Целительница из другого мира
– Ариелла! – Громкий, полный недовольства голос графа заставляет дребезжать стекла окон. Их дрожи вторит и четырнадцатилетняя Ариелла, стоя в коридоре и не решаясь зайти в столовую, где собрались ужинать ее отец и брат.
– Где вечно шляется эта девчонка?! – требовательно спрашивает у прислуживающей за столом служанки граф.
– Наверное, снова забилась в какой-нибудь угол с книжкой и забыла про твой приказ явиться на ужин в столовую, – ехидно говорит отцу Нияр.
– Иди приведи мою дочь, – отдает приказ служанке граф и приступает к еде. Его примеру следует и Нияр.
Поклонившись господину, служанка быстро покидает столовую. Прикрывает дверь и, повернувшись, замечает графскую дочь, стоящую в коридоре.
Ариелла испуганно смотрит на служанку, и та без слов понимает, чем вызван страх маленькой госпожи.
– Госпожа, вам лучше явиться в столовую, – опасливо оглянувшись на дверь за спиной, шепотом говорит служанка. – Если вы не появитесь, то только сильнее разозлите отца.
Ариелла понимает, что служанка права, но не может заставить себя сдвинуться с места. Ее ноги словно приросли к полу. Ни пошевелиться, ни шагу ступить.
– Ари, – спешно приближаясь к замершей в коридоре девочке, зовет ее Алма.
Девочка переводит полный страха и мольбы взгляд на самого близкого человека.
– В чем дело, Люси? – тихо спрашивает няня у служанки, приобнимая за плечи подопечную.
– Граф потребовал, чтобы госпожа явилась на ужин, – быстро отвечает служанка. – Он сегодня вернулся злой, словно порождение хаоса, – понизив голос до еле слышимого шепота, добавляет она.
Услышав, что граф явился домой в скверном расположении духа, Алма поджимает губы, в глазах проступает тревога за подопечную.
Всем слугам прекрасно известно, чем это может обернуться для маленькой госпожи.
Хоть граф и старался не срываться на дочери в присутствии слуг, скрыть от них жестокое обращение с дочерью не смог. Ари часто ловила на себе взгляды слуг, полные жалости и говорящие о том, что они все видят и замечают, но, увы, помочь не в силах.
Синяки на теле Ари не всегда удавалось скрыть от посторонних. Ведь лекаря никто не вызывал, чтобы залечить последствия графского гнева. Слишком это накладно. Да и ни к чему – само заживет. Синяки на теле дочери – не тот повод, по которому граф стал бы платить лекарю. Как итог, всем в особняке было известно положение, в котором находилась она.
– Пойдем, милая, не будем еще больше злить твоего отца, – обращается Алма к дочери графа.
– Ты пойдешь со мной? – дрожащим голосом спрашивает Ари у няни.
– Конечно. Я буду рядом, – успокаивающе погладив девочку по ярко-рыжим волосам, мягко отвечает та.
Близость няни и ее поддержка придают Ариелле сил и смелости. Она смаргивает непролитые слезы, расправляет плечи и, сделав глубокий вдох и выдох, направляется в столовую. Истинная аристократка.
Следом, чуть отставая, идет преданная Алма.
Стоит Ари появиться в столовой, как звук столовых приборов замолкает. Два похожих взгляда – отца и сына – впиваются в склонившуюся в изящном поклоне девочку.
– Приветствую вас, отец. И приношу извинения за опоздание, – ровным голосом, словно это не она только что тряслась от страха в коридоре, произносит Ари.
– По какой причине ты опоздала на ужин? – недовольно интересуется у дочери граф Белфрад.
– Я читала.
Услышав смешок брата, Ари кидает на него быстрый взгляд. Нияра веселит ситуация, в которой оказалась сестра. Более того, ему явно хочется еще больше подкинуть дров в костер, чтобы сильнее распалить злость отца на рыжее недоразумение, которое все считают его сестрой.
Сам Нияр Белфрад, не раз говоривший вслух об этом, отказывался даже мысленно называть Ариеллу сестрой.
– Я же говорил. Эта книжная моль днями и ночами напролет читает. Все хочет казаться умнее, чем есть на самом деле, – брезгливо кривя полные губы, говорит Нияр и с азартом, свойственным только заядлому игроку, ждет развития событий. Ари видит это в его глазах.
– Что же ты такого читала, что забыла про мой приказ явиться на семейный ужин? – все так же сверля дочь тяжелым взглядом, спрашивает граф.
– Историю нашего королевства, – опустив глаза в пол, отвечает Ари.
– В твоей книжке написано, что бывает с теми, кто смеет нарушать приказы?
Ари отрицательно качает головой. Она знает: что бы она ни ответила, итог один. Граф ищет только повод. Точнее, он уже его нашел. Она опоздала на ужин, и за это придется понести наказание.
– Раз чтение книжек для тебя важнее, чем ужин с отцом и братом, то сегодня ты останешься голодной. Не смей кормить ее, Алма, иначе я не посмотрю на годы твоей службы и выставлю на улицу. Поняла?
– Как прикажете, господин, – спокойно отвечает Алма, склонив голову.
Удовлетворившись ответом, граф снова смотрит на дочь.
– Иди к себе в комнату и не смей до утра оттуда выходить.
– Хорошо, отец, – не веря своему счастью, послушно отвечает Ари.
– Уйди с моих глаз! – В последний раз посмотрев на дочь, так сильно похожую на покойную жену, сердце которой он так и не сумел покорить, граф отворачивается. Берет вилку и со злостью втыкает ее в кусок истекающего соком мяса.
– Нужно было высечь ее за непослушание, – говорит недовольный исходом Нияр, когда Ари собирается повернуться в сторону выхода.
– Не тебе это решать. Ешь, – подняв на сына тяжелый взгляд, сурово говорит граф.
Нияр (всегда хорошо чувствующий отца и знающий, когда можно что-то говорить, а когда следует закрыть рот и помолчать), бросив на сестру полный ненависти взгляд, послушно смолкает. Ариелла же в некотором замешательстве от поведения отца спешит покинуть столовую.
Глава 9
Прихожу в себя с гудящей головой и ноющей болью в виске. Несмотря на не самое лучшее состояние, память быстро воспроизводит причину, по которой я отправилась в отключку.
Граф Белфрад ударил меня. И не один раз.
Стоит вспомнить об этом, как кулаки сами собой сжимаются, а в душе разрастается пожар.
Сказать, что я разозлилась, – это вообще промолчать. Я в бешенстве! Единственное мое желание сейчас – убить сволочь. Я никогда никому не желала зла или смерти, но готова пересмотреть свои убеждения. Граф Белфрад как минимум заслуживает порки. Самой унизительной и болезненной. Он бил жену, любовь которой не сумел заслужить. Теперь, сложив воедино разрозненные воспоминания Ариеллы, я это четко знала. Бил дочку, которая не могла дать сдачи. А теперь посмел ударить меня!
Мерзавец!
– Ари.
Обеспокоенный голос Алмы вынуждает открыть глаза. Сосредоточиться на лице склонившейся надо мной няни удается не с первого раза. Видимо, неслабо я приложилась о край стола.
– Ох, милая… мне так жаль… – аккуратно прикладывая смоченное чем-то полотенце к моему пострадавшему виску, говорит женщина. – Никогда еще не видела графа в таком бешенстве. Думала, убьет тебя.
Вместо ответа только морщусь. Во-первых, голова болит, а во-вторых, что тут скажешь. Графа я и правда знатно разозлила. Только ни капли об этом не жалею. Молчать и трястись перед ним не стану. А посмеет еще раз на меня руку поднять, сама его чем-нибудь огрею.
Я стараюсь настроить себя воинственно, подавить, искоренить страх, что начал зарождаться во мне и подпитываться воспоминаниями Ариеллы. Ведь если смотреть правде в глаза, то я не в том положении, чтобы вступать в противостояние с отцом Ари. Он граф. Мужчина. А я попаданка. Девушка. И мы в мире, где слово мужчины в сто раз ценнее слова женщины.
Да и физически граф куда сильнее меня. На моей стороне только элемент неожиданности. В открытую же против него мне не выстоять даже при самом лучшем раскладе.
Нерадостные мысли прерывают вспышки чужих воспоминаний. Перед глазами мелькают чьи-то лица, события. Все это проносится с такой скоростью, что начинает кружиться голова и к горлу подкатывает тошнота.
Прикрываю глаза и пережидаю приступ.
Алма в это время продолжает обтирать мое лицо.
Как только становится легче, снова открываю глаза.
– Лучше? – спрашивает няня.
– Вроде да, – сиплым голосом отвечаю ей.
– Я добавила в воду заживляющей настойки. Так рана быстрее затянется.
– Спасибо, Алма.
Няня кивает. Некоторое время молчит, из-под ресниц разглядывает мое лицо, отчего я внутренне напрягаюсь, но вида не подаю. Затем, тяжело вздохнув, она начинает говорить.
– Тебе нужно быть осторожнее с графом, девочка. Он далеко не дурак. Будешь продолжать так смело себя с ним вести, заподозрит, что с тобой не все ладно. Ариелла никогда бы не осмелилась открыто перечить отцу. Она его очень боялась.
От слов Алмы у меня перехватывает горло, а в груди холодеет от страха. Неужели догадалась?
– Что ты имеешь в виду? Что граф может заподозрить? – стараясь сохранять внешнюю невозмутимость, спрашиваю я.
– Догадается, что ты не Ари, – глядя мне прямо в глаза, без тени сомнений отвечает Алма.
Ну вот и все… она все поняла. Никудышная из меня актриса вышла…
– Как давно ты догадалась?
– В тот момент, когда омывала тебя. Я с самого рождения знаю Ариеллу. И ее тело знаю. У нее на пояснице небольшое родимое пятно. А у тебя его нет. Да и ведешь ты себя совершенно по-другому.
Так и знала, что она догадывалась. Будь иначе, было бы странно. Она вырастила Ари, кому как не ей знать ее лучше всех.
– Почему ты молчала? Почему не спросила меня напрямую? – тихо спрашиваю, внезапно испытывая вину.
– Боялась. – Бросив в таз полотенце, которое все это время сжимала в руках, женщина садится на край кровати и на миг прикрывает глаза.
– Чего? – уже догадываясь, все же уточняю я.
– Боялась услышать, что моей Ари больше нет, – надломленным голосом отвечает Алма, открыв глаза.
Она смотрит на меня с надеждой, хотя в глубине души чувствует, что Ари нет в живых.
– Мне очень жаль, Алма, – сочувственно говорю ей. От охвативших меня эмоций сердце в груди болезненно ноет.
Алма вздрагивает от моих слов. Ее плечи поникают, горбятся, словно на них опустилась непосильная ноша.
– Как… как ее не стало?
– Я точно не знаю. Я нашла ее в лесу, у ручья. Она уже была мертва. А потом, когда я к ней прикоснулась, она стала исчезать. Превратилась в золотую пыль, которая окутала меня. Я потеряла сознание, а в себя пришла уже тут, лежа в кровати, – с трудом справившись с эмоциями, коротко описываю ей свое появление.
– Ты и раньше была похожа на Ариеллу? Или ты изменилась после… золотой пыли? – запнувшись, интересуется она.
– Я всегда выглядела так, как сейчас. Когда я увидела Ариеллу, то очень испугалась. Наше сходство повергло меня в шок. В моем мире нет магии, и я даже представить себе не могла, что когда-нибудь попаду в другой мир.
– Другой мир? – с удивлением переспрашивает Алма.
– Я не из вашего мира. Каким-то образом я перенеслась в ваш мир и очутилась в лесу. Там и нашла Ариеллу.
– Бедное дитя, – с сочувствием произносит Алма. – Как же ты, наверное, была напугана…
– Мне было страшно, но память Ариеллы и твоя забота помогли мне не впасть в отчаяние. Я очень благодарна тебе, Алма. За все, что ты делаешь для меня, и за то, что делала для Ариеллы.
– У тебя есть ее воспоминания?
– Частичные. Воспоминания Ари всплывают неожиданно, и они разрозненны. Я не всегда могу собрать их в единое целое. Но о тебе я узнала из ее воспоминаний. Ари тебя очень сильно любила.
– Моя девочка… – Всхлипнув, Алма закрывает лицо руками. Ее плечи начинают вздрагивать из-за слез. Она оплакивает ту, кого растила и любила как собственное дитя.
Мне хочется обнять, как-то утешить, разделить с ней боль утраты, но я не решаюсь к ней прикоснуться. Боюсь, что она отвергнет меня. Ведь теперь она знает, что я не Ариелла.
Я даю Алме время выплакаться. Ей это необходимо. Потерять дорогого человека всегда больно и тяжело. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем няня Ари успокаивается. Но когда у нее кончаются слезы, она решительным голосом произносит:
– Это граф во всем виноват. По его вине Ари погибла. И я никогда ему этого не прощу! Как и не допущу, чтобы он и тебя свел в могилу! Кем бы ты ни была, я не чувствую в тебе зла. И ты сильнее Ариеллы, ты сможешь выстоять, сможешь выжить в нашем мире. Я помогу тебе. Во всем. Можешь рассчитывать на меня.
Теперь настала моя очередь реветь. Искренние слова Алмы и ее желание помочь мне, той, которую она совсем не знает, трогают до глубины души. Я опасалась, что как только ее подозрения подтвердятся и Алма поймет, что я не Ари, она отвернется от меня. Но она не только не отвернулась, она готова помогать мне и защищать от графа.
– Спасибо, – сквозь слезы шепчу я.
– Ну что ты, милая, не надо, не плачь, – тут же спешит утешить меня добрая женщина.
Как только она обнимает меня, моя выдержка заканчивается. Я начинаю горько плакать. Алма гладит меня по волосам, спине. Обещает, что все будет хорошо. Что она будет рядом.
Постепенно в ее теплых материнских объятиях я успокаиваюсь. На душе становится спокойнее. Тревога отступает. Я чувствую облегчение оттого, что открылась ей. Теперь я в этом мире не одна. Я верю Алме, чувствую, что она не предаст. Будет верна мне так же, как была всегда верна Ариелле, а до этого и ее матери.
Мы говорим почти всю ночь. Я рассказываю о своем мире, о себе, о родителях. А она рассказывает мне об этом мире, об Ари и о своей непростой судьбе.
Так я узнаю, что чудом не умерла в лесу. Лес, в котором я оказалась, здесь называют мертвым. Там не живут звери, не вьют гнезда птицы, не ездят путники. А все потому, что тот ручей, из которого я так мечтала напиться, ядовит. И вся ягода, что растет в том лесу, тоже ядовита.
Возможно, именно с помощью воды из того ручья Ариелла и отравилась, когда поняла, что не сумеет скрыться от посланной отцом погони.
Еще я узнаю, что Лана, которую я ошибочно приняла за служанку, таковой вовсе не является. Она дальняя родственница Ариеллы. Когда родители Ланары Сфилл внезапно погибли, граф Белфрад выразил желание забрать сиротку под свое крыло.
Сей благородный жест был вызван отнюдь не проснувшейся жалостью. Это был чистый расчет. Родители Ланары оставили ей приличное наследство, которое за десять лет проживания Ланы в доме графа он успешно растратил. Вместо госпожи Лана превратилась чуть ли не в служанку в доме родственников. Графа Белфрада совершенно не интересовала жизнь Ланы. Он кормил ее, давал крышу над головой, и на этом все. Бедной девушке жилось даже хуже, чем Ари.
Ариеллу обучали этикету, танцам и другим важным для аристократки знаниям. Граф выделял деньги на одежду для дочери. Пусть немного, не так, как положено, но все же выделял. Лана же донашивала платья за Ариеллой. И никто ничему девушку не учил. Ей частенько приходилось самостоятельно убираться в своей комнатке, стирать свои вещи, есть на кухне со слугами.
Она не жаловалась, но это было неправильно.
Но самое ужасное, Лана взрослела. Она превращалась в красивую девушку, которую нужно было выдать замуж. А чтобы это сделать, нужно иметь приданое. А его нет. Граф потратил все. И теперь Лане светило прожить жизнь в одиночестве или выйти замуж за того, кто готов будет взять ее, бесприданницу, просто так.
К тому же, как рассказала мне Алма, сочувствуя всем сердцем бедной девочке, Лане стал оказывать недвусмысленные намеки Нияр. И няня очень переживала, что он может не принять отказ и взять силой то, что Лана так не желает ему давать.
Теперь, сложив всю имеющуюся у меня информацию, я поняла, почему Лана так боится Нияра. И почему согласилась выполнить его приказ – отравить меня.
Но в самый последний момент она не смогла этого сделать. Страх за свою жизнь и будущее отступил, когда Лана осознала, что я могу умереть. И виноватой в этом будет она. Пусть Ариелла и не была дружна с Ланой – они почти не общались, – дочь графа никогда не обижала ее. Ари самой жилось немногим лучше. Возможно, именно поэтому Лана остановила меня, не дала выпить отраву.
Как же все непросто… Мне следует думать о себе, о том, как вернуться домой, а я переживаю за судьбы Ари и Ланы. Чем больше я нахожусь в этом мире, тем глубже проникаюсь чужими непростыми судьбами. Уже сейчас мне будет очень непросто расстаться с Алмой. А каково будет ей, даже не могу представить.
Она потеряла Ари, но появилась я. Девочка из другого мира, как зеркальное отражение похожая на ту, кого Алма растила с рождения.
Что будет с ней, когда и я уйду?
На душе было паршиво. Теперь я переживала не только о собственной сохранности, но и о Лане. Нияр мог разозлиться, узнав, что она не выполнила его приказа.
Голова снова разболелась, вынуждая меня прикрыть глаза.
– Поспи, Арина. Набирайся сил. – Алма назвала меня моим настоящим именем, и это вызвало легкую улыбку на моих губах.
Сжав в знак поддержки мою ладонь, женщина встала с кровати, взяла таз и, сказав, что скоро вернется с ужином, ушла.
Глава 10
Лежа с закрытыми глазами, я прокручивала в голове недавнее воспоминание Ари, пытаясь понять, почему в тот раз граф изменил себе. Почему не надавал Ариелле пощечин, как делал много раз до этого за малейший проступок дочери? Пожалел? Сомневаюсь. Дело было в чем-то другом. В чем?
После долгих минут раздумий на ум приходит только одно объяснение: в тот день Ариелла напомнила ему жену. И дело не во внешнем сходстве, скорее в поведении и манере держаться. Именно это сходство и смутило графа.
Так я считаю. Хотя, может, и ошибаюсь, и ему просто не захотелось воспитывать дочь на глазах ее няни и служанки.
Почувствовав нужду, покидаю кровать и направляюсь в ванную. Уладив важное дело, подхожу к небольшой каменной раковине, над которой висит квадратное зеркало. С минуту рассматриваю свое отражение. Ну что сказать… сейчас назвать меня красавицей можно только из жалости. Правая щека, на которую пришелся гнев графа, припухла. И сквозь небольшое покраснение проглядывает немалый синяк. Область возле виска выглядит еще хуже. Припухлость здесь даже больше. Также имеется ранка, покрытая корочкой засохшей крови.
Осторожно прикоснувшись кончиками пальцев к виску, сжимаю зубы. Не столько от боли, сколько от вновь вспыхнувшей злости на графа.
Выкрутив кран, зачерпываю в ладони воду и умываюсь. Ранку начинает неприятно пощипывать, но я не заостряю на этом внимания.
Промокнув с лица воду полотенцем, висящим на самодельном крючке, возвращаюсь в спальню.
Прежде чем успеваю лечь обратно в постель, слышу чьи-то голоса в коридоре. Прислушиваюсь. Слов разобрать не могу, но один из голосов мне точно знаком. Он принадлежит Лане.
Подгоняемая неожиданно появившейся тревогой, быстро иду к двери. Выглянув в коридор, замечаю, как брат Ариеллы куда-то тащит сопротивляющуюся Лану. Чтобы девушка не кричала, парень плотно закрыл ей рот ладонью.
Эта картина настолько меня возмущает, что я, не раздумывая ни секунды, выскакиваю в коридор и стремительно направляюсь в сторону Нияра и Ланы.
– А ну отпусти ее! Быстро! – вперившись гневным взглядом в графского сына, требую я.
– Исчезни, – не обратив на меня особого внимания, бросает Нияр, все так же удерживая в объятиях брыкающуюся, зареванную Лану.
– Пусти ее, я сказала! Иначе я такой крик подниму, что сюда все слуги сбегутся.
Угроза действует. Нияр останавливается. Окидывает меня презрительным взглядом, задерживаясь на рассеченном виске и травмированной щеке, после чего говорит:
– Отец плохо тебя воспитывает. Жалеет. Ты до сих пор не знаешь, когда надо молчать и не лезть не в свое дело. Возвращайся к себе и тихо сиди там. Иначе я за твои рыжие космы туда тебя оттащу!
– Лану пусти! – сложив руки на груди, упрямо требую я, проигнорировав угрозу.
– Не зли меня, сестрица! – с угрозой произносит Нияр.
– Это ты лучше не зли меня. Я не позволю тебе ей навредить. Лучше отпусти по-хорошему! – Сейчас мне плевать на возможные последствия. Я просто не могу уйти и бросить бедную девушку в беде. Кем я после этого буду?
То ли устав удерживать Лану, то ли просто решив освободить руки, Нияр отпускает девушку. Толкает ее к стене и смотрит на меня с таким бешенством, что не будь я сейчас так сильно зла, то непременно бы испугалась.
– Как ты смеешь так со мной разговаривать?! Угрожать мне вздумала?
Сохраняя видимое спокойствие и игнорируя вопросы брата Ари, смотрю на вжавшуюся в стенку Лану.
– Лана, иди ко мне в комнату, – поймав ее испуганный взгляд, говорю ей.
– Она никуда не пойдет, – рычит Нияр.
– Иди, Лана. Не бойся, – переведя взгляд на «братца», все так же спокойно повторяю я.
Лану просить еще раз не приходится. Увернувшись от протянувшего в ее сторону руки Нияра и прошмыгнув мимо меня, она скрывается в моей комнате. Чтобы парень не думал преследовать ее, я показательно преграждаю ему путь, давая понять, что так просто ему не пройти.
От моей наглости и смелости Нияр теряется. Он останавливается, внимательно всматривается в мое лицо, после чего почти спокойным голосом спрашивает:
– Не много ли ты о себе возомнила?
– В самый раз, – глядя ему в глаза, отвечаю. – А вот ты, похоже, совсем обнаглел. Вседозволенность сделала из тебя подонка, способного взять девушку силой. Раньше ты умел договариваться. Что изменилось? Деньги закончились? А без денег никто не желает с тобой быть? Даже на титул не ведутся? Какая жалость…
В голове всплывает момент из кабинета графа. Тот самый, когда Ари застукала брата со служанкой, согласившейся развлечь его за вознаграждение. И я не преминула напомнить о нем Нияру.
– Закрой рот, рыжая гадина! – шипит, как та самая «гадина», Нияр.
– Что такое? Неприятно осознавать, что без денег ты никому не интересен? Что твой мерзкий характер никто не хочет терпеть просто так? – не без удовольствия издеваюсь я над братцем Ари. Заслужил, избалованный мерзавец! Слишком многое ему сходило с рук.
Мои слова бьют прямо в цель. Лицо Нияра покрывается красными пятнами. Он сжимает кулаки и смотрит с такой ненавистью, словно мечтает убить. Хотя, судя по всему, не просто мечтает. Ведь он приказывал Лане меня отравить.
Когда Нияр начинает на меня надвигаться, я не пугаюсь. Не пытаюсь сбежать и спрятаться в своей комнате. Я спокойно наблюдаю за его приближением.
Да, Нияр, как и граф, и любой другой мужчина, физически сильнее меня. Признаю. Но все равно страха не испытываю. Во мне бурлит злость и желание восстановить справедливость.
Как только «братец» останавливается в достаточной близости от меня и открывает рот для гневной тирады, я без сожаления, страха и сострадания бью его коленом в самое уязвимое место у мужчин.
Подавившись воздухом, выпучив глаза и побагровев, Нияр издает приглушенный хрип. После чего складывается пополам. Удар выходит точным, отработанным и опробованным однажды на собственном боссе. Даже гордость за себя берет.
Превосходный, всегда срабатывающий прием. Конечно, когда противник его не ожидает. Второй раз, например с Данилом Викторовичем, такой трюк мог и не сработать.
Но Нияр от сестры такого никак не ожидал. Даже помыслить не мог. Так что все сработало как надо.
Пока парень, скрючившись и постанывая, пытается прийти в себя от подлости сестры, я, склонившись над ним, произношу:
– Если ты еще раз посмеешь протянуть руки в сторону Ланы, больше никогда не сможешь размножаться. Мое терпение закончилось, Нияр. Больше ни один твой плохой поступок не останется безнаказанным.
– Я… все… расскажу… отцу…
– Иди, жалуйся. Расскажи отцу, как тебя девчонка побила. Уверена, он будет тобой гордиться. – Напоследок насмешливо потрепав его по голове, ухожу. И только закрыв за собой дверь спальни, расслабляюсь.
Это сражение я выиграла. Но война с братцем Ари не окончена. Она только начинается.
Глава 11
Отыскав взглядом Лану, какое-то время молча рассматриваю ее. И думаю, как быть дальше. Лана же смотрит в ответ, напряженно замерев на краю дивана. Весь вид девушки говорит о том, как она напугана.
В следующий раз справиться с Нияром так просто не удастся. Он хоть и трус, как показала сегодняшняя ситуация (ведь не стал он ломиться ко мне, чтобы наказать за унижение), но все же мужчина. И далеко не слабый.
Вот как мне уберечь от него Лану? Да так, чтобы и самой не пострадать.
Тяжело вздыхаю, представив, сколько неприятностей ждет меня впереди.
– Спасибо… что защитила, – дрожащим от пережитого голосом произносит Лана. В ярко-голубых глазах все еще плещется страх. Она пытается взять себя в руки, успокоиться, но выходит не очень. Ее худенькое тело сотрясает дрожь.
Даже сейчас, зареванная, с растрепанными от борьбы волосами, в старом, уже тесном в груди платье, Лана хорошенькая. Неудивительно, что она привлекла внимание Нияра. Не слепой же он. Ну а то, что подлец редкостный, и так уже всем понятно.