таице так выражали сильные чувства.

– Не извольте угрожать, Мастер, – потребовалкомендант. Это было как пощечина для древнего эльфа, как ушат холодной воды после сауны. Какой-то таможенник смел указывать Мастеру, что делать… Эльф открыл и закрыл рот. С ужасающей, неотвратимой ясностью он осознал, что ни происхождение, ни достаток, ни звание мастера больше ему не помогут. Он ощутил себя голым на центральной площади столицы. Лесиастрат собрал свой 523-летний опыт в той области мозга, которая отвечает за диссациацию, абстрактное мышление, и заставил себя немного успокоиться.

– Еще не начинал, – проговорил эльф в ответ на замечание Тупа и отвернулся. – Может, вы еще и деньги изымите?

Ответ коменданта уже не сильно удивил мага:

– Я выдам Вам государеву путевую грамоту. Ее предъявителю каждый купец, меняла и корчмарь обязуется предоставить всё, что требует предъявитель сего документа. Обай возместит…

– Да их принимают только в государевых палатках! – возмутился маг, апро себя отметил главное – никакие головрезы не могли предоставить путевую грамоту. Значит, ему противостоит сам обай. Внук того самого Великого князя, который выделил рабочих на строительство дороги от Таицы до Белой академи…

– Что же вы, недовольны выбором в государевых палатках? – разыграл удивление Туп. Конечно, он знал, что у государственных продавцов товар всегда хуже, часто залежалый, всегда дешевый и очень часто – вообще нет того, что нужно. Поэтому волчари заранее закупают скарб или просят родню купить в обычных палатках всё, что нужно. А путевые листы используют только в корчмах, чтобы выспаться на мягком и поесть горячего после трудного перегона.

– Чем там довольствоваться? – процедил Мастер. – Государь на всю Морь барышделит, а частник всё в один склад тащит.

Комендант вздохнул и закрыл туес крышкой.

– На самом деле, я с вами согласен, Мастер. Но большего я для вас сделать не могу. Разве что чаем напоить, с мёдом. И еще раз заверяю, все ваши вещи я сберегу. Возвращайтесь той же дорогой, через мои ворота, и я верну вам всё в полнейшей сохранности. Если нет – я за личный счет всё вышлю, куда прикажете, только дайте весть. Я много читал о вас, и глубоко вас уважаю как ученого и коллоквиата.

Маг сразу забыл о злости и с любопытством уставился в лицо Тупа, словно впервые видел.

– Откуда вы обо мне читали?

– Мне дали вашу биографию с неделю назад. Я прочел ее от аз до ять. И понял, какой большой человек прибудет к нам, и кому я удостоверял документы уже три раза.

– Спасибо, – искренне поблагодарил эльф. – А какую биографию вы читали? Там стоял герб Ратэ на первом листе?

– Да. Я сразу понял, что это был именно герб, когда увидел пуговицы…

– Пуговицы… Я ношу их раз в 20 лет, если не реже. Но мне их передал дед, исконный герцог Ратэ. У них огромная ценность.

– Я понимаю, барин. Не переживайте. Я их сохраню.

– Так, может, вы откроетесь мне? Вы знаете, что я пекусь о Таице, как о сестре родной. Не раз и не два на коллоквиуме я отстаивал интересы вашей родины. Так почему Государь обай на меня в досаде?

Комендант огляделся и поманил эльфа к себе. Мастерне сразу понял жест, но наклонился к человеку.

– Всё дело в Санкэ Лог, – тихо проговорил Туп и придержал эльфа за рукав. – Если вы хотите его найти, вас, скорее всего, опередят.

– Кто? – У Мастераотвисла челюсть.

– Те или другие… Он обвинен в государственной измене.

– Санкэ???

– Тише, барин, тише. Вы и так об этом узнаете. На каждой почте его лицо со слов других волчарей нарисовано. Его ищут с волками и соколами.

– Да Санкэ волчарь! – Мастерсдавил громкое возмущение, и голос получился жалобным. – Он грубый, неученый, упрямый… Но он самый преданный человек на свете! Он ногу себе отгрызет за Таицуи Обая.

Комендант внимательно посмотрел в глаза магу. Нет, тот не врал и не притворялся, он искренне верил в волчаря Санкэ.

– Дарует Зорька ему свою улыбку, – вздохнул Туп, – коли вы правы, а все остальные нет. Позвольте, я печать поставлю в ваш документ.

Мастер расстегнул наружный карман рюкзаказа, ловко спрятанный за большим карманом с клапаном. Для этого потребовались обе руки, поскольку мешок был пуст и не держал форму. Шуба, до этого смирно висевшая на левом плече, свалилась на локоть, эльф сбросил ее совсем. Достал паспорт и протянул Тупу. Комендант поставил печать, но прежде чем вернуть документ эльфу, спросил:

– Это ведь форменный плащ? Комиссара магической безопасности.

Мастерпосмотрел себе на грудь. Плащ был не совсем форменным. Первый прототип плаща для более точной телепортации, а также для того, чтобы не простывать, не тонуть и не падать со скал. На мысль о подобном инструменте Лесиастрата навел замечательный случай, когда он перенесся на Южный континент и угодил вместо деревни прямиком в болото, под бок очень раздражительной самке бегемота. Тогда ему удалось спастись, но впечатления остались на всю жизнь. Маг упорно трудился 120 лет, чтобы изобрести плащи и еще 30 – чтобы изобрести арки и капсулы для телепортации мирян. Сейчас палевый плащ был надет как жилет-теплушка и схвачен ремнем.

– Эм… Ну, в целом, да, – согласился Мастерс предположением Тупа.

– Мне правда жаль, – качнул головой комендант, – но вещь колдовская, я не могу ее оставить вам.

Мужчины посмотрели друг другу в глаза, каждый надеялся, что другой отступит.

– Я без него замерзну, – приподнял бровь Мастер.

– Броская вещь, – в тон воразил Туп. – Если кто увидит, вас самого заарестуют, а меня на кол посадят.

– На кол?..

– Как есть на кол. Обстановка теперь не та, чтобы долго разбирались.

Мастертяжело вздохнул. Мана коменданта была ровной и искренней, как плач младенца. Маг помощился, сдерживая досаду, и стал расстегивать ремень.

Глава 19. Живе буде!

С досмотра Лесиастрат шагнул в колючую, морозную вьюжку. Сыпучий снег поднимало с сугробов и бросало в лицо. Такая же вьюга тревожила сердце мага. Много, много, много лет он был отшельником. Почти 300 лет он покидал остров Терезы только для того, чтобы в уютном зале послушать нудные речи коллоквиатов, вставить пламенную речь, если нужно, и затем поужинать в любимом ресторане с парочкой знакомых, вроде эльфы Ирэны Ким или полувеликана Толстеня, мага огня… Теперь же Мастер на пороге лютого холода, и защитой ему – только медвежья шкура, маленькая печать с красными завитками и опыт комиссара магической безопасности.

В какой еще заговор угодил Санкэ? Всегда рассудительный, точный и осмотрительный юноша, волчарь, преданный Таице до мозга костей. Что если Северные тут ни при чем, и ему противостоят карийские маги-плебеи, сторонники Магистериума? Эти чванливые хищники грезят о власти и жаждут подчинить не только весь мир, но и всю науку. С кем предстоит сразиться Мастеру – с ведьмами ветра, волчарями Обая в красных тулупах или со всем бесноватым Магистериумом? Только бы не сразу с тремя. Как ни велик дар Ратэ, он всё же не справится с подобной задачей.

Эльф опустил уши своей шапки и спрятал руки под мышки. День клонился к закату, мороз крепчал. И вдруг Лесиастрат увидел тестя. Огромный в своем тулупе и высокой шапке, он быстро шел по тропе, и снег, казалось, в ужасе разлетается и отскакивает, торопясь пропустить человека.

– Живе буде! – проронил Лог и крепко обнял зятя, дважды хлопнув по спине.

– Живу буду, – машинально ответил маг, и мужчины посмотрели друг на друга так, словно виделись впервые. «Живе буде» – древнее пожелание тем, кого провожают в неизвестность. И оно же – приветствие тех, кому улыбнулась Зорька, тем, кто выжил. В 21 веке тэинычаще приветствуют друг друга «Здравствуй-долго». Древние словаберегут для самых близких… Лесиастрат не знал, что тесть дорожит его жизнью. Лог не знал, что зять почитает законы Тэи, законы Тэй-ги. Только теперь они оба разглядели правду. Человек похлопал эльфа по плечу и повернулся к слугам.

Вместо верховых волков Лог привез полоску – узкие сани, которые могли проехать по сходням. А сходни – что-то вроде мостов, подвесные дороги между деревьями и столбами, с большими щелями между травлеными досками, метрах в полутора над землей и где-то в полуметре-метре над снегом. Будет весна – всё провалится в щели, частью талину отскребут и сбросят набок. И не будет страшна распутица, слякоть и топь, в которую обращаются наземные дороги в середине мая.

Барин и Мастер уселись в полоску, еще немного проехали по земле, а потом поднялись на сходни. Быстро темнело, деревья застили небо. Но сходни – это не санный путь по земле. Тут не собьешься, не вылетишь в целину и непролазную снежную глубь, тут не страшны ни медведи, ни лоси – нет им охоты перелезть через перилла и столкнуться в узком проходе со стаей тягловых и верховых волков да людьми, вооруженными ружьями.

Добрались до Путешки, ближайшего крунпого города, и заняли тесную душную комнату в корчме. Лог сразу захлопал ладонями, вылез из тулупа и шапки, сбросил на скамью – оттаивать. Эльф долго, минуты три стоял, отходя от холода, пока не закружилась голова и не утихла пульсирующая боль в кончиках пальцев. Тогда он только раскрыл крючки и выбрался из меховых покровов, вытянул ноги из валенок, стянул шапку, уселся рядом с тестем на лавку у чугунка – маленькой раскаленной печки.

– Хо-ро-шо, – протянул маг, по-старинному округляя «о». Тесть хохотнул и одобрительно шлепнул зятя по плечу – молодец, мол, понимаешь. Волчари-слуги замерзли гораздо меньше, они ехали верхом и грелись о волчьи бока, но и те окоченели. Отведя своих бурошкурых в загоны, оттирали теперь руки и отпаивались горячей медовухой в обеденной зале. Баре туда не пошли, им сюда принесут.

– Люто, – заметил Мастер, когда служащий, мальчишка лет одиннадцати, оставил горячий элеутерококк с горячей же рыбной похлебкой и вышел из комнаты.

– И то верно, – согласился Лог.

В каморке коптила сальная свеча, пахло кислым, а в углах прятались тараканы – ждали поживы из мелких крошек. Лог поднял тулуп со скамьи, отряхнул и расстелил на кровати. Блеснул шелковый, изумрудно-зеленый подклад, напомнил о мягкой траве в хозяйстве, густых лесах вокруг него, о дружно поднимающейся ржи. Всё это летом, летом… А сейчас метель. Мастерс сожалением поднялся с лавки, отдаляясь от натопленной чугунки, встряхнул сырую от снега шубу, постелил на другом краю кровати. Спать они будут вместе – для сбережения тепла. А шубой каждый помечал, где чья сторона. Барин выбрал край, ближе к комнате, получше, магу достался – ближе к окну, похуже. Как говорят в Таице, кто постарше, тому и печка.

Отерли руки салфетками, поужинали. От сытной еды по телуразлилась приятная тяжесть и слабость. Голова сильнее затуманилась, и Мастерподумывал лечь спать, но тесть сдвинул поднос с тарелками и поманил зятя пальцем. Тот нагнулся ближе, и теперь они оба походили на заговорщиков.

– Что же? – понизил барин голос. – Санкэ?..

– Жив он точно.

Лог отодвинулся, тяжело перевел дыхание. Глаза старика стали влажными, он засопел, вытер нос и усы, отдышался и снова нагнулся ближе к эльфу.

– Бают, с кривдой спутался.

– Тому поруки нет. Я верю Санкэ.

– Что же?..

– Отыщу. И докажу, что он невинен.

– Как?..

– Пока не знаю. – Эльф запнулся на фразе. Он не знал, как объяснить свою мысль на старо-тэином. – Он дал мне весточку. А значит, он хотел, чтоб я его нашел. А это значит, что в мире он оставил след, по которому искусный маг сумеет отыскать его.

– Абось?! – удивился барин. Эльф кивнул и тут же помотал головой:

– Это еще не чародейство. Каждый оставляет память по себе, коль хочет, чтоб сыскали. Чародейство – эту память уловить и по ней пройти.

– А ты?..

– Смогу, – уверенно кивнул Лесиастрат. – Я мастер тонкой магии. Мне это под силу.

Лог глубоко и горько задумался, медленно кивнул. Потом его рот скривился, и он сказал, как будто выплюнул:

– Кажут, излукавил.

– Что хозяйство? Цело?

– Цело, да… Ты долго ехал.

– Я был на почте 22-го дня Морознаго месяца. А после две недели ждал, пока починят провода и придет ответ.

– В Лог пришло в последний день Морозного.

– 31-го, получается?

Лог кивнул и продолжил.

– На другой же день послал ответ… Не в обрыве дело. Лютуют ветры, да не так, чтоб волчари проехать не могли.

Мастерпоежился от внутреннегохолода: его телеграмму отправили не в Лог, а в столицу – Барград. Проверяли и пытались расшифровать. Видимо, не справились, и разрешили магу въехать – только для того, чтобы следить за каждым шагом и чрез него найти Санкэ…

– Так что Хозяйство?..

– Пожжа, – отмахнулся Лог. – Что в стороже?

– Обобрали. – На этот раз скривился маг.

– Зело?

– Зело. Путевую грамоту дали.

Мастерподошел к кровати, выудил бумагу из тулупа и протянул тестю. Барин цокнул языком и покачал головой. Эльф снова сел поближе.

– Оплачу, – утешил зятя Лог и оттолкнул путевую грамоту как похабную картинку. – Вишь…

– Не верят мне, – согласился маг. – Потой и затревожился за Лог.

Тесть скривился, как от приступа изжоги, и махнул рукой – ну, разговор окончен. Мастер подождал, может, будут еще слова, но Лог поднялся из-за стола и тяжело опустился на кровать. Магкивнул в знак согласия, сложил путевую грамоту в карман штанов и тоже забрался на тулуп. Ноги пришлось подогнуть – иначе они свешивались за изножье, а подушку убрать, чтобы освободить место голове и ушам.

– Да углядит нас Зорька, – проговорил барин и смачно зевнул.

– Доброй ночи, – отозвался лианец. Больше всего ему хотелось сейчас открыть глаза и оказаться дома, в Замке-на-острове. И ничего, если тут же на живот приземлится Сивена и завизжит:

– Пора вставать!!!!

Вместо дочери Мастераразбудила большая теплая рука тестя. Он был уже одет и прибран – борода расчесана, щеки и нос смазаны жиром.

– Разоспался, буде.

Маг не заметил, как уснул, а уже было утро. И нужно снова надевать толстый тулуп, шапку и валленки, лезть на мороз… На улице было пасмурно и тепло, вчерашней метели как не бывало, только сходни кое-где закидало. Волки переминались на долговязых лапах, волчари сдвигали шапки на макушки, чтобы не свариться в теплой одежде, держали наготове скребы – сбрасывать снег с дороги. Барин и маг уселись в полоску, на мягкую, согретую за ночь медвежью шкуру, накрылись нюклом. Тронулись.

От Путешки до Дикого, как и от Дикого до Тушита, где Сакнэ дал последнюю телеграмму, – месяц хода на волках. Понятно, с остановками и отдыхом в корчмах. На дирижабле та же дорога занимает неделю. Будь в нем больше магии, а не одна только защита от Ледяных ветров, то путь сократился бы до трех дней, но в Таице не жалуют магию. Как и в Цыге полагаются на пар, электричество, механизацию и частично – химию, конечно. Только в Цыге ведьм не изгоняют из сельбищ, им не запрещено врачевать в пределах городов, но и нет там таких лечебниц, как в Таице, нет научной медицины. А в Таице к 2020-му году открылись уже с полстотни медицинских училищ и институтов, где изучали физиологию, биологию, фармацею, и пытались объяснять, почему и как работают отвары, что такое микробы и правда ли, что разные микробы переносят разные болезни.

Глава 20. Красные тулупы

Хозяйство Лог находится «на средней линии» – не на севере, не на юге, – недалеко от города Дикого и рядом с местом, где две большие реки сливаются и образуютмощный поток, по которому ходят большегрузы и государевы крейсеры. Призванные защищать государство, этинеповоротливые бронированные корабли с огнеметами и современными пушками, но без толики магии, наводят страх не столько на врагов державы, сколько на самих тэиныхсватов.

Хозяйство Лог, тем не менее, это тихий угол, с пашнями, волчарнями и конными дворами. Деревни приютились под вековыми соснами, кедрами, щеголеватыми лиственницами. Каким-то чудом прижились здесь липы, и летом дарят прохладную тень и питательный мед. От деревни до деревни проросли в дебри дорожки-сходни, торговля шла волками, зерном и медом, шкурами, лесом и тканями. В одной из деревень образовалась ткацкая мануфактура – женщины наловчились ткать прозрачный лен и вязать кружевную шерсть, а мужчины – красить в стойкий красный и зеленый цвет. Управляющий сообразил выгоду и предложил хозяину централизовать всё это.

Словом, хозяйство Лог знали далеко за пределами Дикого, а в шерстяных кружевах из Лога щеголяли самые богатые и знатные барышни Таицы. Мастерсравнивал имение тестя с промышленными районами Кари, Лии, Кассиопеи, Цыги и неизменно поражался: там – сутолока, шум, суета, жизнь впопыхах, здесь – размеренность, семейственность и традиционность.

В этот раз, однако, покоя в Логе не было. Еще подъезжая на санях к имению, Мастерзаметил непривычных волчарей и пеших – в тулупах, обшитых красным сукном.

– Обаев догляд, – объяснил тесть и неуютно поежился. – Доглядают.

– Красные. Я видел серых в Диком…

– Те генеральские. А бурые – те управские, полиция по-вашему.

– Полиция… И все доглядывают за Лог?

Вместо ответа тесть поморщился, как от изжоги. Возможно, и вправду желудок разболелся: непросто жить под ежедневной угрозой, не зная правды и жив ли сын.

В конце сходен полоску не встречали ни балагуры, ни гости из соседних имений. Отчасти, это было хорошо: у Мастера неизменно начинала болеть голова от шумных прибауток, песен-кричалок и гремящих бубнов с гудками. С другой стороны, тишина звучала как погребальный марш… Впечатление только усилилось, когда мужчины перешагнули порог дома: Матче сильно постарела, седые волосы выбились из-под платка, на руках ни одного перстня, бусы не украшаютгрудь и шею… Матче былапоблекшая, измученная, еемана тоскливо тянулась во все стороны, а больше всего – к супругу, ища защиты, надежды, утешения.