Конец академии

Глава 2

Мы все-таки успели до начала занятий. Влетая в учебный класс, где находился мой взвод, вслед за стремительно вошедшей внутрь Мариной, я услышал команду поданную звонким девичий голосом, – Встать, смир-нА!

Под слитный шорох отодвигаемых стульев, все двадцать девушек в такой же как у меня форме резво поднялись обращая все взгляды на нас. Но майора, впереди меня, уже махнула рукой, коротко и властно произнесла, – Вольно! – Критически оглядела передние столы, где девчонки сидели по двое и ткнув в одну из них, аккурат посередине, приказала, – Курсата, на задний ряд!

Я по наивности душевной ожидал, что последуют какие-то вопросы, но та лишь молча сгребла со стола тетрадь с ручкой, подхватила сумку и быстро пересела назад.

– Садись! – это уже Марина, не медля ни секунды, скомандовала мне, тыкая на освободившееся место, и я, слегка обалдело, от скорости происходящего, рявкнул – “Есть!” – занимая еще хранящий тепло предыдущей владелицы стул.

А затем, так же быстро наша куратор взвода унеслась, оставляя после себя тишину, да всё более концентрирующееся в воздухе недоумение, явственно ощущающееся от сидящих вокруг меня курсат.

Я и так толком оглядеться не успел, а оставшись один и вовсе постарался смотреть только прямо, просто не зная как себя вести. Нет, секс с Мариной был хорош, но вот так кинуть меня в женский коллектив и даже не представить, не объяснить кто я, было просто подставой. Что называется, выкручивайся как хочешь.

“Похоже их никто обо мне не предупреждал”, – понял я, кожей чувствуя изучающие взгляды и стараясь сохранять невозмутимость. Думаю, не начнись занятие, то от неизбежно начались бы неудобные вопросы, но тут прозвучал гонг и в класс вошла еще одна преподавала, только в погонах подполковницы.

Снова, от блондинки на левом ряду, что также сидела за первой партой, последовало громкое – Встать, смир-нА!

Чуть замешкавшись, я последовал за остальными, разглядывая невысокую миловидную, средних лет женщину, что проследовала мимо курсат к преподавательскому столу. Приняв из рук подавшей команду девушки толстый журнал, Она еще раз оглядела нас невозмутимым взглядом, а затем также как и Марина произнесла, – Вольно.

Стоило нам сесть, как подполковница, раскрыла журнал и пробежавшись по нему глазами, спросила, – Все на месте?

– Так точно, – ответила всё та же курсата.

– А почему я не вижу фамилии нового курсаты? – всё также внешне спокойно, произнесла преподавала, на что, чуть сбившись, девушка всё же ответила, бросив короткий косой взгляд на меня:

– Виновата, госпожа полковница, не успела.

– Не успела или не знала?

– Не знала, – созналась та.

– Что ж, что-то в таком роде я себе и представляла, – произнесла женщина. Положив журнал, уперла тяжелый взгляд в меня, отчего по телу резко забегали мурашки и подойдя к моему столу, резко скомандовала, – Курсата Иванов!

– Эм… Я, – чуть неуверенно ответил, заглядывая той в лицо.

– При обращении старшей по званию, извольте встать, курсата!

Вновь чувствуя скрестившиеся на мне взгляды, я поднялся, оказываясь вровень с преподавалой. Действительно, по местным женским меркам она была не высока. Это похоже разозлило её ещё больше, и я внезапно понял, что любить мы друг-друга точно не будем.

Пусть я не особо разбирался в дамах, но тут не надо было быть провидцем, чтобы понять, что конкретно эта женщина совершенно не испытывает ко мне никакой приязни. Почему-то сходу меня невзлюбив.

Честно сказать, подобное для меня было внове. Просто потому, что я привык к вполне определенной реакции противоположного пола на меня и это была никак не злость. А здесь же… Я терялся в догадках, не понимая причины такого ко мне отношения. Однако основное действо еще только начиналось.

– Наша новая знаменитость, – чуть с издевкой произнесла подполковница, – первый мужчина зачисленный в академию. Вы настолько большого мнения о себе, что даже не посчитали нужным представиться командире взвода и познакомиться с остальными курсатами?

– Я не успел…

– Ах не успели. За всё то время что находились здесь? – Нет, чисто внешне женщина оставалась вполне спокойна, но голос, голос был полон еле сдерживаемых эмоций и даже девушки, я краем глаза видел лицо соседки по парте, похоже, такого не ожидали. Видимо раньше ни с кем так эта преподавала не разговаривала.

– Я только пришел…

– И почему же, вы только пришли и не были в классе во время подготовки к занятиям?

– Я не знал…

– Понятно. – Подполковница еще раз оглядев меня с ног до головы, повернулась к блондинке, которая, похоже, и была местной взводной, – А ну-ка командира, доложи мне, курсата Иванов на утреннем разводе и проверке личного состава присутствовал?

– Никак нет, госпожа подполковница! – бодро доложила та.

– Курсата – вновь обернулась ко мне преподавала, – причина вашего отсутствия на общем построении?

– Я не знал про него… – Ну а что мне было еще сказать. Я и действительно как-то не учел, что тут может быть своя специфика и выяснив, что занятия начинаются с девяти утра, как-то вовсе не думал ни про какие разводы. А гадская баба меж тем продолжала разводить меня по полной.

– Вы и этого не знали, курсата? Хорошо, тогда может вы хотя бы знаете на занятия по какой дисциплине сейчас явились?

Нет, я конечно видел расписание занятий, мельком, на ходу… Но Ржевская меня своим появлением совсем сбила с учебного настроя и я банально не мог вспомнить, что там было первой строчкой. Пришлось снова признаваться, – Не успел посмотреть…

– Понятно, – протянула женщина, – ну хоть как меня зовут вам известно?

И что на это скажешь? Откуда мне было это знать. В общем та сейчас попросту выставляла меня перед девчонками полным идиотом и я совершенно ничего не мог с этим поделать.

На мое молчание, сзади кто-то уже начал сдавленно хихикать и подполковница, добавив, – Замечательно, – дернула бровью и уточнила, – Ладно, спрошу по другому, вы вообще знали, куда поступали? Может вы перепутали учебные заведения? Тогда я напомню, здесь военная академия, а не педучилище.

Тут сзади послышались еще более громкие смешки, видимо подобное сравнение для многих показалось забавным.

– Никак нет, – сцепив зубы, ответил я, – не перепутал. Просто не знал. Буду знать, и про развод тоже. Просто мне еще добираться до академии.

– Ах да, – подполковница язвительно улыбнулась, – вы же у нас привилегированная личность, живете не в казарме как остальные курсаты, а в городе.

– Не я это выбирал, – не выдержав, буркнул я, – мне сказали, что в казарму не заселят.

– И я даже знаю почему, – хмыкнула преподавала, – садитесь курсата. Первый день и сразу грубое нарушение дисциплины. – Она прошла к большой доске на стене класса, вновь обернулась ко мне, – вашу начальницу кафедры и куратора взвода я обязательно в известность поставлю, степень взыскания, пускай определяют сами, а пока, так и быть, персонально для вас сообщаю, что вы находитесь на занятиях по тактике, а я – начальница кафедры тактики, подполковница Родионова Виктория Сергеевна и в течении всех трех лет обучения, занятия по этой дисциплине у вас буду проводить лично, как и принимать итоговые экзамены. Для всех также напоминаю, что данная дисциплина является одной из важнейших для будущих официр и наряду с вашими способностями к управлению мобильным доспехом, будет оцениваться комиссией для определения места службы по окончании академии. Если не хотите гонять белых медведей за полярным кругом, учите тактику. Хотя вам, курсата, – вновь нашел меня взгляд подполковницы, – думаю, подобное не грозит, вас с удовольствием пригреют где-нибудь в штабе. Да, кстати, учтите, занятия идут уже месяц и читать пропущенные лекции по тактике вам никто не будет. Как вы будете их добывать и каким путем, меня не интересует. Ну а темой сегодняшнего занятия, – она вновь повернулась к доске, – будет Организационно-штатная структура батальона тяжелой пехоты общевойсковой отдельной бригады вооруженных сил империи.

Уныло достав тетрадку с ручкой, я раскрыл девственно белые листы и принялся вслед за Родионовой рисовать блок-схему с доски. Институт из прошлой жизни это напоминало все меньше.

За дисциплину тут дрючили вообще жестоко. Ни пикнуть, ни пукнуть, лишнего не спросить. Как я проклял эту первую парту где ну никак не скрыться от пристального взора преподавалы. Ощущение было, что она видит меня даже когда стоит лицом к доске. Стоило один только раз зевнуть, как меня, что называется, отымели по полной, заодно критически высказавшись о том, чем я занимаюсь ночью.

“Ну точно, – понял я, – она на голову трахнутая феменистка. В ее понимании, наверное, мужик может находиться только в трех местах: дома, на кухне, и в постели”.

Повезло же на первом занятии и на такую грымзу попасть. Как оказалось, “пара” была сдвоенной и отсидеть под этим прессингом пришлось полновесные три часа, за которые я успел буквально взмокнуть стараясь успеть за строчащей как из пулемета преподавалой.

По некоторым обмолвкам я понимал, что сейчас идет разбор отдельных подразделений входящих в бригаду, видимо структуру бригады в целом прошли уже до этого. Поэтому сыпящиеся в изобилии аббривиатуры приходилось просто бездумно записывать за подполковницей в надежде расшифровать как-нибудь потом. А пока усваиваемый материал никак не складывался в четкую картинку представляя просто набор слов. Ну как, скажите на милость, понять: – “ТБС на ТВД в ПМУ предполагает действие ТБ во взаимодействии с всеми боевыми подразделениями бригады, но в первую очередь с МСБ”.

– Кто скажет, сколько маго-стрелковых батальонов находится в составе бригады? – прервалась полковница.

“О! – подумал я – МСБ – это маго-стрелковый батальон”.

Тут Родионова снова посмотрела на меня, – Курсата Иванов!

– Я.

– Отвечайте на вопрос.

– Не знаю.

– Не знаю, госпожа подполковница. Плохо, курсата. Мы эту тему разбирали буквально на прошлом занятии. Садитесь.

Поискала взглядом среди девчонок, – Курсата Семенова!

– Три, госпожа подполковница!

– Молодуха Семёнова, не то что некоторые. Садись.

Заявлять, что меня на прошлых занятиях не было, было бесполезно. Её это не колыхало от слова совсем. И в который раз молча терпя моральные унижения, я садился за парту и снова продолжал писать за преподовалой, до её очередного вопроса, который она снова адресовывала мне.

За все время она меня подымала никак не меньше десятка раз, превращая занятие в мой персональный ад, потому что ни на один её вопрос я не знал ответа, в силу своего не присутствия на прошлых занятиях.

Когда, наконец, обе пары тактики закончились и Родионова гордо удалилась, оставляя нас с остальными курсатами на пятнадцать минут перерыва одних, я буквально обвис на стуле, откидываясь и жадно дыша. Кисти рук мои, непривычные к стольки часовой писание, гудели, а пальцы ныли сведенные судорогой. Но зато, мне наконец, представилась возможность осмотреться и внимательно приглядеться к моим одновзводницам, или как их там мне теперь называть.

А девчонки, меж тем, обступили, с любопытством меня рассматривая, впрочем, после всего пережитого, мне было уже пофиг и я лениво разглядывал их в ответ.

Тишину первой нарушила та самая блондинка, что подавала команды, – Курсата Иволгина, командира учебного взвода, – приблизившись, протянула руку.

– Курсата Иванов, – пожал я крепкую ладонь девушки, – с этого дня также зачислен во взвод МС-201.

– Так это не шутка? – произнес чей-то голос.

– Какая шутка, видела как Сергевна его драла?! Я даже не ожидала, она же так-то хоть и строгая, но справедливая…

– Я тоже офигела, на месте парня, уже бы, наверное, чемодан собирала, на экзамене завалит же, как пить дать.

Хмуро оглядев враз в голос принявшихся делиться впечатлениями курсат, я прокашлялся и заявил, подымаясь с места, – Уважаемые одновзводницы, во первых, зовут меня Пётр, и я рад, что буду учится вместе с вами.

Меня тут же забросали именами в ответ, которые я, естественно, не запомнил, кроме пары штук – самой командиры, которую звали – Светлана и моей соседки по парте, красивой девушки с роскошными хоть и стянутыми в хвост, каштановыми волосами, – которая назвалась Викой.

– Слушай, а как ты вообще сюда попал? – спросила Света и остальные тут же одобрительно зашумели, тоже интересуясь этим вопросом.

– Ну… – я мысленно почесал затылок, думая что рассказать. О случившемся нападении на усадьбу мне было настоятельно рекомендовано никому, ничего не рассказывать. Просьба исходила от сдержанно-деловой женщины в униформе ИСБ в присутствии боярыни и безопасницы рода и вполне могла рассматриваться как четкий запрет с весьма неприятными последствиями для посмевшего его нарушить. Поэтому, перебрав варианты, я со вздохом, ответил, – У меня получилось запустить мобильный доспех и после этого решили, попробовать меня выучить на операту. Как-никак, первый парень, кому это удалось.

– Ничего себе!? – в голосе Светланы пробилось удивление напополам с уважением, – а какой доспех был?

– Триара, – и снова выдох удивления, заставившись вновь чуть чуть укрепить порядком расшатанную подполковницей уверенность в себе. В конце-концов, не всякая женщина может нормально управлять мобильным доспехом, а тут парень.

– Так, – отодвинулась от моего стола Иволгина, прекращая разгоревшееся было обсуждение. Требовательно произнесла, – подруги, давайте-ка по местам, через минуту следующая пара.

– Погоди, – поспешно схватил я её за рукав, неожиданно испугавшись повторения событий предыдущего занятия.

– Что? – нахмурилась та, поглядывая на часы над входом, неумолимо отсчитывающие последние секунды перед началом новой пары.

– А как называется и кто преподавала? – сумбурно озвучил я насущные вопросы, но Светлана меня поняла и быстро проговорила:

– Основы вооружения и военной техники, подполковница Калашова, Антонина Васильевна.

– Спасибо! – только успел произнести я, когда прозвучал новый гонг и дверь класса распахнулась, впуская внутрь новую преподавалу.

– Взвод встать, смир-нА!

– Вольно, – тут же произнесла подполковница, двигаясь мимо нас к преподаваловскому столу. Поджарая, с резкими но не неприятными чертами лица, она вызывала стойкое ощущение этакой настоящей вояки, не штабной, не кабинетной, проведшей большую часть службы в боях да походах. Вот только, мне показалось, или она была слегка какой-то уставшей, что-ли, а может с бодуна? Больно выражение на лице напоминало утреннюю борьбу с похмельем.

Внезапно зевнув, Калашова облокотилась о стол, молча выслушала доклад взводной, а затем, вдруг, как-то по свойски произнесла, с нотками удовлетворения и легкой какой-то даже мечтательности в голосе, – Эх девчонки, у меня вчера такой мужик был…

Обомлели, конечно все. Меня тут же расстреляли чередой взглядов, а затем, командира взвода, наклонившись вперед, тихонько произнесла, – Госпожа подполковница, у нас НОВЫЙ курсата, – дергая подбородком в мою сторону.

– Да ну? – произнесла Калашова, поворачиваясь ко мне, но завидев мою не женскую морду за партой, внезапно замолчала.

Нет, я конечно, вполне спокойно отнесся к тому, что уважаемая Антонина Васильевна кого-то там отлично поимела. В доблестной армейской официре я ни на секунду не сомневался, но, похоже, в местном этикете при мужчинах такое говорить было не принято, потому, что подполковница, забегав глазками, несколько раз гымкнула, потом кашлянула, а затем, так и не решив как прокомментировать уже сказанное, просто добавила, не глядя на меня, – В общем, вы тут сами позанимайтесь, а я, пожалуй, пойду посплю. – И немедленно унеслась из класса вон, оставляя всех в недоуменной тишине.

– И часто такое бывает? – негромко произнес я в пустоту перед собой.

– Ты про нее и мужика? – осторожно спросила соседка.

– Да нет, – буркнул я, – тоже мне событие, у меня, вон, тоже ночью баба была и что теперь? Нет, я про то, что вот так свалить с занятий, это вообще нормально?

– Э-э, нет… – ошарашенно протянула Вика, – не совсем. Погоди, а про бабу ты правду сказал?

– Ну да, – не счел нужным скрывать я.

– То есть, ты не девственник?

– Какой девственник?! – фыркнул я, и внезапно понял, что взгляд соседки из удивленного становится заинтересованным, после чего поинтересовался, – Виктория, а ты?

Глава 3

– Ну ты представляешь?! – кипятился я, расхаживая по квартире в халате на голое тело, – Каждое занятие вот это вот, Иванов сядьте, Иванов встаньте, голос – Иванов! Ну чисто собаку дрессируют. Я уж не говорю про все эти воинские приветствия…

– А что, там у вас их много? – отстраненно поинтересовалась Илана, сидя в кресле и разглядывая разворот какого-то журнала.

– Ты слушаешь вообще?! – возмутился я, – что там такого интересного, что ты не можешь обратить внимание на меня?

Подошел, заглядывая сбоку. Пару секунд повтыкав в развернутую на два листа картинку, встал, уперев руки в боки, осуждающее произнес, – Вот значит как, я тут распинаюсь, рассказываю, как меня там имели во всех позах, а она пулеметики разглядывает.

Вздохнув, Семенова отложила журнал в сторону, – Бедный, иди ко мне, пожалею.

С готовностью запрыгнув к той на коленки, я позволил погладить себя по голове. Посидев так минут пять, сам уже вздохнул и со словами, – Ну ладно, а теперь серьезно, – слез с Иланы и завалился на диван. Запахнув поплотнее халат, завел руки за голову и задумчиво произнес, – Нет, я понимаю, что это не педучилище, а военная академия, но сходу они меня, что-то в оборот взяли, загоняли, замуштровали, а я же во всей этой, как кому что говорить, что можно…

– Можно Пашку за ляжку, – тут же брякнула Семенова.

– …А что нельзя, не понимаю. – Закончил я свою мысль и с упреком во взгляде посмотрел на телохранительницу.

– Ну что, – развела руками та, – в армии слово “можно” не используют, говорят – “разрешите”.

– И ты туда же?

– Извини, Петя, но ты сейчас, считай, что в армии, поэтому начинай привыкать. Хотя, конечно, странно, что они вас так с ходу. Хотя ты же месяц пропустил, точно. Все вводные занятия похоже прошли, когда обучали всему этому уставному общению.

– И что делать? – спросил я, поворачиваясь набок.

– Учиться, – произнесла Илана, поднимаясь с кресла, – так и быть, просвещу тебя. Побуду твоим инструктором немного.

– А ты умеешь? Ты же не училась в Академии?

Девушка фыркнула, с легким превосходством посмотрела на меня сверху вниз, – Я служила в армии, а устав он везде един, хоть там, хоть в этой вашей академии.

– Ну тогда ладно, – успокоенно произнес я и улегшись удобнее, добавил, – хорошо, учи.

– Лёжа, что-ли?

– Ну да. А что?

– Курсата, Иванов! – без предисловий рявкнула вдруг та, подрывая меня с дивана одним только этим неожиданным рыком.

– Ты чего орешь? – поморщился я поковырявшись пальцем в заложившем от акустической волны ухе.

– А того, – Семенова решительно шагнула ближе, – самые крепкие навыки те, что закреплены практикой. Так что сейчас будем отрабатывать азы строевой подготовки.

– И как честь отдавать? – с легкой ехидцей посмотрел я на нее.

– А что, у тебя там что-то еще не отданное осталось? – дернула Илана бровью, отбрив в ответ. – А вообще это называется: воинское приветствие. Запомни, а то где-нибудь брякнешь про честь, точно отдать заставят.

– Ну ладно, – протянул я слегка недовольно, – только не занудствуй, я же пошутил.

– Вот-вот, и про шуточки тоже забудь. Военные весьма изобретательны в борьбе с такими шутниками. Ну хватит терять время.

Толкнув ногой массивное кресло, со скрипом отъехавшее к стене и критически оценив пространство в гостиной, девушка кивнула сама себе, – Хватит, – а затем, отойдя в противоположный угол к серванту, посмотрела на меня и скомандовала, – Смир-нА!

Я тут же встал прямо. Эту команду мне доводилось слышать весь день, подскакивая с места каждый раз при входе преподавалы в класс. Поглядывая на одногруппниц, я старался делать всё в точности как они, и считал, что у меня получается весьма неплохо. Как оказалось, плохо считал.

Критически осмотрев меня со всех сторон, Илана покачала головой произнесла, – Никуда не годится?

– Чего это? – не сколько обиделся, сколько удивился я.

– Во первых руки должны быть по швам.

– Ну так и у меня, – кивнул я на прижатые к телу конечности.

Но Семенова только снова покачала головой, – Они у тебя всё-равно в локтях немного согнуты. Дава, до конца распрямляй.

Я как мог, выпрямил, но мою инструкторшу результат не удовлетворил. Только когда я, по ощущениям, практически вывернул локтевые суставы в обратную сторону, только тогда, она, наконец, нехотя признала, что пойдет.

– Теперь, как ты стоишь…

– А как я стою? Пятки вместе, носки врозь…

– Ага, врозь. Настолько, что больше похоже на какую-то клоунаду, – буркнула девушка, а затем поставила свою ногу меж моих.

– Носки сведи так, чтобы касаться моей ступни.

– И зачем? Мне так не очень удобно стоять, площадь опоры меньше.

– Затем, что так по уставу. Понял?

– Понял, – со вздохом ответил я и покорно свел носки, делая как было велено.

– Так-то лучше, – в кой-то веки, довольно произнесла Илана, – вот теперь стойка хоть похожа на настоящую. Можно приступать к изучении команды “вольно”.

– А что там изучать? – вновь удивился я, – просто стоишь свободно.

– Не верный ответ, – Семенова отошла назад, пристально меня разглядывая. – По команде “вольно” – военнослужащая должна ослабить одну ногу, причем не кто как. На общем построении все должны ослаблять одну и ту же ногу, а не вразнобой.

Посмотрев на мое скептическое выражение лица, Илана с легкой усмешкой переспросила, – Что?

– Да так, ничего. Дурдом какой-то, – выразил я свое отношение к услышанному. На всякий случай уточнил, – А ослаблять это как?

– Просто чуть согнуть в колене.

– Понятно…

– Это хорошо, что понятно, а теперь разучим команды для поворотов…

В общем взялась моя телохранительница конкретно и я стал всё больше понимать, в какую задницу попал. Нет, мой родной институт это не напоминало от слова совсем. И с чего я решил, что это будет приятное времяпровождение? А как только представил, что теперь по уставу буду жить целых три года, то пришел в форменный ужас. Нет, нет, надо что-то решать.

– Восемь, – вдруг произнесла Илана, продолжающая за мной наблюдать.

– Чего восемь? – глупо переспросил я.

– Лет, – ответила та, – не три, а восемь. После обучения еще обязательный пятилетний контракт отслужить придется в войсках. – И я понял, что последние фразы произнес вслух.

– Восемь лет?! – практически завопил я, – да за убийство меньше дают.

Посмотрел в удивленно-озадаченные глаза Семёновой и, стушевавшись, буркнул, – Шутка.

Но эта мысль, что я сам добровольно сам себя отправил в заключение, все никак меня не отпускала. Но ладно, вся эта дрессура, но как я три года буду терпеть измывания надо мной этой начальницы кафедры тактики?! Она же мне весь мозг проест.

– Кстати, – задумчиво произнес я, – забыл сказать, я же Марину встретил.

– Где, когда? – встрепенулась Илана.

– Да в академии. Она, оказывается, наш преподаватель по практике и куратор моего взвода.