Факты минувшего дня глазами советского инженера

Детские годы

Я родился в 1950 году, через пять лет после окончания войны. Страна с трудом восстанавливалась после тяжелейших военных лет, погубивших огромное количество людей. Поколение родителей и дедов смогло напряжённым трудом восстановить множество разрушенных городов, предприятий и вывести экономику на довоенный уровень. Оглядываясь назад, я осознаю, что моё детство и молодость прошли в самый благоприятный период существования нашего государства за всю его историю. На долю моих предков пришлись гнёт помещиков и фабрикантов, революционные события, гражданская и отечественная война. А моё поколение росло в атмосфере добра и уверенности в светлом будущем. С каждым годом жизнь улучшалась, а дефицит некоторых видов продуктов, считался временным явлением, с которым легко мирились. Жили небогато, но в полном достатке, соответствующем тому периоду, так же как все наши близкие и знакомые. Не только родители, но и всё старшее поколение, пережившее страшную войну и вышедшее из неё победителем, относилось к нам бережно и многое делало для того, чтобы мы получили хорошее образование и стали здоровыми и порядочными людьми. Многие качества, необходимые инженеру, руководителю закладывались в моём послевоенном детстве. В школе помимо получения знаний формировались и навыки нравственного поведения. Мы их получали от классных руководителей, в рамках октябрятских, пионерских и комсомольских коллективов. Причём нравственные навыки, умение вести себя в коллективе, приобретались не только в школе и семье, но и на улице, в мальчишеском сообществе.

Мы постоянно пребывали в различных коллективах и имели надёжных друзей, как в школе, так и на улице. В условиях отсутствия телевидения и интернета, мы много времени проводили в компаниях друзей. Всё детство прошло в мальчишеской среде. В ней научился вести себя в «мужской» компании, дружить, отстаивать своё мнение, рисковать. Подавляющее большинство игр было рассчитано на участие нескольких человек. Это множество игр с мячом, различные спортивные мероприятия, различные прыгалки, игры в войну, любимую в те годы, и другие. В войну играли «по серьёзному», с деревянным оружием, чаще всего в обширном заросшем парке Ёлочки. Сложно было назначить команду «немцев». Приходилось ими быть по очереди. Пленных «пытали» мокрицами или, сжимая пальцы, между которыми вставляли палочки. Однажды, заигравшись, ушли по домам, забыв привязанного к дереву «пленника» Сашу Балова. Стоять ему выпало довольно долго, пока уже в наступившей темноте его не развязали люди, возвращавшиеся с вечерней смены текстильной фабрики. Но, были игры и для более узкого коллектива. Никакие обстоятельства и наличие «кворума» не давали поводов для безделья и скуки. Мы изобретали себе занятия и игры в зависимости от конкретных обстоятельств, приобретая определённые творческие навыки. Всё необходимое для игр мы изготавливали сами. Мастерская деда, оснащённая большим количеством инструментов оказалась очень полезной. Большое влияние оказали занятия спортом. Они научили терпению, преодолению слабостей, стремлению побеждать. Примерно так же, как я, жили все мои ровесники.

Шуя моего детства, в послевоенные годы была в основном деревянной, а дороги только в центре города были замощены булыжником. Мы по-прежнему жили в своём доме на 2-ой Полянке, фактически окраинной улице. Частные дома с садами были с одной стороны улицы. Напротив располагался пустырь, заросший лопухами, и частично засаженный картошкой. А за ним Яма, место для развлечений нескольких поколений детворы. На краю пустыря, на перекрёстке Полянки с Ковровской улицей, стоял маленький бревенчатый домик. Это была пивная, около которой мужички сидели прямо на траве, среди разлапистых лопухов. Они на природе пили пиво и общались. Особой популярностью пользовалось пиво «с прицепом», в которое добавляли водку. Между ними крутились цыганки, стремящиеся поживиться у захмелевших мужичков. «Утомившиеся» питоки иногда оказывались в горизонтальном положении тут же на травке или поблизости в тёплой, прогретой солнцем, пыли. Можно их осуждать, а можно отнестись с пониманием. Как правило, они не проявляли агрессии. Эти молодые люди прошли страшную войну, перенесли тяжелейшие лишения, потеряли близких. Некоторым из них трудно было адаптироваться к мирной жизни, им часто хотелось напиться и забыться. К спиртному они пристрастились на фронте, так же как и к курению. Периодически милиция увозила не стойких или буйных отдыхающих, если таковые были. Всё делалось по-простому, специальных машин у милиции ещё не было. Обездвиженных мужичков загружали в кузов полуторки, а тем, кто буянил, связывали руки верёвкой. Традиция выпивать после рабочего дня у многих сохранялась довольно длительное время. Курение в общественных местах, на работе и даже в доме многие годы, было обычным делом. Чуть дальше за перекрёстком, на 3-ей Полянке, располагалась усадьба совхоза «Шуйский», одно из любимых мест наших гуляний и игр. В период коллективизации совхозу были переданы здания бывшего постоялого двора. В конюшне было около двух десятков лошадей. В том числе, Зефир, красивый серый конь в яблоках, который выступал на соревнованиях по скачкам. По вечерам лошадей выводили в ночное, на луг, где они могли попастись. Мальчишки постарше забирались на лошадей и помогали взрослым вывести табун. Мы с братом были мелкие и не могли забраться на лошадь. К тому же, это происходило поздно вечером, и родители не разрешали в это время уезжать. За конюшней располагался хозяйственный двор, в котором хранилась сельхозтехника. Комбайн, борона, сеялка, телеги, сани и прочее. Там же стоял агрегат «золотаря» для очистки выгребных ям – телега с большой бочкой и черпаком. С севера совхозный двор граничил с территорией артели «Точная Механика», которую основал мой дед. В большом дворе усадьбы обычно собиралось до десятка детей, и мы очень часто играли в «вышибалу», «штандер-стоп» и другие игры. В конце 50-х годов папа одного из мальчишек купил телевизор. Он работал трактористом в совхозе и получал хорошую зарплату. Это был самый первый телевизор во всей округе. Летними вечерами хозяин ставил телевизор на подоконник экраном во двор. Пространство перед телевизором быстро заполнялось, каждый приходил со своей табуреткой.

Напротив конюшни, через дорогу, располагался другой пустырь, на месте бывшего Сенного базара. Там сохранилось большое деревянное здание с возовыми весами, предназначавшееся для взвешивания телег с товаром. С другой стороны Ямы, напротив 2-ой Полянки начиналась большая территория воинской части и далее ёлочный парк. Дорога вдоль улицы была песчаная. Транспорта в те годы на Полянке было очень мало. Изредка проезжали грузовые машины, в основном военные, и гужевой транспорт (телеги или сани с конной тягой). Периодически, по дороге продвигались колонны мотострелковой дивизии, выезжающие на учения и обратно. Утром и вечером по улице проходило стадо коров и коз, которые днём паслись на лугах за городом. Хозяйки встречали их на нашем перекрёстке и разводили по своим домам. Одна из наших соседок держала корову, и я постоянно покупал у неё молоко. Большую часть дня дорога была в нашем распоряжении, на ней мы устраивали разные игры. Взрослая молодёжь, как и на соседних улицах, каждый вечер играла в волейбол. А мы находили себе не менее интересные занятия. За несколько десятилетий песок на дороге взбился в пыль. В сухой летний период песок на дороге был как тёплая песчаная перина, в которой можно было кувыркаться. На дороге мы играли в «захват знамени». Делились на две команды, каждая обозначала оградой из песка свой «город», метрах в двадцати друг от друга. Там устанавливались «знамёна», которые необходимо было защищать от противника. В то же время, была цель захватить знамя другой команды. Игра напоминала регби. Прорывавшихся противников нужно было задержать любым путём, ухватив, завалив. А своим напарникам, таким же образом нужно было помочь прорваться в чужой «город». Побеждала команда, захватившее чужое «знамя». Не менее увлекательным были футбол, лапта, городки и игра в попа-гонялу. В отличие от городков, здесь была всего одна чурка, которую сбивали по очереди и гнали по дороге до тех пор, пока все не промахивались. После этого неслись назад, чтобы не быть последним.

Яма, площадью с гектар и глубиной до двадцати метров, была особой изолированной территорией. Зимой со всей округи собирались дети кататься на санках и лыжах. Летом, это было царство мальчишек 2-ой Полянки и ближайших домов на Ковровской улице. Здесь мы чувствовали себя совершенно свободно. Взрослые туда не заглядывали, поэтому это было отличное место для занятий, о которых родителям знать было не обязательно. Мы постоянно жгли костры, пекли картошку, которую подкапывали на соседних с Ямой участках. Наши родители работали шесть дней в неделю, были загружены различной работой по домашнему хозяйству, поэтому детвора чувствовала себя довольно привольно, не находясь под постоянным надзором. Тогда не было никакой опасности в том, что мы до ночи пропадали на улицах. Родители совершенно спокойно могли относиться к нашим поздним возвращениям. Мальчишек-ровесников на 2-ой Полянке оказалось девять человек. Такая кампания позволяла играть в массовые игры, в том числе спортивные. У нас, как и на многих других улицах, сложилась своя футбольная команда. Мы играли с другими улицами и даже ездили на велосипедах за город в пионерские лагеря, километров за 10, чтобы поиграть с командами этих лагерей. Обычно, помимо футбола играли с ними в волейбол, шахматы и другие игры. Нас в лагерях кормили обедом, и к вечеру мы возвращались домой.

Пользуясь уличной свободой, мы подчас создавали себе такие ситуации, которые могли закончиться очень печально. Улица диктовала свои правила. Были контакты с «не хорошими» людьми, всевозможные рискованные мероприятия и развлечения. Полянка по-прежнему считалась хулиганской улицей. Эту «славу» ей принесли предыдущие поколения, выросшие на городской окраине и поколение, старше нас лет на пять. Некоторые из них были старшими братьями моих ровесников. То поколение росло сразу после войны, как правило, без присмотра взрослых. Да, у многих из них и не было отцов. Даже в моём окружении у пятерых ребят не было отцов, у некоторых из них были отчимы. Старшие «прославились» драками с другими улицами и другими «героическими» поступками, такими, как проникновение на складские помещения воинской части и воровство. В то время основным транспортом были конные повозки. На них возили различные грузы в магазины, садики, школы, больницы и прочие места. Однажды парни увидели, как кучер вёз на телеге продукты и несколько ящиков водки. Видимо, возничий уже выпил и мирно посапывал на телеге. Парни, улучив момент, вытащили у него ящик водки и спрятали его в землянке, вырытой в парке Ёлочки. Там и распивали потихоньку. Один из моих ровесников в восьмилетнем возрасте отведал этот напиток вместе со старшими. Грабителей вычислили, кому-то удалось избежать наказания, но одного посадили в тюрьму. Причём, посадили самого безобидного парня, который явно не мог быть организатором мероприятия. Самое «интересное» мы переняли у этого поколения. Мы научились играть во все азартные карточные игры, такие как бура, очко, трынка. Играли на деньги. На деньги также играли в чеканку, в стенку, в трясучку. Научились курить. В военном городке можно было купить дешёвые солдатские сигареты и махорку. Поскольку мы насквозь пропахли дымом от костров, родители не могли уличить нас в курении. Был ещё один серьёзный случай, к счастью, оставшийся без последствий. Мальчишкам удалось пробраться в один из складов на территории воинской части и стащить приглянувшиеся перфорированные ленты, оказавшиеся секретными. Не понимая, что это такое, они растянули их между деревьями около своих домов, напротив воинской части. Игры с лентами закончились быстро. Офицеры, проходившие мимо, их забрали, а игроков допросили. С учётом малолетства «преступников» ограничились воспитательной беседой.

Вместе с тем, что «улица» учила многому тому, чему учиться не следовало, она обучала также умению вести себя в мальчишеском коллективе, дружить, преодолевать страхи, быть изобретательным, воспитывала мужской характер. Всё это позже пригодилось во взрослой жизни. Покупных игрушек у детворы почти не было. Практически всё необходимое для игр (мечи, щиты, хоккейные клюшки, лапты, чижики, и тому подобное) мы делали сами. Поэтому частенько посещали сарай деда, в котором были доски и все необходимые инструменты, которыми мы рано научились пользоваться. Изобретательности нам хватало. Мы сами делали парусные корабли, воздушные змеи, планеры, удочки. А так же всё необходимое для уличных боевых действий: рогатки, мечи, щиты, ружья, луки, арбалеты, стрелы к ним и всё прочее. В карманах у каждого пацана, помимо перочинного ножика, свинцовой битки, монеток, была лупа или изогнутый осколок зеркала от прожектора. С их помощью можно было выжигать и даже развести костёр. Ну, и естественно, играли в большое количество различных игр, где требовалась ловкость и смекалка. Помимо любимого футбола было много и других игр с мячом. Играли в «ножички», чижа, лапту, городки, прятки и прочие. Предметом для игр мог стать любой предмет и любой объект, фантазии у детей было много. Например, кусочек фотоплёнки, завёрнутой в фольгу, становился ракетой. Фотоплёнка внутри мгновенно воспламенялась и, выбрасывая пламя через хвостовое отверстие, быстро летела. Быстро сообразили, что кусочки карбида тоже очень даже интересны. На Яме карбид использовался для стрельбы жестяными банками. Для этого в небольшую лунку укладывался кусочек карбида и заливался водой. Часто это делалось «по-пионерски», когда воды под рукой не было. Карбид начинал шипеть и выделять газ. Эта лунка накрывалась большой жестяной банкой с дыркой вверху. Отверстие закрывалось ступней на некоторое время, пока не скопится газ. Затем зажжённый фитиль подносился к отверстию, происходил микровзрыв, и банка взлетала на несколько метров. Из больших ключей с отверстием внутри делались самопалы. Ключ набивался серой, соскобленной с головок спичек. К ключу привязывался гвоздь, который вставлялся внутрь ключа. Размахнувшись, ударяли шляпку гвоздя о столб или стенку, и раздавался громкий хлопок. Даже водопроводная колонка нами тоже была приспособлена для игр. Они располагались на каждом перекрёстке, поскольку в домах водопровода не было. Мы придумали натягивать на изливную трубу детскую соску. В те годы их делали большими из толстой коричневой резины. Соска, наполняясь водой, раздувалась как большой трёхлитровый шар. Затем наполненная соска снималась с трубы, и её горлышко герметически закручивалось. После чего этот шар располагался вертикально, завязанным горлышком вниз и пальцы отпускали закрученное горлышко. Мощная струю била вниз, и гидравлическая ракета взлетала вверх метров на 10–15. Использовали мы и силу ветра. Иногда привязывали над окном соседей небольшой грузик на ниточке. При порывах ветра его начинало болтать, и он стучал в окно, вызывая беспокойство. Называлось это чудо техники «боталом». Неуёмная энергия постоянно двигала на новые приключения. До конца 50-х годов, жители Шуи ещё держали много коров и коз. Часть стада проходила по 2-ой Полянке мимо нашего дома. Ну, и, естественно, недостатка в коровьих «лепёшках» не было. Они расплывались в довольно большой блин, и на тёплой песчаной дороге быстро засыхали. Однажды мою голову посетила великолепная идея, как их использовать. Я принёс со двора небольшую доску, кирпич и соорудил метательное орудие для такой лепёшки. Один конец доски я подсунул под неё. Под середину дощечки положил кирпич. Второй поднятый край дощечки выставил так, что он находился посередине автомобильной колеи. С младшим братом, раскрыв рты, стояли тут же, на обочине дороги и ожидали, что из этого выйдет. Результат не заставил себя долго ждать и превзошёл все ожидания. Первая же «полуторка» наехала передним колесом на поднятый край доски так, как планировалось, а лепёшка, подброшенная рычагом, прямым попаданием залетела в открытое окно кабины прямо в шофёра. Мы бросились наутёк, и только быстрые ноги и знание местности спасли от возмездия. Таких приключений, созданных с творческим подходом, было много. Азы изобретательности закладывались в эти годы.