Тараф

2

Geriĉuloj ankaŭ ploras[10]

28 августа 1992, пятница

Зазвонил телефон. Иза сказала:

– Хоть бы платежеспособный клиент это был! На каком языке говорить?

– На государственном.

Иза взяла трубку, включила громкую связь.

– Bună seara! Agenția de detectivi particulari „Regiune”…

– Простите, а Вы говорите по-русски? – Изу прервала женщина, голос молодой.

– Да, конечно, извините. Частное детективное агентство «Регион», добрый вечер. Меня зовут Иза Яковлевна…

– Так что же, это Вы – частный детектив?

– Нет, я секретарь-референт руководителя агентства. Хотя женщины-агенты у нас тоже есть.

– Хочу говорить с руководителем.

– К сожалению, лично можно только примерно через час. Валерий Ионович рапорты принимает от сотрудников, недавно начали. Он запретил в это время его отвлекать. Вы можете изложить дело в общих чертах мне.

– Буду говорить только с ним, перезвоню.

– Как Вам удобно. Просто мы ведь берёмся не за все дела. Сначала целесообразно уточнить, о чем конкретно речь. Для экономии Вашего времени.

– У вас в объявлении написано, в том числе, «поиск людей».

– Да, мы этим занимаемся. Валерий Ионович по серьезным вопросам никогда не отказывает. Вы можете сразу подходить через час. Обязательно нужно фото пропавшего, свежее, а лучше несколько. Ребенок, взрослый?

Женщина на другом конце провода вздохнула.

– Взрослый. У вас, конечно, цены высокие?

– Увы, мы живем в реальном мире.

– Да уж, я тоже в нем живу.

Иза толково объяснила, где находится агентство, ответила, что есть где припарковаться, выяснила имя звонившей, не спросив фамилию.

– Ждём Вас, Светлана.

Сразу вставила в компьютер компакт-диск, ввела номер телефона, который отразился на табло автоматического определителя номера.

Валерий недовольно сказал:

– Зачем это враньё и болтовня? «Женщины-агенты». «Рапорты». И «реальный мир» до кучи.

– Шеф, ты ничего не понимаешь. У клиента нужно создать впечатление солидной организации. И сразу наладить с ним дружеские, доверительные отношения. Об этом сейчас учебники издают.

Так, это фирма «Лучафэрул»[11] – ой, нашли как назвать. Адрес – на Индепенденцей. А я сразу поняла, что она при деньгах. Семёна набираю?

Семён работал в экономическом департаменте примэрии, консультировал Валерия по всему, что связано с бизнесом.

– Существуют года три. Занимаются цветным металлом.

– Состоятельные?

– Думаю, вполне. Алюминий они в своих пунктах сбора металлолома принимают по пятнадцать-двадцать рублей за килограмм, то есть тонна им обходится, по текущему курсу, долларов в сто. А западники берут тонну алюминия за цену до тысячи долларов. За вычетом всех расходов чистая прибыль, думаю, баксов триста-четыреста с тонны у них выходит. А медь на Западе минимум за тысячу двести берут, свинец – по шестьсот, медные сплавы за…

– Сёма, я понял. То есть «Лучафэрул» – это большое предприятие?

– По нашей классификации – это малое предприятие. Постоянных работников – десятка четыре. Пункты приема лома, около дюжины, в городе и окрестностях. Цех есть, небольшой, но набит оборудованием – какие-то прессы, резаки. Автопарк: грузовики, фургоны…

– А владельцы кто?

– Владелец и реальный директор… фамилию сейчас вспомню, ты ведь меня из-за праздничного стола выдернул… как у певца известного…

– Паваротти?

– Валер, юмор – это не твоё. Лоза. Богдан Лоза. Возраст – меньше сорока. Второй директор – его жена, кажется, Оксаной зовут.

– Конфликты, скандалы?

Семен ответил, что ничего такого не припоминает, во всяком случае, с властями. Более того, фирма старается быть цивилизованной: когда им однажды в пункт приема приволокли бронзовую мемориальную доску, то работники «Лучафэрула» позвонили в полицию.

– Конкуренты у них пока слабые, они первыми у нас с цветметом начали, всем дадут фору. Да и наследство СССР еще грабить да грабить. Хотя осталось им такой сладкой жизни недолго: скоро введут государственную монополию на экспорт любого металла. Создадут государственную компанию, название уже придумали – «Металферос». Экспортировать будет она, а те, кто экспортирует сейчас, будут только сдавать ей собранный металлолом. Доходы упадут у них, конечно.

Деметер хотел спросить: «Кто крышует "Лучафэрул"?», но спросил не так:

– С каким охранным предприятием у «Лучафэрула» заключен договор?

– Гражданин начальник, это уже твоё. Вроде бы на дверях у них я видел наклейку «Безопасности».

То есть «пижоны».

– Спасибо, Сёма. За мной не пропадет.

– Как всегда. Тут моя Лийка с Изой хочет поболтать.

Валерий передал трубку, Иза отключила громкую связь.

– Уйди в кабинет, Валера, у нас женский разговор.

Валерий ушел в свой кабинет.

Послушай, о чем они говорят. – Не хочу.

У Валерия была возможность слушать из своего кабинета, что происходит в приемной и все разговоры по телефону. Иза из приемной тоже могла слушать в наушниках, что Валерий говорил по телефону и разговоры в его кабинете, но он такую возможность ей мог отключить.

Она про твой развод растреплет всем подружайкам. – Не гостайна. А про рога Иза не скажет.

Иза вошла к Валерию минут через десять.

– Готовимся к клиентке. Ну-ка, что у тебя в кабинете?

Интерьер небольшой комнаты был оформлен так, как захотела Иза: клиент должен увидеть в кабинете частного детектива то, что он ожидает увидеть. Валерий по поводу многого возражал, но потом, как в большинстве других случаев, с Изой смирился.

На стенах – огромные подробные карты Молдовы и их города с окрестностями. Десятка полтора разного рода почетных грамот и дипломов о повышении квалификации Деметера из милицейско-полицейских времен. Только многочисленные грамоты Валерия за участие в художественной самодеятельности не повесили. «Моральный кодекс частного детектива» в рамке на двух языках – плагиат с документа кишиневцев, но улучшенный Изой. Эмблема агентства – орел на щите. Эмблему придумала Иза: сказала, что нужно, чтобы она напоминала что-то государственное. Название – «Регион» – придумала тоже она, хотя Деметер предлагал назвать как у кишиневцев – по-английски.

Книжные полки с нечитанной юридической и читанной криминалистической литературой. Старомодный большой канцелярский стол, настольная лампа в стиле сороковых годов. Огромный железный сейф, брошенный предыдущими хозяевами помещения – он был тогда весь в ржавчине, но его покрасили в серо-стальной цвет, смотрелся солидно. Впрочем, Валерий денег и вообще ничего важного в сейфе не держал: внутри него стоял неистребимый неприятный запах чего-то горелого. В сейф были навалены старые журналы, а для важного у Валерия был устроен особый тайник в стене за картой.

Деметер шутливо предлагал Изе повесить в кабинете портрет Дзержинского, присутствовавшего во всех милицейских кабинетах до 1989 года (Валерий своего унес домой на память, сейчас он лежал в сейфе). Иза сказала, что лучше подготовить набор портретов: Николай Второй, Ленин, Антонеску[12], Сталин и так далее, вплоть до Снегура[13]. И вешать их в зависимости от предполагаемых политических взглядов клиента.

В кабинете был солидно выглядящий аппарат: черный параллелепипед с телефонным диском, трубкой, динамиком и тремя рядами клавиш. Стоял также, как в кабинетах больших начальников, телефонный аппарат без диска. Ни к чему подключен он не был, просто впечатление создавал.

Имелся и компьютер, но не IBM 386, как у Изы, а ZX-Spectrum, с пятидюймовыми дискетами. Монитором служил телевизор Электроника Ц-431Д. Валерий своим компьютером практически не пользовался, для работы использовал компьютер Изы: она сказала, что за IBM – будущее.

Иза по-деловому отдавала распоряжения:

– Журнал «За рулём» убери, «Человек и закон» выложи. Спрячь художественную книгу. Положи на видное место бинокль, фотоаппарат, прибор ночного видения…

Был у Валерия и такой прибор: у военных купил.

– Включи компьютер, выведи на экран что-нибудь деловое, чуть поверни монитор, чтобы она видела. Одень рубашку, ту, серую, с двумя карманами. Причешись.

– Есть, сэр! Будет исполнено, сэр!

– Не спугни такую клиентку, денег же нет! Помнишь, как…

Деметер с досадой прервал:

– Помню.

– Вот и не забывай, что она у тебя не на допросе. Не веди себя, как тупой грубый милиционер! Предлагай выпить воды, чаю, кофе, капельку коньяка.

– Я официант, что ли?

– Официантка я, а ты – гостеприимный хозяин. В разговоре всегда обращайся к ней по имени, а не в твоей манере – «Расскажите, как…»; «Уточните, что…».

– Зачем?

– Ты в милиции только признания из подозреваемых научился выбивать? Любому человеку приятно, когда к нему обращаются по имени. Это располагает его к собеседнику.

– Хорошо, Иза. Ты права, Иза.

Иза засмеялась:

– Деметер, ты несносен.

Иза и Валерий смотрели в монитор камеры наблюдения, как подъезжала к агентству клиентка. Использовался в качестве монитора обычный черно-белый телевизор «Рекорд» В-312. Систему наблюдения агентство «Регион» по причине нехватки денег приобрело бывшую в употреблении и сильно устаревшую. Но лучше такая, чем никакая. А если к телевизору подключить видеомагнитофон, то можно даже записывать то, что видят камеры. Хотя пользы от этого мало: записать можно только полтора часа, на сколько кассета рассчитана.

– Деловая дама, сама за рулем.

– Водит плохо.

– А машина – ой, такой тут нет ни у кого – с кольцами! Я в Израиле такие видела.

– Ауди. Для нашей деревни круто, хотя наверняка с большим пробегом. В Германии какой-нибудь немчик новую купил, а эту продал задёшево перегонщикам. Хотя, может, там эту машину просто угнали. Прейскурант ей принесешь, конечно, для богатеньких.

– Сейчас говорят: «прайс-лист».

Посетительница была симпатичной и, как выражаются, ухоженной. Крашеная блондинка (а вот у Деметера жена была блондинкой натуральной). Лет тридцать, в обильном макияже, одета дорого, на шее золотой кулон, в ушах тоже золото, на пальцах обручальное и еще два кольца.

Здороваясь, протянула солидную визитную карточку с золотым обрезом (да, фирма «Лучафэрул»): «Лоза Светлана Викторовна, директор по развитию».

Валерий вручил даме свою скромную карточку.

– Слушаю Вас, Светлана Викторовна.

– Можно просто Светлана.

Лоза вела себя не совсем обычно для клиентки. Внимательно осмотрела кабинет, всмотрелась и в почетные грамоты.

– О, за стрельбу, за соревнования по экстремальному вождению… Раньше служили в милиции?

– Так точно. И в полиции.

– Расскажите подробнее о себе и о Вашей фирме, пожалуйста.

Первый раз так клиент начинает с тобой разговор и требует рассказа о себе. – Да ради Бога, скрывать мне нечего.

– Родился в 1958 году в нашем городе. После окончания десятилетки служил в армии, во внутренних войсках. После демобилизации окончил Высшую школу милиции в городе Горьком. Затем служил в органах внутренних дел: в следственных отделах и отделах уголовного розыска. Кроме нашего города, направлялся для службы на один год в Бендеры и на два года в Тирасполь, затем снова перевели сюда. Вышел в отставку в 1991 году в звании капитана и в должности заместителя начальника департамента уголовного розыска городского инспектората полиции.

В школу милиции так далеко от Молдовы Деметер попал потому, что именно туда ему дали рекомендацию-направление в армии (служил он в России). В тот период в школе милиции действовала инструкция, чтобы определенный процент курсантов в неё зачислялся по армейским направлениям из числа юношей, отслуживших срочную службу во внутренних войсках, при этом по национальности не русских, и еще чтобы из «национальных республик». Деметер в эти требования вписывался как бильярдный шар в лузу: хотя у него в семье домашним языком был русский, в паспорте было записано «молдаванин».

Валерий не стал рассказывать, что он в советское время еще на полтора года откомандировывался городским управлением милиции на работу в горком комсомола, стаж службы в милиции у него при этом шел. В отделе военно-патриотической и спортивной работы, который занимался также малолетними правонарушителями, Деметер организовал деятельность объединений «Юный друг милиции» (для младших классов) и «Юный дзержинец» (для старшеклассников), проводил летние «лагеря труда и отдыха» для «трудных подростков». В горкоме комсомола он познакомился с Изой, которая работала инструктором в отделе школьной молодежи.

– Ваше агентство существует также с 91-го?

– Да, с февраля. Создал только чуть-чуть позже кишиневских коллег.

– Семейное положение?

Черт бы её побрал, она же тебя допрашивает!

Валерий ответил фразой из служебных анкет:

– Женат, воспитываю дочь.

Потом женщина начала задавать совсем уж неуместные вопросы: сколько в «Регионе» сотрудников, какие местные фирмы Валерия нанимали.

Детектив вежливо отказывал в информации. Ответил только на вопрос, каким является большинство заказов:

– Для юридических лиц – внутренние расследования в организациях, изучение деятельности конкурентов, проверка подлинности информации, которую сообщают о себе деловые партнеры. Для физических лиц – установление супружеской неверности и поиск людей. В последнее время чаще – поиск людей.

Женщина, не улыбнувшись, спросила:

– То есть изменять мужьям и женам в последнее время стали меньше?

– Не думаю. Просто в связи с экономической ситуацией люди тратят деньги на самое важное, а на чем-то экономят.

– Окей, я Вас нанимаю. Дело у меня следующее…

– Извините, что прерываю, Светлана. Я всегда в таких ситуациях чувствую себя неловко, но мы должны проинформировать Вас о наших ценах.

– Ноу проблем, давайте.

Валерий нажал кнопку интеркома:

– Иза Яковлевна, принесите, пожалуйста, наш… прайс-лист.

Лоза внимательно прочитала бумаги.

– Ну да, неслабо, хотя я примерно так и думала. Значит, ежедневная оплата плюс расходы. И аванс обязателен, и он безвозвратный?

– К сожалению, да. Разумеется, по дополнительным расходам даём полный отчёт. И заключительная выплата только в случае успешного расследования.

– То есть бывают и неуспешные?

– Жизнь есть жизнь. Но в моей практике неудач с поиском людей пока не было ни разу. Когда было нужно – задействовал коллег из столицы. Я нашел всех.

Правда, не все они были живы.

– Окей. Аванс я дам.

Приступив к рассказу, женщина утратила деловой тон, ее самоуверенность улетучилась. Говорила сбивчиво, многословно, повторяясь.

– У меня пропал муж. Вчера. Ушел… к какой-то другой… женщине, я не знаю к какой. Нужно найти их обоих…

Чего искать мужа, если он через какое-то время все равно нарисуется для оформления развода? И ушел только вчера. – Муж, может, через пару дней объявится, а аванс останется.

Случай, однако, был нетипичным. Богдан Лоза именно пропал. Утром в четверг пошел в офис – несмотря на праздник, сотрудники до обеда работали. Покинул контору через полтора часа после начала рабочего дня (секретарше сказал, что на работу, может быть, еще зайдет, а может быть – нет) и никуда не вернулся. Светлана в этот день находилась дома. Твердо была уверена, что муж ушел к другой женщине, она, мол, это чувствует.

Светлана и Богдан, одногодок Деметера, жили в браке семь лет, точно как и Деметеры. Детей у них, судя по тому, что Светлана о них не упоминала, не было.

– Итак, Вы ни разу эту женщину не видели, имени её не знаете, никто Вам о ней ничего не говорил. Ваши версии?

– У него есть одно нелепое хобби – эсперанто.

Валерий кивнул.

Хорошее совпадение. Может, вернулась удача?

Женщина внезапно взорвалась эмоциями:

– Что Вы киваете с умным видом? Прикажете мне поверить, что полицейский знает, что такое эсперанто? Пыль в глаза пускаете!

Валерий скучающим тоном начал пересказывать статью из энциклопедии.

Светлана Лоза смутилась.

– Извините, Валерий Ионович. Я ведь вся на нервах. Все хотят произвести впечатление, а потом развести на деньги. Вы случайно сами не из этих, не из эсперантистов?

– Нет, я из частных детективов. Продолжайте.

– Значит, ходил он в этот их дурацкий клуб два раза в неделю, на всякие их сборища. Там она его и подцепила!

Как можно было понять из сбивчивого рассказа женщины, эсперанто-клуб базировался в педагогическом институте, который во внеучебное время предоставлял эсперантистам помещения. Кто руководитель, Лоза точно не знала, какой-то доцент из института.

– Светлана, а Вы твердо уверены, что речь идет о другой женщине? Посмотрите на ситуацию со стороны. Пропал солидный бизнесмен. Никаких заявлений или записок супруге. Его автомобиль на месте…

У Лозы внезапно потекли слёзы.

Валерий вспомнил название мексиканского сериала, который начали крутить на московском телевидении с осени прошлого года и который усердно смотрели миллионы женщин и в Молдавии, и во всех странах бывшего СССР: «Богатые тоже плачут».

– Светлана, успокойтесь, пожалуйста. Воды, кофе? Каплю коньяка, может быть?

– Да, пожалуй.

Скоро вошла Иза со стаканом воды, кофе и коньяком «Дойна».

– Вы со мной тоже выпейте, а то одной как-то неудобно… Значит, по поводу того, что не другая. У нашей фирмы по деловым вопросам ни с кем проблем и конфликтов нет, иначе, сами понимаете, я бы не к вам пошла.

Да, пошла бы к Боцману или к Шурику Кабану.

– Вечером накануне у меня с Богданом был… в общем, небольшой семейный конфликт. А главное, он просто такой человек! Безответственный! Если ему в голову стрельнёт, он может на все наплевать – на меня, на бизнес. Насчет машины: он не любит водить. Редко сам садится за руль, по делам его возит обычно один из наших водителей или такси, у него есть карта постоянного клиента. Да что я говорю – вообще не в этом дело. Просто это вот как раз в его вкусе. Я, мол, не думаю ни о каких деньгах, об имуществе, я выше этого всего. И если он придёт за разводом, то не скажет, к кому ушел.

Не верится, что есть предприниматели, которым плевать на деньги и имущество.

Женщина раскраснелась, коньяк действовал.

– Он странный, понимаете, он не такой, как все. Я согласна, у мужчины-бизнесмена должно быть какое-то хобби, ну, не знаю, охота, машины. Иностранный язык – пожалуйста, только настоящий язык, английский или еще какой. Найми персонального преподавателя и учи. А тут эсперанто какой-то плебейский, собираются колхозом…

Ведь так и сказала, расслабившись от коньяка: «плебейский». В восемьдесят седьмом появились первые «кооперативы»[14]. И всего за пять поганых лет выросли чертовы «патриции», раса господ.

Деметер вскоре, как обычно, забыл, что он «оказывает услуги частного сыска», забыл заклинание Изы «не допрос, а беседа», спрашивал именно как на допросе.

– Взял ли Богдан из дома свои документы?

– Паспорт у него всегда с собой, это нужно по работе. И военное положение ведь было…

– Загранпаспорт? Диплом об окончании вуза, военный билет? Деньги? И какие-то сугубо мужские личные вещи, бритва, например?

Женщина задумалась.

– Деньги-то всегда при нем есть, приличная сумма, или даже больше. И у нас не как у всякой там мелочи: счета есть в банках, пластиковые карты… Это, извините, не Ваше дело, что и как у нас с деньгами. Загранпаспорт, диплом… не смотрела. Но зачем ему диплом, он же бизнесмен. А бритва… Она ему не нужна каждый день. Он носит боро-о-дку…

Светлана заплакала. Валерий подлил ей в бокал коньяка.

– Бородка – это хорошо. Моды на бороды у нас нет, бородачи запоминаются. Кстати, Вы принесли фото?

Фото было единственное. Богдан был сфотографирован на фоне какого-то нездешнего морского пейзажа, может быть, в Турции – богатые теперь туда ездят вместо Одессы, Крыма и Сочи. Видно было, что это половина фотографии, отрезанная ножницами – рядом, очевидно, стояла Светлана.

Валерий не говорил Изе, что нужно звонить фотографу, который размножит фото, и Грише Казакову, она всё знала.

– Вы уверены, что Богдан никому на работе не оставил контакты для связи с ним?

– Уверена, я их всех допросила, некоторых лично, некоторых – по телефону.

«Допросила» она!

– Вам могли солгать. Мужская солидарность и всё такое прочее. Тем более при разговоре не глаза в глаза, а по телефону. Я сумею с ними эффективно поговорить.

– Нет! Порог нашего офиса не переступите вообще. Это не обсуждается.

– Кто у него друзья?

Светлана ответила, что было два-три друга, но эмигрировали – в Израиль, Италию, Россию.

– Просто приятели, знакомые, доверенные деловые партнёры? Любой может быть источником информации.

– Нет! Вы будете расспрашивать, и все сразу узнают…

Да черт с ней! Выполняй желания клиентки.

– Что по поводу его родителей? Вы с ними говорили?

– Еще чего! Я им позвоню, спрошу где муж, а они скажут: наконец-то!

Светлана подробно объяснила то, что и так было понятно: отношения с родителями мужа не сложились. Мать Богдана – «змея настоящая», «плетет интриги».

– А отец у него – вообще какой-то крейзи. Все плохое в Богдане – от него.

Что означает слово «крейзи»[15]? – Наверное, от слова «кризис». Человек с проблемами и так далее.

– С ними могу поговорить я. Найду нужные слова.

– Они живут не здесь, далеко. В Суворово. Или как там его переименовали…

– Штефан Водэ.

Валерий взглянул на карту страны.

Тебе карта пошла. От Каушан дотуда всего километров полста. За бензин и командировочные возьмешь и с Георгеску, и с нее.

– Где он обычно обедал? Любимые кафе, рестораны?

Лоза ответила, что муж обедал чаще всего дома, их квартира от офиса близко. Любимых кафе никаких не имел, только, кажется, чаще, чем в другие заведения, ходил в кофейню «Восемнадцать».

– А почему Вы задаёте всякие посторонние вопросы? Как Вы его будете искать?

Валерий объяснил клиентке подробно.

– Прежде всего запустим обычную проверку при пропаже человека: полицейские участки, больницы, морги.

– Зачем это ещё!?

– Например, потому, что на него могли напасть какие-нибудь хулиганы по пути с работы домой.

– Там идти пятьсот метров по главной улице! У нас тут не Чикаго!

Неизвестно, где безопаснее: в Чикаго времен Аль-Капоне, который в фильмах показывают, или в нашем постсоветском городе.