Подкова для черепахи

За открывшейся дверью их тут же встретил писклявый крик помощника лекаря.

– Да как можно пугаться всего в этом мире… – причитал лекарь. – Ты мне ещё работу привёл?

– Я бы хотел попросить у вас разрешения перенести своего героя на постоялый двор по соседству с вашим домом. Там ему будет удобнее, и я смогу за ним приглядывать.

– Конечно! Сначала приносите мне полумёртвых вояк, потом говорите, что тут им плохо, – развёл руками врач.

– Я совсем не это хотел сказать. Мы не хотим занимать ваше рабочее место. Там наверняка есть ещё нуждающиеся в вашей помощи.

– Само собой. Просто не хотите платить за мой профессиональный уход. Так и говори!

– Хватит, – не выдержала Гакка. – Сколько мы вам должны?

– Все эти раны, спасение бесценной жизни, бинты, нитки… Ничтожная сотня питар как-то да покроет расходы, большего мне и не надо.

– Да, разумеется… – начал Искор.

– Ещё чего! – возмутилась Гакка. – Мы что, в Буераке? Я такие перевязки в детстве делала! Двадцать питар и ни ракушкой больше.

– Вот чего стоит жизнь героя и мои усилия по её спасению… – причитал лекарь. – Хорошо.

Пока Гакка будила Кузнеца, Искор подошёл к лекарю, дал ему двадцать пять питар и шёпотом поблагодарил. После чего они вместе подняли сонного героя, собрали его вещи и отвели в таверну, где за столом их ждал Скуп.

– Узрите, – громко заявил сын Легендона, стоило Искору и Гакке завести ослабленного Кузнеца в заведение. – Вот кому вы все обязаны той возможностью, что вряд ли оценили.

Толпа, до сего момента гудящая своими разговорами, вмиг затихла и молча глядела то на Скупа, то на троих вошедших.

– Герой, чьи ноги сейчас так слабы, спасший всех нас от возможной гибели! Именно он вышел на бой, закончившийся ничьей. Именно благодаря его силе и доблести мы не остались вместе с нашими врагами кормить чёрных каркал посреди Топтанной равнины. Кто знает, если бы не монстропад, возможно, он бы поднялся и добил воина Витьерога.

– А, по-моему, он потерял сознание… – прошептал кто-то из постояльцев, стоявших за спиной Скупа.

– Кто этот мерзавец? – с разъярённым лицом Скуп повернулся и окинул всех испепеляющим взглядом из-под сведённых бровей. – А вы знаете, что он на руках нёс раненого, попутно отбиваясь от орд тварей, спустившихся с лун? Получая рану за раной, он не подумал бросить боевого товарища и скрыться, как многие другие. Смог бы поступить так тот, кто проиграл бой Низве… фавориту правителя Витьерога? Посмотрите мне в глаза и скажите это ещё раз!

Тишина висела слишком долго. Казалось, что бубы боялись пошевелить застывшее время. Потом кто-то из завсегдатаев огляделся и, подняв кружку, крикнул:

– Не зря! – он опрокинул кружку, допил остатки и вернулся к раздумьям, что ждали его в трещинах стола, которые он так внимательно изучал до сих пор.

По залу сначала тихо, но набирая обороты, посетители начали повторять и дополнять то, что так верно подметил этот чуткий гость: “Всё, как надо сделал…”, “Да, герой”, “Иначе не сказать”, “Не зря он героем стал!”, “Добродел”, “А Пахвал всё верно подметил”, “И ведь не кто-то из нас, а он”, “Этот воин заслужил награду” …

Держателю постоялого двора было не отвертеться, и он крикнул:

– А я буду первым, кто его отблагодарит! Ни копейки не возьму, пока он не поправится. Лучшая еда и брага – за счёт таверны Адара!

Так Скуп вернул питары за вторую комнату.

– А зачем нам всё это внимание? – спросил Искор, когда Скуп подошёл сопроводить их на второй этаж.

– Тебе не придётся ничего делать, чтобы получить очки за сегодняшние битвы. Представитель гильдии завтра придёт сам и будет предлагать намного больше очков, чем ты бы получил, записав сухие факты в свой журнал и приведя пару свидетелей.

– Но я и не собирался… – удивился Искор. – Мы ведь не совершили подвиг. Зачем его регистрировать?

– Ты ошибаешься. Завтра весь город будет говорить об этом подвиге. – Скуп подмигнул мальчишке и открыл дверь в комнату. – Вы останетесь здесь. Наша комната соседняя. Скоро вам принесут ужин. Мы собираемся прогуляться позже. Если пожелаешь, присоединяйся. Твой герой всё равно будет спать.

– Спасибо вам, мастер Скуп, – мальчишка резво кивнул так, что капюшон сам наделся на его голову.

Вместе с Гаккой они завели героя в комнату и уложили на левую часть сдвинутых кроватей. В комнате было удобное кресло и ещё одна кровать, так что мальчишка решил дать Кузнецу поспать с размахом ближайшие ночи.

– Спасибо, Гакка. – Искор поблагодарил её за помощь.

– Всё в порядке. Хорошо, что вы целы, – девушка улыбнулась. – Выйти невредимыми после схватки с Низвергом, да ещё из центра самой недоли! Твой герой действительно не так прост. Как твоя рана?

– Совсем прошла уже.

– Прошла? Я так поняла, что в тебя попала стрела.

– На мне быстро заживает, да и, наверное, она не сильно в меня попала… неглубоко… Не знаю.

– В любом случае, отдыхайте. Вам обоим нужен отдых.

– Спасибо тебе и мастеру Скупу. Вы очень помогли.

Они попрощались ещё раз, и Гакка покинула комнату, оставив Искора и Кузнеца наедине. Почти наедине.

– Ну всё, она ушла? – зашелестел голос из-под балахона.

Искор достал Квасунта и положил на кресло. Он попросил его говорить потише, так как Скуп и Гакка были за стенкой. Такие слова, как и многие другие, задевали чувства книги, но Квасунт знал, что рано или поздно отыграется за каждую обиду, что ему причинили, или что он притянул за уши на себя самостоятельно.

– Покрутись, покажи мне спину. – Квасунт вздохнул, когда мальчишка исполнил его просьбу. – Значит, ты цел, хорошо. А этот всё-таки решил помереть?

– Не говори так! Он спас меня.

– Не совсем он. Я. И не без твоей собственной помощи. Он просто суетился рядом.

– Не говори так. А то я… помну твои страницы!

– Тебе явно надо поупражняться в угрозах. Хотя даже с правильной угрозой при твоём виде я бы точно не удержался и рассмеялся.

– Какой же ты гадкий, Квасунт!

– Зато теперь, когда ты вернулся в строй, ты можешь найти во мне что-нибудь подходящее и помочь нашему толстяку подняться на ноги поскорее.

– Нет.

– Что значит нет?

– Я не хочу применять чудовство. Ты видел, что произошло на том поле? Это же всё из-за моего чудовства!

– Парень, да ты явно плох. Кажется, ранение задело голову через спину. Как это мы виновны в том, что там произошло?

– Тогда в горах… Я бросил кусок скалы в одну из тех лун, и мне показалось, что она стала двигаться иначе. Изменила направление. Практически незаметно, но этого хватило.

– Глупости. Как ты мог камешком заставить остров плыть не так, как он плыл до того?

– А как ещё объяснить то, что произошло?

– Никак. Не надо это никак объяснять. Я живу подольше твоего и успел заметить основную причину всех событий.

Искор молчал и вопросительно смотрел на книгу.

– Вы называете её недоля, – пояснил Квасунт. – Просто так произошло, и на то нет одной причины. Огромное, недоступное счёту количество событий влияет на каждое новое. Да, ты силён, обладая моей силой, но не думай, что теперь отвечаешь за то, что происходит в Яме.

– Чаше.

– И там, и там.

– Но я не могу во всём полагаться только на тебя! Мне нужно научиться и другому.

– Опять глупости.

– Но это мои глупости, Квасунт! И пока ты со мной, тебе придётся принимать мои правила.

Квасунт зашелестел страницами.

– Что ты делаешь?

– Вы называете это хлопать. Впечатляющая речь.

– Спасибо, – немного стесняясь, резко закончил Искор.

– Раз не собираешься делать что-то интересное, поставь меня на подоконник, понаблюдаю за тем, что происходит на улице.

Искор выполнил желание своей капризной книги и сам решил прилечь вздремнуть до вечера.

Вернувшись в комнату Скупа, Гакка увидела, что её хозяин тоже прилёг отдохнуть и, как и в другой комнате, сдвинул две кровати. После удобств Пасти бегемота сын Легендона не привык спать на узких койках, что стояли в большинстве постоялых дворов Чаши.

Гакка огляделась и, убедившись, что в этой комнате третьей койки не было, вздохнула и пошла патрулировать город.

Когда солнце полностью скрылось за стеногорами, она вернулась в таверну “У Адара хорошо” и застала своего господина за подготовкой.

– Ты хочешь провести вечер с Искором?

– Очень, но, к сожалению, не смогу.

В тот же миг в дверь постучали. Гакка, так и стоявшая у двери, открыла гостю. За дверью, поправляя балахон, стоял Искор.

– Славный вечер! Вы ещё настроены на прогулку?

– Конечно, добрый друг! – Скуп встретил его с улыбкой. – К сожалению, я неважно себя чувствую и должен буду провести этот вечер, как и твой герой, в кровати, восстанавливая силы, но Гакка с удовольствием составит тебе компанию. Она мне как раз говорила, что засиделась в четырёх стенах.

– А я думал, она только что вернулась. Слышал звук её шагов, потому и постучался к вам.

– Я образно. Так или иначе, насладитесь этим вечером за меня и твоего Кузнеца!

Закончив, Скуп уселся в кресло и накинул на себя плед. Он достал свой журнал из сумки и хотел вести какие-то записи.

– Чего же вы ждёте? – он оглянулся на стоявших в дверях Искора и Гакку. – Пора, бубы не ждут!

После неожиданного для Гакки хода её хозяина она вышла из комнаты и закрыла дверь. Перед ней стоял улыбающийся Искор и покачивал руками.

– Хочешь посидеть, выпить браги? – спросила она.

– Я с брагой не очень. Может, нам лучше прогуляться? Я не успел ознакомиться с городом.

– Ты же гулял ночью перед битвой? Я видела тебя.

– Мне кажется, когда город не ждёт войны на рассвете, он должен быть совсем другой.

Гакка ухмыльнулась и согласилась с Искором. Двое покинули таверну и направились к главной улице. Город и вправду вёл себя иначе. Отмечали успешное завершение войны, уже с меньшим количеством браги и больше полагаясь на танцы и песни. Вдоль улочек, расходящихся от центральной площади, зажигались свечи, факелы и фонари. По звукам музыки и огням было легко понять, где праздник уже в разгаре, а где только начинается. Все местные переоделись в свои обычные одежды ремесленников и мирных горожан, стражники поскидывали свои доспехи и оружие, и лишь герои оставались в своём обычном наряде. Они и на поле битвы выделялись из общих рядов войск. Внешний вид героев и их обмундирование не всегда поддаётся логике, инстинкту самосохранения и здравому смыслу, но именно этот облик считается “геройским”. Мирные жители видят их издалека и могут поскорее смыться под свою крышу или, наоборот, подскочить, предлагая услуги. Носы гильдии героев легко обнаруживают виновников подвигов в толпе зевак и могут вести подсчёт очков на поле битвы, если в наличии имеется утёс, гора или высокое дерево, на котором можно расположиться с журналом и счётами. А сами герои без труда могут замечать конкурентов.

На взгляд Искора, Кузнец отличался от героев своим внешним видом. У него не было рельефных мышц, он не носил странные кожаные одежды, довольно сомнительные средства защиты и аксессуары. Даже походка и манера двигаться у него, скорее, походила на мирного жителя. И тогда мальчишка задумался, изменила ли его героя мирная жизнь, или он всегда был таким. А может, и все герои того времени так выглядели? Как однажды сказал Кузнец – “ловцы недоли” или “варвары хаоса”, как его назвал нос при первой их встрече в Полупорте. Он начал яснее видеть ту разницу между героями сегодня и Кузнецом, который так противится этому современному устою. Видеть, но не понимать.

Потом Искор обратил внимание на пекаря, который вынес свежий хлеб и угостил всех собравшихся на узкой улочке. Он не сразу узнал его, но этот пекарь стоял через одного рядом с ним этим утром. Он был в кожаных доспехах и нелепом шлеме, но сомнений не было, это точно был он.

– Люди так быстро вернулись к своей обычной жизни, – сказал он вслух.

– Как ты сам заметил, войны как таковой и не получилось. Так что толку отвлекаться от привычных дел?

– Ты права. Я не привык к тому, как живут города и большие деревни. Тут всё время что-то происходит. За эту четверть года мы не были ни в одном городе, где не случилось бы какого-то происшествия.

– Ты сам ответил на свой вопрос.

– А я разве задал вопрос? – его наивные глаза уставились на Гакку.

– Я хотела сказать, что когда к тебе в дверь раз за разом стучит недоля, – это становится твоей обыденностью, и такой день ничуть не отличается от многих других. Как смена погоды или обуви. Ты просто подстраиваешься.

– И поэтому ты не можешь придавать много значения таким событиям, иначе придётся только и делать, что переживать да причитать, так?

– Всё верно, Искор, – она кивнула и, учуяв улыбку на своём лице, тут же сбросила её.

Они вышли на очередной перекрёсток, где один довольный человек с яркими щеками и горящими радостью глазами играл на мехах, к которым было прицеплено довольно много флейт, дудок и прочих духовых. Инструмент издавал неописуемые звуки. Они и скрежетали, и свистели, и при этом звучали, как группа замёрзших дудочников с неровным дыханием. Музыка получилась очень озорная и весёлая. Как только двое вышли на перекрёсток, их тут же подхватили под руки и затащили в хоровод.

А тем временем Квасунт стоял на подоконнике и смотрел в окно. На улице у трактира “У Адара хорошо” было довольно тихо. Возможно, потому что жители этой улицы не были любителями громких пиров. Возможно, потому что они были против того, чтобы другие пировали, и окатывали каждого весельчака ведром воды. Ещё до заката они забрасывали шумных прохожих мусором, но на всю ночь помоев не наберёшься.

– Знаешь, старик, – размышляла книга, – я многое успел повидать за свою жизнь. И можешь мне поверить, эта жизнь не сравнится с обрывками мгновения, что вы называете своим веком. Конечно, виной всему мои собственные поступки, но, когда всё вмиг изменилось, я поверил в недолю. Я ведь не всегда был таким. Даже пацану этого не рассказывал. Да и вообще никому. Тебе бы тоже не говорил, будь ты в сознании. Так на чём я остановился? Ах, да. Значит, до того, как я…

Квасунт услышал, как скрипнула дверь, и увидел, как свет из главного зала таверны проник в комнату. Как бы он ни косился, без посторонней помощи у него не получалось развернуться или пошевелиться. Книга могла только шелестеть страницами.

– Искор, это ты? – всеми силами косясь вправо, спросил он у гостя.

Дверь тут же закрылась. И теперь, навострившись, Квасунт прислушался к шагам за дверью и скрипу досок. Позади и немного справа. Ещё немного правее. Правее. Дверь. Справа!

– Это что…

Скуп зашёл в комнату и закрыл за собой дверь. Он старался не издавать слишком много звуков. Неосознанно измерив помещение шагами, он наконец остановился у окна, прильнул к стене, которая разделяла его комнату и комнату, где отдыхал Кузнец, и стал прислушиваться, но, видимо, воин снова заснул. Тогда Скуп заприметил кувшин на столике у кровати, взял его, подсвечник и вышел из комнаты.

Он подошёл к двери своих соседей и легонечко постучался. Никто не ответил. Тогда он уверенно открыл дверь и, держа кувшин в одной руке и свечу в другой, зашёл в комнату.

– Славного вечера, добрый друг. Как ты себя чувствуешь?

В ответ последовала тишина.

– Отдыхай, я принёс тебе воды. Оставлю тут, у кровати.

Скуп подошёл к ночному столику и оставил кувшин. Воспользовавшись моментом, осмотрел Кузнеца. Тот спал крепким сном. Сын Легендона выпрямился, поднял подсвечник выше над головой и осмотрел комнату, но не увидел ничего подозрительного. Его удивило, что книга стоит на подоконнике передней обложкой к окну, но чего-то большего, чем мелкая странность, он в этом не заметил. “Возможно, Искор не хотел таскать с собой кодекс, пока они гуляют”. Топоры Кузнеца и его ремешки лежали на кресле. “Сумка Искора была при нём, когда он выходил на прогулку с Гаккой. А где же маленький зверёк?”.

Скуп собрался сделать шаг, но вдруг его нога наступила на что-то и уехала вслед за предметом. С грохотом он упал на пол вместе со своим подсвечником.

– Кто это? – вяло пробурчал Кузнец.

– Это ваш сосед-доброжелатель.

– И зачем ты крушишь мою комнату?

– Это незапланированный погром. Я всего лишь поскользнулся на…, – он поднял подсвечник и увидел Туи, который стоял так, будто собирается напасть, и скалился (как может скалиться черепаха размером с кулак). – Кажется, споткнулся о вашу черепашку.

– Туи, ко мне! – сказал Кузнец, и черепаха тут же несколькими короткими прыжками, хватаясь за свисающее покрывало зубами, вскочила на кровать и скрылась под ладонью Кузнеца.

Скуп поднялся на ноги и отряхнулся. Не то чтобы он испачкался во время падения, просто люди так делают.

– Принёс тебе воды. Говорят, помимо отдыха, раненым и больным нужно много пить.

– Слышал такое. Спасибо. Ты же тот парень, что затеял всё это с…

– С поддержкой боевого духа солдат, да, виновен. Кажется, слишком много браги накануне такого события… С другой стороны, мы избежали кровопролития.

– Я чересчур паршиво себя чувствую для дня, прошедшего без кровопролития.

– Должен согласиться. Не одно, так недоля. Монстропад оказался неожиданностью. И всё же я должен заметить, что он поставил жирную точку на завершении так и не начавшейся войны. Пока оба города оправятся и придут в себя, они с большой долей вероятности забудут о том незначительном конфликте, что заставил их поднять оружие.

– Ты же из этих, как вы там себя называете, просветлённые. Расскажи мне, почему острова столкнулись? Не припомню, чтоб такое случалось раньше.

– Благодарю за доброе слово, но я не из них. – Скуп развернул стул к кровати и сел напротив Кузнеца, скрестив ноги. – Всего лишь увлекаюсь разными вещами и темами. К самоучам себя не отношу.

– К самоучам себя относят такие же бездарности, кто относит себя к героям до первого подвига. Настоящие же просто делают своё дело.

– Очень точно сказано, Кузнец. И всё же я лишь интересуюсь знаниями и изобретениями.

– Ладно, уговаривать не буду. Так почему ты решил помочь нам аж дважды за один день?

– А разве я мог стоять в стороне, видя воина, несущего своего раненого товарища на руках, или секунданта, желающего удобств и покоя для своего героя? Так уж получилось, что это оказались одни и те же люди.

– Складно, – вздохнул Кузнец и медленно моргнул.

– Эта черепашка очень верная, как я погляжу. Как у тебя получилось так выдрессировать этого зверька?

– Я ничего не делал. Он всегда был таким. Наблюдал и участвовал во всём, что я делал. Вот и приноровился помогать там, где видит возможность.

– Какая интересная методика воспитания! Игнорирование. Действительно необычный и одарённый зверёк. Интересно, какие ещё таланты прячутся под этим панцирем?

– Черепаха как черепаха. – Кузнец зевнул.

– Кажется, я потратил слишком много твоих сил своим визитом. Мне стоит уйти.

– Да, хорошая идея. Я бы ещё вздремнул.

– Тогда мирных снов. – Скуп встал, бросил ещё один взгляд на Туи и покинул комнату.

Он быстрыми шагами прошёл по коридору, поглядывая на пьющих завсегдатаев и постояльцев внизу, и вошёл в свою комнату. Поставил подсвечник на стол и остановился у окна.

– Значит, он спал, когда я заглянул в первый раз. А эта смышлёная черепашка ухитрилась завалить меня на спину, – Скуп сложил руки на груди и правой рукой постукивал себя по подбородку, пока думал.

Несмотря на гуляния прошлой ночи и довольно насыщенный день, жители Точила не расходились по домам. Как позже заметил Искор, они веселились на порогах. Многие просто открывали двери и выносили столы к дверям, а уставая, заходили внутрь, оставляя дверь открытой, а стол на улице. Вдруг кто-то из прохожих надумает перекусить, или на столе закончатся закуски, и он захочет зайти и нарезать ещё.

– Очень дружелюбный город, когда не готовится к войне, – заметил Искор.

– Как и многие другие, – согласилась Гакка. – Вот только некоторые так привыкли враждовать, что забыли, как быть дружелюбными.

– Мне кажется, я понимаю, о чём ты. Мы были в городах, где люди словно враждуют друг с другом. Каждый сам за себя.

– Чем больше город, тем сложнее жителям держаться вместе. Так говорил отец моего хозяина.

– Очень мудрый человек, – задумался Искор. – Ведь большой город, он – как несколько соседних деревень.

– Дальние соседи не видят друг друга и начинают думать, что у них хотят что-то отобрать. Из-за этого недоверчивость. А это уже инструмент… – Гакка запнулась.

– Инструмент? – Искор удивился такому началу фразы.

– Вон там, – быстро сообразив, она указала на музыканта. – Я раньше не видела такой инструмент.

– А чем вы занимаетесь с господином Скупом?

– Путешествуем по миру.

– Но вы же не герои?

– Нет, мы другие.

– Интересно было бы послушать истории бывалых путешественников, чья жизнь не связана с подвигами.

Гакка начала перебирать в голове все события, что случились с ними после того, как она и Скуп покинули Пасть бегемота.

– Мы довольно долго ехали на жуках-пережарниках, – в голосе Гакки ощущалась скованность. Подбирая слова, как человек, перешагивающий через огромную лужу, тянется носочком ноги, надеясь, что там, куда он сейчас наступит, не очень глубоко, она решила остановиться на сказанном.

– Вот это да! А кто это?

Такой интерес к её словам был очень непривычен Гакке. Она чувствовала себя уютнее, сражаясь с четырьмя здоровяками, чем разговаривая с парнишкой, что по телосложению не отличался от неё, а в мускулатуре наверняка уступал.

– Большие жуки. Они медленные, пока не начнут двигаться по прямой. Могут и кхоня догнать. Не самого здорового кхоня. Они обитают в долине вулканов, у истоков Огненной реки.

– Как вы оседлали таких больших созданий? Они дружелюбные?

– Не совсем. Можно и перестать, если медлить. Я оседлала двоих с верёвкой в руках. Было не очень сложно. – Гакка расслабилась и ухмыльнулась. Казалось, в вопросах Искора не было попытки выведать тайны или выпытать конкретную информацию. Он просто интересовался. – А ещё они могут таскать вес намного больше своего.

– А что вы делали там, где начинается река? Там тоже есть города?

– Там есть несколько деревень. Мы там…, – она задумалась, прыгая через лужи в своей голове, – помогали одному горожанину восстановить работу его бани.

– Вы, получается, герои, только не участвуете в гонке за звание.

– Я бы так не сказала.

– Но ведь вы помогаете людям. Не все герои сейчас на такое способны.

– Хозяин говорит, что наши дела дают нам больше, чем остальным, – и, немного подумав, Гакка добавила. – Так и есть.

– У вас очень большие сердца.

– Спасибо… – тяжело было найти другие слова, которые бы не стащили этот диалог ещё глубже в бездну неловкости и дискомфорта. – А что произошло с вами до прибытия в Чарку?

Они как раз поднялись на стену города, с которой открывался вид на Топтанную долину. Сейчас в ночи были видны только разбросанные очаги света там, где находились соседние деревеньки, и мелкие огоньки неутомимых героев, бегающих за монстрами с факелами.

Искор рассказал Гакке об играх Когтей и клювов, о нападении Карапса на город и мелких приключениях в Тысяче вопросов. Ему тоже приходилось изворачиваться в тех частях истории, где фигурировал Квасунт. Изменяя истории на ходу, он чувствовал себя как рыба в седле. Искору было безумно стыдно и неловко, но он убеждал себя, что так надо и так правильно. Ведь если много поколений жителей его деревни держали Квасунта в тайне, то кто он такой, чтобы сейчас начать рассказывать о говорящей книге, владеющей чудовством, каждому встречному. Даже если этот встречный – очень дружелюбная и хорошая “она”. А ещё у неё милая улыбка и пальцы рук такие красивые и…

– Искор, – сказала Гакка. – Такое чувство, что ты куда-то улетел.

– Вовсе нет! – опомнился юный секундант. – Я подумал о том, что мне нравится этот вечер. Очень приятно провести его в твоей компании и узнать немного больше о твоих путешествиях. И мастера Скупа.

– Да, ты прав. Я не припомню, когда так прогуливалась. Возможно, никогда. Хотя нет. В деревне Игуан мы очень славно выпили браги с двумя неудачливыми сталеварами. Интересно, как у них сейчас дела?

– И давно вы путешествуете?

– Это идея отца моего хозяина. Он хотел, чтобы мы, как это сказать, прощупали Чашу своими руками… Яму.

– Так ты из тех, кто говорит Чаша.

– Вовсе нет. Мне на самом деле всё равно.

– Мы с Кузнецом тоже расходимся во взглядах. Он уверен, что мы сидим в Яме, но я с ним не согласен. Может, однажды мы сойдёмся в этом вопросе.

– Как показывает опыт, в этом вопросе сходятся обычно, когда оба оказываются в Яме.

– А кто эти двое, о которых ты упомянула? Расскажи.

Они гуляли ещё довольно долго, обмениваясь историями событий с прошлого монстропада. Был и смех, и случайные танцы, и даже немножечко браги. Искор настаивал именно на этом количестве. Когда солнце осветило пики стеногор, они поняли, что гуляли всю ночь. Оба поторопились обратно на постоялый двор и на цыпочках, стараясь не разбудить своих сожителей, пробрались в комнаты. Искор бесшумно проник в помещение и вовремя цыкнул на Квасунта. Убрал книгу с подоконника и уложил на кресло. Попросил подождать с разговорами до утра и улёгся в маленькую кровать у стены напротив Кузнеца.