Девушка лучшего друга

Приняв душ и укутавшись в пушистое одеяло, какое-то время я нежусь в кровати, рассматривая снятые в парке фотографии, прежде, чем провалиться в безмятежный продолжительный сон. И напрочь забываю, что наутро согласилась пойти с одногруппницами в развлекательный комплекс.

– Да не сплю я, не сплю, – откликаюсь на звонок телефона и резко вскакиваю, маскируя широкий зевок кашлем, пообещав Летовой забрать ее через пятнадцать минут.

Я ношусь по квартире бешеным сайгаком, сшибая не кстати подворачивающиеся предметы и задевая все углы. Хватаю первую попавшуюся одежду со стула, на поверку оказывающуюся вчерашним кардиганом и брюками, и вылетаю в общий коридор, наспех закручивая на голове небрежный ассиметричный пучок.

Кое-как прогреваю двигатель и топлю педаль в пол, пугая редких прохожих, прогуливающихся с домашними питомцами. Тороплю медленно открывающиеся автоматические ворота и бью собственный же рекорд, с визгом тормозя у подъезда подруги через каких-то девять сорок семь.

– Аверина, ты – ведьма! – сердито бурчит Лидка, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье, и безуспешно пытается поправить кривые стрелки разной длины. – Вот как ты умудряешься без грамма макияжа в домашних шмотках с непонятным хвостом на голове выглядеть лучше, чем все девчонки в нашей группе?

Проигнорировав грустный завистливый вздох, я концентрируюсь на дороге, стараясь объехать собравшуюся на выезде из жилого комплекса Летовой пробку, и подсовываю подруге коробку конфет. Чтобы закинулась гормоном радости и меньше возмущалась. Но умопомрачительный бельгийский шоколад отвлекает любительницу поговорить всего лишь на пару минут, и Лидка с кипучим энтузиазмом начинает меня допрашивать.

– Аверина, признавайся!

– Да, это я убила Кеннеди.

– Ну, Славка!

– Последний кусок пиццы на девичнике у Красулиной тоже я съела.

– Ну, Ста-а-ася!

– Что? – я невинно хлопаю ресницами, виртуозно протискиваясь между двумя джипами и демонстрируя совсем не женскую езду, и останавливаюсь у светофора, когда подруга решает ошарашить меня провокационным вопросом.

– А что у вас с новеньким?

Если бы я пила кофе или ела бы булочку с корицей, я бы обязательно подавилась. Но сейчас я лишь сильнее сжимаю пальцами оплетку руля и прикидываю приходящие на ум варианты. Соскочить с неудобной темы на что-нибудь другое? Перевести все в шутку и ответить что-то обтекаемое? Признаться?

– Мы с Тимуром встречаемся, – правда слетает с языка до странного легко, и на душе становится радужно-радужно, от того что хоть с Летовой я могу быть предельно откровенной и не изворачиваться.

– Это ведь здорово! – пищит Лидка так громко, как будто я только что сообщила ей, что мы выиграли миллион долларов США, и буквально задыхается от восторга. – Он такой… такой… офигенный, короче!

– А еще он друг Шилова.

– И вы ему ничего не сказали?

– Да мы вообще никому не сказали, – хмыкаю я, вспоминая сумбурные события прошедшей недели, промчавшиеся, как в калейдоскопе, и въезжаю на парковку перед развлекательным центром.

Вываливаюсь на едва припорошенный снегом недавно почищенный асфальт, неторопливо потягиваюсь и забираю с заднего сиденья спортивную сумку, в которой лежат удобные резиновые сланцы, бутылочка минеральной воды и купленный на распродаже купальник вызывающего ярко-красного цвета.

Я готовлюсь расслабиться, провести выходной с пользой и никак не ожидаю наткнуться у входа на щурящуюся от яркого зимнего солнца Панину, окидывающую меня циничным взглядом с ног до головы и цедящую сквозь ровные отбеленные зубы.

– Слушай, Аверина, а что у тебя с новеньким, а?

– Пятеро детей, сенбернар и жилье в ипотеку, – ехидно фыркаю я, бесцеремонно отодвигая в сторону обалдевающую Полину, и просачиваюсь внутрь в полнейшей тишине.

Среднестатистическая студентка, учащаяся на крепкие четверки, и совсем не тусовщица, три с половиной года я была вдали от «звездного Олимпа» нашей группы и не сильно интересовала ее самопровозглашенную «элиту», избегая большинства конфликтов. С появлением же Тимура, судя по всему, моя спокойная жизнь подошла к концу.