Кого не жалко. Потеря

– А тебе – за ним? – предположил Трур.

– Вот ещё, – фыркнула она непоследовательно. – Где бы он был без меня?

– Какие имена ты выбрала? – мягко спросил Тибр.

– Он сегодня будет Санча, – не задумавшись, выдала она.

– Мне не нравится, – быстро влез Трур.

– А ты? – мягко спросил Тибр, не обращая на старого друга внимания.

Она замолкла, погрузившись в мысли.

– Какое тебе нравится? – спросила она у Илана.

Доверие с её стороны взбодрило истинного воина.

– Истиэль, – Илан тепло улыбнулся.

– Тебе?

Тибр почувствовал требовательный взгляд на себе.

– Истиэль – красиво, – прежде всего отметил он, – но моё любимое женское имя – Беллис.

Девочка опустила глаза в стол и даже приложила тонкий аккуратный пальчик к щеке, обдумывая оба варианта.

– Тогда сегодня зовите меня Стерва.

– Логично, – оценил Трур, будто ко всеобщему удовольствию был достигнут нужный результат, направился к столу, встряхнул салфеткой, прежде чем постелить себе на колени.

На правах хозяина Тибр положил ему на тарелку основное блюдо. Расстроенный Илан расправлял салфетку на коленях, но в итоге устроил на тарелке нож, отказываясь от существенной пищи, вообще-то по правилам положенной воину. Тибр не стал читать нотаций перед Стервой.

– Вы не голодны? – искоса глянув на грустного Илана, спросил Трур. В его руках умело посверкивали вилка и нож.

– Голодны, – тоненьким эхо откликнулась Стерва. В некоторые моменты ей можно было дать кличку Ангел. Ровно до тех пор, пока она не превращалась в ядовитую Мегеру. – Но до сигнала нельзя трогать еду. Будут током бить.

Воины растерянно переглянулись. По обоим, как бы их не звали, вдруг стало понятно, что они находятся на грани момента, когда голод начинает доставлять мучения. Воинам требовалось плотное насыщенное питание, что говорить о них, с удвоенным и учетверённым потенциалом и наверняка форсированным метаболизмом?

– Какой сигнал нужен? – сориентировался Тибр.

– Услышишь – сразу узнаешь, – сообщила Стерва.

Илан в расстройстве комкал салфетку.

Тибр начал понимать. На лице Стервы неторопливо проступила улыбка. Как бы говорящая: я знаю, что довожу вас до белого каления, и мне это чертовски нравится. Просто-таки никогда не надоест. Блестящие глаза встретили взгляд Тибра.

– Остаётся только позавидовать терпению парня, – заметил истинный воин. У него самого с его невозмутимостью едва ли хватило бы хладнокровия на сопровождение столь своенравной попутчицы.

– Не спеши хвалить, – отмахнулась Стерва, – возможно дело просто в отсутствии воображения.

– Чего ты добиваешься?

– Сути, – Стерва стала совсем холодной, даже смешная тесная одежда не разбавляла.

– Какой сути?

– Зачем нас притащили сюда.

– Ешьте. Пойдём на Заседание, вас посвятят в дело.

Стерва зачем-то разглядывала потолок.

– Неразумно, – неожиданно заключила она. – Вдруг от услышанного еда назад попросится?

Абсолютный растворитель растворяет всё, только ядовитой Стервой подавился. По дороге девчонка вспоминала свои канувшие в Лету сапоги, не забывая крутить головой по сторонам. От дома Тибра до Совета можно было легко добраться пешком. Воины подумали, что так оно и будет лучше на первое время. Стерва бодро шагала босыми ножками, каждая в полтора раза меньше обутой в сапог ступни Ферзя, неотрывно следующего за спиной в трёх шагах. Он смотрел в одну точку перед собой, чуть повыше головы Стервы с распущенными влажными волосами. Она была пшенично русая, как Илан. Только воин никогда не носил длинных волос. Он, конечно, постоянно смотрел на неё, обращая внимание на идущего слева от него Ферзя поскольку-постольку, сваливая его попечение на Трура. Ферзь был величествен со своим ростом и статью, чёрные волосы, лежащие покровом на голой загорелой спине едва уступали в длине Стервиным. Привыкший требовать от воинов определённого вида, Тибр всякий раз наткнувшись взглядом на Ферзя представлял отточенные парикмахерские ножницы. Трур, должный следить за Ферзём, то и дело соскальзывал глазами на пружинистую спину девчонки, уверенно шагающей к Совету во главе группы. Хотя вчера ей определённо должно было быть не до маршрута.

– Ты знаешь дорогу? – не выдержал Трур.

– Чутьё, – буркнула она.

Не в настрое Стервы было откладывать дело, Тибр не в большей мере чувствовал себя должным оказать ей деликатное внимание и отвести хотя бы в ателье прет-а-порте. Перед старейшинами Совета Стерва предстала в жёлтенькой пижамке и босая.

Арою, Арисима и Ирманьо ждали на месте с самого утра. Тибр понял это по выражению лица эмоционального Старейшины. Сегодня однако старейшины вели себя по регламенту, как если бы Совет был представлен полностью, а Заседание было очередным и плановым. Тибр также догадался, что старшая тройка присутствовала в одиночестве из-за вчерашнего вопиющего прорыва Ангалинского диверсанта. Старейшины больше не хотели рисковать, тем более что по их данным на балансе плана оставался один лишь Ферзь.

Ирманьо вытянулся в струну, увидев предводительствующую Стерву. Безукоризненно одетая и причёсанная Арисима окинула благодушным взглядом её обтягивающую, модную, но совершенно неуместную в стенах Совета пижаму.

– Абсолютный растворитель… – выдохнул Ирманьо поражённо.

Старейшины сидели за отрезанным чрезвычайными службами сегментом большого кругового каменного стола. Остальное пожрал растворитель. Всё, на что он попал, кроме Стервы, было из Совета изгнано.

Девчонка бегло оценила взглядом троих старейшин и заозиралась в Зале. Видимо, ничего интересного не обнаружив, уселась перед ними на пол, не без изящества сложив обтянутые пижамой ноги. Ферзь наравне с воинами остался стоять.

– Старейшине Ирманьо будет небезынтересно… – заговорил Трур, пользуясь маленьким кворумом Совета, дозволяющим усечённый же регламент, – что кличка нашей гостьи – Ехидна. Однако с подачи уважаемого старейшины сегодня она отзывается на Стерву…

Ирманьо покраснел. Арою глядел на него глазами, просто вопиющими, что так он и знал. Арисима оставалась благодушно сдержанной.

– Доброго вам дня, – Арисима повела руками в гостеприимном жесте.

Стерва смотрела на неё.

– Мы рады, что вы откликнулись на наше приглашение. Ваше существование держалось в секрете, в обратном случае думаю, мы пригласили бы вас насладиться благополучием нашего цивилизованного Мира раньше, чем у нас возникла необходимость в ваших услугах. Не считаю уместным скрывать, что мы пригласили вас для дела. Это в своём роде подвиг, но этот подвиг бесславный, поэтому мы не можем благословить на него истинных воинов.

Дальше слово взял Арою, только тяжело вздохнул сначала.

– Ангалин. Ближайший к нам мир Содружества мыслящей Вселенной. Через сорок семь дней его опалит Блуждающий Карлик… – Арою почувствовал необходимость пояснить: – Блуждающий Карлик – наказание нашей системы. Он ходит по долгой эллипсоиде, раскалённый в пять раз сильнее нашего Солнца. Одиннадцать тысяч лет он был далеко, совершал петлю и в этот раз выбрал маршрут куда ближе к Ангалину, чем обычно. Сгорит по меньшей мере сорок восемь процентов поверхности Ангалина, почти целое полушарие. Такое поражение с вероятностью в восемьдесят процентов приведёт к смерти мира… мы отказались принять беженцев. По этическим соображениям. Мы не можем выбирать из девяти миллиардов населения самых-самых, хотя и заманчиво получить учёных, художников, актёров, певцов… Когда Ангалин потихоньку покинули все, способные совершать скачок… он словно сошёл с ума… Они строят корабль. Очень большой, медленный толкач. Его задача сверзить Блуждающего с траектории, пусть даже на его инерционном пути через несколько дней окажемся мы, с десятью миллиардами населения.

Стерва свистнула.

– Взялись бы вы за демографическую политику, пока не поздно…

– Вы понимаете суть задачи? – грустно посмотрела на неё Арисима.

– Чего же не понимать? – пожала плечами Стерва. – Перебить всех на корабле, чтобы он не спас девять миллиардов человек от мучительной агонии. Они не правы, а вы – правы, потому что вас на миллиард больше. Демократия.

В устах Стервы прозвучал цинизм, которого избегали с тех пор, как стало известно о неминуемом бедствии. Арою всего скривило.

– Воинов отправлять нельзя, – продолжала размышлять Стерва, – выполнение такого задания с их моральными установками приведёт к невосполнимым повреждениям психики и разрушению личности, а значит будет повреждена наследственная матрица, и династия прервётся. Психически сокрушённый воин не годится не только для обычных акций, но и бесполезен с точки зрения самовоспроизводства. Да и в принципе, согласившийся на такое воин как-то подозрителен… Итак, вы вспомнили о нас. Что ж, одобряю ваш выбор, в конце концов именно для этого мы и были созданы.

Первой, как обычно, оправилась Арисима.

– То есть, вы согласны?

– Задача принята, как соответствующая профилю, – кивнула Стерва.

– Мы благодарны, – сердечно сказала Арисима.

– Чем?

– Что? – переспросила старейшина.

– Как? – подумав, переформулировала Стерва.

– О чём ты? – пришёл на помощь Арисиме Трур.

– О плате, разумеется, – Стерва честно хлопала унаследованными от Иладена глазами. – Чем или как вы благодарны? Что мы получим за работу?

– И что же тебе не совестно просить от Совета Мира? – хмуро осведомился Тибр.

Стерва охотно подняла руку, чтобы загибать пальцы. Тибр ни на йоту не сомневался – она не не заметила подтекста, а сделала вид, что не замечает, и старательно поддерживала образ дурновоспитанной девицы.

– Прекращение преследования меня и, так и быть, его шпионами Содружества.

Загнула мизинец.

– Отмена материальной награды за поимку меня и, так и быть, его.

Загнула безымянный.

– Полный архив по эксперименту, в результате которого мы появились.

Средний палец.

– Зачем архив? – вытянулся на своём месте Ирманьо.

– Сначала я с ним ознакомлюсь, – улыбчиво пояснила Стерва. – А потом уничтожу.

Ирманьо скис, будто Арою уже согласился отдать архив.

Оставалось два пальца и Стерва вроде как не хотела, чтобы они остались торчать, как две ёлки на космодроме.

– Послушание чистых, – она дёрнула затылком в сторону воинов, – на заявленные сорок семь дней.

– Переведи, – растерянно попросил Арою, у которого после четвёртого требования предыдущие три вылетели из головы.

– Ну генетически чистые, – Стерва ещё раз мотнула головой в сторону трёх воинов с вытянувшимися лицами.

– Это я как раз понял, – сказал Арою. – Что значит «послушание»?

Стерва вздохнула.

– Ну… это значит, что они не будут беспардонно врываться ко мне в ванную комнату, например…

Илан прерывисто вдохнул.

– Они нам есть не давали, – доверительно подавшись вперёд наябедничала Арою Стерва. – А сами ели… А у нас ведь форсированный метаболизм, голод может обратиться в страдание…

Тибр прошёл несколько шагов вперёд, чтобы посмотреть Стерве в глаза.

Стерва в глаза исправно посмотрела, честнейшими морозными васильками Иладена, и тут же зашептала старейшинам театральным шёпотом:

– По-моему, он мне угрожает… смотрит как-то нехорошо… А посмотрите какую они дали мне одежду… Вы же не подумали, что мы сами догадались явиться перед Советом в таком нелепом виде? Нас вырастили под жестокую работу, у нас у обоих трудное детство… – голос Стервы стал сдавленным и слёзным, – мы уже несколько лет не снимали траура…

Бессовестная девчонка накрыла мягкие губы тонкими, не по ремеслу, пальцами. Старейшины были бледными. Тибр переглянулся с Труром, убеждаясь, что хотя бы старый друг распознал игру. Илан потерялся в словах и актёрских интонациях, смотрел с бессильным сочувствием, как будто не присутствовал при завтраке.

– И… – превозмогшая траур Стерва с улыбочкой накрыла кулак большим пальцем, – финансовая независимость. Неловко висеть на предках. Мы ведь не безработные.

Просить плату за выполнение долга, с Совета Мира… тем не менее, выслушав требования Стервы Тибр уже не находил их неуместными. И чрезмерными они не были. Просто Тибру в жизни не приходилось сидеть на электрическом стуле и смотреть на зависший у глаза кружок, узнавая в нём шприц.

Арою растеряно пожевал губами.

– Нам потребуется время, чтобы это обдумать…

– Можно мне с вами переговорить… – Стерва сосредоточилась на Арисиме, как-то бочком странно поднялась и также боком пошла к столу, прямой наводкой на старейшин.

Тибр бдительно двинулся к ней. Верил ли он всерьёз, что Стерва обманным путём может подобраться к Арисиме и что-то ей сделать, хоть захватить в заложники? Да! Он вообще не знал, чего ожидать от Стервы!

Стерва, подтверждая опасения, сторонилась. Вот она наклонилась к уху безупречно причёсанной Арисимы. Её собственные распущенные и ещё влажные волосы задержались на спине и не завесили старейшину экраном, в обратном случае Тибр вынужден был бы отстранить её. Стерва отвернулась и неразличимо зашептала. Арисима осознала сообщение неведомым способом, ибо сам Тибр с острым слухом воина не разобрал ни слова.

Арисима решительно выпрямилась.

– Нам надо выйти на пару минут, – бескомпромиссно и необсуждаемо сообщила она, без тени сомнений беря Стерву под локоть.

– Старейшина Арисима, – выдохнул Арою, – разумно ли…

– Всего пара минут, – убедительно сказала Арисима.

– Мы пойдём с вами, – холодно предупредил Тибр, прокручивая в голове, что могла сказать благоразумной старейшине Стерва, что она в миг выбросила из головы, что имеет дело с тренированным и генетически выпестованным убийцей.

– Нет! – резко запретила Арисима.

– Одних мы вас не отпустим! – попробовал Трур убедить её по-другому.

Арисима уже пятилась, отгораживая собой девчонку. Пожалуй, так заложника не взять даже профессионалу… Значит, Арисима действует сама… Что же ей сказала эта… Стерва!

Воины не послушались старейшину и у них нашёлся неожиданный союзник – Ферзь вскинул подбородок, следя за Стервой поверх головы Арисимы. Женщины направлялись к заднему выходу, Ферзь не собирался упускать подругу из вида. Илан и Трур пристроились за ним, выдавая свои действия за сопровождение другого объекта.

– Арисима! – потеряно тянул руки Арою.

Не успели. В мягком свете внутренних коридоров дверь в личный кабинет Арисимы закрылась. За истинными воинами подались и Арою и Ирманьо, но тут от них толку не было. Ферзь пристально смотрел в дверь. Тибр растерянно осознавал, что сколько ни знаком с Арисимой не бывал в этой комнате, а Стерва была допущена сразу.

Ферзь отступил на два шага. Трур распознал манёвр раньше. Неуверенно положил руку парню на бицепс, не зная – удерживать или присоединиться? Ферзю не довелось снести дверь. Она распахнулась сама. Стерва и Арисима вышли, причём в Арисиме не осталось напряжения.

– Я же говорила – только пара минут.

Ферзь приблизился к подруге и склонил голову набок, принюхиваясь, будто Арисима была той ещё мошенницей и без зазрения совести могла подменить подлинник Стервы на нежную и ласковую копию. Стерва дала себя обнюхать и, кивнув по-свойски Арисиме, бодро зашагала босиком на лестницу.

– Что вы там делали? – нахмурился Арою.

– Не ваше дело! – снова взвилась Арисима, но, опомнившись, добавила: – …Старейшина.

Арою оторопел от такого церемониала. Воинам ничего не оставалось, кроме как недоуменно пожать плечами и поспешить за приемниками своего генетического наследия.

– Ты что-нибудь понимаешь? – шепнул Трур.

Тибру пришлось покачать головой и ускориться, догоняя скачущую вприпрыжку по спускающимся ступеням Стерву.

– Тибр! – чирикнула она, выталкиваясь на залитую утренним солнцем, не успевшую обсохнуть после мытья улицу. – А сколько они будут обдумывать мои требования?

– Мы осведомимся о результатах обсуждения завтра утром, – сообщил Тибр.

– Пфуф, – выдохнула мягкими губами Стерва и тут же прикусила нижнюю. Девчонка уставила руки себе в поясницу и прищурено огляделась. – Выходит, сегодня на сухом пайке… Пойдём, Санча…

Стерва уверенно двинулась в направлении дома.

– Совсем необязательно… – заговорил Тибр, раздумывая не пожалеет ли об этом. – Мы признаём себя вашими отцами. Если вы голодны – мы вас накормим, если вам нужна другая одежда – только скажите… и мы настроены показать вам мир, пока у нас есть время…

– До геноцида, – хладнокровно закончила фразу она.

– Мы можем показать вам что-то хорошее, – сказал Тибр, сверля взглядом спину наречённой и биологической дочери.

– И ты нам тоже, – хмыкнул Трур, – пока Совет не запретил нам вторгаться к тебе в ванну…

Илан возмущённо одёрнул его за полу лёгкой куртки.

– Пойдём, – Тибр догнал и поймал её за тонкую руку, – здесь недалеко парк для прогулок… пойдём…

Тибр потянул её, не сомневаясь, что немой и не строптивый Ферзь последует за ней, как Трур и Илан последуют за ним. По сравнению с прежним скачущим пружинистым шагом она шла неохотно.

– Тебе удобно в этом? Прости, босиком, конечно, не может быть удобно… Хочешь, я понесу тебя?

– Чтобы кататься, – буркнула она, – у меня есть Санча…

И равнодушно и без интереса пошлёпала дальше, до самого парка, любимого места многих граждан. Живительной артерией тихой природы в границах белого искусственного камня парк нанизывал на себя город, как жилки пластинку листа. По задумке старейшины-архитектора, весь мир представлял собой белые города-листья с зелёной растительностью в парках, в которые можно было попасть довольно быстро из любой части города. С высоты Мир являлся украшенным орнаментом, словно одетым в элегантную ткань. Садовники держали растительность в безукоризненном порядке, ни сломанных веток, ни вспученных заразой листьев. Стерву и Ферзя природа оставила безучастными. Скверный знак – показатель низкого эстетического развития.

По знаку Тибра Илан метнулся к яркому лотку и вернулся с необхватным розовым облаком. Стерва была хмура, но смотрела вопросительно.

– Попробуй, – мягко предложил Тибр.

– Попробовать что? – озадачилась девчонка.

– Как ты определяешь съедобность? – позволил себе улыбку Тибр.

Стерва ответствовала звонким ученическим голосом:

– Если бросили в миске – значит, еда. Как бы хреново не выглядело.

Трур оглядел розовое облако из-за её плеча:

– Неее, в миску не полезет…

– Попробуй, – ещё ласковей предложил Илан.

Стерва неловко потянула свободную руку и тут же отдёрнула. Глянула на Трура:

– Покажи.

Наблюдающий за ней Тибр подумал, что она становится холодной и жёсткой, когда что-то подозревает. Когда утром выясняла, зачем они понадобились Миру, и сейчас. Похоже, она думала, что они смеются над ней.

Трур не заставил просить себя дважды. Отщипнул клок из пышного розового бока и засунул в рот. Только тогда Стерва решилась повторить, но кусочек взяла куда меньший.

– Ну, – лучезарно улыбнулся Илан, – держи…

Стерва охотно променяла руку Тибра на предложенную палочку. Попятилась, пока ноги не подрубило сиденье скамейки. Тибр мог поклясться, что она в сторону скамейки ни разу не глянула. Ферзь сел к ней без фокусов. Притихли. Она рвала вату на кусочки, один себе, другой ему, по очереди, по-честному, только кусочки для него всегда были больше. Она вкладывала его долю ему в рот, стараясь не испачкать липкими нитями опрятных чёрных усов и бородки.

Илан умилённо улыбался. Тибру тоже стало легче. Если подумать, какие от них проблемы? Они не видели абсолютно ничего хорошего. Абсолютно. Достаточно мелочи, чтобы их удивить и дать кучу впечатлений. А впечатления утомляют. Они будут крепко спать.

Идиллию разрушил Трур. Всего одним словом.

– Эротично, – протянул он.

Илан нервно глянул распахнутыми глазами, призывая к порядку. Тибр, как на грех, заметил, что Ферзь касается пальцев Стервы языком. Тибр впервые к своему стыду вдумался в корни его сильной привязанности к девчонке… что они делали ночью в его ванной?!

– Всё слиплось, – прокомментировала положение вещей Стерва, растопырив блестящие от сахара тонкие пальцы.

– Давай сюда, – не своим голосом велел Тибр. Отнял палочку с остатками сладости и пихнул в утилизатор. – Сполосни руку в фонтане…

Стерва не очень уверенно пошла на журчание. Ферзь за ней. Девчонка вопросительно указала на чашу белого камня с бьющей из центра прямоугольной струёй. Тибр кивнул. Стерва наклонилась, прогнувшись, принялась тщательно мыть руки. Ферзь стоял вплотную за её спиной, наблюдал за ней из-под припущенных век. Зрелище было недвусмысленное. На них удивлённо косились люди.

Трур указал в их сторону рукой:

– Что изменилось, даже если я промолчал?

Случилось то, чего стоило ожидать с самого начала. Родственник девчонки мужского пола укоризненно поднял обвиняющий перст на родственника мальчишки и неодобрительно проговорил:

– Это всё твои гены!

Трур только рассмеялся в лицо Илана. С Тибром он так поступить не посмел, стал оправдываться:

– Он просто здоровый мужчина! Чего вы себе думали? Он уже вполне взрослый и сформированный… она, кстати, тоже вполне сформирована…

– Замолчи сейчас же! – непохоже на себя прошипел Илан.

Трур от удивления повиновался.

Стерва примеривалась непоследовательно попить из фонтана, после того как помыла в нём руки.

– Ст… детка! – нашёлся Тибр, направляясь к ней. – Я куплю тебе напиток, подойди сюда, выберешь…

– Покупай им раздельные! – строго напутствовал Илан.

Осушив полстакана, Стерва определила остатки в руки Ферзю, который к своему напитку так и не притронулся.

– От вашей необычной еды только есть захотелось, – честно сообщила Стерва.

Тибр с пониманием кивнул. При четверном потенциале сладким аппетит не перебьёшь.

– Пойдёмте переоденем вас и найдём какое-нибудь кафе.

– Что, так кормить не будут? – Стерва легко похлопала себя по бёдрам, посмотрев в лицо каждому попеременно.

– В некоторые места в таком виде не пустят, – подтвердил Трур.

– Д…давайте пойдём туда, где людей любят больше одежды? – на удачу предложила похоже не на шутку голодная девчонка.

– Считай, что в нашем Мире все любят одежду, – Трур улыбнулся своей улыбкой, за что незамедлительно получил в бок локтем от не на шутку развоевавщегося Илана. Тибр и не подозревал в нём такого отеческого потенциала, тем более удивительно, что инстинкт оказался направленным именно что на опекание дочки. При том что дочек у истинных не рождалось, а сам Илан, несмотря на равноценную тому же Труру комплекцию, всегда навевал впечатление взросленького подростка, гладкого и ладного.

По дороге через парк Стерва не выдержала. Терпеть движение до приличного места, где подают полноценную пищу, с остановкой на ателье желудок вредно отказавшейся от завтрака хозяйки уже не смог. Требовательный орган заставлял экспроприированные у Иладена глаза цепляться за снедь, выложенную на нарядных, выдержанных в едином стиле лотках.

– Шоколад, – с явным подтекстом произнесла Стерва, догадавшись о содержимом упаковок, которые прежде видеть не могла.

Илан поспешил купиться на её маленький, ненавязчивый шантаж. На его месте Тибр не стал бы предлагать девчонке выбор, но и вмешиваться не стал, оставшись на том же расстоянии, что и Ферзь. Девчонка быстро преодолела растерянность. Ткнула на лотке наугад. В результате в руках её оказалась плитка, на которую Тибр бы вряд ли позарился.

С упаковкой Стерва справилась без трудностей, что делать дальше знала, дегустатор не потребовался. Но напросился.

Трур откусил маленький кусочек вслед за ней, от целой плитки и уже с оттиском зубов по краю. Всё-таки сексуальная раскрепощённость сделала Трура менее брезгливым…

Скривиться его заставило уже другое.

– Плохой шоколад…

Что и требовалось доказать.

Однако надо было видеть Стерву, только что почти с хрустом вгрызавшуюся в плитку. Она замерла, ввинчивая в спину не замечающего того Трура немигающий взгляд. Трур запивал приторное фуфло из стаканчика, который Ферзь равнодушно продолжал тащить с собой, держа у груди. Слава небесам, нашёлся повод отнять его у него наконец-то! Безразлично двигающийся с неудобной поклажей, неговорящий, он производил тягостное ощущение человека, превращённого в мебель.

Стерва смотрела на Трура глазами ребёнка, не видевшего лета. Это уже был не дешёвый шантаж, вынудивший Илана купить ей дешёвую бурду с лотка, и не продуманный шантаж в Совете, заставивший старейшин задуматься, не выполнить ли её требования. Такое не сыграть. Тибра насквозь пробрало, захотелось обнять девочку, а Трура заставить извиняться.

Трур отправил стаканчик с остатками напитка в утилизатор и наткнулся на направленный на него интенсивный взгляд. Последний глоток ещё был у него во рту. Трур через силу сглотнул.

– Извини, – сам догадался он, – я просто люблю другой… с большим содержанием какао… я зря так резко выразился…