Я найду тебя там, где любовь граничит с безумием

Глава 8

Адашев уехал через два дня, а на третий к ней пришёл тот самый Полесов. Со своей вечно хмурой медсестрой, с негнущимися цепкими пальцами, оставляющими на тонкой коже после гипса синяки. Со скептическим взглядом, который касался всего, что делал сам Адашев.

И желание пропало. Все движения выполнялись на автопилоте, и Лора воротила лицо каждый раз, когда ловила на себе неприятный острый взгляд.

– Лора, на следующей неделе я планирую провести завершающую операцию. Мы выправим средний и безымянный пальцы, а если всё пройдёт успешно, то через пару недель можно и на выписку.

– А доктор Адашев говорил, что ещё как минимум две операции. У меня левое запястье выполняет не все движения. Вот, посмотрите.

Девочка вытянула руку вперёд и продемонстрировала рваное в своей плавности вращательное движение, которое стопорила какая-то косточка. Полесов тяжело вздохнул.

– Потому что разрабатывать его нужно, а не показывать мне сейчас. Движения вверх-вниз, влево – вправо на пол-оборота, и раз в пять дней радиус оборота увеличивать.

– А…

– А если лечение не устраивает, то можешь отправляться вслед за благодетелем. Развёл здесь детский сад, плюнуть негде!

– Меньше бы плевались, доктор Полесов, – тихо проговорила Лора и шмыгнула через прозрачную дверь.

В таком ритме прошла ещё одна неделя, Лора готовилась к операции, которую назначил Полесов. Скрипя зубами, она разрабатывала запястье, как он говорил, и делала вид, что не замечает нарастающей опухоли с той стороны.

Только очевидного не скроешь – это утверждение и продемонстрировал общий анализ крови, который показал зашкаливающие результаты, говорящие о сильном воспалительном процессе. Тогда и обнаружился воспалённый сустав, тогда на консультацию пришёл и сам главный врач, который на все комментарии Полесова только поджимал губы.

– Адашев говорил о необходимости операции, – констатировал он, отведя лечащего врача в сторону. – Ты снимки вообще смотрел перед рекомендациями? Какая разработка? Там фиксирующую повязку, а то и лангету накладывать стоило. Тебя куда понесло? Какая тебе докторская? Прямая дорога обратно на институтскую скамью! Ты ещё спасибо скажи, что девочка детдомовская, может, всё обойдётся, и никто шумиху поднимать не будет. – Оба обернулись на испуганную девчушку и заговорили на полтона ниже. – Ты понимаешь, что мы выйдем на внебюджет? Откуда средства будешь брать? Из своего кармана доложишь?

– А Адашев откуда брал?!

– Где брал, там больше нет. Он всё подсчитал и предоставил отчёт о финансовых требованиях, деньги поступили на счёт. Ты же совершил ошибку!

– Я проведу операцию как благотворительную, никто ничего не узнает, а для статистики только лучше.

– А я не про операцию у тебя спрашиваю, а про послеоперационный период. Ты знаешь, что у девочки аллергия на большой спектр антибиотиков? Адашев в Китае заказывал какие-то травы и микстуры, который не разрешены нашим министерством, но зато не вызывают побочных действий.

– Ничего, выдержит, – кивнул багровый от напряжения Полесов, а Лоре широко улыбнулся. – Ну, что? Сейчас на снимок, а завтра готовимся на операцию.

Врач подошёл ближе и дотронулся до воспалённого сустава на левом запястье, не понимая, как не разглядел его до этого, и сильно сдавил, когда дверь смотрового кабинета резко распахнулась.

– Отошёл от неё. Быстро! – влетел в кабинет Адашев, и бросил на Лору встревоженный взгляд. Дышал быстро и шумно, из-под маски были заметны частые движения нижней челюсти, словно жевал резинку.

– Александрович, на два слова, – вывел он из кабинета главврача и уже оттуда были слышны несдержанные окрики. – Соколовская моя пациентка, так, какого чёрта к ней приблизился этот недоумок?!

Ответа главного Лора не слышала, при этом боялась сдвинуться с места.

– Экспериментировать будете со своими, а ребёнка трогать зачем?! Карьеру на ней сделать хочется? Не в этот раз. Я не отдам её!

– Адашев!

– Какие-то проблемы?! Так, я сам вас сейчас проконсультирую в этом вопросе.

Адашев заглянул в кабинет, зло посмотрел на Лору, словно она в чём-то виновата.

– Лор, собирайся, он тебя больше не лечит. Пока посиди в палате, – решительно продиктовал и не отвёл взгляд, пока она не подошла к дверям. На пороге поймал и глянул на запястье. – Сколько дней издевалась?

– Восьмой пошёл.

Он пытался отдышаться и молчал. Перевёл взгляд на главного.

– Я ещё посмотрю, что вы там накуролесили и если что, лично подам иск о несоответствии занимаемой должности.

– Адашев, думай, что говоришь.

– Только после того, как вы научитесь думать, что делаете. Всё. Лора – в палату, – рыкнул он, скосив взгляд. – А вы, Александр Александрович, пройдёмте в кабинет.

В палату Адашев залетел с такой же скоростью, как и полчаса назад в смотровой. Остановился перед кроватью как вкопанный и несколько секунд просто смотрел, а потом, словно растеряв весь свой запал, опустился на её край и дотронулся до тонкой руки, окидывая профессиональным взглядом.

– Лора, я всё могу понять. Даже то, что этот идиот не заметил нарастающего воспаления, но, чёрт возьми! Ты куда смотрела?!

– Мне сказали, что вы сюда не вернётесь, – пожала она плечами вместо ответа на вопрос.

– Прям-таки! Сначала из главного входа выйдешь ты, а уже потом…

– Я думала, что больше никогда вас не увижу, – тихонько прошептала она, чтобы даже Адашев усомнился в наличии этих звуков.

– Я тебя не оставлю, – проговорил он абсолютно серьёзно и уже потом перешёл к привычной манере общения: его глаза улыбались, а руки прощупывали все подозрительные места. – Как же, сейчас! За границу и без своей кислой капусты…

Ворчал врач, издеваясь.

– Я купил тебе подарок, – просветил он между делом и, словно ничего и не сказал, продолжил осмотр. – Не хочешь узнать какой? – уточнил, как только уловил напряжение с её стороны, но так и не услышал ни единого звука.

– Какой?

«Он думал о ней, думал!» – мысленно твердила себе Лора и даже пыталась закрыть глаза, чтобы он не разглядел в них той эйфории, что заставляла совершать подвиги. Но, увидев перед собой аккуратную коробку с иностранными надписями, не сразу поняла, что это такое. Вопросительно посмотрела и неловко улыбнулась, когда, даже вскрыв упаковку, не смогла определить, что в ней находится.

– Смотри, это вместо гипса, – оживился Адашев, понимая, что тут необходимо вставить комментарий. – Такая штуковина, вот, держи, как воздушная подушка. Она надёжно фиксирует все суставы и при этом не причиняет неудобств. Во время осмотра её легко можно спустить, а потом снова накачать воздухом в необходимом объёме.

– Обычно девушкам цветы дарят, доктор Адашев, – улыбнулась Лора и опустила взгляд под его непроницаемым выражением глаз… И лица… об этом можно было сказать уверенно. Несмотря на маску.

– Ну, ты ведь мне не девушка, а пациентка. Давай я переоденусь, а потом примерим. Как увидел, не поверишь, сразу о тебе подумал.

Потом, гораздо позже, повзрослев, таких, как доктор Адашев, Лора будет относить к мужчинам, женатым на своей работе. В тот же момент, она даже не пыталась его понять. Спокойно смотрела на все проводимые процедуры и так же старалась. Только с каждым днём её надежды на взаимность становились всё более призрачными.

Теперь осмотры представляли собой немного иную картину. И только его тёплые невесомые прикосновения так и оставались прежними. Он больше не предлагал гладить себя по плечам, чертить ровную линию на его ладони.

– Где больно?! – однажды строго прижал вопросом так, что вздохнуть не представлялось возможным. Поэтому Лора и указала болевую точку. Сцепила зубы, когда пальцевое нажатие стало целенаправленным. – Болеть не должно… – задумчиво произнёс он, а потом как-то хитро сощурился. – Лора, ты смотрела прогноз на завтра?

– Нет…

– Думаю, твои суставы крутит от перемены погоды. Это нормально и от этих болей ты никуда не денешься, такова уж цена за переломы. Пойдём со мной.

Адашев тут же прихватил девушку за руку и повёл в сторону физиокабинетов. Заглянул в одну дверь, в другую. Распахнув третью, он расплылся в улыбке так, что Лора оцепенела. Мужской голос стал медовым.

– Ну, привет, привет, красавица. Занята, не занята? – медленно подкрадывался он к медсестре, и как на прицепе тащил Лору позади себя.

– Для тебя свободна. Чем удивишь на этот раз?

Женщина то ли не видела Лору, то ли не хотела замечать, но перед Адашевым вырисовывалась и выгибалась так, что со стороны противно было смотреть. А может, это звенели колокольчики ревности?..

– Будь зайкой, погрей мою девочку. А я в долгу не останусь, – продолжал он наступать, пока не подошёл достаточно близко.

– Уже можно загадывать желание?

– Загадывать можно, с исполнением спешить не буду – сама знаешь, как сейчас загружен. Так что?

– Куда от тебя денешься, Адашев, а? Направление черкани, – подсунула медсестра на край стола специальный бланк и толкнула ручку. – И количество процедур отметь. Лень потом за тебя думать.

– Так, я же завсегда готов рассчитаться, дорогая.

– Все вы соловьём поёте, когда хотите что-то получить, – вытянула та губы трубочкой, а как Лору за плечом увидела, немного поостыла и перевела на неё недовольный взгляд. – Проходи к ванной с номером три. Жёлтая дверь, – кивнула медсестра, глядя на неё, как на пустое место, а Адашеву тут же улыбнулась.

Это был первый и последний раз, когда Лора посетила кабинет физиопроцедур.

В день выписки, когда, как Адашев и обещал, Лора едва ли походила на того забитого воробышка, который сюда приехал, он зашёл всего на минуту. Для того чтобы пожелать удачи и передать необходимые документы. Он, как всегда, был в маске, с улыбкой в глазах и с частыми лучиками морщин в их уголках.

Лора больше не вернулась в свой детский дом. Стараниями всё того же Адашева, её перевели в один из столичных интернатов, по окончании которого выделили квартиру. Там же она обзавелась необходимыми для начала жизни навыками. Из предложенного нехитрого ассортимента выбрала профессию секретаря, потому как, ещё живя с родителями, неплохо владела компьютером и иностранным языком.

Однажды Лора всё же набралась смелости и вернулась в этот медицинский центр. На тот момент она уже была оперившимся птенчиком и, что считала немаловажным, совершеннолетней девушкой. Подошла к стойке регистрации и, прогнав лишние мысли, выпалила:

– Здравствуйте, я бы хотела получить консультацию у доктора Адашева. Где его можно найти?

Несмотря на то, что медрегистратор была чем-то увлечена, услышав известную фамилию, она на секунду уставилась на Лору, внимательно её разглядывая.

– Он здесь больше не работает, – ответила строго и вернулась к делам.

– Извините, а вы не подскажете, как его найти? – не отступала Лора, уговаривая себя не разворачиваться на полпути. Ведь уже давно определилась со словами, которые хочет ему сказать и даже с тем, что готова услышать в ответ, но всё равно продолжала надеяться.

– Адашев более не имеет отношения к нашей клинике. Можете его не искать.

– Он уехал на стажировку?

– Девушка? Чего вы хотите? Кажется, я ясно дала понять…

– Просто мне очень нужно с ним поговорить.

– Знаете, сколько тут ходит таких же нуждающихся? Не перечесть. И вам пытаться не советую. Нет его здесь. Точка.

– Спасибо, – недовольно ответила Лора, но отступать не собиралась.

В тот же вечер, руководствуясь большим телефонным справочником, она обзвонила все больницы и медцентры города, но ответ был везде одинаков. И она сдалась. Слишком быстро. Слишком безвольно. Больше не чемпион…

– Видно, не судьба… – проговорила, глядя вдаль из окна своей однокомнатной малогабаритки. – Прощайте, доктор Адашев.

На этом Лора перевернула большую страницу своей жизни.

Глава 9

***

Воспоминания не принесли должного успокоения, и рука нехотя потянулась к флакончику с таблетками. Подумать только… большой мир рассуждает над тем, кто лежит сейчас в его постели, а жена самого загадочного мужчины прочно подсела на тяжёлые снотворные препараты, периодически входя в своеобразный транс из кошмаров. Лора обернулась и наткнулась на серьёзный и внимательный взгляд.

– Поделиться? – попыталась пошутить она и потрясла флакончиком со звенящими в глубине пластика пилюлями.

– Я всё равно поговорю с твоим лечащим врачом, Лора. Мне не нравится эта идея, кому бы она ни принадлежала.

Пропуская это мимо ушей, Лора откупорила флакон, потрясла его, пока не увидела в ладони маленькую розовую таблетку. Она неловко оглянулась и практически бесшумно перевернула пластиковую форму, удваивая дозу. Забросила в рот, пока муж ничего не понял, и только устраиваясь у него под боком, услышала фразу:

– И об этом я с ним тоже поговорю, малыш.

– Иногда мне кажется, что ты знаешь обо мне больше, чем я сама, – поёжившись, призналась Лора, настолько реалистично и почему-то неприятно казалось это предположение. Она закрыла глаза и через считаные минуты потерялась в реальности.

Сон стал для неё вторым «я», второй жизнью, второй сущностью. Всё происходило слишком реалистично, слишком остро она чувствовала в его темноте чьё-то присутствие. Словно кто-то всегда стоит за спиной, но, обернувшись, её окутывала всё та же пустота и темнота.

Со снотворным тяжело. Она не помнила слов, не помнила действий, но проживала всё по-настоящему. Словно и не спала вовсе, а только выходила за дверь. И было чувство, будто кому-то должна, поэтому старалась что-то доказать. Что-то очень важное и жизненно необходимое. Путалась, блуждала, кричала, но при этом не могла произнести ни звука. И это страшно. Ощущение беспомощности. То, что забыто в реальной жизни и так остро отзывается во сне. А потом пронзительный детский крик разбудит её за секунду до того, как прозвенит будильник.

Проснувшись, Лора, как всегда, подскочила на постели, закрывая рот руками, и пытаясь отдышаться, точно всё это время от кого-то бежала. А потом, когда дыхание начало выравниваться, поняла, что не помнит ничего. Ничего из того, что заставляет волосы на руках стоять дыбом, ничего из того, что заставляет сердце бешено колотиться. А особенно пугает то, что сон прошёл, а необъяснимая паника так и осталась глубоко внутри, не отпуская и не позволяя забыться, расслабиться.

Муж проснулся на полчаса раньше. Он, как всегда, наполнил ванну кипятком, потому что знал, что этот неприятный период перехода из зимы в весну заставляет её тело трещать по швам. В воздухе всё ещё витал аромат его одеколона, но самого уже десять минут, как нет в доме.

– Лора Витальевна, вы проснулись, – улыбнулась Вера Петровна и принесла чашечку горячего кофе.

Несмотря на то что эта традиция длится с момента её появления в доме, Лора только сейчас поняла, что никогда об этом не просила. Подобная мысль оказалась похожа на короткий безболезненный удар, и заставила посмотреть на женщину внимательнее.

– Вера Петровна, а почему вы каждый раз приносите кофе в мою комнату? Это странно, но до вашего появления я не имела привычки пить кофе в постели.

– Мне больше так не делать? – невозмутимо отозвалась женщина и замерла в ожидании ответа.

– Нет, не стоит. Помните, как у Булгакова: мы начнём обедать в кабинете, а в ванной комнате будем резать кроликов…

– Не помню. Что это за живодёрство?

– Ну, как же, «Собачье сердце». Странно, что вы не обратили внимания. Знаете, я вот прежде никогда не задумывалась, откуда это во мне, а сейчас точно помню, что мама всегда накрывала обед в столовой, – неожиданно для самой себя произнесла Лора.

Перед глазами, как в реальности, встала крохотная столовая комната, и она точно знала, что за фанерной стеной есть такая же крохотная кухня, но с точностью могла отметить, что это не родительские залы. Комнаты в их московской квартире имели непозволительный объём.

– Я, кстати, и сама всегда старалась кормить мужа в столовой, – коротко улыбнулась она.

– Да? А мне казалось, вы не умеете готовить? – натурально удивилась Вера Петровна, и Лора возмутилась.

– Что за глупости? Каждая уважающая себя женщина умеет готовить!

– Однако вы никогда не готовите.

– Да? – почему-то это заявление заставило Лору задуматься. Но сегодня, именно сейчас у неё было чёткое ощущение того, что именно она заботилась о муже! Собирала ему обеды и… И получается какой-то бред! Ведь она никогда не собирала ему обеды. Просто потому, что не любила. Да и обедал он…

– Вы будете пить кофе в столовой или, может, в кухне?

– Нет, только не в кухне. Терпеть не могу эту Фаину. Её взгляд внушает мне что-то неприятное, – поморщилась Лора и уверенным движением столкнула с ног одеяло.

– Зачем держать в доме человека, который вам не нравится? Мне кажется, вы в том положении, когда можете себе позволить выбирать.

– Это так, но Фаину очень ценит мой муж. К её работе никогда нет нареканий и, кроме ничем не объяснимой личной неприязни, положить на чашу весов мне нечего. К тому же она никогда не покидает пределов кухни.

Лора села в постели и улыбнулась сама себе.

– Представляете, Вера Петровна, я никогда, за почти шесть лет жизни здесь не столкнулась с ней в самом доме случайно. Однако она всегда в курсе «когда, где и что?» Странно, вы так не считаете?

– Она вообще кажется мне странной. И не говорит по-русски.

– Какие глупости, она говорит по-русски! – утвердительно заявила Лора, но при этом не могла вспомнить ни единого слова, произнесённого женщиной. – Просто… прежде чем сказать, Фаина всегда думает, – стушевалась она под удивлённым взглядом и ей самой это очень не нравилось.

Лора решила пояснить.

– Из моей спальни как-то пропала одна вещица. На самом деле, сущая безделушка, но важен был факт пропажи. О том, что вещица украдена, я и не думала, ведь в доме не бывает случайных людей, но факт оставался фактом. Так, Фаина буквально за две минуты определила кто, в какой день и куда именно её убрал. Вы представляете?

– Я вообще не представляю, что в моей комнате может находиться посторонний человек, – возбуждённо открестилась женщина, и Лора посмотрела на неё с улыбкой.

– Прежде я об этом не задумывалась, а когда вы так категорично заявили, вдруг поняла, что мне это тоже неприятно. Радует только то, что никто из прислуги не станет заглядывать на полки моего туалетного столика.

– Но ведь вы сами только что сказали, что прецедент был.

– Единичный случай, Вера Петровна. И, да, я буду завтракать в столовой, – сказала Лора для того, чтобы побыть наедине с собой и как-то определиться со странными мыслями, которые так неожиданно возникли в голове.

Только ничего не прояснялось: странные ощущения параллельной реальности заставляли думать напряжённее, а ответов на вопросы и вариантов таковых оставалось всё меньше. Потому Лора предпочла переключиться на будничные проблемы. Она проигнорировала кофе и, как это ни смешно, манную кашу, которую так любила. Отправилась на работу.

– Доброе утро, Лора Витальевна, отлично выглядите! – мелодично поприветствовала Ева и без лишних слов приступила к отчёту. – Как вы и просили, я максимально разгрузила дни с понедельника по четверг, все встречи начинаются не раньше четырёх вечера, пятницу освободила полностью. Звонил Ковалёв, о теме беседы не распространялся, обещал перезвонить во время обеда. Секретарь Москвина уточняла, когда будут готовы пригласительные билеты. Германов отзвонился и сообщил, что обедает с новыми спонсорами, только вот я никак не возьму в толк, о ком он говорит и где успел подцепить.

– Небезызвестная компания «Аркос» в лице её бессменного руководителя, изъявила желание стать одним из наших представителей на финансовом рынке. Что ещё?

– Когда вы только всё успеваете, Лора Витальевна? Я не знаю, а вы знаете!

– Обязанности у нас с тобой, Ева, разные. Но я имею право единолично выбирать, с какими из компаний сотрудничать. «Аркос» в нашем составе видеть хотела давно, вот и они созрели. Что на сегодня?

– Две встречи на официальном уровне с представителями власти, участники до сих пор не определены. Радует то, что на нашей территории. После обеда вас пригласили на открытие зимнего сада в новом спортивном комплексе, Германов сказал, что присутствие обязательно. Вечер практически свободен, но вы просили его не занимать, потому как планировали встречи с детьми и их родителями.

– Что ещё?

– Да, в принципе ничего. Узнать вот хотела, что вы каждый месяц делаете в ту пятницу, которую я так усердно охраняю от нападающих?

– Посвящаю один день в месяце себе. Тебе тоже советую не увлекаться и устраивать один выходной, свободный от всех. Очень расслабляет, знаешь ли.

Лора строго посмотрела, и сплетничать далее намерена не была. Лишние вопросы начинали раздражать, но это было Еве простительно.

– Понятно, – совершенно буднично отозвалась секретарь. – Ещё в приёмной ожидает женщина, хочет поговорить по поводу финансовой помощи ребёнку с редким заболеванием.

– Почему ко мне?

– Я звонила в юридический отдел – это не наш случай, но она отказывается уходить.

– Пригласи, – глухо отозвалась Лора и прошла в свой кабинет.

Отказывать людям тяжело. Отказывать людям, осведомлённым о твоих финансовых возможностях, тяжелее вдвойне. Но это работа, к которой она привыкла, и умение говорить «нет» входило в прямые обязанности.

– Здравствуйте, Лора Витальевна, я бы хотела попросить… – начала измученная горем женщина. Было в её глазах что-то до боли знакомое и обжигающе неприятное, но Лора проигнорировала эти ощущения.

– Здравствуйте. Присаживайтесь и покажите документы, которые есть у вас на руках. Думаю, вам уже сообщили о том, что проблема не является для нас профильной, но мы можем помочь советом.

– Пожалуйста, – одним этим словом женщина и напомнила о просьбе, и протянула бумаги.

Просмотрев их опытным взглядом, Лора могла отказать сразу, но понимала, что её отказ – это одна потерянная жизнь. Она отрицательно покачала головой и протянула документы обратно.

– Кардиология, действительно, не наш профиль. Я так понимаю, это внук?

– Да, три месяца. Родился недоношенный, сочетанные пороки сердца, необходима сложная операция.

– Я понимаю, но у фонда есть определённый устав, в соответствии с которым у нас немного другая направленность. Судя по тому, что я увидела, время играет против вас, поэтому говорю, чем конкретно могу помочь. Я дам вам два номера социальных благотворительных фондов, которые занимаются вопросами подобного рода – они обеспечат вас местом в хорошей клинике. Дам два номера крупных предпринимателей. Люди занимаются частной благотворительностью, но вы должны понимать, что вне зависимости от моей рекомендации, они имеют право отказать вам во встрече. При себе будет необходимо иметь эти документы, – Лора прикрыла ладонью папку, – паспорт, а так же врачебные рекомендации и список лекарственных препаратов для послеоперационного лечения. Тот самый список, который я у вас не увидела. И сразу объясню: люди это серьёзные, поэтому не один раз проверят и перепроверят вашу информацию, прежде чем оказать какую-то реальную помощь. Думаю, это для вас не новость и вы в курсе процедуры. От себя лично могу обещать заранее созвониться с указанными людьми и предупредить, что вы придёте от меня с определённой просьбой. Для этого оставьте необходимые данные у секретаря. Если такая помощь вас устраивает, мы продолжаем беседу, если нет, то вы можете быть свободны.

Через полчаса женщина вышла из кабинета, оглянувшись напоследок со словами: «Храни вас Бог», и ушла.

Весь оставшийся день прошёл в напряжённом графике, а вечером начинался очередной этап ежемесячного кошмара. Тот самый этап, перед которым, словно перед смертью, Лора не могла надышаться. Оттого и отменяла половину встреч – не могла прийти в себя. И будто наяву отчётливо слыша голоса, крики, стоны. Страх и ужас, который селился внутри. Она отказывалась от снотворного и могла более чётко видеть сновидения.

Первый день был подготовительным, второй приносил результат. Каждый раз после «эффективного» сна она отправлялась к психологу, обсуждая с ним увиденное. Вместе, в процессе беседы, они пытались найти первоисточник, причину таких страхов, которые могли быть отражением её жизни в реальности либо подсознательными болезнями и расстройствами. На этот раз запланировано четыре ночи без снотворного. Ночи, от которых уже пропитываются холодом кончики пальцев на руках и ногах.

Муж на эти дни также откладывал все свои дела, чтобы быть рядом, чтобы предоставить защиту, чтобы вытащить оттуда, откуда она не может найти выход. Он спасал своим голосом, согревал своим теплом, защищал своим присутствием. Он просто был рядом в тот момент, когда оказывался настолько необходимым.