Плохой Волк
Наверное, заметил белый шнурок тампона. Он подтвердил мои догадки фразой:
– Угу. Вот и хвостик.
– Убедился? – прорычала я, покраснев, как рак.
Волков сжал пальцами нить от тампона, чуть-чуть потянул. Я завизжала:
– Не трогай, это мое! Это мне нужно! Нужно там, где оно было вставлено! На место верни!
Мужчина сощурился, улыбнулся:
– Ты хорошо подготовилась. Инсценировала…
– Это, блин, реально то самое!
– Пиздишь! – фыркнул презрительно. – Явно с подругой спелась и решила меня прокатить вхолостую. Думаешь, просто так задницей передо мной покрутишь, скажешь, что с красными днями, и все? Я тебе, че, лох, чтобы на слово верить?! Нет! – упрямо мотнул головой и…
Блять.
Он резко вставил в меня средний палец.
Прям туда.
Прям вставил.
Глубоко.
До последней фаланги.
Я икнула.
Чуть не сгорела со стыда.
– Мокро, – прокомментировал Волк. – Мокро и горячо!
Заткнись, умоляла я его мысленно.
Вслух от шока ничего сказать не могла.
Но мысленно орала ему: заткнись же!
А-а-а…
Еще лучше… Сгинь. Под землю провались, сгори в аду!
Нет, такого бесстыжего и в ад не примут! Для него даже черти слишком целомудренные.
– Сейчас проверим, какая из тебя пиздатая врушка! – хмыкнул Волков, прокрутил палец и медленно вынул его.
Я закрыла глаза, трясясь от эмоций.
– Хм… – задумчиво произнес Волк. – Странно. Я думал, ты врешь.
Блядский сраный стыд был ничем по сравнению с тем, что я чувствовала.
Так меня еще никто не унижал.
Теперь я навсегда запомню этот момент и просто никогда в жизни не смогу посмотреть на Волкова, как на сексапильного мужика.
После такого я вообще фригидной стану!
Для меня Волк теперь – это олицетворение самого стремного и унизительного, что только можно почувствовать.
Волков подтянул вверх мои трусы, но лосины натягивать не стал. Может быть, он просто уйдет?
Должна же в нем взыграть брезгливость. Пусть хотя бы отвернется, чтобы помыть руки, и я сразу же сбегу.
Вот только уходить он, кажется, не планировал.
– Отмирай, статуя, – Волков куснул меня за губу нижнюю и оттянул ее так, что она заныла. – Писю с красной начинкой, значит, сегодня не трогаем.
Уф…
Сейчас это позорище закончится, и я просто уйду.
Прости, Мартиша, но я не смогу, наверное, вытерпеть и достать для тебя номер Адвоката. Конечно, подружка что-то сболтнула, что ей, мол, ничего уже не надо, отбой. Но я думаю, она просто что-то напутала или задумала другое. В любом случае, Адвокат ей нужен. Хороший. Самый лучший…
Волков мог бы дать его телефон, но я едва живая и вообще не представляю, как я еще дышу! Не смогу… Нет-нет! Это чересчур…
Слишком беспардонный друг у Георгия Декабрина.
У него нет ориентиров и границ – ни моральных, ни нравственных, ни даже чувства брезгливости или отвращения.
– Но…
Сердце чуть не лопнуло от этого короткого, но емкого и хлесткого «но».
Он не просто сказал, он еще языком щелкнул звонко.
Почему-то я решила, что Волк – хороший наездник. Память быстро подсунула под лучи воображения его фото, которое видела в сети – полуголый Волк сидел на стуле, широко расставив ноги, и смотрел прямо в экран, спрятав часть лица за локтем. Казалось бы, ничего особенного, но как он сидел… Верхом…
Он смотрел, как будто дурную лошадь объезжал, укрощая…
Меня проняло.
Снова.
В животе завибрировали струны желаний.
От удивления я даже глаза открыла.
Вот уж чего не ожидала. Думала, все, сдохла моя женственность от таких провокационных и постыдных действий.
Но нет… Живая! Еще как бойко голову поднимает и заставляет тело пульсировать от жара.
– Но есть же и другие варианты…
Волк повел головой из стороны в сторону, при этом мужчина не сводил с моих глаз. Теперь он напоминал змея, который гипнотизировал жертву и смотрел на нее, не мигая.
И этой жертвой… была я.
Савелий уронил обе ладони на мою талию и резко поднял их вверх, обхватив под грудью.
– Маленькие у тебя сиськи, надрачивать ими член будет сложновато, но при желании можно сделать все! – заявил он.
Я вжалась в стену.
Похабник тем временем жестко и смачно начал лапать мою грудь одной пятерней, как бы нагуливал аппетит. Пальцы второй руки стиснули шею, двинув по ней вверх и вниз.
Большой палец по губам чиркнул:
– Но твой рот… Болтливый умелый рот… Думаю, справится с этой задачей гораздо лучше. И…
Его темные глаза стали совсем черными, как колодцы, на глубине которых виднелась похоть и поблескивала, как мокрый асфальт.
Мокрый. Скользкий. Опасный.
Такой же его взгляд мазнул по моему лицу и впился в глаза.
– Или зайдем с заднего входа?
При этих словах он резко уронил обе руки на мою задницу и впился, как крючьями, в мягкие ягодицы.
– Ссс… – просвистел. – Смотри какая… Теплая, приятная, как хлебный мякиш… Ммм… Люблю такие мягкие жопоньки… Урр…
Волк чуть не завыл довольно, прижался ко мне, потерся щетиной о мою шею, облизывая меня за ухом, потом хрипло предложил:
– Выбирай куда.
– Что… куда?
– Куда тебе штамп поставить? – скрутил сосочек.
О мой дьявол! Снова его руки снуют по всем направлениям!
Грудь, задница, бедра. Клитор жмакает через трусики. Такой быстрый, я за ним пытаюсь успеть и не успеваю ничего – нигде закрыться, всюду потрогал, пощупал, проверил!
– Штамп?
Мой мозг впал во временную кому.
Штамп! Да, Рита, штамп.
Только не о регистрации брака или прописки, а штамп, куда тебя пихнет этот накачанный похотью самец.
Не зря его здоровенный дрын из трусов чуть не выпрыгивает.
Волков либо возбудители жрет, либо… либо он просто – нимфоман проклятый…
В любом из этих случаев я из-под него живой не вылезу.
Значит, нужно схитрить…
Как-то…
Глава 5
Рита– Я бы с заднего входа начал!
– Ничего не получишь!
Я крепко, изо всех сил сжала ягодицы.
– О нет, милая. Я получу гораздо больше, чем ничего!
– Может быть, обычно тебе удается провернуть этот номер с другими девушка, но я…
Волк опустил ладонь на мой рот, закрыв его, приблизился. Кончик его носа потерся о мой.
Невинный, в чем-то даже очень милый жест.
Но в этом мужчине было такое сосредоточение греха и соблазна, что даже самый невинный жест выходил полным грязных намеков.
Не знаю, как ему это удавалось. Но он просто впрыскивал в кровь убойную дозу похоти!
– Обычно? – переспросил Волк и улыбнулся. – Нет, милая. Свое я получаю всегда.
– Всегда? Ври!
– Всегда. Ни одной осечки.
Волк снова коснулся своей щеки моей. Просто взрыв какой-то. Его щетина, парфюм, полные губы, двигающиеся у самого уха.
– Когда я выбираю, я всегда достигаю. Всегда.
Пальцы мужчины опустились у меня между ног.
Это бесстыжего не смутило даже то, что у меня месячные, он надавил на клитор, умело сжав его пальцами даже через трусики и потянул плоть на себя, заставив меня протяжно пискнуть.
Отпустил. Меня словно ударили током.
Его пальцы снова настойчиво коснулись возбужденной плоти через трусики, растирая нежно и настойчиво.
Дыхание штормовое и частое. Отчаянное. А я… Боже, я пыталась не постанывать!
Но получалось плохо.
Особенно худо мне стало, когда он сомкнул губы на мочке и пососал ее, потом облизнул ушко со словами.
– Я хочу в тебя. Чувствую, как ты хочешь. Твои дни – это вообще не проблема. Лишь дополнительная пикантная подробность… Меня это не смущает! Твоей нежной и голодной, как пиранья, писе это тоже не помешает кайфануть. Урр… Я уже молчу про то, какие сильные анальные оргазмы.
– Ты…
Я едва на ногах стояла. Опыт анального секса у меня отсутствовал. Была попытка. Откровенно ужасная.
Но сейчас я вся пульсировала, меня жарко подбрасывало вверх, штормило, закручивало. Я просто варилась в кипятке желания и чувствовала, как по венам струился жар и жажда.
– Че сжалась так, Ритуля? – жарко выдохнул на ухо Волк.
Медленно протянул губами по скуле, поводил по моим, продолжая тискать и держать меня так крепко, что я даже шевельнуться не могла!
Сумасшествие какое-то!
Неправильное…
– Боишься?
– Очень! – честно выдохнула я.
– Почему?
Только его глаза напротив моих.
Невозможность отвести взгляд.
Глаза горели, так хотелось моргнуть. Но он словно пустил мне под кожу парализующий яд.
Полностью.
Ничего, кроме вдохов и выдохов.
Только воздух, который шипел и горел.
Марево колыхалось.
– Опыт был крайне неприятный? – усмехнулся уголками губ.
Я кивнула.
– Очень неприятный. Мерзкий. Отвращение у меня к АС даже на уровне простых слов. Так что придется тебе поискать другую попку для развлечений!
– Но мне твоя нравится! – возразил мгновенно.
– Боюсь, не смогу тебя порадовать… э-э-э… гостеприимством. Будет тебе бо-бо-большое разочарование! Очень…
Волк загоготал, его губы обнажили крепкие десны, крупные белоснежные зубы.
От него во все стороны разило силой, сексом, соблазном и большими деньгами.
– Не в гостеприимстве дело. Напротив!
Он медленно опустил взгляд, затем поднял его. Ну что за мужик? У него даже ресницы – безумно длинные, пушистые. Их движение – как взмах крыльев черной бабочки.
Слишком хорош…
– Чем гостеприимнее задница, тем разработаннее тоннель. Иногда в таком тоннеле член пролетает со свистом вместе с дополнительным девайсом, – сделал паузу и вздохнул невероятно грустно. – Скукота.
Мне даже захотелось его пожалеть.
Так натурально он взгрустнул…
Даже нос повесил.
Но потом я куснула себя за внутреннюю сторону щеки, до крови.
Рита, очнись…
Алле…
Верхняя палуба, есть там кто живой?! Отзовись.
Но все мысли, кажется, стеклись на нижний отсек, где плавали в кипятке возбуждения.
Я с трудом соскребла остатки гордости.
– Тебе понравится! Я тебя расслаблю, – пообещал Волков соблазнительным голосом, продолжая покрывать поцелуями мои скулы и шею.
– Нет-нет. У меня страх.
– Наверное, ты была недостаточно возбужденной. Только и всего. Но я сделаю так, что тебе придется менять один снаряд на другой не потому что у тебя дни, а потому что ты потечешь обильнее, чем твой красный дождь.
– Нет-нет! – замотала я головой.
Волк сощурился. Кажется, он начал терять терпение. Сколько мы здесь находились?
Минуту? Две? Целую вечность?!
Наверное, он привык доставать свой инструмент и сразу пускать его в дело. Но со мной так не выйдет.
Сама судьба послала мне месячные пораньше, как знак, что давать ему нельзя. Не стоит. Ни в коем случае!
Вот так…
– Давай начнём с поцелуя.
Снова его шепот.
Проникновенный.
С разгорающимся, словно огонек от ветра, азартом.
– Я не думаю, что стоит.
– Только один поцелуй. Не разочаровывай меня, шальная. Один поцелуй не может быть настолько ужасным, как ты думаешь.
– Один поцелуй, – повторила я. – Крошечный.
– Как получится, – отозвались его губы, прижавшись к моим.
Он уже меня целовал.
И сразу нещадно.
Я застонала почти сразу же. Его мощный, упругий язык ворвался в мой рот, как лассо, и закрутился там с бешеной скоростью.
Ох, черт, вот это да…
Глава 6
РитаВолков кружил вокруг моего языка, давил, дразнил, а его губы только подхватывали эти грязные брачные танцы. Он втолкнул губы в мой рот и словил язык, начал сосать его, касаться кончиком своего языка.
И, когда мне не хватило сил, потому что все онемело, когда я устала сражаться в этой неравной схватке, он не отпустил, прикусывал, надавливал, выталкивал и снова брал меня в плен.
Волк прижал меня к стене. Хотелось отодвинуться, но вжиматься в стену сильнее, чем я была к ней прижата, было уже невозможно.
Поэтому я полностью оказалась в его власти.
Я чувствовала его возбуждение, когда Волк двигался, толкая свои бедра к моим. Он пошло терся об меня, его выступающая эрекция прижималась к моему бедру, пока он пировал над моим ртом, глубоко засасывая мой язык.
Он брал его и отпускал, толкал мне в рот и вновь всасывал его в себя.
Слишком порочно.
Мой рот… отымели.
Иных сравнений на ум не пришло.
У меня не осталось ничего.
Ни одного средства для сопротивления.
Только учащенное дыхание, отчаянные стоны и потребность, чтобы этот разврат продолжался.
Губы и руки Волкова превратили меня из уверенной в себе и рациональной Риты в податливую куколку, которую я не узнавала.
Эта куколка настолько сильно хотела мужчину, что запустила пальцы в его волнистые, темные волосы и крепко сжала.
Ответом стал рык и еще более провокационный толчок.
Волков резко развернул меня к себе спиной и впился пальцами в задницу, прижался, толкнулся вверх и вниз.
– Хочу твой зад. Твой вертлявый мягкий зад…
Он начал покрывать поцелуями мою шею и плечи, куда дотягивались его губы, где кожа не была защищена одеждой.
Левую руку он запустил в мои трусики и прижал два пальца к клитору.
Просто прижал.
Даже от этого прикосновения мой клитор искрился, а киска пульсировала под трусами. Я была готова вспыхнуть и… кончить.
Волк вынул руку из трусиков. Я чуть не заорала, чтобы он вернул ее обратно.
– Сейчас… – успокоил меня небрежно брошенным обещанием.
Он словно прочел мои тайные желания и прижал руку к моей промежности ребром ладони.
Он сильно потер через ткань, я двинула бедрами и… неожиданно кончила только от грязной прелюдии.
– Огонь. Вспыхиваешь хорошо… Пора гореть, шальная. Гореть будем долго… Давай свою попу!
Он вынудил меня потереться о его эрекцию, прижаться так тесно.
Я ощутила всю его длину и каждую вздувшуюся вену.
– Хватит с нас этих игр в прелюдии. Пора жахнуть в тебя по-взрослому! – прохрипел едва узнаваемо Волков и начал стягивать с моей задницы лосины. – А-а-а… Что за тряпка. Она к тебе приклеена как будто!
Боже, если бы не эти узкие лосины-скинни!
Наверное, именно то, что надеть их было сложно, а стянуть еще сложнее, и спасло меня от позорного анального траха у стены в туалете.
– Не выйдет!
Я с трудом выкрутилась и сделала шаг к выходу, торопливо застегивая свои лосины.
Лицо горело. Тело пело. Трусы были позорно мокрыми. Мало ли от чего… Я точно знала, от чего, и хотела просто как можно скорее сбежать!
Но не тут-то было!
Волков настиг меня у двери и втиснул в нее.
– Охренела? Кончила же, да. Теперь я хочу! – сжал свой член через трусы.
Я перевела взгляд вниз. На белой ткани расплылось едва заметное влажное пятно от мужской смазки…
– Не получится, как ты хочешь!
– Давай! – мотнул головой, уставился на меня. – Мне просто интересно, какую отмазку ты еще придумаешь.
– Все плохо. Еще и… болячка нехорошая. Прям там! – сказала я.
– Да ты что! Тогда у меня вместо члена – рог единорога. И он волшебный, блять. Все болячки лечит одним чудесным прикосновением. Проверим?
Волк схватился за мои хлопковые трусишки, и они затрещали.
– Давай потом? А сейчас… Я…
Бухнулась на колени.
– В рот, – сказала я пересохшим голосом.
– Ну, в рот, так в рот, – вздохнул Волк.
Мне показалось, или он чуть-чуть был разочарован.
Что, неужели он реально надеялся отшпилить меня в туалете? В задницу!
Охренеть, я встряла… Вот это я встряла…
Боже!
Я же не знала, что все настолько серьезно.
Надо выбираться… Любой ценой. Иначе задница будет растерзана!
Выбраться. Залечь на дно.
Все, пусть Волков выбирает себе другую куколку и берет с привычных для себя витрин, где конечности каждой красотки – шарнирные, раздвигаются на любую ширину, а сами куколки становятся в какую ему угодно позу!
Думай, Рита, думай!
Ты же не дурочка.
Так. Секундная передышка.
Я опускаюсь на колени и снимаю с запястья одну из резиночек, собрав темные волосы на затылке.
– Гут, – одобрительно кивает Волк. – Не люблю, когда волосы кожу щекочут.
Его пах маячит перед моим лицом.
Мужчина нетерпеливо дергает свои брюки вниз.
Я шумно сглатываю, заметив агрегат под трусами.
И вот этим он собирался меня… О боже!
Надо бежать… Теперь, при более близком знакомстве, становится ясно, что бежать – это единственно верный вариант в моем случае. Но как усыпить его бдительность?
Похоже, выход только один – приступить.
Война план покажет!
Член Волка пружинит перед моим лицом. Обхватив ствол у основания, мужчина нетерпеливо приближает его к моему лицу.
– Руки вверх!
– Что-о-о?
Волк задыхается от смеха. Его рубашка закрывает пресс, но я точно знаю, что у него идеально твердый, буквально вылепленный из камня и безумно красивый пресс.
– Я сама все сделаю. Доверься…
Волков сощуривается, продолжая держать член своей рукой.
– Что? – спрашиваю нервно. – Ты хочешь получить от меня кое-что! Нужно идти на уступки.
– Окей, – кивает. – Но стоять, держа руки вверх, глупо как-то.
– Заложи их за голову, будет красиво!
Он именно так и делает. Рубашка ползет вверх, обнажая идеальный пресс и очень красивый, ровный пупок.
Ох… У этого гада даже пупок выглядит, как произведение искусства! Короткие, жесткие волоски, ведущие вниз…
Его член обжигает ладонь. Во рту выделяется слюна.
Я реагирую на его запах.
Пальцы дрожат. Движение вверх-вниз.
Сверху доносится протяжный выдох.
Просьба:
– Смелее!
Я действую быстрее. Пока только рукой, но медленно и обильно облизываю губы, как будто готовлю ротик, чтобы принять его член, а потом…
БУХ!
Я резко дергаю его трусы вместе с брюками до самых щиколоток и резко толкаю Волка руками в пресс. Он летит в стену, гремит, налетев задом на что-то!
Волков мне вслед сыплет проклятиями и орет благим матом, а я… убегаю!
И молюсь.
Разумеется, я молюсь о спасении…
Глава 7
Савелий Волков– Ну, что там?
Сзади слышится грустный тяжелый вздох.
– Бро. Даже не знаю… – задумчивый голос Кота.
Потом быстрые щелчки – звуки нескольких снимков.
Сукин сын снимает меня, лежащим на животе в кабинете для перевязки, и громко-громко ржет, делая фото моей голой задницы.
– Прекрати, кретин! Просто скажи, че там, и все!
Кот валится на пол и закатывается в смехе, рыдает даже, закрыв лицо.
– Вот тварина. Еще друг, называется!
Я бы соскочил быстро, да как влепил ему в лицо с вертушки. Но зад… адски болит.
Ноет просто.
Двигаюсь, словно пенсионер. Хочется поскулить даже от боли.
– Когда ты позвонил и попросил организовать тебе больничку по-тихому, я был готов ко всему! – выдыхает Кот между взрывами смеха. – Думал, как в былые времена, ты с кем махач серьезный устроил, а у тебя… У тебя…
– Хватит.
Я все-таки встаю с трудом и ищу брюки.
С трусами.
Кот снова проваливается в дикий и бессмысленный ржач.
– Трусы ищешь? Да? Драные они! Как и брюки…
Друг поднимается, вытирает ладонями слезы от смеха и снова сгибается пополам, так ржет, что почти лает.
– Может быть, тоже заштопать? Будет у тебя не только жопа штопаная, но и брюки с трусами – тоже!
– Хватит! Одежду мне дай. Хоть какую-то!
Кот вываливается из палаты на несколько секунд, потом возвращается с пакетом для одежды. Там новый костюм.
– Держи. Переодевайся. Только осторожнее, окей? Больше задницей не налетай ни на что…
Друг все еще посмеивается над моими злоключениями, но потом все же смог собраться и прокашлялся.
– Ладно. Поржали и хватит. Теперь о серьезном. Врач сказал, что тебе… кхм… повезло. В буквальном смысле. Ты мог бы повредить паховую область и артерии всякие. Что случилось? Кто?
Друг стал серьезным и лезет за сигаретами в карман. Я стреляю у него сразу целую пачку и потихоньку, как утка, переваливаясь с носка на пятку, выбираюсь в коридор. Вместе мы неторопливо выбираемся на улицу, где можно покурить спокойно.
Огонек зажигалки выплясывает.
Пальцы дрожат.
От злости!
Вот же макака Маргарита! Проворная бестия оказалась! Обманула меня, толкнула так, что я задом приземлился о мраморный выступ.
В туалете – кафель. Туфли на тонкой подошве.
Скользко. Я поскользнулся, рухнул, распорол кожу на заднице об острый угол.
Хорошо, что не головой ебнулся. Иначе – крышка.
И смешно, и грешно.
Я зол, как свора чертей, выпущенных из ада.
Держись, Ритуля.
Теперь найти и выдрать тебя – дело чести.
Волк на ветер слова не бросает.
Из-под земли достану.
И, если следовать Риткиному же примеру, я ей штрафные баллы за сорванное свидание начислю!
Порванные итальянские брюки и нижнее белье.
Пять хирургических швов и огромный синяк на заднице.
Моральный ущерб.
И, самое главное, она мне не дала.
Все, Ритуля, ты в адском, в жестком минусе!
Я тебя так взогрею…
Выкурил подряд три сигареты. Показалось мало!
– Все-таки расскажешь, что стряслось? – уточняет Кот.
– Случайность.
– Тебе полжопы заштопали, – хохотнув, замечает Котов. – Говори кто. Разберемся. Вместе. Как в старые добрые времена.
Глаза Котова заблестели, он размял шею, хрустнул кулаками, даже нырнул в карман пиджака и достал кастет. Носил его, как память о былых временах. Помню я этот кастет. Как-то в дело пустил его приятель, его противнику лицо пришлось лечить у пластического хирурга. Можно и насмерть забить.
– Убери, кретин! – цежу сквозь зубы. – Никого бить не надо. Говорю же. Сам.
– Сам?! Не думаю. Я докопаюсь до правды. Сейчас по камерам все выясню! – разошелся Кот, ударив себя кулаком в грудь. – Кто обидел моего друга, считай, обидел меня. Смертельное оскорбление!
Чего он на дыбы так встал?!
– Успокойся! – рычу. – Ничего смотреть не надо. Баба это была. БАБА! Ясно?!
– Че-е-е?! Гонишь! Не хочешь говорить, сам посмотрю.
Кот сплевывает и смотрит на меня с обидой.
– Говорю же. Баба. БА-БА. С придурью, бля!
Но, судя по прищуру зеленоватых глаз, Котов мне не верит!
– Ты шутишь, да? – качает головой. – Думаешь, я поверю, что тебя баба какая-то отмудохала?!
– Да не отмудохала она меня! Понимаешь?
– Нет! Ни хрена не понимаю! Что за гром-баба такая?
– Да не гром-баба! – машу рукой. – Среднего роста, стройная, можно даже сказать, хрупкая…
Глаза Кота наполняются еще большим сомнением. Вижу, как он пытается представить, что произошло, и не может понять!
– Да как так? – прочесывает роскошную шевелюру пятерней.
– Просто, Кот. Все до смешного просто. Она, блять, как змея. Хитрая, изворотливая. Момент удачный выбрала, и хрясь… Сбежала!
Кот застыл. Глаза стали огромные, круглые.
Хлопает ресницами, онемев.
– Я не верю. Хочу увидеть это сам. Пока не увижу своими глазами, не поверю! – мотнул головой.
– Веришь или не веришь. Мне пох! – приваливаюсь автоматически задом на перила и мгновенно отскакиваю, как ошпаренный. – Блять, жопа болит… У-у-у…
– Тебе уколы поставят обезболивающие, пройдет. Но, Волк…
Кот ходит кругами, взбудоражено трясет головой. Звонит кому-то. Просит выяснить.
А-а-а… Задолбал! Приставучий, как вонючий клещ, или пиявка.
Вопьется, не отдерешь! Уже жалею, что позвонил именно ему. Но не Декабря же дергать. У него там вроде с рыжулей снова амур-лямур, сдвиги положительные. Гоша Декабрь полон надежд, что его семья вновь воссоединится.
Как-то не по-дружески тормошить его в такие моменты.
Нет, Декабрю звонить я не стал…
К тому же в происшествии была замешана Ритка, а значит, интересы Мартины – жены Декабря, тоже задеты.
– Эй, Кот… Псс… Сюда иди.
– Да. Да. Получил. Спасибо. Деньги на карте, – говорит отрывисто.
Котов медленно подходит ко мне, закуривает снова, смотрит на видео, матерится.
– Черт. Точно, баба! Ё-мое…
– Что у тебя?
– Записи с видеокамер. Тут видно, как вы в туалет двинули, потом эта баба выбегает перепуганная такая, взлохмаченная. Что она из стакана достает? – приглядывается.
– Телефон, – говорю мрачно. – Перекинь мне эту запись. Прямо сейчас.
– Слушай, это не баба… Это Зена какая-то! Амазонка, ё-мое! Как она могла тебя уделать, ну? В голову не приходит. Ты же собранный, внимательный.
– Как-как?! Молча. Говорю же, момент выбрала удачный.
– Че, в рот у тебя взяла?
В руку – думаю еще более мрачно. Обидно. Даже не в рот…
Ничего. Наверстаю…
И в рот возьмет. И в зад даст. И трахаться будет, как не в себя, невзирая на дни – красные, зеленые, серо-буро-малиновые.
Все равно!
Я ее так… охать и орать заставлю!