– Это у вас что?
Девочка-консультант ткнула наманикюренным ногтем в закопчённую конструкцию. Серый в яблоках чёрт почесал голову между рогов и, с трудом подбирая слова, ответил.
– Ну, это, котлы, в общем. Чтобы грешников… это, отваривать.
– Понятно, а эти что там делают?
– Так, это, помешивают, ясное дело, чтобы к стенкам не приставали. А то потом вручную скоблить.
– Понятно, значит, записываем котловые ёмкости с автоматическим помешиванием. Идём дальше. Что это?
– Ну так, это… как его? … сковороды, для прожаривания.
– Тоже помешивают?
– Не, они того, … переворачивают, ну чтобы со всех сторон.
– Ага, а это?
– Нет, нет, для учёта прибывшего грешника надо нажать кнопку «новое дело» и внести в поля данные по усопшему. После этого автоматически загрузятся прегрешения, и из списка можно выбрать наказание. Понятно?
Мелкий бес потёр пятачок, хрюкнул и ткнул в экран когтем.
– Что за когти, – девочка-консультант нависла над бесёнком, – подстричь! Ни в коем случае нельзя тыкать в сенсорный экран острыми предметами! Повреждённые экраны в гарантию не входят.
Бесёнок смущённо потупился, забубнил, что ему не положено, покраснел и ткнул в экран фалангой согнутого пальца.
– Да нет же! Эта кнопка для просмотра уже принятых грешников. А вам нужна вот эта, для новых. Давайте повторим ещё раз.
– Алло, служба поддержки слушает.
– Не надо нервничать, если в результате грешники не мучаются, значит, надо завести дефект первого приоритета. И наши специалисты исправят его в самое кратчайшее время.
– Нет, не надо кричать, так ничего не исправишь. Это неисправность в программном обеспечении. Программисты немедленно начнут работу над дефектом.
– Прекратите немедленно плеваться огнём! Давайте откроем техническое задание. Вот, пункт 3728. Читаем: «В случае если на грешнике только грех обжорства, то мучение производится по пункту 13-б.» Вот она и мучается.
– Агрх! Где она мучается? А? Где?
– Это уже к вам вопрос! Почему на ленту транспортёра не загружены, как там, в дизайне, – «яства различного сорта, высшего качества»? Кто их должен грузить? Ваши работники! И где они? Мы предлагали автоматическую загрузку. Или даже лучше – голографический показ. А вы экономите…
– Давайте посмотрим. Здесь у нас «мучильня автоматическая, модель семь». Грешники должны поступать ногами вперёд. А вы как грузите? Да, не вилами! Выдали же вам специальные держалки. Нет, вилы – это прошлый век, только держалка. Нет, это не селфи-палка, это держалка для грешников, модель «люкс». Нет, вилы не вернём, они утилизированы.
– Хорошо, давайте ваши бумаги, я подпишу акт приёма испытаний, – дьявол, с красными от недосыпа глазами, с раздражением выдернул листы из рук человека.
– Оплата должна быть перечислена в течение пяти рабочих дней, – медовым тоном напомнил Михаил Николаевич.
– Помню, – у адского создания задёргалось веко. – У-у-у, кровопийцы!
– Вы позволите?
Михаил Николаевич поднял взгляд от тарелки с отбивной и обнаружил около своего столика мужчину в белом костюме. Свет, падавший сзади, окружал голову неожиданного гостя мягким сиянием.
Директор вздохнул, отодвинул тарелку с недоеденной отбивной и достал портфель.
– И вы?
Ангел с виноватой улыбкой развёл руками.
– Мы тоже идём в ногу с прогрессом.
– Только сразу предупреждаю, кроме обычной оплаты, нам необходимы преференции в посмертии. Для всех, включая буддистов!
Ангел пробурчал под нос что-то похожее на «да, он предупреждал» и уселся напротив.
Тёмный культ
– Триста двадцать один, триста двадцать два, триста двадцать три…
– А можно быстрее? У меня, между прочим, тоже дела ещё есть, кроме того, что…
– Мужчина, – почтальонша подняла взгляд на посетителя и неспешно поправила большие очки в толстой оправе, – вы меня отвлекаете. Хотите быстрее – помолчите, пока я ваши же деньги пересчитываю.
– Ну, пожалуйста, я прошу вас!
– Делаю все, что могу, – женщина за стойкой нахмурилась, – ну, вот, я опять сбилась, придётся пересчитывать все заново.
– Нет, только не это! Я уже два часа тут торчу. Давайте я отдам одной купюрой и не надо сдачи.
– Не положено. Десять, двадцать, тридцать…
Украдкой наблюдая за беснующимся посетителем, почтальонша прятала довольную улыбку. А мужчина уже покрылся испариной и не кричал, а только сдавленно сипел, ежеминутно дёргая себя за воротник рубашки.
До конца рабочего дня из длинной очереди получили своё только двое: сердитая сморщенная старуха, как видно опытная, начавшая кричать, даже не дойдя до окошка, и стеснительный паренёк, стоически дождавшийся свою посылку.
– Рабочий день окончен! – Почтальонша гаркнула во всю силу и, выгнав остаток посетителей, закрыла входную дверь изнутри.
Долго что-то выписывала на бумажку, перекладывала посылки, не торопясь уходить домой. Наконец дождавшись полуночи, прошла по длинному коридору и спустилась по ржавой лестнице в подвал. Подсвечивая себе фонариком, зашла в самый дальний угол. Там на небольшом пятачке, огороженном ящиками, зажгла семь свечей по кругу. На голом бетонном полу мелом обновила линии пентаграммы. Разделась догола и принялась, пританцовывая, кружить вокруг рисунка, хрипло выкрикивая заклинание.
– Сервус доминае мортем аерумнарум реквиум!
Пол дрогнул. Почтальонша упала ниц перед появившейся фигурой. Чёрный балахон, острозаточенная коса на плече и зелёные огни в глазницах черепа под капюшоном.
– Что ты хотела, ничтожная?!
– О, госпожа моя, твоя рабыня принесла тебе еженедельный отчёт о проделанной работе.
– Слушаю тебя.