Громов упирается бедрами в стол, скрещивает ноги в лодыжках, а руки ставит на край столешницы, обнимая ее длинными пальцами. Я на мгновение зависаю на крупных венах, испещряющих тыльные стороны его ладоней. Широких ладоней. У Громова красивые руки, если я могу судить со своего места. И все же меня этот мужчина настолько пугает, что я даже боюсь признавать его привлекательность.
– Я согласна выйти за вас.
– Предложение уже утратило свою актуальность. Я давал сутки на раздумья. Ты и твои родители пренебрегли им. Я пообещал, что самоустранюсь после отказа. Свои обещания я привык выполнять, так что… – он разводит руки в стороны. Вот в этот момент я бы ждала его издевательской улыбки, но он остается спокойным и серьезным.
– Но я… Вы хотите, чтобы я вас упрашивала? – догадываюсь, и во мне поднимается возмущение.
– Не надо меня упрашивать, – уголок губ Громова дергается. – Я поставил условие, твой отец его не выполнил.
Я дергаю плечами, пытаясь сбросить раздражение, но оно, наоборот, нарастает. Сверлю взглядом невозмутимое лицо. Как же хочется плюнуть в него! Залепить пощечину, обозвать негодяем и уйти. Но я догадываюсь, чем это закончится. Папа уже пострадал. Кто еще? Мама? От картинок в голове мне становится плохо. Если этот урод покалечит и мою нежную маму, я сойду с ума. Пусть бы лучше меня убил, чем ее тронет.
Ужас сковывает мое горло. Я понимаю, что в любом случае перспектива у меня не радужная. Но Громов по какой-то странной причине действительно кажется меньшим из зол и более адекватным по сравнению с Плюхановым. По крайней мере, он не угрожал моей семье, чтобы жениться на мне.
– Что я могу сделать, чтобы вы изменили свое решение? – спрашиваю тихо дрожащим голосом. Меня коробит от необходимости уговаривать бандита жениться на мне. Но какой у меня теперь выход?
– Что случилось? Почему ты передумала?
– Плюханов избил моего отца. Он лежит в больнице с переломами. А мне сегодня сказал, что вечером придет за мной и женится. А еще обещал… воспитывать меня, – выплевываю эти слова с брезгливостью. – Защитите мою семью, и я стану вашей женой.
– В какой больнице твой отец?
– В третьей. При университете. Травматология.
Когда я замолкаю, Громов молча сверлит меня взглядом. Я свой тоже не отвожу. Пусть видит все, что ему нужно увидеть. Через несколько секунд берет со стола телефон и, набрав кого-то, прикладывает трубку к уху.
– Макс? Отправь людей в третью больницу в травматологию. Плюха поломал Журавлева. Надо поставить охрану. Головой отвечаете за его жизнь. Также несколько человек к дому Журавлевых. Вы сейчас в городской квартире или в загородном доме? – спрашивает он и смотрит на меня. Я не сразу понимаю, что он обратился ко мне, а не к собеседнику, а потом спохватываюсь.
– В квартире.
– На городской адрес Журавлева, – командует Громов в трубку. – К Татьяне, которая сейчас выйдет из моего кабинета, приставить человека с машиной. Пусть катает ее везде по необходимости, остальное время дежурит у ее дома. Выполняй.
Положив трубку, Громов переводит на меня нечитаемый взгляд.
– Это значит, вы согласны? – тихо спрашиваю я, до последнего надеясь, что он решил защитить мою семью просто по доброте душевной.
– Да, – коротко отвечает он, разрушая мою надежду.
Глава 10 – Новые реалии
Татьяна
В коридоре больницы довольно оживленно. Сейчас как раз время посещений, поэтому вокруг снуют люди в наброшенных на плечи тонких медицинских халатах и бахилах. Кто-то с цветами, кто-то с фруктами, кто-то с документами. Лавируя между ними, добираюсь до палаты папы и замираю, не дойдя до двери. Справа и слева от нее стоят два амбала. Настолько огромные, что мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть в мрачные лица.
Один из них переводит на меня тяжелый взгляд и несколько секунд молча сканирует им, а потом кивает.
– Добрый день, Татьяна Владимировна, – басит он. – Проходите.
– Добрый, – тихо отзываюсь и, когда мужчины немного расходятся в стороны, проскальзываю мимо них.
Откуда они знают мое имя?
Захожу в палату. Папа поворачивает голову и пытается улыбнуться разбитыми губами, но выходит только скривиться.
– Папочка, – спешу к нему и припадаю к его груди. Поглаживаю плечо. – Как ты?
Рука папы опускается на мою голову и гладит по волосам.
– Буду жить, – отзывается он с улыбкой в голосе. – А ты как?
– Все хорошо, – отвечаю, садясь. – Мама на генеральной репетиции, вечером заедет.
– Переживает?
– За концерт – нет, за тебя – да.
– Ох, моя бедная девочка, – вздыхает он. – Накануне концерта такие волнения.
– Она справится, – заверяю его. – Видел охрану за дверью?
– Да. Они заходили познакомиться. Это люди Громова. Я так и не понял, почему он их сюда поставил.
– Чтобы тебя охранять.
– Это очевидно. Но что его побудило так поступить? – Я отвожу взгляд от папиного лица и утыкаюсь им в стоящий на прикроватной тумбочке стакан с водой. – Танюш? – зовет он меня, и я снова смотрю на папу.
– Я согласилась стать женой Громова.
– Что? Зачем? Ты же не хотела.
– Папочка, ну какие у меня варианты?
– Но Плюханов уже отыгрался на мне. Неужели ты думаешь, что он зайдет дальше?
– Папа, ты самый здравомыслящий человек в нашей семье. Конечно, зайдет. Он уже угрожал мне. Я встретила его тут, в больнице. Он заявил, что пока ты лежишь здесь, мы с ним поженимся. Тогда я пошла к Громову и сказала, что согласна.
– А он что? – хмурится папа.
– Приставил к тебе охрану, велел готовиться к свадьбе, которая состоится через три дня.
– Так скоро?
– Да. Говорит, ждать нельзя.
– Ох, – вздыхает папа, но не успевает больше ничего сказать, как дверь в палату открывается, и в нее заглядывает охранник.
– Владимир Савельевич, тут врач.
– Впустите, – папа устало машет рукой и недовольно поджимает губы. – Ну врача-то зачем останавливать?
