Такие, как я, в тюрьме нежильцы. Значит, остаётся два варианта: заткнуть свою варежку и продолжить работать (без инициативы подглядывать в пакеты), либо уволиться под левым предлогом. Тяжелый выбор. Где же весы моей личной Немезиды? Да, подруга, всему миру на тебя уже pohui. Давай хоть я поиграюсь с твоими весами в контексте совести.
Вот на одну чашу мы кладём мою душу, на вторую зелень. Ах ты ж! Да почему они равноценны?! Это самый отстойный отстой, какой только может быть. Равновесие из двух горсток сена, хуже не придумаешь. Лучше быть obosrat’sa каким хорошим, либо obosrat’sa каким плохим, но быть просто мокрым пятном в горстке на обочине?! Такого я не потерплю!
Моя станция. Поднимаюсь. Немного мутит. Нельзя сильно волноваться, но полностью успокоиться не получается. Предательски бегают глазёнки. Не теряй голову, бродяга.
Вот и нужный кадмий на колёсах. За рулём смуглый мужик. Очень плотный, бородатый такой (кого-то напоминает, их что, штампуют?) Подхожу прямо к окну, на ходу расстёгивая сумку, достаю свёрток. «Тук-тук». Окно опускается. Здороваюсь, отдаю свёрток в руки. Дядя берёт его, но oshalelo начинает палить на меня.
Blyat`! Чтоб вас всех! НЕЛЬЗЯ ЗДОРОВАТЬСЯ! КЛАСТЬ В БАГАЖНИК! Косяк, товарищ курьер. Теперь точно не получу премии. Какая к чёрту премия? Теперь мне точно отрежут yaica! Или нет? Ретируюсь от машины подальше. Захожу за угол, курю. Кровь бьёт по вискам. ТУК-ТУК! ТУК! ТУК-ТУК! Вот такой вот ритм, а теперь все вместе: «We Will Rock You».
Der’mo. Вот der’mo! Прям такое свежее, но слегка застоявшееся, будто поленился сходить posrat’ перед сном, а наутро всё вывалил разом и обалдеваешь от аромата, голова аж кружится. Самый оптимальный вариант – ехать домой. Ничего лучше не придумаешь.
Мне нужен совет, иначе никак. Надеюсь, больше заказов не будет, по времени этот похож на последний. Далее два выходных, будет время всё обдумать. Интересно, и сколько же я подобного товара успел доставить за всё время? Или это единственный удачный раз так совпал? СМЕНИ ПЛАСТИНКУ. ПРОСТО СМЕНИ ПЛАСТИНКУ. ПЕРЕКЛЮЧИСЬ. ВОТ SUKA, НАДУШИЛАСЬ КАК, И ТАК ДЫШАТЬ НЕЧЕМ. ТУТ ЧТО, КТО-ТО BZDNUL? СОБАКИ!
Меня начинает накрывать. Кое-как доезжаю до станции. Ловим воздух, свежий воздух и сигарета. Хорошо. Дыши глубже и ровнее. Вот так вот, хороший мальчик. Раз-два. Раз-два. Прижало не особо сильно. Люблю я драматизировать. Здесь достаточно морозно, а всё из-за реки.
Врываюсь домой. Привет, дорогая. Да, все нормально. Пока разыгрываю спектакль. Нужно деликатно и без лишнего нервоза подойти к вопросу. Сначала нужно перекусить. Мне лень хоть что-то делать, поэтому завариваю старую добрую bichku. Сейчас бы ещё сосиску, но эта картонная suka похожа на палец. Теперь я думаю о крови, снова мутит. Пожалуй, поем лапшу без всего. Так даже лучше, а то я слегка набрал за последнее время.
Поздний вечер. В. освободилась. Смотрим фильм. Пью чай с мёдом – хорошая тема, когда простыло горло. В. ставит фильм на паузу, идёт делать «пи-пи». Ага, понял.
Через минуту оголтело врываюсь в туалет. В. шугается, говорит, какого, мол, чёрта я делаю? Объясняю, что мне нужно кое-что ей рассказать. На вопрос: почему именно сейчас, нельзя ли через несколько секунд? Дело срочное! Больше нет сил молчать! Начинаю издалека.
Рассказываю ей просто о доставке. Вспоминаю смешные типажи людей, с которыми имел несчастье встретиться за срок службы. В. слушает выливающиеся помои без энтузиазма. Просит перейти ближе к сути, что я и делаю, зрителя терять нельзя. Рассказываю последние события, у В. появляется проблеск страха. Походу она понимает, что её любимка попала. Возможно, попали даже мы оба.
Честно признаюсь, не знаю, что делать. В. смотрит на меня вопросительно, затем начиная говорить, как мягко и ненавязчиво уйти от этих ребят, чтоб без подозрений.
Я и В. никогда не спорили, но вот полушепотом перекрикиваемся. Понимаю, она действительно права. Весы перевесили, совесть должна победить, так ведь всегда в сказках. Нельзя, чтобы зло (хотя кто говорил, что деньги зло, наоборот, отличные ребята, люблю их) победило. Обещаю уйти из сомнительного gadyushnika. Жизнь дороже. Хотя, когда ещё повстречается такая maza?..
Первый день выходных. Как ни странно, просыпаюсь отдохнувшим. Организм прошарил, что в любой стрессовой ситуации хороший отруб куда выгоднее бессонных страданий. Встаю. Зарядка. Фруктовый салат. Горячий чай. Душ со своей женщиной. Сигаретка. И вот я готов рвать jopi.
Правда, как только думаю о предстоящем испытании – бодрость сразу теряется. Снова становлюсь зажатой плаксой-первоклассницей с огромными прыщами на tit’kah. Ах, точно, это называется соски, спасибо, мам.
Решаю сделать ход конём. Вообще, в изначальном плане я должен был приехать за зарплатой, сказав дяде мистеру Э. лично о своём увольнении, мотивируя это уездом в родной городок, мол, тут, дяди-тёти, мне с вами крупновато. Маленькая рыбка должна плавать в кружке, а в большом аквариуме она никому не нужна, только если в виде корма. НО, есть одно… но… и это но… такое но, конечно. Ладно, простите, дорогие присяжные, увлёкся. Это «НО» заключается в том, что я ssyklo.
Не люблю типа говорить людям новости, где решается что-то такое, типа важное, что ли. Я могу говорить о важном, но начать самому… стать тем самым человеком, который первый заговорил – сверхсложная задача.
Втайне от В. пишу смс женщине-секретарше. Я пишу ей, что мне нужно уволиться, причина серьёзная. Ещё бы, я ещё и пишу сообщение, выдавливая жирный katyah. Идёт туговато, поэтому есть время перечитать написанное. Отправляю.
Ответ приходит достаточно быстро. Получаю повседневное: «Хорошо. Завтра к полудню сможешь?» – и это странно. Пугает такой быстрый и простой ответ. Отвечаю: да, si, oui, yes – выбирайте удобный «лаунж». А что мне ещё написать?
Я не готов сегодня веселиться, нет настроения куда-то идти. Лежу мешком на диване. В. Не выдерживает скуки. У неё сегодня выходной, она не хочет тухнуть. Договаривается со своей сестрой о веган-шоппинге. Вот так развлечение. Смеюсь над травоядной, а потом прошу купить соевого гуляша, уж больно он вкусный. Получаю только мстительную усмешку и взгляд полный презрения.
Водитель заезжает за мной к пяти минутам двенадцатого.
Настроение оставляет желать лучшего. Тяжко мне, не знаю. Как-то траурно себя чувствую. Возможно, я действительно расстроен, что придётся уволиться. Снова нет стабильности, ну а что делать? Хотя, с другой стороны, наш народ знает, стабильность иногда звучит страшно, как-то по-упаднически.
Мы, средний класс, уже сами стали этим страшным словом. С нас всё время вьют верёвки. Если быть прилежным и жить по законам, то чего я могу получить? Что можно получить от жизни ЗДЕСЬ, без знакомств и вороха денег? Думаю, ответ очевиден.
Всегда должны быть козлы отпущения, без них никуда. Жизнь в современном обществе – это наблюдение за угасанием этого самого общества. Я даже не винтик, а пыль от мусора. И вот: мусор, здания, вторсырье, кошельки, legashi, рабы, цари – все мы образуем общую картину невежества, где каждая ручонка причастна к беспорядку.
Мы бессильны, потому как разучились объединяться, разучились дружить. Гниём просто поодиночке заживо. Никто не хочет жать руку себе подобному, и только из-за предрассудков осушенного мозга. Хуже зверей, хуже камней. Человек хуже всего на Земле. Изм, порождённый низменным желанием персонализированного удобства.
У меня в карманах всегда валяется куча приколов. Неизменно ношу с собой несколько ручек, блокнот, листки там, карандаши, ластик, паспорт. Короче, полный набор. Иногда просто приспичит что-нибудь записать, например сейчас я снова себя накрутил. Снова мысли ушли в глубокий лес, и чтобы выбраться, нужно вывернуться наружу.
Достаю из широкого кармана куртки листок и тонкий фломастер, сойдёт. В такие моменты мои руки врубают автопилот, позволяя совершить свободный танец накипевшим мыслям. Вывожу закорючки. Мои глаза не видят их, только чуть широкий занавес чернил опускается слева-направо по листку, образовывая колонну, а может и столпы.
Подъезжаем. Снег под ногами приятно хрустит. Заходим. Вроде всё как обычно, но редкие сотрудники странно-пасмурные, хотя на приветствие улыбаются. Почему я читаю вину в их глазах? Жалость? Может, у меня der’mo на лице? Или на уголке рта? Хотя не помню, чтобы ел ponos, не считая утреннего бутерброда с паштетом из гуся (то ещё удовольствие в кавычках).
Меня с лёту приглашают на второй этаж. Привет, тётя-секретарша, милое платье. Можно сразу зайти к Э.? И он даже не занят? Вообще чудно. Держусь красиво, с шиком. Улыбка, бодрость, остроумие, а внутри всё переворачивается, ещё немного, и начну рвать, честное слово. Спокойно-спокойно. Так, молодой человек, впадите в состояние сна, позвольте автопилоту совершить сложные манипуляции. Глубокий вдох.
Захожу. Скромно улыбаюсь Э., скромно жму руку, от которой он не отказывается. По обыкновению не сажусь на кресло, жду приглашения. Дядя Э. спрашивает, чего это я как не родной? Мне остаётся только пожать плечами, мол, сами понимаете, вот так вот вас подставляю, что поделать? Виноват, товарищ, но место своё знаю.
Он начинает с главного. Значит, я действительно хочу уволиться? Утвердительно киваю. А причина? Неужели со мной плохо обращались или я не доволен оплатой? Сразу учтиво перебиваю Э. и говорю, что это глупости. Я obosrat’sa как доволен всем, очень сильно благодарен за это Э. и всей команде.
Далее начинаю вешать лапшу, которую заранее придумал: «понимаете, уважаемый Э., я приехал в этот город попытать счастье, добиться типа успеха. Хотел стать частью большого аквариума и вместе с вами у меня это начало потихоньку получаться, но депрессия и понимание того, что я всё равно маленькая рыбка… Чувство, что для меня здесь слишком много места, я теряюсь. От природы не уйдёшь. С каждым месяцем я приходил к пониманию того, что хочу вернуться в родные края и быть простым парнем, живя простой жизнью. Больше не могу себя обманывать, понимаете? Поэтому, с большим сожалением, мне приходится увольняться. В свою очередь обещаю держать язык за зубами, всё-таки я поставил свою подпись на бумажке о конфиденциальности».
Мою речь Э. слушал с серьёзным видом. Даже успел кивнуть раза два на важных моментах. Я замолк, повисла тишина. Задумываюсь о том, а не слишком ли было театрально? Разве что самую малость, но думаю, дядя клюнет. Театральность спишется на счёт моей юности и очевидного волнения. Сижу с красной rojey.
Э. улыбается, кивает типа так по-отечески. Он говорит, что всё понимает, никаких проблем. Благодарю его за это. Фух, облегчение. Э. выдвигает ящик, доставая белый конверт без подписи. Ага, моя последняя зарплата. Дядя Э. говорит, что там чуть больше за то, что я хорошо послужил, хоть и маловато. В шутку говорю, может наши пути ещё пересекутся. Его бородатый рот улыбается.
Встаю, протягиваю руку. Э. делает вид, будто вспомнил маленькую деталь, мол, секундочку, мой новогодний оленёнок, совсем забыл. Он спрашивает меня, можно ли напоследок задать один вопрос? Конечно можно. «Только побыстрее» – думаю про себя.
Э. нажимает кнопочку на телефоне и просит секретаршу пригласить некоего Х.Ю.. Не понимаю, что происходит. Со стороны затылка тихо открывается дверь, обратного щелчка не следует. Почему? Медленные шаги мужских туфель останавливаются по мою левую руку. Глаза автоматически бросаются на разведку. Моментально ловлю бледного.
Тот самый смугловатый дядька из кадмиевой иномарки. Стоит, смотрит на меня сверху вниз, спокойно ещё так. Тут Э. спрашивает, узнал ли я гостя? Честно отвечаю, узнал. Здороваюсь с мистером Х.Ю..
Далее Э. спрашивает, не является ли мой уход из организации следствием моего последнего заказа? Отвечаю дрожащим голосом, что да, немного накосячил, отдал посылку в руки. Der`mo, вот и пошли оправдания, ложь раскрыта. «Тут это не причём, мелочь, со всеми бывает» – останавливает моё блеяние Э.. Он даёт слово господину Х.Ю., мол, скажите нашему бывшему коллеге то, ради чего вам пришлось приехать сюда в офис. И, кстати да, Х.Ю. не является сотрудником, он клиент, причём недовольный.
А всё почему? «Потому что мы точно знаем, что была нарушена конфиденциальность. Посылка открывалась. На все такие случаи есть определённые фишки. Например, на данной коробочке крышечка была закрыта надписью слева направо от фаланги к ногтю, а мы получили в перевёрнутом виде. А что это значит, молодой человек? Правильно, что её открывали, а учитывая ваше нервное поведение, а теперь ещё и скорое увольнение, можно сделать вывод: виноваты вы» – заключает Х.Ю..
Мне нечего ответить. Мне плохо. Я онемел. Глаза влажные, во рту ком, которым можно завалить дом. Только стою, смотрю в пол, дрожа, как grebanny dildak.
Э. констатирует: «это удар по престижу компании». Ещё он говорит, что я славный парень, и что он прощает меня, у него нет ко мне претензий. НО! Есть претензии у заказчика. Причём серьезные такие. Можно попасть на крупные бабки. Э. говорит, что он посвящался с Х.Ю., они смогли решить вопрос «полюбовно». Вот, молодой человек, сами посудите… Вы накосячили, значит, торчите нам бабки. Зелени у вас такой нет, а значит, сделаете кое-какую услугу, тогда будем в расчёте. Вот так вот, дорогие присяжные, ваш верный слуга попался на мелочи и стал пленником.
Держусь как могу, не хочу показаться совсем уж законченным chmoshnikom. Только и получается выдавить из себя «справедливо».
Дверь не закрылась, так как в коридоре застряло двое громил. Догадываюсь: «ага, на всякий случай, если бы я попробовал сбежать».
Спускаемся, садимся в уже знакомую машину. Х.Ю. за руль, я сзади посерёдке, а двое горилл по бокам от меня. Мне не задают вопросов, не угрожают, просто едем. Мне очень страшно, но в целом вроде успокаиваюсь. Думаю о том, что нужно всего-то сделать услугу, тем самым снова обретя свободу, и на это у меня есть все шансы. Сейчас я оптимистичен, как никогда.
Правильно говорят, даже самый закоренелый атеист обретает бога на последнем вздохе. Машина возвращается в черту города. Правда, перед КАДом сворачиваем направо, начиная петлять по земельной дороге через ворох деревьев. Спустя время вижу заброшенное здание в три этажа. Стёкла выбиты, но на некоторых приварены железяки. Пробегает мысль, что в таких местах только и можно насиловать, да убивать. Теперь не так смешно, не правда ли?
Кадмий останавливается. Выходим. Меня никто не пихает, не держит за руки, не бьёт. Просто двое псов стоят по бокам для подстраховки.
Ребята хорошо устроились. Внутри, конечно, помойка, но немного мебели есть, причём неплохой. Компьютеры вон, ещё несколько людей – все мужчины.
Мне предлагают сесть на диван, предлагают выпить. Киваю, получая газировку вместо виски (закатай губу, горе гангстер).
Создаётся чувство, будто это программа «розыгрыш». Ну не могу поверить, что я реально влип. Не трогают, угощают, не орут. Всё так спокойно, вот даже газировку дали. Правда, один из псов попросил перевести телефон в авиарежим. Всё путём, ребята, я не псих оказывать прямое сопротивление.
