Р. пересказывает последние события, искусственно добавляя большую такую «ноту» юмора. Сначала ты от чего-то obsiraehsia, а если всё заканчивается по красоте, то история пересказывается так, словно лучший анекдот из бесплатной газеты. Странно, но так это и работает. Комедия исторически ходит рядом со словом трагедия, но что-то я опять не о том.
Не доезжая до квартиры каких-то триста метров, останавливаемся. Нужно в магазин за ништяками. Так как мы с Р. будем помогать, то значит nihrena не платим за кайф. Меня спрашивают, что я буду, говорю мол, на свой вкус ребятки возьмите мне чего и пожевать. Сам остаюсь на морозе. Погода в норме. Вообще, когда выпадает много снега – зима становится типа сбалансированной. А если ещё и светит солнце, то совсем загляденье. Ветра нет, полный штиль. Щёки раскраснелись от балдежа.
Парни выдёргиваются из магазина с полными пакетами. Походу нас ждёт «ням-ням». Загружаемся в тачку, а через секунду тормозим. Снова выгружаемся. Ага. Семиэтажная постройка из старого фонда. Значит, нас ждут высокие потолки.
У С. (так зовут барабанщика группы) у единственного есть своя хата. И не просто конура, а чуть ли не в центре, да с пятью, мать их, комнатами! Теперь звучит барабанная дробь, и да, он живёт в пяти комнатах только со своей девушкой. Ясный перец, подсуетились его богатенькие родители. Сам он типичный музыкант-bichugan, вроде работает барменом. Не суть. Квартирка пушечная, с ремонтом. Заваливаемся в гостевую, нужно немного потусить, а после уже делать грязь.
Вскрываю пачку чипсов. Ужас, как хочется перекусить. Из еды есть bichki (традиционная еда), но заваривать слишком лениво. Наш брат берёт гитару, начиная бряцать какой-то кавер. Не узнаю песню, но звучит слишком хорошо для балбесов.
Ещё парочка бутылок пива осваивается rotel’nikom. Чувствую себя свежим и готовым к работе. С. объясняет, что нужно помочь соорудить декорации для фотосессии. На пальцах выкладывает задумку. Она оказывается полным отстоем. Эти sranye куски мяса ничего не смогли придумать лучше, чем декорации в стиле кладбища, а они типа трупы-скелеты. Костюмы уже куплены. Балбесам весело, они довольны собой, так как низкий вкус не позволяет распробовать имеющуюся горечь. Pohui.
Делаю глубокий вдох. Прошу показать приготовленный картон. Так, ладно. Хоть материала предостаточно, но слишком больших кусков нет, придётся срастать. Слушаю их изначальный план действий. У балбесов них звучит просто. Весь план состоит из отсутствия такового. Беру командование на себя.
Первым делом прошу встать sranyh умников так, как они планируют позировать (тут важны не сами позы, а общая ширина их глистообразных тушек), отмеряю расстояние. Приблизительно два метра, три вместе с зазором для полноты изображения в кадре. Сразу определяемся с деталями. Каждому по надгробью, дерево где-то на трети и несколько ворон. Беру на себя самое сложное. Парням остаются гробы, да травка.
Очень долго приходится объяснять элементарный принцип наложения матричной формы. Вроде поняли, молодцы. Р. зачем-то пытается резать картон ножницами, даю ему дружескую оплеуху. Дурак, blyat`. Ладно, проехали. Как давно я не брался за нож в благих целях!
Двенадцать часов ночи наступили незаметно. Между работой мы успевали пить и веселиться. Ещё около двух часов пришлось потратить на покраску, причём красил в основном я. Голова немного плывёт, но хорошему танцору, как известно, яйца не мешают. Последний мазок дешевой строительной кистью и – готово.
Фрагменты декораций разбросаны по всему дому. Не знаю зачем, но каждый отнёс свой гробик в отдельную комнату. Махаю на durachkov рукой, заваливаюсь на мягкий диван. Zaebis`. Тело ноет от истощения, но я очень доволен проделанной работой. Даже через хмельную отрыжку и забитый табаком нос, чувствую запах пота с подмышек. Воняем работягами. Приятно вот так иногда сделать что-то в команде. Меня типа хвалят, чуть ли не нализывая воображаемые яйца. Не люблю я это der’mo, но приходится терпеть.
Тут С. покидает видимые просторы комнаты. Возвращается же уже с тремя небольшими пакетиками. Ага. Вот походу наше вознаграждение. Поднялись одобрительные вопли, застучали хилые кулачки. В голове снова встаёт выбор. Но не принимать я отсёк в первую же секунду. У меня нет зависимости. В Мире, где есть озабоченные мамашки, узколобые папаши, да и всякая недалёкая перхоть принято считать, что даже «лечебные сборы» вызывают сильнейшую зависимость. Это типа на мой взгляд огромное заблуждение. Они ни черта не вызывают, но может и вызывают. Если долго не лечиться, то появляется лёгкий зуд в голове, вроде зубы немного там чешутся. У тебя, брат, нет зависимости, ты хочешь просто в своё удовольствие. От этого чувства легко отвязаться, можно даже не shmalit’ полгода, но, если кто-то рядом достаёт при тебе пакет – отказаться становится почти невозможно. Такое слабохарактерное чувство тяжело объяснить. Ты типа чувствуешь себя хорошо, ничего с тобой не произойдёт, но подурачиться хочется, тем более на халяву. Именно так говорят все obossannye nariki. Поздравляю себя и всех присутствующих.
Хозяин дома раздаёт бумагу для «ролов». Благородно отказываюсь, ведь у меня есть своя, со вкусом шоколада. Накрутили. Все готовы дети? Так точно, капитан!
Торжественно опаливаются кончики. Походу С. решил поэкспериментировать, намешав в натуру скоростей. Сердце крайне чутко реагирует, начиная биться в ритме сумасшествия, к лицу приливает кровь. Резковатый заход, но не выкидывать же добро? Меня выматывает с одной тяги, а тут ещё как минимум три. Умирать, так с музыкой. Р. врубает «дверей», отличное сочетание.
Мы в сомнительной сказке. Самое главное правило – держать себя на плаву. А чтобы это сделать, нужно иметь точку опоры. Что-то типа реальное и фактическое может стать маяком, идя на свет которого – уцелеют мозги. Выбираю собственную руку с часами. Я чувствую их холодный металл, я знаю, что они точны, как никогда.
Держусь. Р. сползает с дивана, идёт в туалет. Через весь покадровый клик слышу звуки рвоты. Было бы здорово struganut’, но вместе с облегчением придёт и конец волшебству. С. открывает второй пакетик. Особо не церемонясь, он высыпает неоднородную горочку на журнальный стол. Мелкие частички муки взлетают вверх тонким шлейфом. С. достаёт из кошелька толстую купюру, сворачивая её в трубочку. Раз я был главным в деле, то это походу благодарность, быть первым (или как в детстве, а?) Подобное der`mo я не очень люблю, но раз уж мы начали, то почему нет? Умираем один раз, а уж живём тем более.
Хватаю купюру. Делать трассу слишком лениво. Приваливаюсь к кучке. Очень элегантно, на французский манер, проплываю по поверхности белоснежного озера. Глаза слезятся. Во рту привкус больницы и мяты. На долю секунды сбивается дыхание, но только чтобы затем начать дышать с новой силой.
Перерождение.
От перепада давления закладывает уши. Первый-первый, я второй, полёт нормальный. Начинаем танцевать. Выбегаем в ночной холод. Падаем с лестницы, но совсем не больно. Играем в снежки. Я даже не уверен, что в кого-то попадаю, но весело, жуть! Кровь стучит в висках. Каждое мгновение кажется, что вот-вот упаду и больше не встану, но этого не происходит. Мгновение, которое зависло за секунду до распада, это чувство подвешенности, когда теряется своё «я» в недрах веществ, которые отравили мозг, прихватив с собой и душу. Сколько людей откидывается? Не имею понятия, но если вдруг моя очередь, то это не так и важно.
После жизни меня ждёт ничего, как и всех, кто ни во что не верит. Товарищ Bulgakov очень хорошо показал момент, типа прям пробирает до дрожи. Но что поделать? Встав один раз на скользкий путь – тяжело выбрать иной, типа быть не собой.
Не помню, как мы вернулись в квартиру, но просыпаюсь в состоянии – хуже не придумаешь. Во рту каша, ужасно прям пасёт. Blevota на подбородке. Мама, этим утром я фонтан. Честно говоря, не уверен, что вся мерзость принадлежит исключительно мне. От вонищи снова тянет рвать, не сдерживаюсь, прямо под себя. Почки ноют. Ещё бы, очнулся-то я в ванной при полном параде. Прямо в куртке!
Начинаю снимать с себя оковы. Куртка застирывается. Штаны вроде бы ничего так, сухие, только немного земли на коленках. Полностью раздеваюсь, смываю рвоту (удивительно, как она не застряла в стояке), принимаю душ. Как же huevo… Каждый раз говорю себе, что всё, пора завязывать. Типа время вставать на балдежный праведный путь, но каждый раз рвотный круг врубает гонки на выживание в надежде словить хоть толику кайфа.
Вытираюсь первым попавшимся полотенцем, выкидываю сразу в грязное. Остальные ребята выглядят не лучше. У Р. синяк на скуле, ещё и нос подбит. У парней тоже какие-то подтёки на лице. До меня начинает доходить, что, походу, мы играли в старую добрую игру, где нужно pizdit` друг друга по очереди.
Завтракаем bihkami. Блаженство. Вместо чая пью минералку из холодильника. Чувство перерождения смешивается с паническими волнами. В зимнее время лучше пить горячий чай, но сейчас привести голову в рабочее состояние куда важнее.
Несмотря на процедуры, ощущаю себя не так чтобы. Der’mo отпустило, но налёт остался. С. успокаивает, говорит, это ненадолго. Нечего было мешать. Вот blyat` козлы!
Р. хочет ещё потусить с ребятами, но я уговариваю его отправиться домой. На холоде начинает рубить в сон. Нужно было попросить солнцезащитные очки. А ещё застиранный свитер не высох, кожа чувствует продрогшую мерзость. Выглядим стрёмно, типа действительно pogano. Нас везде проносит, всем плевать, аллилуйя большим мегаполисам. Праздники. Кто сейчас вообще адекватен? На пропуске в метро сотрудникам плевать, хоть у Р. с собой большой рюкзак, а сам он похож на нехорошего человека. На сегодня больше никаких приключений. Хватит. Тело истерзано ядом.
Заваливаюсь к себе. Всё-таки хорошо, когда есть свой уголок, хоть его ты и арендуешь. Приятно вот так прийти, растянуться на диване и просто лежать в тишине, думая о женщинах, жизни, о тайных желаниях, и о том фантастическом будущем, которое вряд ли сбудется, но надеяться всё же хочется. Вот так ты лежишь, рассуждаешь, не замечая, как проваливаешься в сон, а наутро снова с пустая голова. Балбес…
Февраль. Начало. Прошлая начальница была права: найти работу в первые два месяца зимы – почти невозможно. Всё это время я ни черта не делал, иногда зависая с Р. и К.. В последнее время много пишу. Мой мозг типа заражается графоманией.
Иногда я бываю очень глубоким и осознанным молодым человеком. Сам себе удивляюсь. Недавно пробовал найти работу в какой-нибудь газете. Не типа я в газете работу искал, а вроде как захотелось стать журналистом, писать всякие там приколы, но ничего не нашел. Было парочку объявлений, где требовались авторы для статей о всяком govne, но там нужно иметь гигантский опыт и образование. Соврать не прокатит, везде теперь требуют портфолио. Извините, sranie скунсы, у меня его нет.
Я не так сильно нуждаюсь в деньгах, но работа нужна позарез, чтобы элементарно не сойти с ума. Я отчаялся, уже типа готов на любые варианты, кроме официанта, уборщика, автомойщика, парня, который раздаёт листовки, почтальона, продавца чего угодно. Вроде всё. А на остальное, пожалуйста!
Даже готов стать shlyushkoy для пожилых дамочек. Я бы с радостью был сексуальной подстилкой, но возникают определённые проблемы: низкий рост, din-don не до колен, и, чёрт знает, где все эти нелегальные конторы находятся. Снова в пролёте!
Оставался последний вариант, который прилетел мне давненько, но я корчил рожу. Просто, когда ты заполняешь про себя инфу, что ты классный художник, такой весь сякой, всё умеешь, а заинтересовываются тобою некрупные дизайнерские компании, а какие-то склады какой-то dresni, то становится неприятно… Слишком сильно бьёт по самооценке, но теперь, когда действительность показала, что моё место возле параши, и нечего здесь гавкать, то почему бы и нет?
Отыскиваю номер отдела кадров. Играет глупая мелодия. Голос автоответчика предлагает выбрать чего мне надо, нажимаю цифру три – связаться напрямую.
Колбасятся обычные гудки. На том конце раздаётся голос женщины. Спрашиваю на счёт вакансии. Голос интересуется, смогу ли я прийти завтра на собеседование? Отвечаю утвердительно. Начинается нудный pizdёh, где я теряю повествовательную нить. Адрес записал, время знаю, ну и на том славно. Дальше разберёмся.
Говорю «спасибо» (хотя за что, она просто делает свою работу), вешаю трубку. Оставшийся день убиваю на фильмы про любовь.
На следующий день меня быстро оформляют в отделе кадров. Старая вредная перхоть фотографирует на пропуск. Со свободной душой сваливаю домой. Вот и чудно, теперь есть куда убить своё свободное время. Игра началась! Вот он, великий и уважаемый работник пыльного склада! Теперь буду тратить часть своей жизни на упаковку книг, передавая тяжелые коробки курьерам, которые развезут их на пункты выдачи. Не о такой ли жизни ты мечтал?
10.Работник года встречает первую любовь
Заранее извиняюсь за самую популярную фразу человечества, но: время очень быстро летит.
Кажется, что вот вроде недавно проснулся в шесть утра, позавтракал, добежал до метро, кое-как успев на рабочую развозку. Новый коллектив там, her пойми кто-где. Типа сам по себе такой шатаешься и ладно. Весь двенадцатичасовой рабочий день в наушниках крутятся аудиокниги. На обед хлебцы и вода. Иногда нажимается «стоп» на плеере, чтобы тайком послушать чужие разговоры.
Вот подтягиваются первые ребятки, которым интересно, что я за фрукт. Другие иногда зовут покурить, но только для того, чтобы опять же разболтать на личные темы.
На отгрузке рedikovatiy her. Он очень громкий, а ещё не умеет разговаривать обычным языком. Только и делает, что шутит. Он, к слову, самый ушлый сотрудник. За время работы успел подлизать всем, главный типа любимец начальства. Как-то раз он подошел к начальнику и сказал: «Тебя в общей беседе послали nahui». Начальник посуровел, сразу же спросив, ну и кто этот нежилец? На что получил ответ: «Я». Немного жаль, что этот наглый клоун уволился, но, с другой стороны, я очень рад, так как его место подсидел ваш верный слуга.
Вместе с должностью перенимаю наглое поведение. За безвозвратно утраченное время я успел отпустить волосы и бороду, а ещё немного подкачался и огрубел. Теперь я в команде сильных ребят. Вот что делает отупляющая движуха с человеком за год без одного месяца.
Тут мне позволено многое. С моим появлением на отгрузке больше никаких проблем, а это значит, что маленький srany щит витает вокруг моей головы, теперь всякие мелкие проступки, исходящие от вашего слуги, списываются руководством в слепую зону.
Сегодня я пришёл с ужасным похмельем. Вчерашние посиделки у Р. были что-то с чем-то. Люблю график два через два. Сегодня понедельник, и знаю я это только по причине, что у Р. вчера был последний выходной, о чём он не уставал ныть каждые полчаса.
Прикладываю пропуск на охранном пункте. Начало десятого. Виски пульсируют, неприятная боль в области висков. Жду лифт. Пока этот zasranec собирает всех razdolbaev по трём этажам, подходит buchiha. Она вечно обсуждает в столовой сериалы и компьютерные игры. Ненавижу её за неконтролируемую громкость собственного голоса. Иди попей govna.
Заваливаемся в лифт. Хорошо, что мы с разных складов. РЦ-шники – отдельный вид приматов. Мне на втором. Выхожу. Пыльный общий коридор, далее свинячий занавес, как в мясокомбинатах (походу здание и было раньше мясорубкой). Тяжелая дверь с полуотломанной ручкой. Игра началась.
Не проходит и часа, как батюшка и его жертва зовут сходить poshabit’. Они вечно пытаются собрать огромную shoblu. Вываливаемся на мороз. Успеваю хлебнуть горячего кофе. Перед sijkoy прикладываюсь к фляге. Некоторые хихикают так, будто впервые видят, как я пью из своей принцессы. Классический показатель глупости. Закуриваю.
По классике разговоры сводятся к гениталиям, perdeju, тусовкам, и историям про то, кто-как лишился девственности, кто-кого сейчас насилует, у кого какие проблемы со здоровьем, шрамы, татуировки и прочая чушь. С одной стороны батюшка найдёт тысячу шуток к одному слову, и они смешные, но с другой, иногда хочется просто с кем-то поговорить спокойно о важных вещах. Пофилософствовать там типа немножко, подискутировать, где-то даже вступить в жесткий спор на темках чуть посерьёзнее выделений из чьей-то zadnicy. Но такое здесь бывает редко. Не стоит забывать, все мы здесь собрались ради крошек хлеба. Несчастные люди, пытающиеся любым способом отвлечься от действительности.
Ещё вот иногда чувствую, как начинает плавиться мозг; как он начинает предаваться ноткам общего debilizma. Стараюсь держать себя в форме, но в жизни ничего не проходит бесследно.
До часу дня все мои дела: посидеть, попить жидкости, сгонять покурить. С часу начинается веселье, великая и ужасная отгрузка. Вот она, моя работа. Делаем мы её втроем, всего шесть маршрутов со ста восьмьюдесятью магазинами. У каждого по два маршрута, то есть, по шестьдесят магазинов. Время пошло.
