Горькое молоко – 6. В погоне за кардиналом

– Из Пиндюляева мы, – ответил за всех Коля.

– Номера у вас наши, – сказал виновато мужик, – и машина подозрительная, похожая на ту, которую мы ищем. В ней должны были находиться два человека. Примет мы их не знаем, но стараемся подозрительных проверять. Эти двое по самые уши косых нарезали. Сейчас всё понятно, что я ошибся с вами. А парни мои здесь совсем не причём, они мне помогают. И сынишке я не говорил, чтобы он лез в машину. Я ему только наказал проследить за вами.

– Не Кактуса случаем ищешь? – спросил Колчак.

– Его самого, волка позорного, – забегали глаза у мужика, – он моего приятеля по четвёртой зоне замочил.

– Тебя как зовут земляк? – спросил Колчак.

– Коля Мода я, – без конфуза ответил мужик.

– А приятеля твоего звали не Лука случайно? – раскручивал мужика Колчак.

– Да Лука, мы с ним в лесу вместе сидели, – словно отрапортовав, выпалил мужик.

– Ну, а я Колчак, – представился Вовка. – А теперь познакомься, это старший брат Луки, – усмехнулся Колчак, показывая на Колю, который первым бросился обнимать мужика.

– Всё понятно, – облегчённо вздохнул Серый. – Вас Хлястик озадачил темой розыска этих отморозков. Хорошо, что быстро разобрались, не то дров бы наломали.

– Хлястика я не знаю лично, – сказал Коля Мода. – Но от него приезжали ребята. Просили, чтобы мы проверили все скиты и подозрительные дома, а также дали приметы тех козлов. Мы скиты все за три дня проверили. Ничего подозрительного нет. В этом я уверен, как в себе. Меня здесь обманывать никто не будет, – заверил Коля Мода.

– Коля иди парня выпусти из машины? – сказал Колчак, – и принеси водку, вспрыснем благополучный исход несостоявшегося конфликта. А Кактуса, ты распознать можешь легко, – известил Колю Моду Колчак. – У него от собачьего укуса на левом запястье руки след приличный остался. И если он не в ментовской форме будет, его не мудрено принять за блатного. Глаза решительные и злые, но если по ним хорошо врезать, то у него сразу и кишечник, и мочевой пузырь ослабевают. Но я сомневаюсь, что он в эту глушь полезет. Человек привык к роскоши. Он сиганёт поначалу, куда-нибудь в ближнее зарубежье, а оттуда точно прибьётся к шоколадкам. Он смуглый, как араб. Прокатит там за своего гражданина.

– Приму эту информацию к сведению, – сказал Мода, – вдруг нужда затащит его сюда. Здесь ведь много шерсти всякой скрывается и алиментщики, и мелкие жулики. А ты, значит, и есть тот самый Колчак, племянник Захара и кент Севы.

«Они тебе знакомы?» —спросил Колчак.

– О, Захаре слышал много героических историй, а с Севой шли на крытую тюрьму вместе этапом. До этого в камере в одной были десять суток. А во Владимире нас с ним развели. Про тебя я наслышан тоже, но на зоне не видал.

– Я большую часть времени в СУСЕ провёл, – объяснил Колчак.

– Знаю, я о тебе всё, как о себе, – похлопывал радостно по плечу Колчака Мода. – И слышал, как ты на этапе заставил Фуру «скушать» свои носки.

– Было дело, – вспомнил Колчак, – Фура после этапа долго питался одной кашкой. Но его в живых нет. Тот, кого вы ищите, был его другом. Он же Фуру и грохнул.

Вскоре на багажнике их автомобиля стояли бутылки с пивом, водкой и закуской. Отъезд у гостей задержался. Они разогретые водкой ещё по несколько раз входили в воду святого источника. Источник покинули все в шестнадцать часов, когда основная масса транспорта покинула берега святой реки.

Глава 5

На следующий день в субботу Колчак проснулся в пять утра. После купания в святом источнике он чувствовал себя превосходно. Он пошёл на кухню к холодильнику. Достав оттуда сыр и колбасу, сделал себе бутерброды и вскипятил чайник. Он знал, что уснуть больше не сможет, так как после дороги с вечера он рано лёг в постель и проспал больше восьми часов, поэтому с утра решил ударить по кофе.

– Надо обязательно съездить сегодня к матери и забрать книгу Милый друг, просмотреть её внимательно, – рассуждал сам с собой Колчак. – А потребуется и прочитать. Не просто так Лара напоминает о ней, точно там, что – то есть? Если там та самая марка, которая бешеных денег стоит, то на ней можно раскрутиться неплохо. Покупателя только необходимо найти кучерявого и толкнуть выгодно. Юрин о своей коллекции говорил, что с его коллекцией можно было жить безбедно за бугром, нигде не работая. Если я обладатель марки из коллекции Фаберже, то можно считать, что я владею пожизненным счастливым билетом!

Вовка допил своё кофе и, взяв полотенце, пошёл на озеро. Он шёл по селу, окутанному туманом, собирая росу на свои босые ноги. Село уже не спало, кто – то гнал скотину пастуху для присмотра, а кто с косами наперевес шёл на сенокос.

«Разве в городе я смог бы так пройти по городу? – размышлял он, – вдохнуть свежего воздуха, пройтись по росе и окунуться в тёплом озере. Здорово, что меня брат перетянул сюда жить, а город от меня не убежит. Сел в машину и за семь – десять минут я там».

Вовка обогнул овраг и подошёл к озеру. Он услышал кряканье уток, и плескание не похожее на утиное купание. Ясно было, что это был человек, но сквозь густой туман не смог разобрать, кто это был.

«Неужели Надежда? – подумал он, – нежелательно, чтобы нас двоих увидали спозаранку купающихся в озере. Разговоров по селу не оберёшься». Но когда ближе подошёл, убедился, что это была не Надежда, а тётя Ира. Колчак ни разу не видал её купающейся. Она лихо загребала руками посредине озера, а потом легла на спину, и поплыла к берегу, показав превосходный стиль пловчихи. Вылезая на берег, она не заметила, наблюдавшего за ней из-за развесистой ивы Колчака. Тётя Ира была в сплошном купальнике, она руками погладила себя по животу, а затем положила руки на тонкую талию как у девочки, и задрала голову к небу, глубоко вдыхая воздух.

«Вот бабка даёт, – подумал Колчак, – плавает как плотва и фигура у неё божественная, любая девочка позавидует».

– Тёплая водичка? – спросил Вовка, напугав тётю Иру.

Она вздрогнула и, подойдя к осине, сняла с ветки большое полотенце и накинула себе на плечи, сказала: – Разве Вовка можно старых людей так пугать? Я ведь привыкла, что в это время никто здесь не бывает. А оказывается, ты за мной следишь тут. Я уток в это время всегда выгоняю. А водичка, как парное молоко, не успела за ночь остынуть, после вчерашней солнечной запеканки.

– Где вы так плавать классно научились тетя Ира? – спросил Колчак.

– Я же выросла на реке Белой и несколько месяцев ходила заниматься плаванием, там и освоила технику. А после жила на Волге. Плавать всегда любила и с нетерпением ждала лета. Бассейнов раньше не было. На заводе, куда меня перетянул с овощного склада Иван Романович, я выступала в смешанной эстафете, где обязательной программой было плавание. Там я показывала класс, но плыли не по Волге, а по Везломе. А потом он меня в тир привёл, и я на первых своих соревнованиях стала победителем.

– Это я слышал, а почему дальше, не стали заниматься стрельбой?

– Руки мне связывал покойный муж. Болел он сильно и за ним уход требовался круглосуточный, оставлять ни на минуту нельзя было. Иногда приходилось ночь у его постели просидеть, а утром идти на работу. Личной жизни никакой не было. Впрочем, у меня, её и сейчас нет, – тяжело вздохнула она. – Жору жалко, а то бы я давно себе нашла мужичка. Ему кроме морфина ничего не помогает. И я уже перешла на лошадиную дозу. А это неправильно.

– Тётя Ира, а давай его отвезём на святой источник, – предложил Колчак, – чем чёрт не шутит. Мы вчера с Сергеем там были. Познакомились с местными мужиками, одного из них Хлястик заочно знает, Коля Мода его зовут. Этот мужик рассказывал, что многим тяжело – больным помогает купание. Но обязательно нужно весь ритуал пройти с прикосновением к мощам Серафима Саровского.

– Видела, я как твой братик накупался в этом источнике. Заур привёз его чуть живёхонького, а ночью бродил как приведение по дому. К нам в комнату заходил несколько раз, искал что – то. Я думала, может бутылку ищет, встала, достала ему из холодильника бутылку, понесла на кухню. А у него почти целая бутылка коньяка с закуской на столе стоит. А самого нет. Посмотрела в окно, а он из бани уже идёт. Спрашиваю, что не спишь? Рукой мне махнул, и опять в баню ушёл. Спит сейчас там с этим исполином Колей, а может вино хлещут? Напрасно он увлекается так спиртным, ты бы с ним поговорил. Ведь ум весь свой пропьёт. Он же смышленый, и умный, в Деда.

– Я бы не сказал, что Сергей много пьёт. По случаю бывает, и я нагружаюсь под завязку. Вчера жарко было развезло нас всех немного, кроме Коли. Его не споишь, и пьёт он аккуратно. А у Сергея день вчера был удачный, встретил уважаемых людей, которых долго не видел. Выгодный контракт с ними заключил. Первую партию стульев отправил. Почему бы не выпить?

– Все вы одним миром мазаны, – сказала тётя Ира, – защищаете друг друга. А я тебе вот, что скажу. Так поступают, только те, кто в руках большие деньги не держал, а у него денег, как у дурака махорки. Жалко Деда Ивана нет, – посетовала она, – он бы его приструнил. Сергей Деда всегда слушал. А я его в тайне всю жизнь любила, и он знал об этом, но стойкий был. Не поддавался моим чарам, даже когда вдовцом стал. Только благодаря тебе и Сергею согласился со мной сойтись. Рассчитывала с ним на старости прожить в любви и радости, а он, не спросив меня, взял и ушёл к Манане на кладбище. Неужели так слепо можно любить, чтобы добровольно покидать белый свет? Счастья мне, по-видимому, уже не видать. Отраду в жизни нахожу только в твоих детишках.

– Ты имеешь в виду Кирилла? – спросил он.

– Вовка, я же тебе говорю о твоих детишках, – поправила она его. – Думаешь, я не знаю, что Лара твоя дочка? Такие серые глаза, с голубым отливом, только ты носишь и Максим, которого я не видела года два. Теперь ты эти очи подарил сыну и дочери. У Захара глаза были хоть и серые, но не такие, как у тебя. И не забывай, ты мальчик приметный был во дворе. Не только я одна видела, как Вовка Колчин захаживал в часы досуга в подъезд к Наде Крупице.

Вовка понял, что изворачиваться перед этой умудрённой женщиной нет никакого смысла, и присев на мокрую от росы траву произнёс:

– Росли мы вместе с Надей, жили в соседях, учились с первого класса. Согласись тяжело от такой привязанности отвыкать?

– Этого мне рассказывать не обязательно. Я тридцать пять лет прожила в доме, – перебила его Ирина. – Я помню всё, будто было вчера. Как тебя из роддома принесли, у меня перед глазами вся картина стоит. Сергей тебя нёс, в конверте как хрустальный кубок, а Дед мать под руку вёл. Вы все поголовно на протяжении жизни были у меня на виду.

– Мы с Надей до выпуска учились в одном классе. В том, что мне дали четыре года, за пистолет вначале винил её. По мальчишеской наивности предполагал, что она знала про нависшую надо мной опасность и не предупредила меня. К нам в походе был приставлен не охотник, а натуральный провокатор. Которому я проговорился, что у меня есть Вальтер. На самом деле она, не подозревала, что этот охотник – патологоанатом, именно тот человек, который должен меня расколоть на наличие пистолета. Когда я отсидел и встретился с ней, у меня была уже Полина. Смерч разврата затащил нас Надей в одну постель, отчего на свет появилась Лара. Я откровенно сказать не помышлял о таком исходе. Хотел ей немного отомстить за своё заключение, но эта месть преподнесла нам незаконно рожденного ребёнка. Перед Новым годом она узнала, что мы с ней двоюродные брат и сестра. Вот и вся история греха. Но вы, родственникам никому об этом не рассказывайте? Я одному брату только открыл этот секрет, вы второй хранитель нашей тайны.

– За меня можешь, не беспокоится, я могу хранить чужие тайны. Но свою жену тебе со временем не удастся обмануть. Поверь мне, она уже догадываться сейчас начинает. Пятна у них на бедре одинаковые обнаружила. Пройдёт время, и ты будешь перед ней держать ответ. Я прочитала из библиотеки Ивана Романовича книгу по генетике и тебе советую прочесть. Там много можно найти для жены нужных аргументов для отговорки. Вооружись медицинскими знаниями на всякий случай, только смотри, чтобы эта книга к Полине на глаза не попалась.

– Зачем? Если меня жена любит, она поймёт. Я понимаю, что в один из знаменательных дней, мне придётся ей признаться в своём грехе. Долго я, её обманывать не смогу.

– Ты, сомневаешься, любит ли тебя Полина? Любит ещё, как! – убедительно сказала тётя Ира, – поверь мне? Я женщина и вижу, как она на тебя смотрит влюблено. Она никому близко не даёт подойти к тебе, кода у нас полный дом гостей. И у нас есть с ней маленькие тайны, о которых я тебе не расскажу.

– Тайн мне ваших не надо, а что она меня любит, я знаю. А чтобы привязать её к себе сильнее, я, кажется, уже фундамент заложил на второго ребёнка. Думаю, не сбежит она от меня с двумя детьми, когда узнает, что её блудный муж на стороне имеет ребёнка. Ей тогда будет не до гнева.

– Ай да молодец Вовка! Не побоялся при такой безобразной жизни сообразить ещё одного ребёнка, – похвалила она его. – Хотя если здраво рассудить ты много сумел сделать за короткий срок и семьёй обзавестись и дом неплохой построить и ребёночка на стороне настругать. Не забудь только деревце посадить, но не сажай печень и сердце. А проект твой обязательно удачно завершиться. Ты прораб по обустройству жизни вижу неплохой!

– Пока только фундамент заложен, а как проект завершится, будет видно, что я сообразил.

– Фундамент – это основа! «не будет его, – значит, не будет никого», – философски произнесла тётя Ира. – Я вон жизнь прожила, а детей не имею. А так хотела до страсти, но только не от своего мужа. Он же ты помнишь, каким был у меня. С молодых лет инвалидом стал. А красивым был и здоровым словно сибирский кедр. В футбол вместе с Иваном Романовичем играл.

– То, что он был футболистом, я этого не знал, – удивился Колчак.

– Играл и хорошо, пока голову ему в Куйбышеве не отшибли за его жадность, – сказала она.

– Пасов, никому не давал? – засмеялся Вовка.

– Да нет Володя не в пасах дело. Он выкрал у Деда по пьяной лавочке старинные часы, за это и пострадал.

– Я эту историю не слышал, – прекратил смеяться Вовка, – расскажите мне подробно, что произошло? Ведь Дед находился с вашим мужем в приятельских отношениях.

– Иван Романович был всегда благородным человеком! Царство ему небесное, – перекрестилась тётя Ира, – мой Леня украл у него из серванта часы, когда Иван Романович спал и уехал с ними в Куйбышев. Тогда я промышляла на вокзале нехорошими делами. Вот нам и попался он с этими часами. Мы с ним в ресторане вместе за одним столом сидели. Лёня мне понравился, а я ему. Из ресторана он вышел пьяный еле ноги передвигал. Его один поганец, с которым я работала и жила у него на квартире, по головке «погладил арматурой», и забрал часы. Потом появился Иван Романович с ворами в законе. А я тебе скажу, что раньше воры были не те, что сейчас. Это были настоящие люди. Они могли ходить в ватной фуфайке, с большим ножом под ней и иметь широкую душу. Зря человека не обидят. Их было мало, но народ простой знал, на кого опереться можно. А сейчас воров много, а пойди добейся встречи хоть с одним. Обвешаются золотом и на простой народ внимания не обращают.

– Тётя Ира про криминальных князей мне не надо рассказывать? – перебил её Вовка. – Я всю историю воровского хода знаю. Я про них не только из книг знаю, какие они были раньше и какие сейчас. Сама живёшь с генералом воровского мира. Разве он может обидеть не по делу человека.

– Слушай тогда дальше, если про жуликов всё знаешь. Пришёл ко мне Дед известным вором Керей и Жорой Магаданским в Старый Новый год. Думала, убьют, но они не тронули меня, забрали с собой хозяина квартиры, которого после их визита не видела никогда. Дед остался до утра у меня. Мы с ним выпили немного, поели пельменей, а на следующее утро он сел в поезд, а я угодила в железнодорожную больницу, где встретилась вновь с Лёней. Порезала меня одна сволочь. В больнице мы и сошлись вторично с моим будущим мужем Лёней Савельевым. И если бы не Дед быть бы нам вместе с Лёней в печали. Срок горел реальный и мне и Лёне. Он простил Лёню и даже подсказал что нужно говорить следователю про часы. С тех пор Иван для меня считался эталоном настоящего мужчины. А со своим мужем я намучилась вволю, особенно когда ему за сорок лет перевалило. По секрету тебе скажу, молилась по ночам, чтобы бог избавил его от мук и прибрал к рукам. Я не старая была, жизни хотелось, а он живёт. Замучил меня совсем. То приступы, то капризы. Извелась, как щепка ходила пока не похоронила свёкра со свекровью, а потом и его земле предала. Жора тот понимает, что мне не сладко с ним приходится. Так он мне постоянно твердит: «Не изводись, глядя на меня, живи для себя», а я так не могу. Вместе же живём. Попробую его для очистки совести свозить на этот источник, но вначале с врачом надо посоветоваться. Иногда мне кажется, что он стоит у проклятой черты.

– Жора давно болеет, – сказал Колчак, – я, когда на зону поднялся к нему, он уже болел. В общей сложности его девять лет мучает этот недуг. У Жоры сильный характер, я надеюсь, он сможет победить болезнь.

– Дай бог, – перекрестилась вновь тётя Ира, – но пока болезнь его держит за горло и не просто держит, а порой сильно сдавливает. Ладно, Володя будем надеяться на лучшее. Иди, купайся, а то я тебя совсем заговорила.

Когда она ушла, Вовка нырнул в воду, которая ему показалась не такой тёплой, как говорила тётя Ира.

Глава 6

«Мой милый друг, так она меня в прощальном письме назвала, – шёл Колчак с озера и вспоминал строки из этого письма, – и ещё в конце письма она не теряла надежды встретиться со мной. Как интересно Лара думает свидание устроить? Если только приедет сюда. А что она запросто может. Похоже, что она миллионершей стала».

Он поднялся словно на трибуну на крыльцо дома, от которого ещё исходил запах свежей древесины. Осмотрел словно воевода большое село, облегчённо вздохнул и вошёл в дом. Полина на кухне кормила сына.

– Что это ты сегодня с самого утра на озеро убежал? – спросила Полина

– Дел много боюсь, не успею. Надо к матери съездить. В нашей с тобой спальне на шифоньере книга старая лежала «Милый друг». Мы случайно её сюда не привезли?

– Шифоньер и всё, что на нём лежит, осталось в квартире. «Зачем нам в новом доме старый хлам? – сказала Полина, – а что у тебя в той книге лежит?»

– Одна купюра на миллион долларов, – отшутился Вовка.

– Помешался уже на долларах, – бросила она. – Когда дом начнёшь достраивать? – спросила Полина, – а то у тебя все доллары уплывут.

– Уплывут одни, приплывут другие, – оптимистически заявил он.

– Неужели опять кто наследство оставил или нобелевскую премию за ложь думаешь получить? – рассмеялась она.

– Это тоже не исключено, если ты внесёшь такое предложение в комитет по присуждению премий.

– Как компьютер купишь, так по электронной почте в Норвегию или в Стокгольм отправлю такое послание.

– Согласен, – сегодня же привезу компьютер самой последней модели? – пообещал Вовка.

– Я пошутила, не трать деньги? Нам компьютер не нужен, – дала задний ход Полина, – иначе я тебя видеть буду только у монитора. В постель будешь приходить под утро.

– Зато дома буду, – сказал Колчак, – нет, непременно компьютер нужен нам. Ты молодец Полина, хорошую идею подала. Тарелку сегодня куплю и компьютер. «Ты со мной поедешь в город?» —спросил он у жены.

– Нет, я поеду с Кириллом к родителям на своей машине. Сегодня приедет бабушка из Семёнова. Надо повидать её, а то я год с ней не встречалась.

– Как хочешь, а я поеду сейчас. Но вначале тоже к своей матери заеду. Книгу надо забрать.

– Врун, признайся мне, зачем тебе далась эта заплесневелая книга?

– Полин я тебе намёк сделал. Думка у меня есть, что эта книга в антикварном магазине денег больших стоит. Если, я её удачно загоню, то возможно нам и работать с тобой до конца жизни не придётся, а Кирилл наш будет в будущем магнатом.

– А Наташка кем наша будет через девять месяцев? – смеясь, спросила Полина.

– Дочкой миллионера, кем же ещё, – вполне серьёзно сказал Колчак и пошёл одеваться.

Одевшись, он зашёл в гараж, проверил уровень масла в двигателе и выехал из гаража.

Он посмотрел на часы, время было восемь утра. «Рано еду, мать ещё спит, – подумал он, – надо на рынок заехать, купить ей рыбы свежей. Мать любит судака или белого амура жареного. Если есть, надо взять килограмма два». На рынке у рыбного ряда он столкнулся с Гошей, которого не видал с тех пор, как полностью переселился в Осинки. Гоша очень помог ему со строительством дома. Вся сантехника и подводка газа была проведена при его помощи.

– Колчак, ты ни как рыбы захотел? – спросил Гоша.

– Хотел матери взять судака или белого амура, да, что – то я не вижу, – ответил Колчак.

– Рано ещё, часам к десяти эти рыбаки подгребут, – сказал Гоша, – хочешь, сома дам на шесть килограммов, я сегодня двух поймал ночью. Одного уже продал за двести пятьдесят рублей.

– Ты я вижу, основательно рыбалкой занялся, а у Арбуза в магазине, что больше не работаешь? – спросил Колчак.

– Работаю, но сом пошёл, он меня освободил от всех обязанностей. Я сейчас только ловлю и копчу сомов для него и себя, и немного, конечно, продаю. Прибыльное дело я тебе скажу. Только сам я не торгую. Должен понимать, ко мне ни одна гадюка не подходит. Как посмотрят на рожу, так сломя голову бегут от меня, как от прокажённого. Думают, что я рылом ловлю рыбу. У меня торгует мукарь один, – санитаром работает в морге. За чекушку водки он мне всю рыбу за час реализовывает.

– Нет, Гоша, мне твоей рыбы не надо я лучше после заеду за судаком, – отказался Колчак.

– Вот сразу напугался. А я ведь так нарочно говорю, многим знакомым, – сказал Гоша, – а то каждому рыбки дай покрупнее, да ещё бесплатно. А рыбой у меня торгует, сосед, который нас на машине однажды катал к Плясуну. Мы с ним вместе ловим. Ты меня подожди около машины, я сейчас тебе поднесу этого поросёнка.

Гоша принёс сома и положил его в багажник машины. Колчак сунул ему триста рублей, но Гоша наотрез отказался брать.

– Ты мне лучше невесту найди деревенскую? – попросил Гоша, – а то, когда я у тебя работал, ухаживать некогда было, а тёлки там есть стоящие.

– Сам себе найдёшь, когда в гости приедешь и поздороваешься с Ящиком. Он сейчас у Серого работает.

– Как он в наши края попал? – удивился Гоша, – он же с Московской области родом.

– Серый выписал телеграфом его и Китайца, – пошутил Колчак, а потом добавил: – Он только родился в Московской области, а дом его в Сормово.

– Обязательно приеду, – обрадовался Гоша, – Китаец мне рождественскую открытку остался должен. Скажу, давай Рома рассчитывайся? Хороший парнишка был, – безотказный. Передай ему привет и скажи я, как немного освобожусь обязательно подъеду, раздавим с ним бутылочку.

– Не угадал ты Гоша, – сказал Колчак и незаметно засунул ему деньги в карман брюк, – не пьёт Рома и не пил никогда. Покупает парное молоко у бабок и с джемом пьёт его, как и Глаз с Салом, а вот Аркадьевич вино употребляет в умеренных дозах.

– Серый, что тюрьму частную заимел? – спросил Гоша.

– Не тюрьму, а цех новый построил.

– А чего он меня не пригласил, я ведь не только сварщик, но и деревянных дел мастер неплохой. Два с лишним года работал на станках в мебельном цехе. Ящик знает, что в передовиках я не ходил, но от работы никогда не косил. Ремонтировал станки сам, а также фрезы сам затачивал и все шли ко мне по этим вопросам, а не к слесарям, которые не только фрезу не могли заточить, но и зубила неправильно затачивали.

– С вопросом о трудоустройстве обращайся к Сергею или к Надежде. Я к ним не лезу в их процесс. Хотя брат меня постоянно зовёт к себе работать управляющим. Но там мой друг Жига сейчас на этом месте. Если его подвинуть, то он во двор вернётся к мужикам. А это голод и ежедневная беспробудная пьянка.

Глава 7

Колчак простился с Гошей сел в машину и поехал к матери. У подъезда он встретил Марека.

– Ты где такого кита отловил? – спросил он, увидав у Колчака сома.

– У Гоши, – он приладился их, где – то ловить и на рынке торговать, – ответил Колчак.

– Такие сомы попадаются только у Окского моста, – знающе сказал Марек. – Матери скажи, чтобы голову не выкидывала. Я их засаливаю на зиму, как грибы. А потом суп варю. Но в эту зиму супа не будет. Всё на свадебный стол выставлю.

– Ты чего Саня, никак жениться собрался? – спросил Колчак.

– А что нельзя что – ли? Ты уже ребёнка имеешь. Корень женился. Педро тоже живёт с какой – то чертёжницей. Остался я да Жига.

– И кто твоя избранница? – пытал его Колчак, – если не секрет конечно.

– Нет никакого секрета Валька Петухова, сестра Педро, – сказал Марек.

– Саня да она же старше тебя года на три, четыре, – изумился Колчак.