У нас под крылом – солнце
– Так это мы завидные невесты теперь? – снова оживилась Ада.
– О да. Так о чем это я… Ах да! Сегодня ритхи и люди сотрудничают по многим направлениям, между нашими государствами приняты соглашения о научном, торговом, транспортном и ином сотрудничестве…
– Тэр Сейло! – Зинаида когда-то сама терпеть не могла, если ученики прерывали ее на полуслове. Впрочем, зато она любила любознательных учеников, задающих вопросы. А тэр Сейло все равно то и дело теряет нить собственного повествования. – Скажите, а какая магия у ритхов?
– Хммм… видите ли, хотя мы сосуществуем и даже сотрудничаем много столетий, мы все еще далеко не все знаем о ритхах. Они умеют хранить свои тайны. Могу рассказать лишь то, что известно доподлинно. Прежде всего, как я уже сказал, в отличие от людей, ритхов мало и маги они все поголовно. При этом, если человеческие маги обладают каждый своим уникальным родовым даром, магия всех ритхов, насколько можно судить, одинакова. Известно, что они владеют неким пространственным даром и способны в мгновение ока перемещаться между своими островами. Однако почему-то не между всеми и по желанию, а только по определенным маршрутам. Возможно, в данном случае речь идет не о магии, а о некой технологии, секрет которой они не раскрывают людям. Также они владеют магией, сходной с родовым даром Виленто – управление большими потоками воздуха. При этом движение каких-либо иных газов, а также тонкие манипуляции с воздухом им, в отличие от ваших родственников, недоступны…
Познавательная речь тэра Сейло снова была прервана самым непочтительным образом – и на сей раз, кажется, безнадежно. Потому что в распахнутую с грохотом дверь классной комнаты фурией ворвалась растрепанная хозяйка дома в заляпанном маслом комбинезоне.
– Ида! – завопила она с порога. – Немедленно угомони своего питомца! Он разгромил мою мастерскую и пожевал моего ученика! Это уже переходит все границы!
– Кей жив? – побледневшая Ида резко вскочила со своего места, опрокинув стул.
– Да! Он его выплюнул!
*
– Он его выплюнул! А потом снова поймал!
Все три тиссе Виленто небольшим торнадо неслись к выходу во внутренний двор, где располагались хозпостройки. Ада, конечно, тоже не могла остаться в стороне от такого действа – поскольку полагала, что никакое безобразие не может обойтись без ее присутствия, а то и участия. Иначе кто же потом будет в красках живописать о происшедшем слугам и отцу семейства? Иде иногда казалось, что сестренка так рьяно взялась за освоение нового языка специально, чтобы получить наконец возможность снова заняться любимым делом – сплетнями. Впрочем, чем бы она ни руководствовалась, это оказалось очень полезно.
Что в новом мире безусловно понравилось Зинаиде, так это то, что аристократы (читай – маги) здесь вовсе не бездельничали с утра до ночи, развлекаясь только балами и визитами. Собственно, авторитет и значимость аристократии держались именно на ее несомненной полезности обществу. Маги, как мужчины, так и женщины, обязательно получали профессию, чаще всего – соответствующую их способностям, и усердно трудились на благо этого самого общества.
Так, тиссе Тория Виленто, по рождению маг младшей крови из не самого высокого провинциального рода, была увлеченным механиком-изобретателем. Может, и не самая престижная профессия для тиссе, но ей она нравилась, да и оплачивалась очень неплохо, учитывая, что специалистов ее уровня не так уж много. Да что там говорить, если конструкция современных автомобилей разрабатывалась при ее участии! Семейный автомобиль Виленто, к слову, был последней модели – в точности на таком же совершал инспекционные выезды лично его величество.
Малознакомые люди с трудом могли представить себе гаечный ключ в руках нежной и хрупкой тиссе Тории с ее локонами, лентами и любовью к платьям с оборками, которые она носила всегда, когда не торчала в своей мастерской. Однако за работой она преображалась полностью: воздушное создание превращалось в увлеченного изобретателя в замурзанном комбинезоне и с горящими фанатичным огнем глазами.
В свою святая святых она мало кого допускала, а уж ключ от мастерской, кроме нее, был только у Кея, мальчишки из бедного квартала, который сразу после окончания младшей школы явился устраиваться в дом Виленто на любую работу – посыльным, рабочим, лакеем, да хоть дворником, лишь бы иметь надежду когда-нибудь при случае напроситься в ученики к знаменитой тиссе Тории. Надежда оправдалась, случай выпал, и сейчас Кей не только выполнял в семье обязанности посыльного и водителя, но и помогал в мастерской своего кумира.
Впрочем, дракону ключей все равно не требовалось. “Года через четыре, говоришь, прилетит, да, Мальвин? Чтоб тебе икалось там, умник, с твоими прогнозами!” – думала Ида уже не раз. Котангенс разыскал ее уже через неделю после памятного пикника, и с тех пор наведывался регулярно. Надо же навещать любимую хозяйку, а то заскучает еще! Как же она – совсем без котика!
Поначалу он приземлялся целенаправленно – прямиком на крышу “девичьей башни”, но, как оказалось, там дракономать находила его слишком быстро. Ида сильно подозревала, что Котька, проведав хозяйку, и добровольно бы возвращался в родное гнездо – дурак он, что ли, насовсем улетать из места, где кормят! Но мать ему досталась особо ответственная, так что все его визиты неизменно завершались одинаково быстро и бесславно: гордый юный дракон был уносим домой за шкварник.
В последнее время при каждом прилете дракоша изобретал всевозможные способы спрятаться в ожидании хозяйки. Способы были разной степени успешности и разрушительности. Например, когда он незатейливо укрылся в тени башни, был обнаружен своей матерью моментально. Зато однажды он замечательно спрятался в гараже – к счастью, достаточно большом и пустовавшем на тот момент, поскольку отец семейства как раз уезжал по делам. Правда, ворота в гараж дракоша вынес, зато отлично успел пообщаться с хозяйкой, ради такого случая специально добывшей грабли для чесания пуза. Мать нашла его тогда только по повалившему из гаража дыму, когда дракотик, забывшись, разурчался.
На этот раз у Котьки оказалось игривое настроение. Он нашел себе замечательную мышку! Ну и что, что “мышка” размером с хозяйку! Зато ему как раз по росту. Ну, почти. Да еще спряталась эта “мышка” в такой прекрасной коробочке, где совершенно точно может поместиться и небольшой симпатичный дракон!
Рассудив таким образом, дракоша радостно запрыгнул в мастерскую, попутно снеся изрядную часть стены (а нечего делать такие маленькие двери!), и принялся мышковать.
Жаль, что такая хорошая хозяйка иногда ну совершенно ничего не понимает! Пришла и опять все навеки испортила!
– А ну брось каку! – завопила Ида, влетев в мастерскую. Кей свисал из пасти Котангенса, и на лице мальчишки была написана полная покорность судьбе. Ну как – свисал… Честно говоря, для такого маленького дракона целый человек – дичь все-таки крупноватая, так что ноги его стояли на полу, а руки касались пола. Впрочем, Котангенс всегда был оптимистом. – Живо брось, я сказала!
Дракон отпрыгнул, недовольно мотнув хвостом и сбив им какую-то конструкцию. Свою добычу он при этом из зубов так и не выпустил. Ой-ой… лучше вообще не осматриваться по сторонам слишком внимательно. “Не злил бы ты, дракотик, ну… хотя бы мою маму, с твоей-то и так все понятно!” – пронеслось в голове.
– Ну все… – Ида решительно уперла руки в бока и пошла прямо на питомца с самым грозным видом. Тот еще немного попятился, уперся в угол и снес какие-то полки. Однако неумолимая судьба, она же драгоценная хозяйка, настигла-таки его и вцепилась руками прямо в пасть, пытаясь силой разжать зубы. Конечно, воспротивься дракон всерьез, ей бы это не удалось. Но ведь надо же еще и не повредить “мышку”!
С тяжким печальным вздохом дракон распахнул-таки пасть и обиженно отвернулся. Кей рухнул на четвереньки и, не меняя позы, шустро сиганул в сторону.
– Цел? – не оборачиваясь к нему, поинтересовалась Ида.
– Местами, – буркнул тот. Девушка пожала плечами: ходит, разговаривает, кровью не истекает – скорее всего, жить будет. Вообще-то ему крупно повезло, что Котангенс даже в бытность котом, когда ловил мышей, предпочитал с ними играть, а не есть. А когда они, утомившись играми, тихо подыхали от отчаяния, страшно изумлялся, но трупики хозяйственно приносил в дом – вдруг хозяйке понравится?
– И не смей тянуть в рот что попало! – грозно обратилась она к питомцу, – хорошие драконы так себя не ведут!
Котангенс и котом-то был весьма неглупым, а драконы, как Ида уже знала, и вовсе полуразумны. Так что ее Котька неизбежно будет еще расти и умнеть, хотя она не сомневалась, что он и сейчас отлично ее понимает. Вон, пыхтит оскорбленно и ничуть, паразит, не раскаивается в учиненном беспределе. Хорошо хоть, что в целом воспитание этого дитятка взяла на себя драконья мать. Но раз уж они связаны, придется дракошке учиться еще и взаимодействовать с другими людьми в своем новом качестве. Как то: не рушить дома, не жевать людей… ну, для начала освоить бы хоть это. И это задача уж целиком ее, Идина.
– Ррыы, – интеллигентно сказали у двери, и Ада, Тория и Кей, столпившиеся у входа, шарахнулись в стороны. В развороченный проем заглядывала одним глазом некстати помянутая драконья мать, деликатно топчась и задрав хвост, чтобы не задеть другие постройки.
Надо сказать, драконица в целом вела себя на диво воспитанно: никогда ничего не рушила и не пугала людей намеренно (впрочем, они от нее разбегались самостоятельно). Даже когда однажды детеныш забрался в сад и спрятался под деревьями, она, вытянув до предела шею, обидно извлекла оттуда чадушко за хвост, но ни одной ветки не сломала.
– Ага! – обрадовалась Ида, чей праведный гнев и педагогический порыв еще не иссякли. Кроме того, она искренне полагала, что сейчас лучше пообщаться с драконьей матерью, чем с собственной, учитывая, во что превратилась мастерская. – Тебя-то мне и надо!
Ничтоже сумняшеся она так стремительно выскочила из мастерской, что драконица вынуждена была слегка попятиться.
– Ты что там себе думаешь! – бушевала Ида. – Думаешь, запретишь ребенку играть и он все бросит? Все равно он сюда летает! И никто его здесь не обидит! Я не позволю! А из-за того, что он тебя боится, он делает глупости! Дай ребенку немного свободы, он сам вернется! Достала ты его со своей гиперопекой, неясно, что ли? А потом у таких строгих мамаш детишки первыми курить начинают!
Драконица внимательно слушала, наклонив голову, и морда ее вытягивалась все больше.
– Ррраур! – рыкнула она наконец, когда ее терпение все же лопнуло, но тут же захлопнула пасть, поскольку из нее немедленно вырвался язычок пламени.
Ида, сообразив, что мастерская тиссе Тории только что была спасена от сожжения исключительно волевым порывом и добротой драконицы, тут же сбавила обороты.
– Ну… может, ты лучше возьмешь безобразие под контроль? Будешь прилетать с ним вместе и наблюдать. А потом вместе будете возвращаться. Все под твоим надзором… а? – уже почти просительно заключила она.
Драконица помолчала – Ида могла бы поклясться, что практически видит, как мысль ворочается в ее огромной башке, – тяжко вздохнула, став в этот момент до удивления похожей на собственного непутевого сыночка, проворчала что-то и, присев, вспорхнула с места на башню.
– Ээээ… ну… кхе-кхе, – пришлось отплеваться от тучи поднятой во дворе пыли, – кажется, мы договорились?..
– Да, – мрачно произнесла из-за ее плеча тиссе Тория, глядя на верхушку башни, над зубцами которой маячила огромная шипастая голова, – и, чувствую, прислугу нам скоро придется набирать заново, наверняка половина нынешней прямо сейчас пакует чемоданы. А еще нам придется искать на восстановление мастерской плотников с крепкими нервами.
Она оглянулась на физиономию дракоши, торчащую в разрушенном дверном проеме с самым виноватым видом, и расстроенно махнула рукой. И тогда Котангенс сделал практически невероятную вещь: он, который и будучи котом не позволял себя трогать никому, кроме хозяйки, ткнулся лобастой башкой в живот тиссе Тории. И та, опешив лишь на мгновение, вдруг почесала его за ухом.
Глава восьмая. Ветер у нас в крови
До освоения магии добрались только год спустя – как выяснилось, для этого нужен был не только неуловимый дядюшка, вечно пропадавший в рейсах, но и кое-какие знания из местного школьного курса. В школе здесь учились до пятнадцати лет, и близнецы Виленто по понятным причинам ее пропустили. А одним из ключевых предметов в образовании будущих магов считалась… математика.
Ида ликовала: что бы там ни было с ее “лотерейным” магическим даром, в случае чего она всегда сможет вернуться к прежней профессии! Обучение давалось ей не просто легко – по сути, стоило только освоить новую систему знаков, и она начала с удовольствием узнавать знакомые формулы. Подпортила ей радость только реакция учителя, тэра Винзо, на ее успехи: он искренне считал ученицу математическим гением. Было неловко – она-то знала, что далеко не гений, просто закончила мехмат с красным дипломом, и стыдно было бы, если б с ее опытом преподавания начала путаться в задачках школьного уровня…
А вот Ада к математике оказалась неспособна абсолютно. Все, что учила когда-то в школе в прошлой жизни, она, конечно, забыла давным-давно за ненадобностью. Хуже того: она не слишком хотела изучать этот предмет. И бесполезно ей было объяснять, что для работы с собственным даром ей понадобится даже не элементарная математика, а высшая магоматика. Она злилась, ругалась, кричала, что у нее столько мозгов нет и что вообще она уж лучше как-нибудь тряпкой пыль вытрет. Впрочем, уроки она дисциплинированно отсиживала, и оставалось надеяться, что запоминает и усваивает хоть что-то.
А вот “физкультура”, как они называли между собой гимнастический занятия, не доставляла особого удовольствия ни одной из сестер. Однако когда они полностью восстановили нормальную физическую форму, таких занятий стало не меньше, а больше, как ни жаловалась Ада на усталость, а Ида – на бесполезную потерю времени. В этом вопросе их отец оказался непреклонен.
А потом в дом ворвался дядюшка Джемайя, принеся с собой запах крепкого табака и ветер дальних странствий.
Явился он во время ужина, так что вся семья как раз собралась в столовой, мирно обсуждая очередной прошедший день. Девочки делились успехами в учебе. Тиссе Тория толковала о каком-то изобретении. Тисс Тристобаль, как обычно, отвечал на вопросы о своей работе уклончиво, рассказывая только о самых безобидных делах. Он занимал пост “смотрящего острова” – как поняла Ида, нечто среднее между наместником и начальником полиции, при этом не гнушался сам периодически участвовать в полицейских расследованиях. Его дар младшей крови – способность к химическому анализу веществ “на глаз” – немало помогал в этом: не раз именно глава полицейской службы моментально по одному следу выяснял, откуда принесена грязь с подошвы преступника, или мгновенно определял, принадлежит ли предполагаемой жертве кровь на месте преступления. Но дома он говорил о работе так, будто состояла она из одних курьезов и забавных случаев.
А потом появился этот огромный незнакомец, высоченный и здоровенный, и без всяких усилий просто отодвинул лакея, собравшегося доложить хозяевам о госте. Был он загорел, растрепан, одет в какую-то форму с нашивками, отличался широким располагающим лицом, а еще сиял невероятно обаятельной улыбкой.
Едва увидев этого человека, тиссе Тория прервалась на полуслове, взвизгнула, вскочила и буквально налетела на мужчину, который тут же радостно подхватил ее в свои медвежьи объятия.
– Тория! – громогласно взревел он, – как же я рад тебя видеть, дорогая невестка!
Тисс Тристобаль, тоже поднявшийся с радостной улыбкой, подошел лишь секундой позже. Гость, тут же отпустив его жену, протянул свою огромную лапу, и мужчины пожали друг другу руки, а затем и обнялись.
– Привет, Трис! Ну, так где тут мои племяшки? Говорят, они наконец перестали валять дурака и взялись за ум?
Ида и Ада, изумленно наблюдавшие эту сцену бурного приветствия, переглянулись и встали.
– Вижу-вижу, растете красавицами, как ваша матушка! Даже не стану гадать, кто из вас кто… Не желаете ли наконец обнять своего дядю?
Вопреки собственным словам он самостоятельно одним широким шагом приблизился к девочкам и сгреб в объятия обеих сразу – да так, что, кажется, хрустнули косточки, и обе одновременно придушенно пискнули.
– Все же будет кому передавать наше дело… никто уж не чаял.
О дядюшке Джемайе, капитане дирижабля дальнего следования, девочки слышали уже не раз. Разве что никто не упоминал, что он такой огромный и шумный.
В мире, где люди жили на разбросанных по океану крошечных островках, а сам океан был заселен агрессивными чудовищами, делавшими мореплавание практически невозможным, все профессии, связанные с авиацией, ценились особенно высоко. Аппараты, управляемые магами ветра, летали быстрее всех, никогда не сбивались с курса и не разбивались. Так что маги старшей крови рода Виленто традиционно получали одну из самых уважаемых и востребованных профессий – они становились пилотами дирижаблей. По умолчанию, кстати, предполагалось, что по стопам предков пойдет и Ада. Правда, обе сестры пока относились к этой перспективе с тихим ужасом, воображая себе, что она напилотирует.
Тисс Джемайя Виленто Аганти относился к той породе людей, что неизменно излучают оптимизм и жизнелюбие, что бы ни происходило вокруг. И не улыбаться в ответ на его широченную улыбку, слушая его рассказы о рейсах, было невозможно. Равно как и обижаться на его добродушное подтрунивание над всеми вокруг.
Ужин прошел в возбужденно-приподнятом настроении, которое умел создавать дядюшка Джемайя одним своим присутствием.
Только Ада, необычно молчаливая в этот вечер, почему-то слушала его рассказы о полетах, все мрачнея.
А дядюшка все шутил, сам же восторженно и громогласно хохотал и регулярно давал советы Аде – на времена, когда она пойдет учиться в академию, и более отдаленные – когда станет его коллегой.
И в конце концов она не выдержала.
– Я не буду пилотом! – прервала она очередной рассказ, и на пару секунд в столовой повисла тишина. – Не хочу я водить эти ваши дирижабли!
– Ты не хочешь летать? – дядюшка Джемайя спросил это с таким недоумением, как будто не хотеть летать – это что-то вроде болезни. И улыбка впервые за весь вечер сползла с его лица.
– Не хочу! – упрямо повторила она. – Меня шо, заставят?
– Да нет… – как-то до странности тихо и слегка растерянно проговорил дядя.
– Дочь, – очень серьезно начал тисс Тристобаль, – если ты всерьез… В нашем роду старшие дети всегда заканчивали Облачную академию – и всегда пилотировали дирижабли. И мы были бы, конечно, счастливы, если бы ты выбрала эту профессию. И очень гордились тобой. Но если ты выберешь другую судьбу…
– Мы в любом случае будем тобой гордиться, – решительно вмешалась тиссе Тория. – Что бы ты ни решила!
Тисс Тристобаль серьезно кивнул.
– Так, – дядя Джемайя решительно встал, уперевшись в стол руками. – Я предлагаю пока отложить этот разговор. Мы поговорим об этом завтра. Может, быть завтра… что-то да изменится.
*
– У меня тетка была, – сестры Виленто сидели на кровати Ады в ее комнате, но Ада отвернулась и смотрела в окно. – Там. Ночная ведьма.
На мгновение Иде показалось, что сестра заговаривается, но уже спустя секунду она поняла, что Ада имела в виду.
– Героиня… я ее почти не помню, мала́я была. Помню, гордилась тетей-героиней. Ей все гордились. Они ведь, “ночные ведьмы”, наши края освобождали, знаешь? И Кубань, и Дон, а там до Берлина дошли. Обычные девчонки наши, а как их боялись! Она всю войну прошла, сотни вылетов. Другие потом, кто выжил, возвращались к обычной жизни, кто куда. А она и была летчицей, инструктором. В мирное время уже разбилась. И замуж не успела выйти, жених-то был. Карточка у меня оставалась одна с тетей Галой, сидит она в этом своем самолетике игрушечном, улыбается. Красивая была… я по малолетству-то завидовала даже. Как же, героиня, летчица, красавица. А я коров дою. Только сестрица ее, матушка моя, тоже коров доила да огород копала. Зато мамка замуж вышла, детей родила и дожила до девяноста лет. Знаешь, оно с годами жизнь-то ценить начинаешь… хоть какую ни на есть. Какие б ни были годы – а все мои, никому б не отдала.
– Ты боишься? – тихо спросила Ида.
– А то. Знаю, шо дирижабли эти их, магия тут ще, а вот… не хочу я. Как тетка Гала.
Ида вздохнула.
– Ты же слышала – никто заставлять не будет. Расстроятся… ну, что ж делать. Не твое же это явно.
– Не мое, – закивала Ада.
*
А утро наступило куда раньше, чем кто-нибудь мог бы предположить. Крита, оставшаяся при девочках горничной, энергично трясла ее за плечо.
– Тиссе Ада! Тиссе Ада! Просыпайтесь же! Ну же! Вставайте!
– Что..? – Ада приподняла голову, сонно моргая.
– Вставайте! Тисс Аганти велел вас непременно разбудить. Он просил, чтобы вы оделись для прогулки, и поскорее. И еще – накинуть что потеплее.
– Темно же еще! – за окном едва начало светать. И Ада возмутилась было – а потом вдруг вспомнила, сколько лет вставала на первых петухах. Разленилась ты, баба Зина, мысленно усмехнулась она самой себе. – Ох… ладно. Иду разбудили уже?
– А… тисс Аганти велел только вас, – растерялась Крита.
– Еще чего не хватало! – рассердилась Ада. – Живо иди буди ее!
Что бы там ни задумал этот дядюшка – уговаривать ее, что ли, будет? – моральная поддержка ей не помешает.
*
Увидев двух сонных племянниц вместо одной, дядюшка нисколько не удивился, только усмехнулся добродушно.
– Долго же вы собираетесь! Едва не пропустили самое главное! Солнце того и гляди встанет.
Поманив девочек за собой, дядя широким шагом направился к выходу из дома, а затем к воротам – и дальше, только почему-то сразу свернул с широкой автомобильной дороги из особняка. Ида и Ада едва поспевали за ним – пришлось даже проснуться от быстрой ходьбы – однако вопросов не задавали: берегли дыхание. В кофтах, накинутых поверх прогулочных платьев, им быстро стало жарко. Впрочем, довольно скоро дядя остановился – на широкой и ровной, как стол, площадке, от которой вела широкая утрамбованная полоса. А на площадке стоял – самолет. Какой-то совсем несерьезный на вид, будто из фанеры и палок сделанный. Нижнее округлое по краю крыло – над самыми шасси, верхнее – выше мест для пилота и штурмана, скрещенные планки между ними.
Заметив, как Ада оцепенела вдруг, Ида сжала ее руку.
– Он такой же, – только и шепнула та, – точно, как у тети Галы…
И Ида тотчас вспомнила: верно, очень похожие самолеты она видела на фотографиях и в фильмах про войну. Кукурузники, или как их?.. И впрямь – как игрушка.
– Повезло вам, – тем временем, как обычно, широко улыбаясь, громогласно объявил дядя Джемайя. – Этот у меня “семейный”, я в нем приспособился жену с сынишкой катать, даже ремни на штурманском месте перетянул. Вы худенькие у нас, поместитесь. Ну – залезайте, племяшки!
Честно говоря, Ида ожидала, что сестра сейчас закатит истерику. Или просто наотрез откажется. Но та неожиданно сделала шаг вперед, и другой – медленно-медленно, будто преодолевая сопротивление. В какой-то прострации она подошла совсем близко, и даже не пискнула, когда Джемайя, бесцеремонно ухватив за талию, поднял ее и усадил в самолет. Ида забралась следом – сама, и дядя показал, как пристегнуть ремень. Место было рассчитано на одного человека, но они действительно поместились – тесно прижавшись друг к другу, как воробушки, и обнявшись. Ремень окончательно сцепил их.
– Малая авиация – другая специальность вообще-то, пришлось заново учиться… но оно того стоило! – продолжал разглагольствовать дядя, показывая, как застегнуть под подбородком кожаный шлем. – На моей махине сына в отпуске не покатаешь!
То, что ей самой вообще-то было страшно, Ида как-то забыла от волнения за сестру и ее странное состояние. “Может, остановить это все?” – подумала она, но дядя уже усаживался на пилотское место.
Разбег показался каким-то очень коротким – и самолет оторвался от земли, начав пологий подъем. Вот взлетная площадка осталась уже далеко внизу… а вот и дом Виленто. И впрямь напоминает небольшой замок с этими своими башенками по углам. Но какой же он уже родной!
Мысль оказалась неожиданной для Иды. Она всегда с трудом привыкала к новым местам и людям. Но сейчас… нет, она, конечно, не могла воспринимать Торию и Тристобаля как родителей – они были ненамного старше ее самой, прежней, а выглядели даже моложе. Бедная Зинка, подумалось тут же, для нее они, наверное, и вовсе детишки, а надо их слушаться.
И все-таки… все же они сейчас воспринимались близкими. Как, скажем, брат и сестра – куда роднее тех сводных братьев, что были у Зинаиды Летовой в прошлой жизни. Брат и сестра, которым она действительно небезразлична. Мы все расскажем им, неожиданно решила она именно в эту минуту, глядя на дом далеко внизу. Расскажем – и будь что будет.