Диссонанс

Глава 9

Малых Советов сорок восемь. Каждый из них несет ответственность за конкретную временную зону по одну из сторон экватора. Они управляют параллельными мирами. Сами Малые Советы и Путешественники, находящиеся в их зоне ответственности, подотчетны Главному Совету.

Зал заседаний Малого Совета – это звучало более чем внушительно. Однако само помещение было небольшим и незапоминающимся. Заурядный серый ковер, белые стены – и никаких стульев, кроме тех, которые стояли у стола в передней части комнаты. Трое Членов Совета уже сидели на своих местах, внимательно наблюдая за каждым моим движением. Адди стояла чуть в стороне, держа руки со сцепленными пальцами перед собой на уровне живота.

Члены Совета, находившиеся в зале заседаний, занимали свои посты уже очень давно – во всяком случае, сколько я себя помнила. Вероятно, они застали еще времена, когда Монти работал в полную силу. Перед исчезновением моей бабушки он достиг больших карьерных высот, возглавляя команду чистильщиков, которую отправляли в самые дальние и опасные параллельные миры. Но дед не подал виду, что узнал кого-либо из них.

Мама подвела его к стене, что-то говоря ему так тихо, что я не смогла разобрать ни слова. Адди присоединилась к ним, встав рядом с дедом. Вид у нее был усталый, но решительный. Похоже, ей здорово досталось.

– Подойдите ближе, Дэланси, – сказала женщина, сидящая в центре. – Я член Совета Крэйн.

Я и без того знала, кто она такая. Знала всех сидящих за столом, хотя никогда с ними не встречалась. Совет состоял из трех членов, каждый из которых представлял одно из направлений деятельности – этическое, научное и прикладное. Этики разрабатывали правила и инструкции. Научники занимались изучением свойств Мультивселенной, то есть Главного и параллельных миров. Задачей прикладников было практическое применение действующих законов и правил при разделении и зачистке отраженных реальностей. Наличие в Совете представителя каждой из этих специальностей должно было обеспечить сбалансированность решений – все они принимались только единогласно. В том, что касается меня, Члены Совета наверняка уже пришли к единому мнению.

Голос у Крэйн был глуховатый и чуть надтреснутый. Седые, коротко остриженные волосы придавали ей суровый вид, несмотря на то что взгляд ее глаз из-за стекол очков без оправы не был слишком жестким или строгим. В целом у нее был вид не слишком доброжелательной, но справедливой женщины. Поскольку именно она представляла этическое направление, огласить мой приговор предстояло ей.

Я сделала несколько шагов вперед, чтобы оказаться в центре помещения, и постаралась придать себе сокрушенный и кающийся вид.

С левой стороны от Крэйн сидела Болтон, представительница научного направления. Ее темные волосы, в которых густо серебрилась седина, были примерно такой же длины, как у меня, но заплетены во множество мелких косичек и схвачены сзади в «хвост». Темно-карие глаза, казалось, пронзали меня насквозь. Поджав от нервного напряжения пальцы ног, я пыталась угадать свое будущее по трем обращенным ко мне лицам.

Выражение узкого лица мужчины с длинным прямым носом, сидящего справа, расшифровать было нетрудно, но от этого, увы, легче мне не стало. Стального оттенка волосы с проседью были зачесаны назад, открывая высокий лоб. Вероятно, многие сочли бы его внешность аристократической. При виде Монти уголки его губ на секунду оттянулись назад, придав лицу высокомерное выражение. Это был Член Совета Латтимер, представлявший прикладников.

До сегодняшнего дня эти люди были для меня, как и для многих других Путешественников, лишь именами – точнее, фамилиями. Именно они были напечатаны на конвертах официальных писем, которые я ежегодно получала в июне. В них меня поздравляли с очередным успешно оконченным годом и приглашали продолжить обучение. Именно они упоминались в разговорах за обедом, когда мы с родителями обсуждали какие-то важные изменения в правилах и инструкциях, и в классе. Однако для меня Члены Совета не являлись реальными людьми.

Теперь, когда я видела их прямо перед собой, в них, с моей точки зрения, было еще меньше человеческого, чем прежде.

Я посмотрела на Монти в надежде на то, что он меня как-то подбодрит. Но он внимательно изучал пуговицы на своем пиджаке, поглядывая на дверь, словно прикидывал возможности бегства.

– Давайте начнем, – произнесла Член Совета Крэйн.

Я напрягла ноги, боясь, что у меня вот-вот подогнутся колени.

– Итак, вчера мы получили доклад, согласно которому во время Путешествия, совершаемого в присутствии сопровождающего, вы разрушили параллельный мир, звучащий на очень специфической частоте…

Крэйн принялась зачитывать с листа, который она держала перед собой, параметры частоты, состоявшие из двух десятков цифр.

– Это был несчастный случай, – вставила я детским, постыдно высоким голосом.

– Любой несчастный случай есть результат выбора, – жестко произнесла Болтон.

Прежде чем я успела что-либо сказать, Латтимер предостерегающим жестом поднял руку:

– Мы здесь не для того, чтобы выслушивать ваше мнение или оправдания. Мы обсуждаем только конкретный результат случившегося – и свидетельства очевидцев.

Член Совета Крэйн, отложив в сторону лист бумаги, продолжила свое выступление:

– Мы побеседовали с вашим инструктором. Параметры вашего задания не предполагали прямого контакта с объектами параллельного мира, в том числе с ниткой воздушного шара. Наши следователи выяснили, что результатом этого контакта стало прекращение звуковых колебаний определенной частоты. Согласно показаниям свидетеля, ответственность за это ложится на вас, и только на вас.

– Свидетеля? – Я резко обернулась и посмотрела на Адди, которая сразу отвела глаза в сторону. – Значит, ты сдала меня?

– Мы затребовали показания вашей сестры, поскольку, кроме вас, она была единственным Путешественником, находившимся на месте происшествия, – пояснила Болтон. – Данные, собранные нашими следователями, подтверждают, что показания вашей сестры точны и заслуживают доверия.

Адди, опустив голову, принялась грызть ноготь большого пальца. Я сделала шаг в ее сторону, и охранники, стоявшие у двери, насторожились, положив руки на дубинки и давая понять, что бездействовать не намерены.

Я сжала кулаки с такой силой, что ногти впились мне в ладони. Перед глазами у меня сгустилась красная пелена. Значит, Адди оказалось мало быть идеальной ученицей, мало всеобщего восхищения – ей потребовалось и подставить меня.

Теперь уже Член Совета Болтон взяла со стола еще один лист бумаги и принялась зачитывать написанный на нем текст:

– Ваш контакт с ребенком из параллельного мира не был вызван необходимостью и усугубил существующие в отраженном мире дефекты. Не приняв во внимание указания вашего сопровождающего, вы своими действиями подвергли ее жизнь опасности. Разделение было выполнено вами с ошибками, в результате чего в районе перехода возникла зона повреждения.

– Любое из этих нарушений является весьма серьезным, – добавил Латтимер. – Совершение же их в таком количестве во время одного Путешествия свидетельствует о том, что вам свойственна опасная небрежность, которая не сулит вам ничего хорошего в будущем.

Внезапно на его лице промелькнула тень улыбки. Он перевел взгляд на Монти, после чего снова уставился на меня.

– Вы отстраняетесь от занятий, проводимых в соответствии с курсом обучения Путешественника, до конца года. По этой причине вам нет нужды посещать уроки вместе со своими одноклассниками. На это время вам запрещаются Путешествия в одиночку или в сопровождении кого-либо другого, кроме имеющих лицензию членов вашей семьи. По окончании периода отстранения от учебы вам будет предоставлена возможность сдать экзамен и получить лицензию вместе с товарищами. Сдав его успешно, вы продолжите учебу на прежних условиях. Если же провалитесь, вам придется пройти пятый год обучения еще раз, в то время как ваши товарищи перейдут в следующий класс.

Мне показалось, что пол под моими ногами закачался.

– Вы отстраняете меня до конца года? Но как же я сдам экзамен, если не буду ходить на занятия?

– Ответственность за усвоение учебного материала целиком ложится на членов вашей семьи. Им придется предоставлять нам еженедельные отчеты о ваших успехах, чтобы мы могли убедиться в том, что вы получаете необходимые знания и навыки. Разумеется, это не освобождает ваших родителей от выполнения их работы и прочих обязанностей.

Мои родители порой не могли выкроить время, чтобы помочь мне выполнить домашнее задание. Где уж им целиком взять на себя мое обучение в течение почти целого года! Кроме того, все знали, что экзамен после пятого года занятий – особенно сложный. Последние три месяца подготовки представляли собой форсированное повторение всего пройденного. Было очевидно, что без помощи преподавателя мистера Шоу мне не справиться с данной задачей.

К июню мои одноклассники получат лицензии. Элиот, как и стальные, отправится на практику. Все будут знать, что я отстала.

Практические Путешествия были моей единственной сильной стороной, а мне запретили осуществлять их самостоятельно. Я почувствовала, что у меня внутри словно что-то оборвалось.

Член Совета Крэйн тихонько закашляла, намекая, что ждет ответа. Я же потрясенно смотрела на нее, не в силах произнести ни слова. Выражение лица Крэйн немного смягчилось.

– Вы согласны подчиниться принятому решению? Альтернативой ему является пожизненное лишение вас права на Путешествия.

Члены нашего сообщества не шутили, утверждая, что Совет сделал все возможное, чтобы мое наказание было не слишком суровым. Я отдала бы все на свете за право остаться Путешественником, и члены Совета об этом знали. Я взглянула на родителей – оглашенное решение их не удивило и, может, даже вызвало у них облегчение. Стоящая рядом с ними Адди замерла, прижав ладони к бедрам.

– Я возражаю! – громко произнес Монти.

Мама взяла его за руку, но он резким движением освободился и, обойдя меня, приблизился к столу. Крэйн и Болтон понимающе переглянулись. По шее Латтимера над воротничком рубашки начала расползаться краснота.

– Отклонено, – спокойно произнесла Крэйн. – Мы не в зале суда, Монтроуз. Надеюсь, вы об этом помните.

– В одном пальце этой девочки больше таланта, чем в любом из вас. Я сам ее обучил, – пропыхтел Монти.

– Неужели? – Латтимер оглядел меня с холодным любопытством, будто лягушку, приготовленную для препарирования на уроке биологии. – Не знаю, как насчет таланта, но, похоже, она оказалась не слишком внимательной ученицей.

– Мы рассмотрели ее вопрос, постарались учесть возраст и действительно большие способности, а также вклад вашей семьи в общее дело и вашу… – Крэйн запнулась, подыскивая подходящие слова, – принесенную вами жертву. Надеемся, что ваша внучка не станет тратить время даром, а использует его для того, чтобы еще больше развить свои таланты. Но решение нами принято, и оно окончательное. Теперь она должна принять свое. Ну, так что вы скажете, Дэланси?

Порой, когда обитатель Главного Мира принимает важное решение, можно почувствовать и даже услышать на довольно большом расстоянии, как в результате где-то неподалеку образуется портал. Раздается странный, необычный звук, словно где-то неподалеку воздух сначала уплотняется, а затем становится разреженным, давая возможность сформироваться какой-то новой параллельной реальности. Но этот переход недолговечен. Поэтому, сделав тот или иной выбор, мы зачастую лишь пытаемся представить, какие варианты отраженной реальности могли возникнуть в результате.

Ответив на вопрос, заданный мне Советом, утвердительно, я на всякий случай прислушалась. Вокруг царила тишина.

Глава 10

– Что ж, все могло быть и хуже, – сказал отец, когда мы вышли из зала заседаний Совета, стараясь выглядеть как ни в чем не бывало.

Он обнял меня одной рукой за плечи, но я высвободилась и огрызнулась:

– Они, по сути, вытурили меня. Я не сдам экзамен. Что может быть еще хуже?

Монти ободряюще похлопал меня по руке.

– Тебя могли отправить в темницу, – раздраженно заметила мама. Адди, стоящая рядом с ней, опустила плечи. – Тебя бы следовало…

Дверь у нас за спиной снова распахнулась. В дверном проеме, опираясь на трость с набалдашником из слоновой кости, стояла Член Совета Крэйн.

– Уинфилд, Фостер, – произнесла она, – нам необходимо обсудить еще один вопрос.

Родители переглянулись.

– Подождите здесь, – сказала мама, обращаясь к нам с Адди и к Монти. – Ведите себя прилично. К тебе это тоже относится, пап.

– Глупость какая, – пробормотал Монти, теребя в руках шляпу, когда мои родители скрылись за дверью. – Поразительная глупость.

– Как ты думаешь, о чем они там говорят? – спросила Адди, глядя на меня и не обращая на Монти внимания.

– Возможно, о том, какая ты сука, – ответила я. – Тебе удалось избежать наказания, так? Что ж, радуйся. Вот почему тебе так не терпелось сдать меня. Решила заключить сделку?

– Никакой сделки не было, – возразила Адди, и щеки ее порозовели. – Они спросили меня, что произошло. Я рассказала правду.

– Твою правду.

«Правда текуча, как вода, у нее множество граней, как у бриллиантов, и она так же изменчива и ненадежна, как человеческая память», – любил говорить Монти. В самом деле, люди часто видят то, что хотят увидеть в данный конкретный момент времени, или то, во что верят. При этом, пояснял Монти, они вовсе не лгут, а просто не говорят всей правды в ее сложном многообразии. Видимо, Адди очень хотелось увидеть во мне злодейку.

– Из-за тебя меня отстранили от занятий, – процедила я.

– Тебе следовало бы сказать мне спасибо, маленькая сопливая дрянь, – прошипела сестра. – Латтимер был убежден, что ты проделала все это нарочно. Несанкционированное разделение может рассматриваться как измена, Дэл. Предательство. Так же, как и ложь на заседании Совета. Я сказала правду – что ты идиотка. Именно поэтому Члены Совета отнеслись к тебе снисходительно и не наказали со всей строгостью.

– Измена? – воскликнула я, чувствуя, как у меня кровь леденеет в жилах.

– Именно, – буркнула сестра.

В коридор вышел Латтимер.

– Не ожидал увидеть тебя здесь, Монтроуз, – сказал он. – Господи, я сразу вспомнил добрые старые времена. Всем нам очень не хватает Роуз.

Монти вздрогнул и наклонился ко мне, словно собирался что-то шепнуть мне на ухо. Однако голос его в пустом коридоре прозвучал громко и отчетливо:

– Роуз он никогда не нравился.

На виске Латтимера вздулась и запульсировала вена. Окинув взглядом потертый кардиган Монти, его всклокоченные волосы, дрожащие руки и опущенные плечи, он высокомерно улыбнулся:

– К ее мнению не особенно прислушивались, не так ли? В противном случае она, возможно, все еще была бы с нами.

К моему удивлению, Монти не стал спорить с ним и говорить, что бабушка скоро вернется. Он еще больше сгорбился и тихо промолвил:

– Мне жаль добрые старые времена.

– Он у вас часто такой? – обратился Латтимер к Адди.

– День на день не приходится, – осторожно ответила она. – Дедушка просто устал.

– Разумеется. Знаете, он был очень талантлив в свое время. А теперь на него просто жаль смотреть – вот что с ним сделали эти его бесконечные поиски.

– Это со мной сделал ты, – негромко прорычал Монти.

Возникла неловкая пауза, которую прервала Адди:

– Простите, господин Член Совета. Он просто не в себе. С ним такое случается.

– Понимаю, – промолвил Латтимер сочувственным тоном. Затем он похлопал Монти по плечу, а когда тот отшатнулся, сделал вид, будто не заметил этого. – Я только хотел узнать, как у тебя дела, старый приятель. А теперь мне пора возвращаться к коллегам. Долг зовет, знаете ли.

Он потянулся к дверной ручке. Я перестала сжимать челюсти и немного расслабилась. Внезапно Латтимер остановился на пороге зала заседаний Совета и снова обернулся.

– Мы высоко оценили прямоту, которую ты сегодня продемонстрировала, Аддисон, – сказал он. – Если не ошибаюсь, твоя практика закончится всего через год?

– Да, сэр, – кивнула Адди.

– Отлично. Что ж, если ты и дальше будешь производить на нас такое же благоприятное впечатление, как сегодня, тебя ждет блестящая карьера.

– Благодарю вас, сэр, – пробормотала моя сестра.

– Пара слов о тебе, Дэланси, – продолжил Латтимер, глядя на Монти. – Тебе нужно более тщательно выбирать образцы для подражания, если хочешь в дальнейшем сделать хоть какую-нибудь карьеру.

Он шагнул через порог зала, с легким щелчком закрыв за собой дверь.

– Да-а-а, чувствую, на Совете он выступал в мою поддержку, – съязвила я.

– Просто у него большой зуб против меня, – заметил Монти, став таким же, как обычно. – А теперь и ты, похоже, попала под раздачу.

– Какой еще зуб? – удивилась Адди.

– Это старая история, – ответил Монти.

Я поверила этому объяснению не больше, чем маске беспомощного старика, в которой Монти пребывал только что в присутствии Латтимера. Любопытство буквально распирало меня.

Дед тем временем напялил на голову свою поношенную шляпу.

– Пойдемте, – произнес он. – Чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше.

– Мама просила подождать ее, – запротестовала Адди.

– Что ж, если хочешь, оставайся, – сказал Монти и повернулся ко мне: – Ну что, Дэл, пойдем? Для нас тут больше нет ничего интересного.

Не было ни одного случая, чтобы я, следуя совету Монти, пожалела об этом. И я пошла за ним.

Глава 11

При посещении отраженного мира взаимодействие с его обитателями, как правило, должно ограничиваться анализом излучаемой ими звуковой частоты. Нельзя взаимодействовать с жителями параллельных миров без необходимости или с целью получения каких-либо личных выгод.

– Пора обедать, – сказала мама, когда мы вернулись домой. – Дэл, накрой на стол.

– Я не голодна, – заявила я, бросая пальто на диван.

– А я говорю, пора обедать.

У моей мамы был пунктик – она считала, что члены семьи должны принимать пищу только вместе, сидя за одним столом. Даже когда мы с Адди были совсем маленькими, а отец находился в командировке, выполняя задание Совета в каком-нибудь из параллельных миров, он всегда старался вернуться к вечеру, чтобы отобедать вместе с остальными. Иногда мы ели в четыре часа пополудни, иногда в девять вечера, но всегда впятером, расположившись вокруг большого соснового стола. Такова была семейная традиция.

На сей раз все ели мало и неохотно – за исключением Монти. Наконец я спросила:

– Ну, и кто из вас будет моим опекуном?

Мне хотелось, чтобы эту функцию взял на себя отец. Поскольку он был одним из ведущих специалистов, его отправляли во главе групп зачистки в самые диссонансные миры для их коррекции. Многие шутили, что больше всего ему нравится решать практически нерешаемые задачи.

Теперь эта шутка перестала казаться мне смешной.

И все же я предпочла бы продолжать обучение в домашних условиях под его контролем, нежели чем под контролем мамы. Она занималась изучением порталов, ведущих из Главного Мира в параллельные, и по их состоянию определяла, какие из ответвлений нуждались в коррекции. Было понятно, что, если ответственным за получение мной образования вне школы Путешественников станет мама, я проведу следующие полгода в ее офисе, утопая в цифрах и графиках.

Она поправила лежавший перед ней серебряный столовый прибор и отхлебнула из бокала воды. Хорошо зная ее, я поняла, что она обдумывает что-то и пытается выиграть время.

– Мы с твоим отцом сейчас работаем над проектом, который занимает много времени и требует сил, – наконец сказала она.

Адди выпрямилась на стуле – в этот момент она напомнила мне охотничью собаку, которая учуяла зайца.

– Именно по этой причине Совет захотел поговорить с вами? – спросила она.

Отец кивнул:

– Сейчас Большой Совет рассылает в параллельные миры группы, базирующиеся по всей стране, и нас попросили выступить в роли координаторов.

– Большой Совет? – переспросила Адди. – Но это же здорово. А что за проект?

– Секретный, – объяснила мама. – Мы надеемся, что это краткосрочное задание, но в данный момент для нас это дело номер один.

Сказанное означало, что для родителей я главным приоритетом не являюсь.

– Однако это вовсе не значит, что наше участие в проекте должно быть в ущерб твоему обучению, – заметил отец, увидев выражение моего лица. – Пока мы заняты, с тобой может поработать Адди.

Я с громким стуком поставила на стол стакан с водой.

– Вы что, издеваетесь?! Она так же виновата в случившемся, как и я!

– Ничего подобного! – крикнула сестра. – Ты должна была слушаться меня, а ты наплевала на мои советы и указания.

– Если бы я тебя послушалась, мы бы никогда оттуда не выбрались. Ты мне только мешала. А я, между прочим, спасла и твою задницу.

– Не меня отстранили от занятий! Я не хочу с ней заниматься! А как же моя практика? Мне надо свои дела делать, я не водить ее всюду за ручку!

– Девочки! – воскликнула мама и усталым жестом потерла переносицу. – Довольно. Мы понимаем, что это не идеальный вариант, но он не обсуждается.

– Совет решил, что моим обучением должны заниматься вы, мои родители, – произнесла я, чувствуя, что в моем голосе прозвучали нотки отчаяния. – Вы, а не Адди.

– Вообще-то они говорили о членах семьи. А Адди входит в их число.

– К сожалению, – огрызнулась я.

– Взаимному, – состроив гримасу, парировала сестра.

– Совет считает, что на данный момент это лучшее из возможных решений. Собственно, это Член Совета Латтимер предложил, чтобы вы позанимались вместе. Это продолжится всего несколько недель, – сказал отец.

Монти высунул язык и издал не слишком приличный звук, которым он обычно выражал презрение. Мама закатила глаза.

– Папа, пойми, все к лучшему. То, что Член Совета считает, что на Адди можно возложить подобную ответственность, свидетельствует о том, что он о ней весьма высокого мнения. По сути, это честь.