Соломенный век: Сутемь
– Кира, с тобой всё в порядке? – прозвучал обеспокоенный голос.
Лучница, спустившись к ней, присела рядом и озабоченно смотрела на своего окровавленного командира. Кира неопределённо кивнула (и да, и нет), судорожно вздыхая и вытирая запачканными ладонями зарёванное лицо. Как была грязнулей, так ей, видимо, такой и придётся остаться. Привыкнут. Она притянула к себе винтовку, которая зацепилась ремнём за локоть, и попробовала опереться на неё, чтобы встать, – и тут же одёрнула руку. Замечательно, теперь ещё и ладонь на здоровой руке об разгоряченный ствол обожгла, как будто полученных ран было мало! Хороший повод, чтобы зареветь во весь голос. Как бык. Прикусив губу, Кира из последних сил стерпела нахлынувшую боль от ожога.
– Воды, – прохрипела она.
После всей беготни по горе у неё совершенно пересохло горло. Потерю крови тоже нельзя было недооценивать. Взобравшись наверх, лучница раздобыла несколько бурдюков. С одним она вернулась к Кире, сбросив остальные мужчинам дальше внизу.
– Ты вся в крови. – Лучница глотала слёзы переживаний, осматривая Киру. – Дай я тебя перевяжу, хотя бы наскоро.
Что правда, то правда. Рана от болта, задевшего шею, пропитала кровью всю одежду сверху. Чуточку точнее и она больше бы не встала. Кира подняла руку, которую прижимала к больному боку, и посмотрела на него. Рубаха была местами изодрана и пропитана кровью, а из-под дыр проглядывала израненная кожа.
Кира глубоко вздохнула. В боку при этом не резало – можно было надеяться, что кости целы. Поймёт, когда встанет.
– Мы правда победили их? – В голосе лучницы слышалась неуверенность. Не в победе – это было очевидно, – а скорее в том, что они смогли добиться её своими маленькими силами против такой мощи.
– Как тебя зовут? – спросила Кира вместо ответа. Глупо как-то называть близких людей отстранённым «Эй».
– Ноа.
Кира приподняла руку, чтобы Ноа смогла обвязать её талию платком, и опустила её на плечо лучницы, притянув к себе для лёгкого объятия.
– Мы правда победили, и ты нам помогла в этом! Спасибо тебе.
Ноа всхлипнула, совершенно расчувствовавшись. Бывают такие редкие моменты в жизни людей, когда они вдруг понимают, что должны были встретиться одним днём и посмотреть друг другу в глаза. И если на лицах отражается не взаимная неприязнь, а искренняя радость и симпатия, то это начало дружбы на всю жизнь.
– Да я-то что… – Она неопределённо махнула рукой вверх, будто хотела сказать: «Я там, вон, всего лишь в сторонке стояла и палочками бросалась». – Это вы всё…
– Нет, – отвергла Кира с улыбкой это скромное отнекивание, – ты внесла свою долю. Я видела, как ты стреляешь. Не все мужчины так хорошо стреляли. И ты умело командовала остальными, чтобы они не стреляли куда попало.
– Когда ты успела это видеть? Ты же сама всё время стреляла!
Кира пожала плечами. Мол, успела. Она глазастая, много что видит. Даже если Ноа не считала свои попадания, можно было поспорить на то, что из всех, кого поразили стрелы при атаке на второй уступ, половина была пущена этой умелой лучницей. И она действительно не только стреляла, но и давала команды своему наряду, в кого им метиться, следуя простому и понятному принципу: все стреляют в одного, ибо если один промахнётся, может попасть другой. С одной поправкой – она выбирала себе отдельные цели. Это о многом говорит. Хороший стрелок быстро распознаёт истинный талант, коим бесспорно являлась Ноа.
– Помоги мне встать, – попросила Кира. – Мне нужно спуститься вниз.
Крепко вцепившись в цевьё винтовки, Кира между делом не переставала следить за округой. Как и другие воины, она прекрасно понимала, что безудержно радоваться ещё рано. Неприятель мог собраться с духом и пойти ещё раз в атаку – но уже не так открыто, а тихо подкрадываясь. И за деревьями всё ещё могли прятаться те, кто решил выждать удобного момента, чтобы коварно ударить тогда, когда они потеряют бдительность. Как раз сейчас нельзя было падать от изнеможения и отдыхать. Нужно было вставать, обходить ближайшую окрестность, искать своих раненых товарищей и оттаскивать от лагеря мёртвых врагов. Ещё одно преимущество высоты: их тела можно было сталкивать вниз и легко волочить в том же направлении.
Спустившись при поддержке Нои на нижний уступ, Кира встретилась с уцелевшими воинами. Успокоительный взгляд или поднятый большой палец, что могло одновременно выражать «я в порядке» и «а ты ничего задала жару», говорили ярче любых слов. Больше всех радости и облегчения было в глазах Аскара, который устало сидел на земле. Посмотрев на Киру неотрывно долгим взглядом, он вздохнул, улыбнулся и закрыл глаза.
– Оставайся здесь, не уходи, – наказала Кира своей новой подруге. – И держи лук наготове. Неплохо будет, если кто-то ещё спустится. Раненным нужна помощь.
Ноа поняла. Махнув людям наверху, она позвала вниз помощников. Некоторые мужчины, утолив жажду и передохнув, начинали уже сами перетягивать свои раны. Другие, оставшиеся чудом невредимыми, вставали, собираясь с духом для следующих неприятных дел.
– Где Ларс? – спросила Кира Дината, который первым попался ей на пути.
Он задумчиво посмотрел в сторону и махнул рукой: «Где-то там, наверное…» После прорыва южан на фланге Кира больше не могла следить за своими воинами и прикрывать их в той мере, как делала до этого. Из знакомых лиц на уступе, кроме Аскара и Дината, Кира углядела Власа, Рустама и Марата. В стороне виднелся Дарий, утиравший водой бледное лицо (неужели опять стошнило от кровавой резни и перевозбуждения?), и чуть дальше – Арест, который оказывал Захиру помощь. Оба старика остались живыми, пусть и не совсем невредимыми. У Ареста плечо и торс были уже перевязаны, и он накладывал повязку на руку Захира. Тот в добавку получил ранение болтом в ногу ниже колена. Выдернуть его он уже успел (не убеги враг, он испугался бы сопутствующих крайне болезненной процедуре злобных ругательств), как и перетянуть. В остальном не подавал виду, что готов сегодня помирать. Вот что значит старая закалка и выносливость.
– Здорово мы их уделали, да? – прохрипел Ларс, выплюнув изо рта сгусток крови.
Он сидел у дерева там, где его покинули силы, не отступив до последней минуты ни на шаг. В плече у него торчал болт, который он уже на стал выдирать, и это была, пожалуй, самая безобидная рана из всех. Сколько он сам изрубил врагов, можно было видеть по растерзанным вокруг и сброшенным вниз телам.
Кира опустилась на землю, чтобы быть перед ним лицом на одном уровне. Ларс смотрел на неё довольным взглядом, полным восторга. Такого удовольствия от победы он не получал уже очень давно. Так жить ему было точно не скучно.
Они оба смотрели друг другу в глаза и понимали, что для одного из них это была последняя победа. И последний дневной свет, который бесповоротно затухал, отсчитывая по тяжёлым вздохам оставшиеся минуты.
– Я знал твоего отца. Когда-то мы были лучшими друзьями, а потом рассорились из-за ерунды. Последний раз мы виделись прошлой осенью, в тот день, когда эти уроды травили вас по лесу. Он искал твою сестру. Мне чертовски жаль тебя расстраивать, но они после этого больше не появлялись в городе.
Ларс слабо усмехнулся над какой-то только ему понятной иронией:
– Да, он был прав – я последнее дерьмо. Прости.
Кира всхлипнула, не удержавшись. Надо взять себя в руки, всё-таки уже большая девочка, чтобы каждый раз теперь срываться в слёзы. Хотя слышать эти слова было теперь действительно очень больно. Она только этой надеждой жила весь год и переносила все страдания – что отыщет отца и Вету. Сейчас в ней оборвалась ещё одна нить в тонкой верёвочке, за которую она сама держалась за жизнь. Первая оборвалась, когда она уходила из родной землянки, и это было не менее болезненно.
Вроде встретила человека, можно сказать, вчера и провела всего лишь день с ним – и то без лишних разговоров, – а как будто и не было времени до него. И как быстро сходишься с ним и осознаёшь родство душ, так же быстро теряешь этот дар судьбы.
Хоть какая-то, но правда. Легче от этого не станет, но по крайней мере она не будет теперь попусту терзаться в поисках родных в той большой толпе.
– Я знал, что ты это выберешь, – сказал Ларс с лукавой улыбкой.
У него только и осталось сил, чтобы показать взглядом на винтовку, с которой Кира не расставалась ни на минуту. Значит, это у него Аким тогда выиграл первый экземпляр, на котором Кира училась стрелять. Интересно, в какой момент он узнал в ней именно его дочь? Если бы она могла, то бросилась бы ему сейчас на шею. Но к нему сейчас даже негде было прильнуть головой, чтобы не наткнуться на рану.
Другие руки осторожно прижали Киру к себе – рядом присел Аскар, который вместе с товарищами обходил склон в поисках раненых.
– Ты должна отвести их в Мираканд, – прохрипел Ларс, отхаркнув ещё крови. – Ты теперь за главного. Это мой последний приказ. Чтобы ты не сбежала назад в лес…
Он перевёл глаза на Аскара.
– Помоги ей. И передай тем кретинам привет от меня на память.
Аскар поднял его ослабевшую руку и сжал ладонь.
– Вставай, – сказал он решительно, потянув и попытавшись взвалить на себя.
– Спятил? – только и смог сдавленно прошептать Ларс. – Оставь. Мне нравится здесь. Это лучшее место на земле, которое я когда-то видел.
К ним уже успели подойти другие, и они теперь стояли вместе перед умирающим предводителем. Прощальное молчание прервал Влас, который вдруг усмехнулся.
– Ты п-помнишь, как тогда дал мне в-м-морду? – сказал он с горечью, запинаясь от волнения. – Я был ещё з-зелёным. Ты всех н-нас заставлял д-драться. П-проверял, сможем ли дать со всей силы. Т-ты терпеть не-м-мог слабаков. Я на всю жизнь запомнил! Н-ныл втихую весь день, а на след-дующий ты послал меня в-в-лес. Т-так и сказал – пошёл нахер отсюда и чтобы раньше двух дней тебя здесь не было! А я только того и хотел, чтобы т-тоже ходить в разв-ведку.
По усмехающимся глазам Ларса было видно, что он всё прекрасно помнил. Он уже не в состоянии был говорить, и каждый вдох давался ему с трудом.
– Мы б-боялись тебя все. Ты всегда знал, куда б-больнее ударить. И ты умел бить словами. Но так ты больше хвалил, д-даже когда грязно ругался. Ты н-научил нас стоять за себя. Это твоя победа.
Да, только этому он их всё время и учил. Каждый новобранец должен был выстоять с ним в драке. Мало кто, конечно, мог сравнится с ним силой, но он и дрался скорее играючи, больше запугивая соперника. Ларс умел всегда верно определить его сильные и слабые стороны. Кто не хотел драться, тому оставалось только пасти скот и чистить сараи. Грубый отбор, но справедливый.
Как знать, выстояли бы они этот бой, не имея такого жёсткого учителя? И кто теперь будет учить подростков стоять до последнего за себя и своих близких?
Спустя несколько минут на месте прощания было больше не на что смотреть. И поздно что-то говорить. Кира наклонилась и уткнулась головой в плечо безжизненного великана. Аскар утешительно погладил её по вздымающейся от беззвучных рыданий спине, бережно подхватил за руку, навесив её на свою шею, и медленно поднялся вместе с ношей.
– Пойдём, тебе нужно отдохнуть. Здесь небезопасно.
Приобняв Киру за здоровый бок, он увёл её назад к тому месту, где она спустилась прежде с Ноей на первый уступ.
– Не беспокойся, мы наведём порядок, – приговаривал он, опуская ослабевшую Киру на землю перед валунами, к которым она могла привалиться. – Ноа рядом, она прикроет. Если будет худо, свистнем.
Поворошив вещи в повозках, Аскар вернулся с каким-то мешком – разбираться не стал, с чем, мягкий да нетяжёлый и ладно – и устроил Кире под голову в качестве подушки. Накрыл щитом заместо одеяльца и положил рядом бурдюк с водой. Обслужил уважаемую даму как мог.
– Мне нужен один живой, – проговорила Кира, отдавая ему наказание. Усталость одолевала её и глаза сами собой слипались. Всё-таки ночь не спала, а после такой встряски любой свалится.
Аскар понял, что Кира под «живым» подразумевала вражеского воина. Объяснений, зачем, уже бесполезно было спрашивать – привалившись к «подушке», Кира мгновенно сникла. Поговорить о погоде, как здесь красиво, и о прочем, что у девушки может лежать на душе после жарких событий. Зачем же ещё?
Часть 2. Захир
Из временного забытья Киру вырвал крик, взывающий к пощаде на чужом языке. Дёрнувшись, она резко села и сжала винтовку, сбросив движением руки «одеяльце». Глаза, уставшие от напряжённого прицеливания во время боя, с трудом фокусировались и побаливали, поэтому она с минуту смотрела мутным взором, помаргивая и не вставая со своего места. Шум возни доносился со стороны баррикад – Аскар с Динатом вдвоём грубо волокли раненного воина. Видимо, он всё это время отлёживался, и теперь, попытавшись незаметно уползти, выдал себя. Глупец. Не хватило ума притвориться мёртвым и дождаться темноты. Испугался, что его сейчас найдут и добьют. Ну, вот и нашли.
«Вот тебе живой экземпляр, как просила», – показал Аскар жестом, когда пленного привязали к дереву.
Бедняжка. И убивать как-то даже некрасиво, когда смотрят с таким отчаянием на лице. Интересно, как бы он вёл себя, когда их дети и женщины смотрели бы на него с таким жалостливым видом? На своём языке южанин лепетал что-то в духе «я никого не трогал и больше не буду», стараясь убедить злых и страшных северян в своей добропорядочности. Захир, опираясь на копьё, приковылял к нему и, послушав душещипательные речи, в своей грубой манере объяснил, что никто его не понимает. Образно говоря. Набор слов Захира всегда был испещрён матерными словами, а сейчас он только ими и пользовался. То, что дети могли его слышать, злого и язвительного старика не интересовало (уши пусть заткнут).
Вконец запугав южанина вождением ножа близко перед ним с достоверными описаниями, что они делали (и делают) этими штуками с менее везучими – и что сделают с ним, если посмеет удрать – Захир сплюнул и отошёл, злорадно усмехнувшись Кире. Как – неплохо для начала? Будешь допрашивать – он с удовольствием поможет. Страх – всегда действенный метод. Не столько страх смерти, сколько от способов, как наиболее болезненно это грязное дело состряпать.
Ноа заметила, что Кира не намеревается опять прилечь, и подошла. Протянула кусок лепёшки и картофелину. Голод не ощущался, но отказаться Кира не смогла. Плотно позавтракать они со скаутами так и не смогли, а перекусками долго сыт не будешь. Пережитые кровавые зрелища и их последствия, которые виднелись повсюду, изрядно портили аппетит, но тело требовало компенсации за потраченные силы.
Пока Кира насильно впихивала в себя еду и запивала водой, она смотрела вокруг, что изменилось за время её беспамятства. Немного. За своими ранеными мужчинам далеко ходить не пришлось, во время боя все держались вместе на уступе и Ларс был единственным, кто спустился дальше вниз. Его котомка и топоры лежали рядом с Кирой. Здесь же мужчины начали складывать всё подобранное оружие, и теперь вокруг Киры росли его кучки, словно его приносили ей, как дань. Сверху уже успели спуститься наиболее осмелевшие женщины, которые обхаживали побитых в бою – тех, что остались живы. Другим во временном госпитале уже нечем было помочь. Многим здесь придётся оплакивать своих мужей и отцов, и кто-то уже это делал, не находя себе утешения.
В голове мутило и чтобы как-то собраться с мыслями, Кира притянула к себе котомку Ларса и открыла её. Как и было по внешнему виду видно, в ней почти ничего не оказалось, кроме фляги, измятой от удара острым оружием. И карты, изрядно истрёпанной и обугленной с одной стороны – никак нечаянно прожгли, когда рассматривали перед костром. Кира никогда не видела карт, но её ценность поняла очень быстро. Это был не просто клочок бумаги, неумело изрисованный от руки, это была топографическая карта, напечатанная когда-то ещё до её рождения, когда мир был совсем другим. Кира с таким изумлением разглядывала это сокровище в солнечном свете, что не заметила, как рядом собрались товарищи, которые решили дать себе тоже немного отдыха. И еды, как бы тошно сейчас ни было.
После Аскара и Дината, которых часто можно было видеть вместе – друзья не разлей вода, говорят про таких – к компании присоединился Арест, а за ним приковылял и Захир, не пожелавший отсиживаться в ряду «неполноцелых».
– Куда нам теперь подаваться? – спросил Динат, покосившись на Аскара.
– Вопрос не куда, а как, – ответил за него Захир. – Спускаться вниз с такой семейкой всё-равно что бежать в зубы к волкам. Они наверняка устроят засаду в ущелье, думая что мы такие-же глупые, как убежавшая скотина.
– Ларс просил помощи у миракандцев, – высказал Аскар свою первую взвешенную мысль. – Они должны уже идти по ущелью нам навстречу. Нам ничего другого не остаётся, как ждать их.
– С каких пор они нам что-то должны? – скептично заметил Динат, почесав подбородок. – Не хочу портить твоих планов, дружище, но что-то не выглядит так, чтобы они торопились. У нас с ними равная дорога была, а от них пока ничего не слышно и не видно.
– Что ты скажешь? – спросил Аскар Киру, которая не встревала в мужской разговор.
Она задумчиво посмотрела в то направление, где вдалеке за холмами лежала крепость, и потрогала повязку на шее. Вертеть свободно головой с ней не получалось, можно было только немного поворачивать, но и тогда ощущалась боль от раны. Кровотечение удалось остановить и после короткого сна и подкрепления едой Кира чувствовала себя немного лучше.
– Даже если они подойдут, с чего вы решили, что нам это поможет? Вы думаете, это всё, до чего южане догадались – выслать один отряд? Кто им мешает послать подкрепление вдогонку? Чтобы наверняка.
Мужчины помолчали, переваривая сказанное. Им, видимо, хотелось услышать что-то более обнадёживающее.
– Умники, – язвительно усмехнулся Захир. – Баба, и та догадалась. Вы привыкли считать себя сильными, вот ваша проблема! В прошлом году тоже так храбрились, мол, в рыло заехали, теперь не посмеют ещё раз полезть к нам. Да что-то всё иначе вышло. Теперь, вот, сидим здесь, кукуем.
– И что с того? – пожал плечами Динат.
– Ничего с того. Учитесь думать в обе стороны, как она. Мы выслали своих гонцов за помощью, и им тоже никто не запрещал послать назад гонца, когда они нас только унюхали. Где гарантия того, что наши добрались?
Аскар откинулся назад, закинув руки за голову. Прекрасно. В более глупом положении оказаться было нельзя. Лежи теперь и смотри в небо, слушая кукушку в соседнем лесу.
– У нас есть карта. – Кира шелохнула бумагой. – Зачем Ларс брал её с собой, если вы все знаете дорогу? И почему он согласился так быстро идти сюда, если знал, что это тупик? В другой он ни в какую не хотел соваться. Только потому что баба предложила? Я сомневаюсь, что все звери ходят через горы по ущелью.
Она показала на склон горы, на котором любой скаут мог распознать жилки звериных троп.
– Ты ходил в эту сторону и лучше нас знаешь горы, – обратился Динат к Аресту, зацепившись за мысль. – Здесь есть другие тропы, чтобы перевалить горы?
«Горный козёл» задумчиво прожевал кусок хлеба во рту.
– Найдутся, – ответил он.
Ещё бы немножко больше оптимизма в это ёмкое слово…
– Я не заходил так далеко, только до полпути в Мираканд. – Арест повернулся и показал рукой на вершины. – Это верно, если идти по этому склону, то можно будет подняться наверх и идти по хребту. Но он уходит в сторону от ущелья. Эта дорога займёт два-три дня больше времени. Добро, понятное дело, придётся всё бросить здесь.
– Навьючим ослов! Была бы с собой еда, питьё и чем охотиться. Всё лучше, чем ждать неизвестно чего.
Динат вопросительно оглядел товарищей. Захир корчился от боли, потирая больную ногу, Аскар разглядывал небо. Арест встал, согласно крякнув.
– Пойду, разведаю.
– Может лучше Власа отправить? Он целее.
Динат кивнул в сторону «Рыбы», который прилежно рылся в повозках, словно пришёл к тому же заключению, что придётся это как-то тащить, и оценивал, посматривая на ослов.
– Да не, – отмахнулся Арест и потёр перевязанное плечо. – Лучше будет, если целые останутся здесь. Я далеко заходить не буду, проверю тропы и назад. Через часа два-три вернусь. Ты же не собираешься гнать людей сразу сейчас по горам?
– Ну… – протянул неопределённо Динат, который, очевидно, не любил откладывать дела в долгий ящик.
– Ну? Тебе своих трёх тащить. Сам-то вытянешь? Я могу в потёмках по горам ходить, а другие смогут со своим зрением?
На этом первое совещание закончилось. Возражений не последовало, и молчание следовало рассматривать в этой ситуации как согласие.
– Не, обойдусь, – сказал Арест, отказываясь от протянутой Кирой карты. – Я запомню.
Прихватив с собой копьё и наполовину опустошённый бурдюк, он направился покорять вершины.
– С водой что-то решать надо. Спуститесь и осмотрите, сколько там, в бочке, – сказал он напоследок, кивнув вниз.
Брошенная телега с бочкой стояла под горой. Этот груз был под силу только быку да и не таким ценным, если бы тот его опрокинул или не пожелал дальше тянуть. Быком так просто не поуправляешь, как ослом. При определённых условиях он может стать вовсе неуправляемым.
– Э-эй!!! – долетел издалека крик через четверть часа после того, как Арест ушёл неторопливым размеренным шагом.
Эхо разнесло крик в разные стороны, но откуда он прилетел, гадать не нужно было. Мужчины вскочили, чтобы посмотреть, кто зовёт. На тропе, сразу за перекрёстком, стояла тройка людей, перетаптываясь. Подозвав Киру, скауты показали ей вниз. Намерения людей были понятны: потрёпанный мужичок со связанными спереди руками не желал иметь ничего общего с двумя другими, которые не намеревались его отпускать.
– Кто это? – спросила Кира.
– Игоня, пастух, – ответил Аскар. – Он ушёл вперёд со стадом. Догнали, таки, сволочи.
– Э-эй!!! – заорал южанин ещё раз, не заметив никакой реакции на склоне.
Подходить ближе они, видимо, боялись и рассчитывали на то, что кто-то спустится вниз.
– Что делать будем? – спросил Динат, в своей любимой манере выжидающе смотря на своего друга.
– В смысле?
– Ну, они поговорить, наверное, хотят!
– Так сходи! Ты у нас любишь это дело. Я не пойду! – отрезал Аскар.
Динат посмотрел на Киру. Как он слышал, бабы вроде ещё больше любят говорить…
– Поговорим, – ответила Кира спокойно. – Пусть подождут.
Она развернулась и не спеша направилась назад. Динат посмотрел ей вслед и пожал плечами. Наверное, причесаться и приукраситься в сторонке пошла. Бабы без этого не могут говорить.
Взобравшись чуть выше по склону – насколько самочувствие позволяло, – Кира подыскала себе место, где было удобно сидеть и откуда местность хорошо просматривалась. Устроившись там, она положила винтовку на валун перед собой. Откинула рукой растрепавшиеся волосы назад. Обтёрла рукавом лицо. Вытерла здоровую ладонь об штаны, а на обожжённой поправила повязку. Прихорошилась. Можно говорить.
Динат с недоумением показал друзьям на неё: «Что она собирается делать? Тоже орать во весь голос?»
Южанин снизу ещё раз закричал, добавив что-то непонятное на своём языке. И грубо подёргал мужичка за рукав. Мол, это не вы потеряли по дороге? Подобрать не хотите? Мы не прочь поторговаться.
Все, кто мог, уже наблюдал с горы во все глаза за сценой внизу, коллективно гадая, чем всё это закончится. В принципе, у них ведь тоже имелся пленный (ирод треклятый, плюнуть бы тебе в бесстыжую морду!), и они могли бы обменяться. Кто тут у них за главного – что решит? Затаив дыхание, люди смотрели: женщины на верхнем уступе на мужчин ниже – те на застывшую в одной позе Киру – та через прицел на тройку у перекрёстка – а те, соответственно, наверх, на гору, не ведая, о чём спрятавшиеся там люди думают. Южанин-переговорщик осторожно прошёл на несколько шагов вперёд и, привстав на носки и вытянув голову, попытался рассмотреть, что происходит на горе. Общую тишину прервал ещё один протяжный крик, следовало полагать – последнее предложение, пока они не передумали быть добрыми, – и последовавший за ним грохот выстрела. Люди от неожиданности вздрогнули, некоторые даже подскочили. Что ж эта сумасшедшая-то творит, когда, наконец, так пугать их перестанет?! Только один человек упал, вскрикнув – теперь действительно в последний раз.
– Чтоб мне провалиться… – невольно вырвалось у Дината из разинутого рта.
Он посмотрел на Киру сверху – та совершенно спокойно перезаряжала винтовку, вкладывая второй патрон, – а потом ещё раз вниз. Протёр глаза и ещё раз посмотрел. Южанин лежал на земле, сжимаясь в комочек и переваливаясь от боли – пуля, видимо, угодила ниже груди. Очень болезненная рана. И в большинстве случаев смертельная. Второй южанин со страхом пятился растерянно назад. Споткнувшись об камень, он упал и тут же вскочил, ринувшись прочь с истошным воплем:
«Шайтан! Это сам шайтан на горе сидит!»
Как он ошибался! Шайтан собственной персоной появился с другой стороны. Разогнав на дороге группу воинов, которые тоже наблюдали за горой с более безопасного расстояния, взмыленный и окровавленный бык выскочил на тропу.