Обрученные тьмой
– Дрейк? – он замер, удивленно уставившись на меня.
– Август.
Я прошел мимо и взбежал на крыльцо. Дверь распахнул лопоухий рыжий домовик и зашипел. Вот же вредная злопамятная бестия! На Изнанке я бы сожрал мелкого негодника и поковырялся его косточками в зубах.
Нильдар, Колдир и другие города за Узким проливом всегда принадлежали людям и чародеям. Лишь позже, стали появляться иные: вампиры, перевертыши, химеры. Все они жертвы явления, которое ученые мужи зовут Схождением миров.
Бенни живущий в семье Виллы был химерой высшего звена. Они принимают любую форму, самые ленивые – шерстяного упитанного зверька на четырех лапах, с хвостом и острыми ушами. Сплошное умиление для тех с кем они живут под одной крышей. Я же начинал чесаться – инстинкт месмера, ему не писаны законы о мирном союзе с теми, кто не по своей воле попал в наш мир и не желает войны.
– Бенни, прекрати!
Вилла отпихнула пузатую нечисть ногой и расправила платье. Наряд невероятно шел рыжей онейроматке. Юбка из тяжелого бархата насыщенного бордового цвета с широким поясом и белой сорочкой из тончайшего колдирского шелка. Воротник украшала изысканная в своей простоте камея.
Я никогда не просил чего-либо и привык брать сам то, что приглянулось, чего жаждало сердце. Но с ней все было иначе. Мое самолюбие схлестывалось с желанием получить не только тонкое и гибкое тело Виллы, но и ее любовь. Однажды судьба свилась петлей, столкнув нас. С тех пор, светлый лик рыжеволосой девы с алыми губами стал моим наваждением и страстью, растекающейся ядом по венам.
– Я так надеялась, что тебя гули по дороге сожрут, или еще какая напасть приключится.
Я откровенно любовался ею. Если бы она только знала, сколько удовольствия доставляли ее попытки задеть меня, то из вредности предпочла бы молчать.
– От одной напасти ты меня уже избавила, теперь надо выяснить, во что мы влипли.
– Ты влип, Дрейк! Неприятности постоянно липнут к тебе.
– Прошу прощения, – Эрдман поднялся по ступенькам.
Почувствовал, как накатывает волной жгучая злость, как ментальная спица врезается в затылок и прокручивается раз, другой.
– Актор Эрдман, – я повернулся к вампиру, – вы наслышаны о вчерашнем?
Август растерянно кивнул.
– Соберите для меня материалы по делу. Я хочу знать, как давно эти двое поселились на кладбище, сколько людей пропало там за это время, и кем была стрыга до того как стала… стрыгой.
– Этим наверняка уже занимаются, – попытался возразить вампир.
– Соберите сведения, актор. Я вернусь после полуночи, чтобы составить отчет.
Будучи правой рукой Бойла, я даже мог послать его пересчитывать популяцию дрыхгов.
Они с Виллой переглянулись, и меня обдало чужим разочарованием, злостью и чувством безысходности. Эмпатия – простыня, которой накрывают окровавленный труп – сразу покрывается алыми пятнами переживаний. Избавиться от них так же трудно, как и отстирать кровь с белоснежной ткани.
Младший актор не мог не подчиниться прямому приказу. Он ослабил шейный платок, на прощание поцеловал руку Виллы и молча удалился.
Вампирам присуща сдержанность и немногословие. Иметь врага вампира значит, заранее позаботиться о месте на кладбище. Но я мог не опасаться. Вампира может убить только другой вампир или месмер.
– Ненавижу тебя! – Вилла перекинула огненно-рыжие волосы через плечо и прошествовала мимо.
Не новость.
Я бросил взгляд на домовика, который все это время наблюдал из-за приоткрытой двери. Лохматый негодник снова зашипел, продемонстрировав маленькие острые зубы, и захлопнул дверь.
Вилла Колдуин
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Я выпила бокал вишневого колдирского вина, но легче не стало. Закружилась голова.
– И что мы здесь делаем? – с тоской оглянулась на дворец, где во всю веселились гости. Не так часто я выбиралась из дома, и проводить вечер с месмером хотелось меньше всего на свете.
– Будем ждать, – Дрейк расстегнул пуговицу на жилетке и опустился на скамью под деревом.
Недалеко от нас находился сад-лабиринт и оттуда слышался задорный смех, мелодичные звуки скрипки и было видно, как мигают разноцветные магические гирлянды.
Успела пожалеть, что не прихватила с собой второй бокал вина.
Я с раздражением посмотрела на Габриэля. Мне довелось слишком хорошо его узнать. Месмеру всегда было проще играть роль самоуверенного ловеласа. Дрейк предпочитал видеть в глазах оппонентов ненависть, чем мерзкую жалость. И его, правда, ненавидели. За несносный характер, излишнюю прямоту, навязчивость и самолюбование.
Я же жалела. Поначалу. Потому, что видела перед собой глубоко несчастного человека, лишенного родительской любви и тепла. Его обучали и дрессировали, и это мало отличалось от того, как дрессируют гончих на псарнях. Только вот вместо пушных зверьков и дичи, месмер выслеживал и загонял монстров с Изнанки.
Дрейк расслабленно сидел на скамье, а я пристыженно поймала себя на мысли, что любуюсь им. Он был будто выточен из камня затейливым художником, который хотел сделать совершенство, но не создавать слащавого идеала. Резкие, хищные черты лица. Взгляд цепкий, с легким прищуром. Балансируя на границе миров, он всегда видит обе сущности собеседника. Высок и жилист. В каждом его движении таилась опасная сила месмера, способная не только подчинить, но и разорвать в клочья. Не красавец, и все же женщины сходили по Дрейку с ума. Я не стала исключением из этого правила.
– Не жалеешь, что все так закончилось?
Я поперхнулась, глупо моргнула. Руки позорно задрожали. Он читал меня легко, просто потому, что слишком хорошо знал.
– Ты невыносим!
– Хочешь сказать, что вампир лучше меня?
Эта… эта ухмылочка! Иронично изогнутая бровь! Рррр… Ненавижу!
– Даже самый препротивный гуль, будет лучше тебя, Дрейк!
Он стремительно поднялся мне навстречу. Я, как трусливый заяц, сделала шаг назад.
– Милые браняться – только тешатся. Так увлекательно.
Отреагировали мы одинаково. Нас словно за веревочки дернули. Дрейк обернулся, а я выглянула из-за его плеча.
На скамье сидел подозрительного вида молодой мужчина и с аппетитом грыз яблоко. Одет, как рыночный зазывала, к тому же босой. Богами клянусь, он из воздуха появился, потому что мгновение назад, в саду не было ни души, но и магический телепорт никто не открывал. Сок от яблока стекал по аккуратно подстриженной бороде и он хитро ухмылялся.
– Кто ты такой? – прорычал месмер.
Интерлюдия вторая
,
где Август Эрдман задает вопросы и получает неожиданные ответы
Анализ крови богомерзкой стрыги дал интересный результат. Магические кристаллы тускло светились на столе лаборанта. Алый свет падал на бумаги с отчетами, подчеркивая неоднозначность всей этой истории.
– Агнесса Вяземская была одной из придворных чародеек императрицы.
– Тридцать годков с тех пор уж минуло, сынок, – поправил очки пожилой секретарь. – Получается, что еще при матушке Антуанны служила. Эх, было время.
В то время Эрдман вместе с сородичами из родового гнезда, упивался бурной молодостью, тратил наследство в Рубиновом городе и за его пределами. А теперь им помыкает падальщик, который тогда только на свет появился.
Вампир устало потер глаза и снова перебрал бумаги. Нигде не упоминалось, куда пропала Агнесса и как вообще стала стрыгой. Странно. Придворные чародейки не какие-нибудь служанки и даже не фрейлины. Они занимают место в Ложе, участвуют в советах и защищают императрицу. Если Вяземская злоупотребляла даром и была призвана к ответу перед Капитулом, то должны были остаться свидетельства. Но их не было. Все словно забыли про чародейку. Кроме сторожа – ее супруга.
Оказалось, что старик защищен мощным ментальным блоком, который невозможно сломать, не разжижив несчастному пьянице мозги. Будь он на пару десятков лет моложе, процедуру бы провели. Пусть и без надежды на благополучный исход. А стрыга, как существо подвергшееся магической деформации, считке и вовсе не поддавалось.
Согласно бумагам, присланным из ритуального бюро, ард Вяземский служил сторожем двадцать лет. Служил прилежно и жалоб на него не поступало. По другим документам и родовым книгам из городского архива, он был из простых ремесленников. Имелась даже справка о заключении их брака с чародейкой.
Но куда делись все предыдущие года и что вообще произошло?
Август почесал затылок.
К дрыхгу все!
Вампир покинул лабораторию под тихий храп секретаря и спустился вниз, к камерам временного содержания. Отсюда заключенных распределяли по тюрьмам и здесь же ждали приговора или казни. В длинных темных коридорах гуляли сквозняки, а вместо промасленных светильников горели магические сферы, реагирующие на движения. Двое дежурных, с остальным справлялись руны, начертанные самой Императрицей чей уникальный дар заключался в поглощении любой силы. Узникам в этих стенах приходилось очень туго. Август сам чувствовал тянущую боль в позвоночнике и легкую мигрень.
Дежурный провел его к одной из дальних камер, передал ключи, а сам остался стоять неподалеку. По технике безопасности положено.
Эрдман долго разглядывал похрюкивающую в углу образину. Как же нужно было упиться силой, чтобы превратиться в это? Она пыталась прикончить Дрейка от безысходности, до этого питалась останками с кладбища. В общем, выглядела совсем истощенной.
– Эй, – вампир ударил связкой ключей по решетке, привлекая внимание стрыги.
Ничего. Даже не встрепенулась.
– За специалистом посылали? – Август повернулся к дежурному.
Пусть прочитать нельзя, но заключение штатного чародея обязательно.
– Приходил, – кивнул паренек, – долго стоял вот на этом самом месте, сканировать пытался, а потом рукой махнул, мол в огонь ее, да и все.
– Иди, я побуду здесь немного. Может заговорит.
– Так не положено ведь, актор Эрдман.
– Иди! – рявкнул вампир и молодого дежурного, как ветром сдуло.
Он слушал удаляющиеся шаги, затем сел у стены прямо на пол. Стоять было тяжело, силы таяли под гнетом рун, даже голод проснулся. Фляга с вином разбавленным свиной кровью, осталась наверху, в кармане выходного пиджака. Август поморщился. Не так он надеялся провести этот вечер. И все же, свою работу он любил, и предпочитал доводить дела до конца.
– Подобные тебе долго не живут, Агнесса, – заговорил вампир через какое-то время, перебирая ключи от скуки. – Жизнь тебя помотала. Не желаешь покаяться перед смертью?
Тишину нарушало только ее хриплое дыхание. Соседние камеры в этом крыле пустовали. Вампир посидел немного. Пришлось признать затею провальной, но попытаться стоило. Утром бывшая чародейка отправится в огонь. Старик проведет оставшуюся жизнь за решеткой. От показательных казней давно отказались, и потому подробности дела не выйдут за пределы стен штаба. Капитулу некогда разбираться с этой проблемой, когда город терроризирует неизвестный маньяк, на носу праздник Огня, а перед послами из Колдира нельзя ударить в грязь лицом. Простые граждане не пострадали, а то что случилось тридцать лет назад, так и вовсе быльем поросло. И все же Эрдман чуял неладное. Нужно покопаться, расспросить тех, кто служил при дворе в то время. Дрейк не слишком ответственен и сам отправил его собирать информацию. Вот этим и стоит заняться.
С такими мыслями Август поднялся. Постоял, привалившись плечом к стене. Голова кружилась. Он редко спускался сюда, и всякий раз зарекался посещать заключенных. Обычно их приводили в комнату для допросов. Но выпускать стрыгу из клетки запрещено.
– Однажды Изнанка поглотит тебя, Август, – раздалось из-за решетки, едва он сделал пару шагов. – Тебя и всех кого ты знаешь или знал. Вампиров, людей, чародеев и химер в шкурах людей. Тех, кто ходит сквозь миры. Тех, кто давно умер, но смотрит на вас из тени. Тех, кто давно ушел и забылся в грезах, тех детей, что тянутся к снам наяву. Тех, кто хранит сокровища древности… Столь многих! Но Изнанка безгранична, ведь Изнанка – это Тьма. И во Тьме вы сгинете все…
Глава четвертая,
в которой заключается сделка
Габриэль Дрейк
– Неважно кто я, Габриэль. Я помог тебе спастись из лап стрыги, теперь ты должен отплатить мне.
– Да, твой знак не дает об этом позабыть.
– Для того он и служит, – кивнул собеседник. – Тебе знакомо выражение: «Честь дороже жизни»? Впрочем ладно, мне больше интересно, что же случилось в склепе? Как все вышло со стрыгой?
– Что-то не припоминаю твоей помощи. Мне помогли Вилла и капитан Бойл, а не ты.
– Серьезно? Вот уже не думал, что ты настолько рационален.
Вилла позади притихла, вцепившись мне в руку. Ее теплое дыхание щекотало затылок и я мысленно улыбнулся, наслаждаясь этой внезапной мимолетной близостью.
– Ну раз тобой движет не благодарность, а любопытство, то так даже интереснее. Ведь удивительные истории всегда начинаются именно так, – продолжал растягивать слова Тирхис.
Мне вдруг захотелось чтобы он исчез. С другой стороны, если бы не он, кто знает, когда бы вновь пересеклись наши пути с онейроманткой.
– Как та, которую ты, вероятно, хочешь мне рассказать? – я поймал настороженный взгляд своей спутницы. Ей этот тип тоже не нравился.
– Я и забыл, что имею дело с месмером. Немногим дана такая прозорливость. Да, я расскажу тебе историю о… хм, одной особе, которая не желает возвращать свои долги. К тому же, она возомнила, что ей по силам тягаться со мной.
– С чего ты взял, что мне это интересно?
– Потому, что ты наверняка захочешь узнать, кто стоит за убийствами преступников.
– Убийца женщина? – Вилла опередила мой вопрос.
– Нет, – поспешно отмахнулся Тирхис, – но она точно замешана.
– Она крупно тебе насолила?
– Я подписал с ней договор. Использовал свою силу, чтобы дать ей то, что она желает, а теперь она не хочет платить.
– Мне что, нужно выбить твой долг? Я похож наемного головореза?
– Мне не головорез нужен, а кто-то хитрый и умный, кто не побоится испытаний. Кто-то такой, как ты.
Я скривился:
– Похоже на лесть.
– Почитай как знаешь. Кроме того я торговец, и могу предложить тебе все что пожелаешь.
– Он играет с тобой, не поддавайся, – прошептала мне на ухо Вилла. Она не отходила ни на шаг и только ради этого я готов был потерпеть присутствие скользкого гада.
– Мне и вам есть что предложить, прекрасная арда Колдуин. В знак моего особого расположения я готов поведать, что стало со шхуной «Стрела Зари», отправившейся в свое последнее плавание семнадцать лет назад.
Вилла побледнела. Румянец сошел с ее лица, губы вытянулись в тонкую полоску, а в глазах заблестели непрошенные слезы. Меня же накрыло зверское желание убить Червяка, выволочь его на Изнанку и там сожрать, а требуху оставить падальщикам на десерт.
– Тише, месмер, – Тирхис вскинул руки, верно истолковав мой порыв. – Говорю же, я лишь торговец. Информация, власть, положение – все, что хотите. Денег я не беру. Услуга за услугу. Но прежде всего, я предлагаю тебе… вам, приключение. Вы испытаете то, что дано пережить немногим.
Я взглянул на растерянную онейромантку. Она кусала губы и выглядела так, словно готова броситься в омут неизвестности с головой.
Клеймо на щеке зачесалось. Я и так по уши в дерьме, незачем впутывать в это Виллу еще больше. Она ему ничего не должна и не будет, а я так и быть разберусь с его должницей и тогда пусть расскажет все о «Стреле Зари». Если только это не хитрая уловка. Всем давно известно, что шхуна, на которой чета Колдуинов отправилась по срочному поручению в Колдир, попала в шторм и разбилась о скалы. К берегам островов прибило лишь часть кормы, но тел так и не нашли.
– Расскажешь, что случилось с кораблем за помощь в одном деле?
– Все как на духу, – он приложил ладонь к груди, согнулся в шутливом поклоне, но в глазах читался коварный расчет. Тирхис, как плотоядный паук, обматывал паутину-удавку вокруг моей шеи. Петля затягивалась сильнее, отрезая все пути к отступлению.
– Габриэль, нет, – умоляюще простонала Вилла. Решительность сменилась опасением.
– Мы отойдем на минутку.
Я подхватил онейромантку под руку и завел за дерево. И только тогда заметил, что вокруг подозрительно тихо. Больше не вспыхивали гирлянды со стороны лабиринта, никто не смеялся и музыка не играла. Даже вечерняя прохлада стала вязкой, как ежевичный сироп ардары Потс. Так бывает только за завесой, но мы не пересекали границы. Посмотрел на свои пальцы, поперебирал ими в воздухе. Ни когтей, ни жесткой шкуры. Чувствовал себя при этом крайне глупо. Но можно подумать, что время просто замерло. Если такое вообще возможно. А где-то на периферии сознания, заел странный и пугающий мотив стишка. Зачитай его кто-то в этой тишине…
Он ликом прекрасен, сладок речами,
Лишь во взгляде бездонном,
Отразятся все ваши желания…
– Дрейк, ты меня слышишь?
Я вздрогнул и выпалил:
– Ручаюсь, что это он послал тебе сон обо мне.
– Но такое просто невозможно.
От нее исходило искреннее недоумение и страх. Я всегда остро ощущал эмоции Виллы. Живые, искрящиеся и такие теплые. Как же мне не хватало ее рядом. Я даже позабыл, как привязан к ней. К этой удивительной хрупкости, ложащейся невыносимо ярким контрастом на несносный характер. К цвету спелой вишни, порой расцветающим румянцем на щеках, к учащенно бьющейся на шее венке, к васильковой синеве глаз, что оборачивается омутом, полным древнего непознанного колдовства, и губам – мягким и таким податливым…
Я сглотнул ком, посмотрел поверх рыжей макушки. Тирхис важно вышагивал возле скамьи, заложив руки за спину. С виду просто оборванец. Как его пропустили на территорию дворца?
– Я видел его на Изнанке, он выглядит… обычно. Понимаешь?
Она мотнула головой.
Я и сам ни дрыхга не понимал.
– Габриэль, послушай, ты не должен вестись на его уловки.
– Видишь клеймо? – я подставил щеку, словно для оплеухи. – Фергюс сказал, что это нечто вроде магической сделки. Там в склепе Тирхис предложил свою помощь и у меня не было выбора, пришлось соглашаться. Не знаю, как он это провернул. Прости, что притащил тебя сюда. Я разберусь с его поручением и выведаю, что ему известно о шхуне. Иди на праздник, позже увидимся.
– Ну уж нет, Дрейк. Теперь это действительно касается и меня. Я останусь, должен же кто-то тут мыслить здраво.
Удержаться от улыбки не получилось. Я немного наклонился, украдкой вдыхая тонкое сплетение черемухи, шалфея и какой-то незнакомой волшебы. Намотал на палец медный локон, упиваясь ее смятением, на которое душным облаком ложилось влечение.
– Значит, вместе? Как в старые добрые времена?
– И не надейся!
Удивительно, как она не попыталась отдавить мне ногу. Ей явно этого хотелось. Вилла перекинула волосы через плечо, и вышла из-за дерева. Огонь воплоти.
– Рассказывай про свою должницу, – грозно потребовала онейромантка, замерев напротив Тирхиса.
Он лишь этого и ждал.
– Помню я тот день. Стоял суровый месяц льда, пурга мела несколько дней. Она пришла ко мне, плакалась на тяжелую судьбу, своих врагов и завистников. Она попросила о помощи и по доброте душевной я не смог отказать. Благодаря мне ее жизнь круто изменилась. Она уже расплатилась со мной однажды, но срок нашего второго договора истек и теперь она прогоняет меня и более того, ищет силы противостоять. Я связан словом и не могу ничего сделать, только наблюдать. Но той ночью на кладбище, мне пришло озарение. Я давно слежу за тобой, Дрейк. Месмер – сын чародейки и… кем был твой отец?
– Сколько должна тебе эта женщина? – спросил я, пропуская его последние слова мимо ушей. Вилла права, нельзя вестись на уловки.
– Я человек чести, мне не пристало говорить о таких вещах.
– Раз уж я вмешиваюсь, то должен знать все подробности.
– Я не даю денег под проценты. За кого ты меня принимаешь, месмер? Эта чародейка должна мне нечто куда более ценное, чем горсть золотых монет.
– Раз ты такой могущественный, почему сам не разберешься с ней?
– По нашему договору, прежде должны быть исполнены три последних желания. Но я не могу их исполнить, лишь найти подходящего….
– Мальчика на побегушках?
– Союзника.
– Дрыхг с тобой, так и быть. Только убери эту дрянь с моего лица.
– Разумеется, как только ты выполнишь всё, что от тебя требуется.
– И чего ты от меня ждешь? – Вилла пихнула меня локтем и пришлось поправиться: – От нас?
– Давайте для начала навестим мою клиентку, а там и поговорим.
Глава пятая,
в которой Эльза фон Эрмс загадывает желания
Вилла Колдуин
Гостей было чуть больше, чем необходимо для славной гулянки и не менее славного погрома. Больше всего народу толпилось у столов с угощениями и напитками. Самозабвенно играли музыканты, чарующе пел прибывший вместе с послами бард.
Дамы подходили, слушали высокопарные стихи, ложащиеся на музыку, вздыхали томно, строили глазки, игриво прикрываясь веерами. И каждая держалась с королевской статью, не меньше, блистая украшениями и пышными нарядами. Туфли, каблуки, корсеты и многослойные юбки – в это нельзя нарядиться без посторонней помощи, в этом сложно свободно двигаться, а ноги потом сводит от этих высоких каблуков. Но все же не признавать красоту таких вещей – обман.
Мне стало несколько неуютно в своем простом платье. Я нервно поправляла воротник и рукава, приглаживала непослушные волосы, выбившиеся из прически.
Тут же показывали магические трюки юные чародеи. Чародею из Ложи заниматься подобными вещами не солидно, а вот подмастерьям можно и позабавиться, в перерывах между зубрежкой рун и формул.
Благородные арды и ардары выпивали за союз с Колдиром, некоторые даже танцевали под песни барда. Отовсюду лился смех, велись возбужденные беседы. Я услышала, как обсуждали последнее убийство на кладбище.
– Этот убийца, кто бы он ни был, делает благое дело. Нынче, жуликов даже на площади не вешают, а они и рады. Посидят в клетке, да на свободу выходят. По улицам страшно ходить, – громким шепотом вещала светловолосая и краснолицая толстушка в синих шелках.
Ее собеседница чуть не подавилась маленьким бутербродом, когда мы прошли мимо.
– Обожаю подобные сборища, – Дрейк успел стянуть угощение со стола. – Столько не поддельных эмоций, – он подмигнул дамам и протянул мне канапе на шпажке.
Макнуть его головой в чашу с шипучим напитком, было моей несбыточной мечтой. Но даже из подобного недоразумения месмер вышел бы с достоинством, а каждая вторая арда поспешила бы одолжить ему платок, а заодно и всю себя.
– Не злись, не так уж плохо все складывается.
Может его сразу в фонтане утопить? И мне легче, и у Тирхиса весь интерес отпадет.
Пусть у Габриэля и не было выбора, там в склепе, но столь легкомысленное отношение к происходящему, заставляло меня беситься. Этот странный мужчина, выглядевший как бродяга, стелил уж очень мягко, а его речи не располагали к задушевным беседам. Когда Тирхис упомянул «Стрелу», я даже дышать перестала. Кто он такой? Что он вообще может знать?!
Трагедия, случившаяся с родителями, заставила рано повзрослеть. На меня – десятилетнюю девочку – легли все обязанности онейромантки. Я посещала собрания Ложи, дни напролет занималась с учителями, наставники сменялись один за другим. Со мной не нянчились, некому было даже просто в жилетку поплакаться. Единственным моим самостоятельным решением было пойти учиться к целителям Кадвана. Мне тогда только девятнадцать исполнилось. Совмещать сновидческую деятельность и познавать азы целительства удавалось с большим трудом. Тогда-то я впервые и познакомилась с Дрейком.
Я нахмурилась, мысли что лезли в голову, к делу совсем не относились.
На нас смотрели все, а босоногого мужчину, вышагивающего впереди, словно он король Рубинового города, даже не замечали. Я поежилась, не столько от всеобщего внимания, сколько от присутствия Тирхиса. Там под дубом, я будто снова перенеслась в тот сон. В мир, какой-то неправильной Изнанки, где зловеще тихо, а время застывает, подобно зеркальному отражению водопада, замершего внезапно из-за ударившей лютой стужи.
– Его клиентка живет во дворце? – с набитым ртом поинтересовался у меня Дрейк.
Мы миновали холл и прошли мимо стражников к лестнице с широкими пролетами, куда гостей не пускали. Я настороженно покосилась на гвардейца слева, а Габриэль помахал рукой у лица его напарника. Мы будто приведениями стали. Тирхис уже поднимался наверх и насвистывал какую-то заунывную мелодию.
Нам не оставалось ничего другого, как обменяться недоуменными взглядами и направиться следом. Так мы прошли в одну из малых зал. Там, в окружении молодых фрейлин проводила время…