Парни из Манчестера. Я за твоей спиной
– Гэри, мальчик мой, ты ничего не забыл? – доносится обманчиво ласковый голос из-за закрывающейся двери.
– Тебя спросить? – резко отвечает тот.
* * *К трем часам Пайпер едва дышит от тревожности и усталости. Она полностью сама по себе: Марты нет уже час. Мистер Барнс так и сидит в своем кабинете, даже на ланч не вышел. Или, может, выходил? Нет, такого громилу из виду не упустишь.
Повторив самой себе список обязанностей, Пайпер вздыхает и нервно проверяет время: еще нет четырех. Она уже сходила к эйчарам с документами. Уже развернула троих визитеров, которые посмотрели на нее странно, но ничего не сказали. А еще приняла звонок от человека по имени Себастьян Макрори, который четыре раза спросил ее, где Марта, так и не поверил в то, что мистер Барнс занят, и пригрозил позвонить ему на мобильный. Оставлять сообщение отказался.
Может, она делает что-то не так? Почему все вокруг такие агрессивные и странные? Даже Джанин только притворяется милой – у нее на самом деле стальной голос, в котором так и сквозит недовольство. Пайпер вновь опускает голову к записям – нет, она делает точно так, как сказала Марта. Разве что…
– Привет, – раздается над ухом веселый и даже какой-то мальчишеский голос. – Первый день?
Пайпер вскидывает голову, готовясь защищаться от очередных непрошеных визитеров.
– Да, – выпаливает она, – мистер Барнс просил не беспокоить.
– А мы вообще не к нему. Мы к тебе пришли.
Перед ней, облокотившись на стойку, стоят двое абсолютно разных парней. Первый – это он с ней говорит – выглядит, как высокий ребенок. Лопоухий, тощий, темные волосы так и норовят скрутиться в кудри. У него очень добрые глаза, в которых мигают озорные огоньки, пока он без стеснения осматривает Пайпер. Возраст по внешности таких парней вообще не угадаешь: ему может быть и пятнадцать, и тридцать. Хотя, учитывая футболку с Бэтменом, скорее пятнадцать.
Второй тоже разглядывает Пайпер, но совсем по-другому. Как будто оценивает, или даже приценивается, а от такого невольно хочется поежиться. Они вообще не похожи друг на друга: у этого прическа – волосок к волоску, черты лица тонкие, правильные, и глаза необычные, светлые, но со всеми оттенками зеленого. Он больше подходит этому офису: как минимум его белая рубашка безупречна.
– Пайпер, да? – прерывает молчание первый. Черт. Они же просто молчали и пялились друг на друга! – Пайпер Нолан?
– Да, – кивает она несколько раз подряд, прежде чем удается взять себя в руки. – Чем могу помочь?
– Меня зовут Том, – широко улыбается тот.
Пайпер смутно припоминает то, что говорила Марта. Том… Вроде бы кто-то из директоров. Тогда почему он в футболке?
– Но знаешь, ты такая милая, – продолжает Том, не дожидаясь ее ответа, – ты можешь называть меня Тыковкой.
Точно! Тыковка Гибсон! Директор по продукту. Ее предупреждали, что они познакомятся, Пайпер просто не думала, что уже сегодня.
– Приятно познакомиться, мистер Гибсон, – отвечает она, придя наконец в себя.
Но руки все еще подрагивают – хотя это скорее от хищного взгляда, которым ее поедает второй мужчина. Может, это и есть тот самый Факбой?
– Джек Эдвардс, – бархатно произносит тот, заходя чуть за стойку и протягивая руку. Черные волосы у него на голове даже не шевелятся.
Точно, он. У Пайпер в голове рушится все, что она представляла, – он вообще не типичный жиголо. Где качок, где квадратный подбородок? Хотя глаза у него просто змеиные.
Она протягивает в ответ руку для рукопожатия, но Джек Эдвардс тут же переворачивает ее и склоняется с поцелуем. Да, это он. Никаких сомнений. Кто еще тут может быть Факбоем, кроме него?
Пайпер аккуратно забирает ладонь. Сегодня вечером первое, что она расскажет Скай, – это то, что финансовый директор «Феллоу Хэнд» целовал ей руку. Новость месяца, не меньше.
– Пайпер. – Том Гибсон мягко отвлекает ее внимание на себя.
Быть так близко к Джеку Эдвардсу почему-то некомфортно, и Пайпер чуть отодвигается, поворачиваясь к Тому.
– Да, – неловко улыбается она, – так чем я могу вам помочь?
– О, ты нам очень поможешь. Если расскажешь, что это за история с тобой и Флоренс. Как ты сюда попала?
– Прошу прощения… – У Пайпер начинает колотиться сердце. Да что не так-то, почему ее собеседование все считают чем-то особенным? – Но я не понимаю.
– Не смущай ее, Тыковка. – Джек Эдвардс заходит глубже за стойку. – Пайпер, тебе не стоит переживать. Мы просто пришли познакомиться.
– Ага, и уже уходите, – отвечает ему рассерженный голос мистера Барнса.
Пайпер изо всех сил вцепляется в столешницу – это до того неожиданно, что она с трудом держит себя в сознании. Да что она сделала не так? Почему здесь все время сердятся?
Сначала Барнс устраивает ей допрос, потом он рычит на Марту, и та вжимается в стул, потом Марта злится на Пайпер, потом Джанин злится на Барнса, потом незнакомые люди злятся на Пайпер, потом этот чертов Себастьян Макрори практически орет в трубку, и вот теперь Барнс снова злой!
Будь у нее еще варианты, Пайпер вышла бы из приемной прямо сейчас и больше никогда не появлялась в этом офисе. Пусть сами разбирались бы со своими проблемами, как хотят. Им надо сходить на курсы по управлению гневом или хотя бы научиться просто разговаривать, не рыча, – уже помогло бы!
Но у Пайпер нет вариантов, так что она просто сжимает пальцами столешницу и надеется, что они все уйдут.
– Ладно тебе, – смеется Том, – мы даже не начали.
За весь день в этом офисе впервые слышен чей-то смех. Только он все равно не радует.
– Вы закончили. – Барнс, стоящий в дверях своего кабинета, недовольно хмурится.
Он выходит вперед и неторопливо идет к стойке. Том двигается в сторону, пропуская его, но улыбаться не прекращает. Его поведение окончательно запутывает.
– Пайпер, – спокойно, но жестко говорит Барнс, – познакомься. Том Гибсон – директор по продукту. Он занимается всем, что касается разработки и тестирования товаров, которые наша компания выпускает.
– Как официально. – Том толкает его в бок.
– А рядом с тобой почему-то, – Барнс игнорирует его реплику, – Джек Эдвардс, финансовый директор. Он занимается контролем финансовых вопросов, аналитикой, также в его дирекции – бухгалтеры и товарный учет.
– Очень приятно, Пайпер. – Вкрадчивый голос, раздавшийся прямо над ухом, заставляет ее чуть ли не подпрыгнуть. Он слишком близко.
– Запомни этих двоих, – Барнс поворачивает голову к ней, – Том Гибсон и Джек Эдвардс. Тебе нужно держаться от них подальше, если не хочешь проблем.
– Каких проблем? – переспрашивает Том.
– Проблем со мной, – отвечает тот, не отводя взгляда. В его серых глазах вдруг проскальзывает веселая искорка. Или показалось? – Если вместо работы ты будешь трепаться с этими двоими, у тебя будут проблемы.
– Поняла, – кивает Пайпер.
– Умница, – одобрительно подмигивает Барнс, – тебя жду в четыре.
Он поворачивает голову и кивает в сторону своего кабинета.
– Джек, у меня пара вопросов.
– Так и знал, что не нужно сюда идти, – вздыхает тот.
– Да это ты меня сюда и притащил! – возмущается Том. – Ну вас обоих в жопу.
Он строит обиженное лицо, но все еще каким-то образом улыбается. Джек Эдвардс недовольно выползает из-за стойки и идет за Барнсом в кабинет.
– Мы еще пообщаемся, – обещает Том, прежде чем уйти.
Пайпер окончательно перестает понимать, что происходит.
Глава 5
Зверюга
– Я даже заглядывать туда не буду. Сто раз просил, ну какого хера? – Гэри даже не пытается скрывать, что бесится.
А зачем? Будто Джек не знает, что он в ярости. Он знает Гэри дольше и лучше всех, даже лучше, чем Фло.
– Хватит. – Тот подходит к компьютеру и заглядывает в файл. – Весь день в одном отчете сидишь, что ли?
– Ты в себе? Нет, конечно.
Как только Гэри отправил Пайпер к Марте, он уже забыл все цифры из этого сраного отчета. Так что не стал заниматься мазохизмом и переключился на другие задачи. Тем более, их так дохера сейчас, что тратить день на один отчет – непростительно тупо.
А Гэри не тупой.
– Иди сюда, – подзывает Джек. – Смотри, на соседнем листе я тебе подсветил график.
– Чего? Там еще один лист был?
– Я забыл написать, да? В общем, давай вместе, сначала: в центральной части страны у нас по основным локациям снижается рынок.
Гэри бесится сам на себя. Второй лист, мать его! Второй, сука, лист в сраной таблице! Он сидел битый час, идиот идиотом, держал глазами цифры, пока у него все это время был второй лист с нормальными графиками.
У него всегда было херово с компьютерами. Джек, Тыковка, Леон – у них с этим все в порядке. Могут и таблицы эти идиотские разбирать, и Salesforce[6] их не пугает. Тыковка так вообще двинулся на этой теме – у Пентагона столько железа нет, сколько у него дома. Бэтмен херов.
Для Гэри даже смена телефона – уже сраная проблема. Они все одновременно и одинаковые – тупо коробка с экраном, – и разные. Камеры у них, процессоры, пиксели, прочая херня. Как будто телефон нужен не только для того, чтобы звонить.
Теперь, когда видно херовы графики, отчет наконец становится понятным. Хорошо хоть, Джек не говорит с ним так же снисходительно, как Марта. Хотя этот-то в курсе, что за такое можно и по роже схватить, он же не девчонка, чтобы его нельзя было бить.
– Все еще бесишься?
– Ага, – кивает Гэри. – Но уже не на тебя.
– Забей. Я виноват, надо было тебе написать.
Самому от себя смешно. Второй лист, твою мать.
– Ты мне другое расскажи, – Джек падает в кресло перед Гэри и расплывается в отвратительной улыбке, – что за история с рыжиком у тебя в приемной?
– Просто новый ассистент. Ты же сам хотел забрать Марту.
– Ага, просто ассистент, о котором даже Джанин не знает. Рассказывай.
– Не о чем.
– Гэри, конфетка, – Джек наклоняет голову и щурится, – я жду историю. Девчонка – огонь, но где ты ее взял? И еще: теперь тебе ассистентов Флоренс подбирает? По ходу, тебе совсем яйца подрезали.
– Ты можешь оставить меня в покое?
Джек качает головой и разводит руками. Да, тупой вопрос. Когда это он мог пройти мимо сплетен?
– Что, у Марты совсем жопа воду не держит? – Гэри сдается и усаживается в кресло напротив.
– Никогда не держала.
– Ладно, – Гэри вздыхает, – но ты хотя бы дальше не разноси.
– Я – могила.
– Короче, это реально Фло придумала. Сама их выбрала, отсобеседовала. Помочь она хочет, понял? Ей Марта нажаловалась, и, боюсь, не раз и не два.
– Марта и Леону нажаловалась.
– Знаю. Это меня прямо взбесило. Фло притащила мне ворох резюме, сказала, пора выбирать.
– И что, ты правда выбрал из ее вариантов?
– Нет, конечно. Я выбрал девчонку из Дублина. Ты же знаешь, я с ирландцами нормально.
– Да, они вменяемые, когда трезвые.
– То есть почти никогда.
Джек ржет, но Гэри задумывается над его словами о Фло. Оно и правда странно: раньше она не особенно лезла в его дела. Вроде такая мелочь с ассистентом, но если она продолжит, будет херово. Он не любит с ней ссориться, но и яйца себе крутить не даст.
– Но девчонка хороша, – мечтательно замечает Джек, и Гэри снова хочется ему втащить.
– Держи хер в штанах.
– С чего мне… Да ладно? – У него отвисает челюсть. – Ты ее что, себе присмотрел?
Черт. Джек же больной в том, что касается девчонок. Он до сих пор ни с одной не задерживался дольше недели. И ему в голову прийти не может, что они потом ревут и нихера работать не могут. Он-то их больше не видит.
– Иди на хер. – Гэри старается держать себя в руках и оставаться дружелюбным. – Ирландка. Лицо тебе потом исполосует.
– Ну да, – Джек тут же успокаивается, – и то правда.
– Так что сделай себе одолжение.
– Понял я, понял. Ты не хочешь, чтобы я трогал твоего рыжика. Не трону.
Джек поднимается и с ухмылкой идет к выходу.
– Но за Тыковку ручаться не буду, – добавляет он уже у двери.
Втащить ему хочется еще больше, но Гэри уже привык к этому желанию. Сколько уже лет? Двадцать? Нет, больше. Им в этом году будет тридцать.
Ощущение знакомо с тех самых пор, как им было восемь. Джек частенько бесит до кровавых глаз, но друга лучше, чем он, у Гэри никогда не было. Сколько дерьма вместе съели – не посчитать. Хорошее тоже было, но дерьма все равно больше.
Братьев обычно не выбирают, но Гэри своих выбрал. Давно еще, в Манчестере, когда не хотел возвращаться домой и таскался с портфелем по улицам, пиная камни. Ба ругалась, но все равно понимала – нужно время.
Сначала думал, он один такой, у кого дома проблемы. А еще думал, что Джек – заумный задрот с двинутой мамашей, которая в школу таскалась как к себе домой. Когда они за спортзалом встретились, где Гэри впервые спрятался покурить, даже подрались. Нечего было мудреными словами плеваться, тоже умник выискался. Потом выяснили, что обоим им дома делать нечего, а вместе камни пинать повеселее.
Оказалось, что дерьмовые родители бывают разными. Что отец Гэри, что мамаша Джека – оба херово справились со своей работой. Даже непонятно, кто хуже: тут они никогда не соревновались. Тогда не до того было: пытались хотя бы выжить. Когда есть кому рассказать, что у тебя дома творится, становится легче. Так и прилипли друг к другу.
Хотя мамаша Джека была исключительной сукой, каких мало. Настолько же, насколько Гэри хотел бы, чтобы его собственная мать была жива, он хотел бы, чтобы миссис, мать ее, Эдвардс отравилась собственной слюной. Перехерила она Джеку жизнь, это точно.
Бикерстафф, 2011
– Хера ты так долго? – шипит Джек, высунувшись из листвы. – Парни тревогу забьют.
– Джим меня спалил.
– С‑сука, – психует тот. – Сука, ну какого… Как?
– Успокойся.
Гэри поднимает канистру, но уже так темно, что приходится чуть ли не двинуть ей Джеку, чтобы тот перестал психовать. Дело сделано: у них есть бензин.
– Помоги заправить, тут темно, нихера не вижу.
– Тебя спалил Джим, но ты все равно вынес канистру? Охуеть, мужик, как?
– Просто сказал ему, что мне нужен бензин и что верну завтра.
– Больной? Это палево!
– Ты Джима не знаешь. Он скорее пристрелит копа, чем сдаст ему, что кто-то здесь был.
Гэри пытается аккуратно открыть бак, но утопленная дверца, ночь и истерика Джека не дают делать простейшие вещи. Хочется стукнуть тачку хорошенько, но Леон предупреждал: нужно доставить ее в идеальном состоянии. Она совсем старушка: если развалится, денег им не видать.
Еще и Леон голову оторвет.
– Это полная херня, Гэри, ты же в курсе? Пиздец! Ты просто спалил нас всех!
– Завали, – просит он. – Просто помоги открыть бак.
Джек щелкает дверцей, но истерить не перестает. Стоило бы ему реально двинуть, но у Гэри заняты руки.
Все-таки правда в его словах есть: нужно поскорее валить отсюда. Тыковка и Леон ждут в Оррелле, могут занервничать. А это никому не нужно: раз уж взялись за дело, стоит все делать спокойно и без лишних движений. И Джеку первому стоит успокоиться, а то руки задрожат.
– Сядь в машину, – просит Гэри.
Сейчас бы созвониться с Леоном и объяснить, но чертов параноик забрал у них телефоны. Все говорит, что их по мобильникам можно отследить. Хотя нахера кому-то для этого техника, если любому копу достаточно их двух приметных рож.
Нутро ноет дурным предчувствием. Джек пыхтит и ругается, но в машину залезает. Гэри надеется, что это их последняя заминка за ночь. План выглядит нормальным, если только не учитывать, что у них пиздец какая заметная машина.
На месте копа Гэри бы себя остановил. Остается только надеяться, что копы им не встретятся.
– Готово, – он опускается на сиденье рядом с Джеком, – выезжай аккуратно.
– Я в курсе, – огрызается тот. – Ты уверен? Насчет Джима.
– Да, – отвечает Гэри. – Он меня тогда отцу не сдал. И копам не сдаст.
Джек недоверчиво барабанит пальцами по рулю, затем заводит тачку.
Нью-Йорк, 2018
Пайпер записывает за ним слово в слово, и Гэри едва сдерживается – до того она смешная. Зато хваткая: соображает быстро, отвечает по делу. Может, такая и нужна.
Когда они сверяют задачи на неделю, ее лицо становится зверски серьезным. Видно, что у нее это в первый раз. В жизни, если припомнить пустое резюме. Гэри помнит свою первую задачу: ничего похожего на это. Он разобрал угнанный «Приус» на запчасти, вот что была за работа.
Этой девчонке, можно сказать, повезло.
– А еще вам звонили, – вскидывается она и лезет в свои записи. – Вот, Себастьян Макрори. Не сказал, что передать, просто позвонил. Я сообщила, что вы заняты.
– Орал?
– Простите? – Пайпер замирает. По глазам видно: орал.
Макрори, в целом, не самый приятный мужик, а как перешел к Гэри, совсем берега путать начал. Ничего, это пройдет. Но проучить его за то, что поднял голос на Пайпер, все равно стоит. Обижен ты, расстроен – всем похер. Так себя вести нельзя.
– Он орал на тебя? – уточняет Гэри. – Макрори.
– Нет… – Она мнется. – Почти нет.
– Понял. Я ему позвоню.
Ее и без того огромные глаза становятся еще больше, хотя куда уж. Хоть бы не заревела… Гэри не умеет утешать и не хочет учиться. Но Пайпер и тут молодец: быстро успокаивается и кивает.
– У вас на завтра на десять утра стоит собрание. – Голос у нее все-таки дрожит.
– Да. На эти собрания ты ходишь со мной, так что приготовь повестку. Марта оставила?
– П‑повестку… Да, конечно. Там все готово, – отвечает она быстро.
Она ему и до плеча не достанет, да? Такая маленькая, и да, прямо красивая. Даже когда сидит, как напуганный мышонок, и срывается на шепот.
Лишь бы ее не сожрали. У него в дирекции одни мужики, и Гэри самому сложно бывает с ними справляться. За Марту он никогда не переживал – это ее все боялись, а Пайпер совсем другая.
– Тогда завтра в девять ты должна быть здесь, а пока можешь идти домой. Хватит для первого дня.
Пайпер открывает рот, но тут же захлопывает его и кивает. На лице у нее успевает смениться несколько разных выражений, но все еще – ни звука.
Есть в ней что-то, и… кто знает, может, эта девчонка еще всем покажет. Даже бешеному Макрори.
Она неуверенно поднимается, не сводя с него взгляда, и от этого кресло едет назад, врезаясь в стену. Пайпер в ужасе оборачивается и едва не падает сама. Гэри отводит глаза, чтобы не заржать.
– Извините, – пищит она, практически убегая к выходу.
А может, и не покажет.
Две недели спустя
На парковке уже тихо: почти все приехали. Телефон издает непривычную трель, и проходит добрых минут пять, прежде чем Гэри понимает: это электронная почта. Он завел себе отдельную, когда понял, что у него есть шансы подобраться к ублюдку.
Сколько он пытается? Пять лет? Да, именно столько он уже живет в Нью-Йорке – даже странно считать. Пять лет, а он дома был всего раза три. В душе снова начинает скрести: ба давно не звонила, несколько дней точно. И он все забывает – как выходит с работы, у нее уже поздно, а по утрам голова забита другим.
В первый год звонил каждое утро. Они с Джеком вместе жили в самой жопе, в Йонкерсе, а офис Леон нашел в другой жопе Нью-Йорка. Каждое утро они запрыгивали в машину и по дороге звонили ей. Джек говорил больше: он вообще болтливый. Но слышать ее голос… Это помогало настроиться.
Ба всегда была серьезной женщиной. У нее брови постоянно строго сдвинуты, но это не могло их обмануть: оба знали, что за суровым фасадом прячется самое доброе сердце, которое только можно найти в Манчестере. Она забрала Гэри. Она забрала Джека. Денег у них не было, но то, что ба сделала для них, гораздо дороже. Вон Леон учился в Итоне, и как это ему помогло? Стоило его отцу обанкротиться, все его напыщенные друзья исчезли.
Гэри обещает себе, что позвонит завтра, как только залезет в машину. Интересно, как часто ей сейчас звонит Джек? Чувствует ли она себя одинокой, когда высаживает очередные луковицы тюльпанов, а потом садится в любимое скрипучее кресло в сотый раз перечитывать Вудхауза?
Перевезти бы ее в Нью-Йорк… Да только ба ни за что не оставит Манчестер.
Почта снова мигает, вырывая Гэри из мыслей. Он переключается на вкладку, надеясь, что те два долбоеба, которых он нанял, прислали хоть что-нибудь полезное. Последние писем десять – чистый мусор.
«Марокко: Эд Гилхам. Подтверждение».
Сердце ухает куда-то вниз, и Гэри не сразу открывает письмо: неужели это все? Неужели спустя столько лет у него получится? Волнение смешивается с предвкушением, по спине ползет холодная капля пота. Нужно успокоиться. Что там обычно делают в таких случаях? Глубоко дышат? Считают до десяти?
Пьют. По крайней мере, Гэри пьет. Он вспоминает свой шкаф, где стоит бутылка любимого виски. Когда он заселялся в этот офис, думал, на кой ему шкаф? А вот сейчас бы пригодился.
Если они и правда нашли Эда Гилхама, нужно будет ехать в Марокко. И если Эд Гилхам – это действительно тупое имя, которое отец выбрал, чтобы не быть Дэном Барнсом, Гэри сможет жениться, остепениться и наконец завести детей. Сейчас нельзя, не тогда, когда внутри чешется огромная черная дыра. Гэри ведь обещал себе, что заживет по-человечески, когда она затянется.
Виски нет, но есть кое-кто, кто поможет даже лучше. Гэри опаздывает на совещание, но все равно тянется к телефону. Не нужно ждать завтра: они все равно не будут долго болтать.
– Гэри? – улыбается родной голос в трубку. – Как твои дела?
– Привет, ба, – выдыхает он.
Глава 6
Малая
Хваленая пунктуальность Барнса сегодня подводит: он опаздывает уже на десять минут. В календаре ничего нового не стоит, а еще ему не дозвонишься. Телефон Пайпер разрывается от сообщений. Все в силе? Почему мы задерживаемся? Где Зверюга?
Она откладывает телефон подальше, делая вид, что не слышит постоянного звука уведомлений. Может, стоит ему позвонить еще раз? Или, наоборот, ничего не делать? У нее нет инструкции на этот счет, и Пайпер не хочет ошибиться.
Барнс – самый страшный громила из всех, что она видела. Да, он кажется спокойным и ни разу за две недели не поднял на нее голос – но что будет, если его разозлить? Проверять не хочется. Из тех слухов, что Пайпер услышала, с ним вообще умели справляться только Джанин и Марта.
В бухгалтерии говорят, что он как-то подрался с предыдущим продажником. Никто не знает, из-за чего, но вся парковка была залита кровью, а потом весь совет директоров считал, хватит ли им, чтобы откупиться.
Кстати, это он что-то сделал с Себастьяном Макрори. Тот теперь каждый раз, когда недоволен, смеряет ее взглядом и поджимает губы. Но больше не орет.
Пайпер не хочется однажды разозлить Барнса. Она не уверена, что переживет последствия.
– Доброе утро.
Вывернув из-за угла, Барнс быстро проходит мимо, открывает дверь в свой кабинет и скрывается внутри. Пайпер успевает только схватить ежедневник и ноутбук, прежде чем он выходит обратно. Лицо у него, конечно… Как будто кто-то умер, причем это он его убил и теперь злится и горюет одновременно.
– Все собрались? – спрашивает он, направляясь к переговорной.
Шаги у него широкие, и приходится бежать, чтобы не отставать, хотя он сам не то чтобы торопится.
– Да, – выпаливает Пайпер, замечая собственное сбившееся дыхание, – ждут вас.
– Дождутся.
Он вдруг останавливается, поворачивается к ней и оглядывает с ног до головы. Пайпер неловко опускает взгляд на свое платье: что-то не так?
– Тебе идет зеленый, – задумчиво произносит Барнс.
Хотелось бы, чтобы он шел куда меньше, – Пайпер даже бесит то, насколько часто она это слышит. Было бы здорово, если бы ей шло еще что-то, кроме зеленого. Розовый, например, который Скай называет поросячьим, а сама носит.
Стоп. Пайпер поднимает глаза и вглядывается в его лицо. Это что… комплимент?
– Спасибо, – шепчет она.
– Пожалуйста, – кивает Барнс.
Он двигается дальше, теперь куда медленнее. Пайпер уже не приходится бежать, но в голове мечется только одна мысль: зачем он сделал ей комплимент?
Это ее третье совещание в операционной дирекции. Кажется, она уже знает, чего ожидать. За две недели Пайпер более-менее разобралась с тем, чем они все занимаются, и даже поняла, кто из них более вменяемый.
Спойлер для Пайпер Нолан: никто.
Барнс распахивает дверь в переговорную и пропускает Пайпер вперед. Они собираются здесь каждый вторник, ровно в десять утра. Себастьян Макрори – ее злобный приятель – занимается контролем качества. Наверное, поэтому он такой нервный, дотошный и бесится из-за любой мелочи.
Райан Вуд, айтишник, совсем другой: он так спокоен, будто утро у него начинается с травки. Хотя, может, так оно и есть. Когда на прошлой неделе во всем офисе отключился интернет, Райан даже бровью не повел. Сказал, включится однажды, и исчез куда-то, пока Барнс и Пайпер вдвоем искали его полчаса. Зато она изучила офис.