– Барин хлещет эксклюзив, – хмыкаю я, пожимая протянутую руку.
– Что ж, пришло, видимо, и мое время приобщиться к прекрасному, – ухмыляется мой советник.
– Идем в кабинет, – встаю, захватив с собой чашку кофе. – Марина, принесите ко мне.
– Сделаю, Алексей Валерьевич, – доносится со стороны кухни.
Сунув в зубы политое шоколадом печенье, киваю Марату следовать за мной. Он тоже прихватывает пару и топает в мой кабинет.
– Макс коротко обрисовал картинку, – говорит он, как только за нами закрывается дверь.
– И что думаешь? – спрашиваю, устраиваясь в своем кресле.
– Говно идея, – коротко отзывается Марат, садясь напротив. А уже через минуту с елейной улыбкой благодарит мою экономку, которая ставит перед ним чашку с кофе. – Дурная затея – пить кофе вечером. Буду полночи как зайчик Энерджайзер.
– Так не пей.
– Ну да. Где еще я насербаюсь этой элитной бормотухи? – смеется он.
– Да ладно тебе. Я же привез тебе три пачки.
– Одно дело расходовать свои запасы, и совсем другое – на дурняк, – хмыкает он и делает глоток кофе. Выдыхает удовлетворенное “ах” и наконец смотрит на меня серьезно. – Леха, не надо нам раньше времени сцепляться с Плюхой. Ты не успеешь даже вступить в игру с ТЦ, как он уже развернет пушки в нашу сторону. Вот нахера тебе это надо?
– Да мне не надо. Мужик этот так искренне переживает о дочери. Цепануло что-то. Почему-то представил на ее месте свою собственную.
– Но у тебя нет дочери. И может никогда не быть, если ты не переживешь эту войну. Будь благоразумен, друг мой, – выдает он с апломбом и снова отпивает кофе. – Ох, и вкусный, зараза. Ты же знаешь, что никакая баба не стоит того, чтобы оказаться в могиле.
– Все войны начинались из-за женщин, – напоминаю другу.
– И? Ты считаешь многочисленные жертвы стоят того, чтобы окунуть свой ствол в одну конкретную?
– А вдруг там золотая…
– Алексей Валерьевич, ваша мать звонит, – войдя в кабинет, перебивает меня Марина и протягивает телефон, который я забыл в столовой.
– Спасибо, – киваю и отвечаю на звонок. – Привет, мам.
– Лешенька, – всхлипывает она.
– Опять? – цежу сквозь зубы.
– Да. Он так долго держался, и вот снова. Встретил Ваську Романовского и… в общем… помоги, пожалуйста. Я не успела выбежать.
– Не понял? Ты в квартире, что ли? – вскакиваю на ноги и хмурюсь.
– Да. Все так быстро произошло, я просто не успела…
– Заперлась?
– Да. В ванной. Но он долбится в дверь. Почти уже вынес ее. Сынок…
– Сейчас буду. – Сбросив звонок, выскакиваю на балкон. – Макс! Машину! Быстро! И пару человек со мной!
– Опять отец бушует? – спрашивает Марат, торопясь следом, когда я быстро покидаю дом.
– Ага. Иногда я очень жалею, что его только контузило. Лучше бы убило к херам.
– Помощь нужна?
– Нет, справлюсь.
– Гром, ну ты подумай над моими словами. Не нужна нам эта война.
– Подумаю, – бросаю коротко и запрыгиваю в машину.
К дому родителей я приезжаю почти через сорок минут. Выскакиваю из машины практически на ходу, когда вижу, что из окон квартиры родителей валит дым, и вырываются языки пламени. Возле дома стоит орава зевак, а пожарные уже тянут лестницу к окну.
– Блядь! – выкрикиваю и ломлюсь через толпу к дому.
– Туда нельзя! – тормозит меня у подъезда пожарный.
– Там моя мать!
– Ждите! Нельзя, я сказал!
Как только он отворачивается, я заскакиваю в подъезд и быстро поднимаюсь по ступенькам на третий этаж. Слышу, как перекрикиваются пожарные. Какой-то грохот и возня. Сбросив пиджак, сворачиваю его и утыкаюсь в него носом, пытаясь дышать. Глаза режет от черного дыма, но я все равно ломлюсь, практически на ощупь.
В какой-то момент кто-то хватает меня за воротник рубашки и отбрасывает назад. Я снова бросаюсь вперед, но этот мужик перехватывает меня за талию и тащит прочь. Я сопротивляюсь, и во мне столько дури, что хрен бы он сдвинул меня с места, если бы я использовал обе руки и полную силу. Но ему удается вытолкать меня на лестницу.
– Сдурел?! – ревет пожарный сквозь маску. – На улицу!
– Там моя мать! – отняв на секунду пиджак от лица, выкрикиваю и снова прижимаю ткань.
– Она уже на улице! В скорой ищи!
Сбегаю по ступенькам и мечусь в поисках скорой.
– Алексей Валерьевич, вашу мать увезли на носилках к той машине! – выкрикивает один из бойцов, приехавших со мной. – Макс уже разговаривает с врачами. Он пытался вам дозвониться, – докладывает он, когда мы торопимся к машине с включенными мигалками.
Убрав ткань от лица, достаю из внутреннего кармана свой телефон и, бросив пиджак на дорогу, сжимаю аппарат в ладони.
– Вот ее сын, – говорит Макс, когда я подбегаю к машине.
Врач поворачивается лицом ко мне.
– Я сын, – озвучиваю очевидное. – Что с ней?
– Ничего страшного. Надышалась дыма, в остальном все в порядке. Напугана очень, но с ней сейчас разговаривает психолог.
