Попала, так попала, или Невеста для двоих

Глава 18. Ладислав. Причины злости

Заснуть никак не получалось. Я ворочался с боку на бок, но Мелисса никак не шла из головы. Что еще с ней сделать, чтобы забыть, выкинуть из головы. Отдалить от себя? Продать, чтобы больше никогда не видеть? Выдать замуж?

"Только не это!» – я даже не успел до конца додумать, как все внутри запротестовало.

Я не смогу. Не смогу не видеть ее, не слышать ее голоса. Не смогу знать, что больше никогда не встречу в коридорах. Только не это.

Захотелось пить. Я спустился на кухню и остолбенел – разметав юбки, на каменном полу стояла на коленях Мелисса и, склонив голову, отчего плавная линия шеи казалась еще более привлекательной, а выбившиеся из прически легкие каштановые завитки притягивали не только взгляд и мысли, но и руки, собирала рассыпанные травы.

Я не мог отвести глаз от изящных рук, от узкой гибкой спины, зажатой жесткими пластинами корсета. Но и видел, видел ее, не стесненную ничем, в золотом свете солнечных лучей, и теперь этот образ никогда не стереть из памяти, неважно как далеко отошлю его виновницу.

Воротник платья немного отошел и бросал на шею полную соблазнительных загадок тень, словно уговаривал одну за другой расстегнуть мелкие пуговицы, ровным рядом спускающиеся к самой юбке, затем раздернуть обе половинки и обнажить плечи. Такие хрупкие, такие беззащитные.

Я попытался сглотнуть, но было нечем – горло пересохло.

О, Светлейший! О чем я думаю!

Я зажмурился и помотал головой, стряхивая наваждение, только тогда расслышал голос Греты: – «…Так что, никто Лиссонька не знает, кто твои родители. Может, и благородная девица. Согрешила, да и подбросила к первому же богатому дому, а может…»»

Только не это!

Молнией пронеслось в голове.

Не знаю почему, но я не хотел, чтобы Мелисса знала о нашем родстве. Можно было подумать, что я боюсь за наследство, что она будет претендовать на свою долю, как дочь моего отца. Я задумался, но эти мысли не вызвали никакого беспокойства. Тем более, что Мелисса незаконнорожденная, что вообще ставит под сомнение какие–либо права на имущество. Дело во мне и моем отношении к ней. Даже зная, что между нами невозможны никакие отношения, кроме братско-сестринских, претящих так, что становилось невозможно дышать, или же хозяин-рабыня, которые я предпочел, раз невозможны другие. Только так, защищаясь при помощи высокомерия от ее красоты, нежности и своей страсти, я мог удержать ее рядом. Она была мне необходима как воздух.

– Грета! – предупреждающе сказал я. – Придержи язык!

Служанка сначала замерла, а потом засуетилась, спрашивая что мне угодно.

– Пойдем, мне надо с тобой поговорить, – бросил я и, круто развернувшись, вышел из кухни, слыша за спиной тяжелую поступь кухарки.

Мы зашли в библиотеку, и я плотно закрыл дверь. Вряд ли Мелисса позволит себе подслушивать, но рисковать не стоило.

– Грета, – я повернулся, и служанка, ухватившись за обширную грудь, отступила. – Никогда! Слышишь? Никогда больше не заводи разговоров о происхождении Мелиссы.

– Хозяин Ладислав, так она сама спросила. Девчонка головой ударилась, ничегошеньки не помнит. Мучается страшно. Пожалела я ее. А ну как еще что натворит? Покалечит кого? Сил-то у нее, кажись. Много.

– Грета, – я приблизился на шаг к служанке, а она испуганно отступила, да еще и оглянулась, отыскивая возможность убежать. – Для всех Мелисса такая же служанка, как и остальные. Невольница. Рабыня. Отец умер, сохранив эту тайну. Неужели ты хочешь пойти против его последней воли?

– Нет, хозяин. Конечно, нет, – Грета подняла глаза, призывая в свидетели Светлейшего. – Но девчонку-то жалко. Сердце за нее болит.

– А если болит, то помоги ей побыстрее освоиться, покажи домашнюю работу. Может, и хорошо, что она память потеряла. Быстрее свыкнется со своей жизнью.

Мой голос звучал жестко, я бы даже сказал – зло. Что не укрылось от Греты и, бросив на меня последний испуганны взгляд, она поспешила уйти.

– Следи за языком, иначе выпорю! – бросил я вслед.

Глава 19. Мелисса. Купание

Просыпалась я медленно. Лениво потягивалась на широкой кровати в окружении множества подушек.

Спасибо Грете, вчера она проводила меня в комнату Мелиссы, иначе я ни за что бы не догадалась, что она находится в том же крыле, что и комната Ладислава, только на этаж выше. Ну и что же, я люблю высоту, а карабкаться по винтовой лестнице – как нибудь переживем. Зато какой вид открывается из моих окон! Всегда в отпуске мечтала о таком – море! Зеленовато–голубое, на поверхности золотистое от стелящихся солнечных лучей, оно блестело и вздыхало, явно скучая без меня.

– Я иду! – воскликнула морю, солнцу, ветру и, взметнув длинным подолом сорочки, побежала в ванную.

Да! У меня была своя ванная. Только за это я готова без устали благодарить Ладислава, что позволил мне остаться во вроде бы моей комнате. Я очень сомневалась, что у Греты или Верены есть свои ванные и не представляла, как бы стала мыться в каком–то корыте.

С удовольствием опустилась в каменную купель, и она сразу же наполнилась водой. Я с удовольствием поплескалась, потом понаблюдала, как вода стекает в появившееся отверстие – чудеса, да и только – и голышом вернулась в комнату. Подрагивая, от задувающего в окна свежего бриза, рылась в шкафу, разыскивая что бы надеть для купания – не платье же со множеством юбок и корсетом. Я только расшнуровываться до вечера буду.

О! Вот это подойдет! Выудила тяжелое, украшенное плотной вышивкой нечто. Длинное, в пол, с запахом и глубоким декольте, в моем мире сошло бы за вечернее платье, а здесь наверное было купальным или еще каким халатом, предназначенным исключительно для спальни.

Да и черт с ним! Главное, снимается легко. Я поспешно затянула пояс, сунула ноги в легкие шелковые туфли на плоской подошве и бесшумно сбежала с лестницы.

Тишина… Только на кухне слышались неясные шорохи. Кажется, Грета еще только проснулась и не спешит готовить завтрак.

«Успею искупаться и вернуться, пока все проснуться», – решила я и быстрее ветра выбежала на улицу.

Я не решилась купаться под замковыми стенами и, задыхаясь во влажном, насыщенном солью воздухе, бежала прочь от замка до тех пор, пока он не исчез за крутым поворотом берега.

Только тогда я скинула халат, тапочки и с разбегу врезалась в теплые волны. Они сразу же обняли, подхватили, закрутили, лаская и увлекая на глубину.

Они дразнили, гладили и целовали, пробираясь в самые укромные места, и я готова была забыть обо всем: что каким–то чудом оказалась в совершенно незнакомом месте, с совершенно непонятными порядками, в чужом теле и со странными, а оттого пугающими способностями. Казалось, что я наслаждаюсь заслуженным отдыхом на берегу теплого моря, что непременно и сделала бы, если бы отпустили в такой долгожданный и такой недоступный отпуск. Впрочем, на берегу моря я была и сейчас. Достаточно теплого, чтобы купаться нагишом. С остальным пока было неясно, но я обязательно разберусь.

До безобразия счастливая, я отфыркиваясь выбралась на берег, на узкую полоску влажного золотистого песка, когда услышала глухой перестук копыт. Обернулась.

Черт! Нашел! Ну кто его звал?

От замка, едва касаясь копытами мелкой гальки, ко мне несся конь, на его спине… Конечно же, Ладислав!

Глава 20. Ладистав. Беглянка

– Хозяин, завтрак готов. Вы спуститесь или велите подать сюда? – в спальню бесцеремонно вошла Верена и раздернула портьеры, впуская резкий солнечный свет.

Что она делает в моей комнате? Кто позволил? Где Мелисса?

Мысли вихрем пронеслись в голове, пока щурился и соображал сколько сейчас может быть времени.

– Где Мелисса? – озвучил последний вопрос.

– Не знаю, – неторопливо приближаясь, Верена пожала округлыми плечами. – Вам помочь одеться?

– Приведи сюда эту лентяйку, – распорядился я, выбираясь из кровати с другой от Верены стороны. – Она уже пришла в себя, вот и пусть приступает к своим обязанностям. Что застыла? Иди! – прикрикнул, потому что Верена стояла, не сводила с меня глаз и, кажется, не собиралась никуда идти.

А, Преисподняя!

Удерживающий штаны шнурок запутался и я никак не мог с ним справиться. Тонкие пальцы Мелиссы сейчас пришлись бы как нельзя кстати.

Спину прострелило, словно в меня ударила молния, стоило столько представить, как Мелисса прикасается к шнуровке.

Это невозможно, Светлейший! Я скоро сойду с ума. Почему? Почему сестра вызывает у меня такие мысли? Это грешно!

Я сильнее дернул узел, только еще туже затягивая его.

Нечистый, куда она подевалась?

Обернулся на дверь – на пороге стояла Верена и бесстыдно рассматривала меня.

– Что надо?

Знаю, хозяин не должен срываться на слугах, но я ничего не мог с собой поделать: сначала этот узел, потом мысли о Мелиссе, и ее отсутствие. Если бы она пришла, как полагается, я бы так не нервничал и, возможно, узел бы распутался намного легче.

– А ее нет, – пропела Верена и хлопнула ресницами.

– Как нет?!

– Нет. Ни в комнате, ни на кухне. Сбежала, наверное, неблагодарная. Возьмите, хозяин, – протянула мне домашний халат.

– Что значит сбежала? Куда сбежала?

Служанка только вздохнула и снова пожала плечами, показывая как углубляется ложбинка груди, но в этот раз не произвела на меня никакого впечатления.

Я подбежал к окну – неужели девчонка предприняла вторую попытку сброситься в море?

Море было спокойным и гладким как зеркало. Золотилась длинная солнечная дорожка, а вдалеке, почти скрываясь за изгибом береговой линии спокойную гладь нарушала какая–то рябь. Я пригляделся и увидел каштановые пряди, словно водоросли, разметавшиеся по поверхности воды.

– Прикажи готовить коня!

С размаху отшвырнул халат, схватил первую же попавшуюся рубаху, штаны, ботинки и выбежал из комнаты.

Я гнал лошадь во весь опор, опасаясь, что дуреха утонет или все–таки сбежит. Кто–то ее увидит, похитит – мысли одна страшнее другой сменялись, пока я приближался к беглянке.

Я видел, как она точно ундина выходит на берег, отжимает волосы. Кажется, одежда облепила ее всю, не оставив скрытым от нескромного взгляда ни одного кусочка стройного тела.

Пара глухих перестуков копыт, и у меня зашлось сердце – это не одежда ее облепила! Мелисса купалась голая! Совершенно!

С ума сошла?!

Ее же может изнасиловать первый попавшийся бродяга, рыбак, да кто угодно!

Собрав все желание защитить и не позволить сбежать, я выбросил силовое поле, и Мелисса удивленно осмотрелась, когда ее окружил мерцающий кокон. Все еще оставаясь обнаженной, она растерянно следила за моим приближением, а я прилагал все силы, чтобы не отвлекаться на ее тело, сияющее под солнцем множеством радуг, и удержать поле.

Конь еще не успел остановиться, когда я выскочил из седла и бросился к этой сумасшедшей.

На ходу срывая с себя рубаху, я подбежал к Мелиссе. Укрывающий ее кокон упруго прогнулся, потом, признав создателя, впустил меня, и я поспешил укрыть ее наготу, как бы ни хотелось рассмотреть ее лучше. Такую нежную, манящую и… запретную.

– Немедленно оденься! – зло бросил я и поспешил отвернуться.

Только по движению воздуха, да по слабому отблеску в силовом коконе, который я так и не убрал, видел, что Мелисса схватила тяжелый халат, поспешно надела и затянула на талии.

– Как ты посмела уйти из замка? – повернувшись, я грозно навис над ней.

Глава 21. Ладислав. Ошейник

Мелисса вскинула голову, и я снова пропал в ее прозрачно–карих глазах. Потерял сосредоточенность, и кокон ослабел и начал растворяться.

– Я не пленница! – дерзкая девчонка вздернула подбородок и собралась ускользнуть, воспользовавшись моей минутной слабостью.

– Стоять! – рявкнул я и сжал кулаки, снова собирая волю и восстанавливая силовое поле. Мелисса вздрогнула и застыла, едва не коснувшись босой ногой границы кокона. Медленно повернулась и сжав полные губы, гневно уставилась на меня. – Ты моя служанка, – уже мягче и спокойнее продолжил я, когда убедился, что она не хочет сбежать, – моя рабыня. Ты не то, что уходить из замка, ты уходить из поля моего зрения не можешь без разрешения, даже дышать нельзя, если я не дам на это разрешение. Еще одна такая выходка, и будешь носить ошейник.

– К–какой ошейник? – Мелисса растерянно хлопнула мокрыми ресницами и испуганно схватилась за шею, словно ошейник невольника уже натирал нежную кожу.

Ну как можно смотреть так беззащитно?!

Я только махнул рукой.

– Забудь. Просто, больше не покидай замок без моего разрешения, и тем более в одиночестве. Это может быть опасно. Прежде всего для тебя.

– Ошейником, – пробурчала она и смахнула с лица налипшие волосы, а потом покосилась из-под густой каштановой завесы. – Если мне захочется поплавать, я должна буду делать это при вас, хозя-аин?

Сначала я удивился – Мелисса никогда не проявляла интереса к морю, и вообще, кажется. Его боялась. По крайней мере к окнам с видом на море старалась не подходить, а шторы в комнате всегда были задернуты. Тем большей неожиданностью стало, что она решилась спрыгнуть со скалы. И вдруг – плавать. Но потом воображение нарисовала скользящее в волнах стройное тело. Может, она порождение русалки? А отец просто ее приютил, изучал ее способности?

Мучительно захотелось в это поверить. Мелисса может быть кем угодно: русалкой, с их роковой красотой, приводящей каждого, кто в них влюбился к гибели, безродным найденышем, брошенным нерадивой матерью, только не моей сестрой.

– Залезай, – я убрал силовое поле и кивнул на лошадь. – Нам пора в замок, должен приехать поверенный, – и снова поймал удивленный взгляд. Да что же такое? Почему самые обыкновенные вещи вызывают у нее удивление. Будто ее подменили. – Он зачитает завещание отца. Я хочу, чтобы ты при этом присутствовала. Чтобы потом не было недомолвок и подозрений, что я от тебя что–то скрыл… Лисса, – намерено назвал ее неполным именем.

Мелисса топталась на песке, не зная как взобраться на нервно переступающего коня.

Видит Светлейший, я этого не хотел. Нет! Вру, как нечистый. Хотел. Очень. Но понимал, что не должен был хотеть.

Я взлетел в седло, наклонился к Мелиссе и протянул руку.

– Опирайся на мою ногу, – велел непререкаемым тоном.

Мелисса послушалась – кроткий нрав, который то появлялся, то исчезал, снова вернулся. Я перевил наши руки, подтянул почти невесомую девчонку и усадил перед собой.

Видимо, сидеть было не очень удобно, и она принялась ерзать. А поскольку свою рубаху отдал ей, то терлась тканью халата о мою голую грудь. Не знаю, понимала ли что творит, но результаты не заставили себя ждать, и, чтобы хоть как–то угомонить ее, я крепко прижал к себе, не давая возможности двигаться.

Если не считать спасения из моря, я старался не прикасаться к Мелиссе, и сейчас поразился тому, насколько на хрупкая, а под ладонью, передавая мне ритм, спокойно и ровно билось сердце, в отличие от моего – стучавшего в груди словно молот.

Чтобы не растрясти Мелиссу, я пустил коня шагом, но это не мешало ветру раздувать ее волосы, а мне задохнуться в густом запахе моря и лилий.

Нет, она точно дочь русалки. Может, отец скрывал ее происхождение? Но могла ли она тогда быть его дочерью?

Не удержавшись, я наклонил голову и зарылся лицом во влажные пряди.

Глава 22.Мелисса. Гостья

«Да уж, Ладислава точно ждет больничка, если здесь, конечно, такие есть», – размышляла я, трясясь перед ним на лошади.

Я всего–то решила искупаться подальше от посторонних глаз, как он тут же прилетел, наорал, да еще и ошейником каким–то угрожал. Хорошо, что не будкой. А то сидела бы как сторожевая собака.

Как–то жалко стало тех, кто проживает в его доме, даже вредную Варану. Они же не могут написать заявление на увольнение и уйти, а вынуждены уживаться с этим самодуром. Может, из–за этого и характер такой паршивый.

Эй! Это вот что он сейчас сделал?!

Ладно, практически впечатал меня в себя, удерживая под самой грудью, так, что я чувствовала всю впившуюся в ребра пятерню, так еще уткнулся и горячо дышал в шею! Статьи на него нет за домогательство! Что он там говорил? Опасно покидать стены замка? Да мне с ним оставаться опасно!

Я осмотрелась по сторонам – высоко, блин!

Идея спрыгнуть с лошади сразу же испарилась – не хотелось ломать шею. Фиг с ним, я не нежная фиалка, еще не с таким сталкивалась, как–нибудь переживу эту поездку. Но он мне за нее заплатит!

Что там говорил про завещание?

Вот будет забавно, если его отец что–то мне, вернее Мелиссе, завещал или же, подарил свободу, раз при жизни защищал, как поняла из слов Верены и Ладислава.

Пока я размышляла и строила планы, как поступить, если стану свободной, мы успели подняться по крутой каменистой тропе и въехали в высокие ворота тюрьмы, которую мне под страхом ошейника запретили покидать.

Снова недобрым словом помянув Ладислава и его рабовладельческие закидоны, я хотела уже спрыгнуть на мощеную площадку, но сильная рука вжала меня в мгновенно напрягшееся тело.

Что случилось?

С риском сломать шею, я посмотрела на Ладислава, потому что, притиснутая к нему так, что трещали ребра, не могла повернуться всем телом – неужели решил меня раздавить?

Но он, прищурившись и сжав губы, отчего они превратились в тонкую жесткую линию, смотрел прямо перед собой.

Я проследила за его взглядом.

Фига ж себе! На площадке перед парадными дверями, запряженная четверкой черных лошадей, стояла, наверное, карета. Вся покрытая перламутром. Словно гигантская жемчужина, только не круглая, а вполне себе квадратная, с золотыми лебедями на дверях. Это кто же прибыл с таким шиком?

– Ильен, – словно отвечая на мои мысли, прошипел Ладислав. Кажется, визитер, кем бы он ни был, не вызвал у него особой радости.

Дверь кареты распахнулась, и лакей, судя по ливрее с орлами, дома Ладислава, почтительно подал руку.

Сначала из кареты появилась затянутая в перчатку женская рука, потом край пышной, из богатой ткани юбки, носок туфельки, а следом и вся хозяйка – невысокая молодая женщина с каким–то преувеличенно детским лицом. Темные, тщательно завитые локоны спускались из–под шляпки на плечи, а платье, хоть и дорожное, было слишком ярким, что смотрелось особенно неуместно в доме, где все носили траур.

– Ильен Ильчиньо, – задвигая меня себе за спину, вопросительно протянул Ладислав. Какое странное имя, отдает чем–то итальянским и вполне подходит его обладательнице. – Что привело вас на столь пустынное побережье?

Несмотря на то, что Ладислав усиленно старался меня спрятать, я выглядывала, желая рассмотреть гостью, а она не сводила с меня черных и немного кукольных глаз.

– Ты так неожиданно исчез, – голос Ильен звучал мягко и вкрадчиво, а у меня почему–то разболелась голова. – Без тебя двор опустел. Стало очень скучно. И Кристаин решил, что морской воздух будет всем только полезен.

– Он едет сюда? – Ладислав обернулся ко мне, при этом его глаза недобро сверкнули, и он повторно пихнул в бок, задвигая меня за свою спину.

– Да, – Ильен сделала еще шаг. В висках отчаянно застучало. – Он захотел пожить в летней резиденции. Я вызвалась поехать первой и предупредить тебя. Но смотрю ты совсем не скучал в этой, как ты выразился, глуши.

Она уже открыто рассматривала меня, отчего боль еще больше усилилась.

– Ильен, не надо, – в голосе Ладислава слышалось предупреждение.

– Что? – она вскинула на него кукольные глаза, и боль отступила.

– Ты знаешь, – ответил Ладислав, и воздух вокруг нас замерцал, как бывает над разогретым асфальтом. Точно так же он мерцал там, на берегу, когда Ладислав отчитывал меня за побег. Боль сразу же отступила, и голова прояснилась. – Ты предупредила. Благодарю. Можешь продолжить путь.

– О, – длинные черные ресницы хлопнули, – я планировала здесь задержаться. Кристаин в сопровождении двора передвигается медленно. Я думала воспользоваться твоим гостеприимством.

Воздух завибрировал сильнее, словно в окружающую нас сферу что–то ударилось и, отпружинив, отскочило. Между тонких бровей Ильен появилась небольшая морщинка недовольства.

Это они что сейчас делают?

– Кого ты там прячешь? – уже открыто поинтересовалась Ильен, и Ладислав оглянулся, будто только сейчас понял, что кто–то стоит у него за спиной.

Глава 23. Кусок пирога

– Ничего особенного, – пожал он плечами. – Беглая служанка, – а затем повернулся ко мне. – Мелисса, отправляйся к себе и подобающе оденься, – он не кричал, не злился, говорил очень серьезно и спокойно, будто хотел, чтобы я поняла что–то важное.

– Служанка? – удивилась Ильен, прежде чем я ушла, проникнувшись столь необычным поведением Ладислава. Она внимательно осмотрела мое запахнутое и стянутое на талии платье, голого по пояс Ладислава. – Как мило, – она счастливо улыбнулась, показав ровные белые зубы. Это забота лекаря–стоматолога или волшебная зубная паста? Когда соберусь отсюда валить, надо захватить несколько тюбиков – сэкономлю на отбеливании. – Мне как раз понадобится служанка. Одолжишь ее мне? – она снова в упор посмотрела на меня, и мерцающая сфера опять отпружинила.

– Она слишком неумелая. К тому же провинилась. Не думаю, что она будет для тебя хорошей прислужницей, – ответил Ладислав, настойчиво подталкивая меня к дверям замка, но я не могла пропустить такой познавательный разговор.

– Именно поэтому ты сам бросился на ее поиски? – Ильен продолжала внимательно изучать меня. – Она не похожа на обычную служанку. Почему я не могу ее прочитать? Что-то вы скрываете Ладислав Эрир? Вряд ли Кристаину это понравится.

Это сейчас была угроза? Но Ладислав даже не дрогнул.

– Ильен, ты не смогла ее прочитать, потому что я не захотел, – слишком спокойно, слишком ровно ответил он.

Ой, что–то мне все это совсем не нравится. И потом, что значит: «Я не захотел»? Они меня сейчас как кусок пирога что ли делят?

– Нет. Еще до того, как ты выставил защиту, я не смогла ее прочитать. Ты уверен, что она простая служанка?

С хрустом сжались кулаки, а вены на смуглых руках вздулись. Кажется, Ладилав еле сдерживается. Ильен играет с огнем. Даже со мной он не был таким злым. Ой! По спине Ладислава пробежало что–то похожее на огненную струйку и тут же растворилось. Мамочки! Что же такое творится?

– Почему ты закрыл ее от меня? – продолжала наступать Ильен. Огненный ручеек заметнее заструился вдоль позвоночника. Ильен играла с огнем в буквальном смысле.

– Потому что это незаконно, – Ладислав отступал и одновременно оттеснял меня. Я же совсем не хотела уходить.

– Но она служанка! – тонкие брови удивленно приподнялись. – Или все–таки нет?

– Она моя служанка, Ильен. И я не хочу, чтобы ты копалась в делах моего дома. Пожалуйста, сдерживай свое любопытство, пока находишься в этих стенах. Проходи, я разберусь с Мелиссой и распоряжусь, чтобы для тебя приготовили комнату.

Уже больше не церемонясь, он взял меня за плечо, развернул лицом к замку и придал ускорение, подтолкнув в спину.

– Старайся не попадаться Ильен на глаза. Она может быть очень опасной, – негромко говорил Ладислав, словно конвоир, сопровождая меня в комнату. – Она почему–то не смогла тебя прочитать, но способна и на многое другое, что тебе не понравится. Она сдерживается в высшем обществе, но дает себе волю с людьми низкого происхождения.