Общага, или Трактат становления феминизма

Во-первых, нужно понять, чья это одежда, во-вторых, дать понять, что ей надо одеться. Он махнул головой, все еще не отворачиваясь. Да что с ним не так?!

– Как себя чувствуешь? – первая фраза из его уст.

– Отлично! – бодро ответила она, как ей казалось.

– Ты вчера обещала неповторимое утро после стриптиза, жду.

Все же надо пить в компании так, чтобы:

а) никто ничего не помнил, и тогда не будет стыдно;

b) помнить только тебе и издеваться над другими;

с) выпить немного, чтобы было весело;

d) не пить в компании, да лучше вообще не пить, смотри пункт «а».

– Стриптиз? Какой стриптиз? Перепутал с кем-то! – обаятельная Венера улыбнулась ему своей самой очаровательной улыбкой, которую только она могла себе позволить этому родному уже юноше. – Ничего с кем не бывает!

Она похлопала его по плечу, взала свою одежду и вышла из комнаты.

Быстро закрыв дверь за собой, она оказалась в коридоре, ей всего-то предстояло пройти метров десять. Все же бывают в жизни моменты, за которые действительно стыдно, нет, это никогда у тебя чулки порвались или каблук сломался, даже задранное платье не могло тебя так смутить, как очередь на кухню, тянувшаяся с той самой бронированной двери.

Лучше бы она показала ему стриптиз, хотя нет, по его словам, он все же состоялся, тогда надо было дать ему обещанное, что-то неповторимое. Так зачем себя ограничивать? Она даст этому миру, всему без исключения, всю себя! Не всё одному ему наслаждаться её минутой позора. Хотя почему минутой? Судя по толпе и её плотности, минуты так три-четыре, не меньше!

Прикрыв себя своей одеждой, Венера двинулась по направлению к своей конуре. Надо отвлечь себя глупостями, главное, не смотреть в глаза. А куда смотреть? Ага, вот парень с сигаретой в зубах, держит ведро, а зачем оно ему на кухне? Еще один стоит и читает, да тут кругом образованные люди, творческие, теперь ей можно расслабиться, она среди своих, таких же безумных, но почему-то одетых, какие закомплексованные люди!

Уже с улыбкой загадочной мадонны, она неуверенно пробиралась сквозь достаточно плотную толпу. Ага, девушка, ну конечно, какой может быть взгляд у девушки, которая особо не отличается стройностью и опрятностью? Злой и надменный, в глаза не смотреть:

Ещё шажок, ещё мгновение,

И радость глаз, и изумление,

И взор чудесно-проникновенный,

И все закончится мгновенно.

Сколько-то минут понадобилось Венере пройти путь позора, пробираясь через толпу неожиданно и не вовремя появившихся людей. Отворив дверь, она замерла на пороге. Это уже не рифма – это уже слезы!

Она развернулась и пошла обратно в бронированную комнату. Она отдастся ему, она покажет ему стриптиз, она исполнит все его похоти и желания, пусть в самом извращенном, неподобающем виде, пусть в самом неподходящем месте, в любом, что и где угодно! Но никогда, больше никогда она не переступит порог своей комнаты. Её больше никто и ничего не заботили, она прошла через врата ада и пыталась вернуться обратно. Опустив руки, сжав одежду в кулаке, она уверенным и быстрым шагом вернулась в комнату, открыла дверь и громко захлопнула её.

– Я девушка серьезная, раз обещала – значит буду показывать!

Венера легла на кровать и закрыла глаза, опять встала, парень молча смотрел.

– Минутку, а что я должна сделать? Ты мог бы по пунктам рассказать, чтобы я записала и ничего не упустила?

Память у неё была хорошая, не зря же она стихи учила в школе по три-четыре за раз и потом щеголяла перед всем классом, нахваливаемая учителем, но недолюбливаемая двоечниками, за что они её иногда пытались поймать и побить, но бегать она умела хорошо! Так что ручка ей не понадобится – так запомнит!

Венера присела и как школьница внимала каждому слову своего парня.

– А ты сегодня одеваться не собираешься? – полюбопытствовал он.

Сегодня, а что значит сегодня? Она всё ещё сомневалась, вот если сегодня – это уже завтра, то ей надо бежать в университет, а если сегодня – это ещё вчера, то она готова ему отдасться. Вроде всё складывается.

– А ты мог бы уточнить, сегодня – это что?

– Понедельник, – невозмутимо он ответил ей.

– Угу… Значит планы меняются, мне надо в университет…

Наглая Венера стала расхаживать по-диагонали, всё еще в девственно-обнаженном виде, размышляя, как ей поступить. С одной стороны, обещание надо выполнять, с другой – ей надо в душ, ей надо в комнату, ей надо в университет. И похоже, пока она не выполнит обещание, всё остальное будет временно заморожено.

– Хорошо, тогда начинай, у меня мало времени.

Венера легла на кровать, закрыла глаза и стала ждать, немного поерзав, чтобы тело приняло комфортное положение.

– Извини, ты мог бы побыстрее, мне бы еще душ принять и потом в университет! А… и мог бы ты сходить в мою комнату и принести мои вещи сюда!? – нагло обратилась она к нему.

Решив, что раз она отдается первому встречному (а это была правда), то должна получить свои дивиденды, а это значит комнату с парнем, чистоту и обратно все её вещи, которые, между прочим, по его вине и были разбросаны вандалами.

Внутренне собрав себя в кулак, Венера была решительно настроена, наверное, впервые в жизни, и это вам уже не шутки, это вам уже секс! И тут, детки, всё по-взрослому!

В творческом порыве из нее потекли волнообразные рифмы:

Смело, товарищи, мы ринемся в бой,

Двигаясь телом на теле вдвоем.

Слюни и сперму пуская без края,

Потных и грязных утех получая,

Всех мы обучим азам Камасутры,

Позам различным, устройств неприличных,

Секса побольше, нам страх нипочем!

Motion, kustiba, tairiscint и hreyfing!

На её лице отразилась то ли улыбка, то ли оскал, то ли ухмылка. Качаясь на кровати, она была воодушевлена.

– Ты чего распрыгалась? Никуда я не пойду и трахать тебя не буду!

А вот это уже обидно! Не каждому она предлагает свое юное, нетронутое тело, замка девственности только не хватает. А, может, он гей?

– Ты что голубой?

– Нормальный я.

Похоже, он стал нервничать, и что тогда с ним не так?! Может, он маньяк? Вряд ли, тогда бы он уже давно воспользовался ею, и не раз. Венера прилегла на локти.

– Слушай, мне уже надо идти в душ, потом в университет, а я, между прочим, даже не знаю, где он находится! Так что прекращай ломаться и начинай, если тебе так удобно, то я закрою глаза!

– Всё-ё-ё, мне уже надоело это! Ты чего тут разлеглась?! Иди в свою комнату!

– Не пойду я туда, там грязно, и мужик какой-то валяется!

– Какой-то!? Ты что, не помнишь, как скакала на своем жеребце!?

– Что!? Каком жеребце? Шутник ты, однако.

Теперь ей стало страшно, кажется, её план проваливается, все же придется возвращаться в буйственный чертог.

– Послушай, видимо, ты всё не так понял. Я что-то не то съела и отравилась. Мне стало плохо, и похоже, не только мне, а всем. Такое бывает, жаль, чек не взяла с собой, а то бы пошла сейчас разбираться с конторой!

Он подошел, взял её за руку и, дернув, поднял с кровати.

– Я не собираюсь с тобой нянчиться, уходи!

– Я голая! У меня нет одежды!

– В прошлый раз тебя это не остановило!

– Я голодная!

– Поешь в своей комнате!

– Я болею!

– Пить меньше надо!

– Я не местная, могу заблудиться!

– Ничего, жеребца позовешь – быстро тебя до места доставит!

– Я слабая!

– Ты слабая?! А кто, по-твоему, мне фингал под глазом поставил?!

Упс… а фингал-то она не заметила. Венера подошла к нему поближе и стала рассматривать с чувством, с толком, как врач, нет, как медсестра. Если он захочет, то как медбрат, лишь бы не выгонял!

– Не могла, – заключила она, – это не я! Сам виноват, подрался с кем-то, а меня обвиняешь! Слабую и беззащитную, между прочим, девушку!

– Слабую? Беззащитную?! Серьезно?! А кто вчера стихи кричал и глаза пытался выклевать? Как там…

Сижу за решеткой в темнице сырой

Вскормленный в неволе орел молодой.

– Хотя нет, это по классике, твой вариант был, ага, точно:

Сидит у тазов горделиво орлица,

А с нею товарищ лежит у корытца.

Взгрустнулось ему, психанулось орлице,

Свободу зверинцу, долой коммунистов!

– Вот только не пойму, причем тут коммунисты?

– Что тут непонятного, в рифму же, – смущенно объясняла она ему.

– А зачем скачки устроила на товарище своем? – скрестив руки, стал он допрашивать её.

Кто же его знает, зачем? Значит, требовалось. Все же немного странно, нетипичное поведение для интроверта. А может, ей подсыпали порошок, засняли на видео и теперь будут шантажировать?

– Некогда мне с тобой демагогию разводить! Идти мне пора! Жить я буду здесь с тобой, не могу я туда, понимаешь, могу платить натурой, могу стипендией, но через месяц.

– Натурой? Хорошо, давай!

– Что давай?! Сейчас, без прелюдий?

– Каких прелюдий? Не модно это, на коленки – и вперед!

– А на коленки зачем? Извращенец что ли?

– Почему извращенец? Так все делают.

Он стал как-то подозрительно на неё коситься.

– Кто все? Не видела такого. В фильме показывали, что лечь надо, а там мужчины всё сами делают.

– Ты что, девственница?

– Почему сразу девственница? – интересно, она сейчас покраснела или румянец подкрался к ней сам незаметно в начале их странно-откровенного диалога. Надо держать марку! Так… что бы ей такого сделать, чтоб он сразу понял, что перед ним очень даже опытная девица. Ага, ну держись!

Венера, забыв о своем откровенном одеянии, подошла вплотную к нему. В глаза надо смотреть или нет? Сомнения закрались в её девственно-молодую душу. В глаза конечно, прямо, не моргая, не выдавая своего страха.

– Ты чего уставилась?

– Готовлюсь, сейчас целовать буду, – грозно заметила она.

Он отпрянул немного, еще шаг назад, зачем-то руки вперед протянул, странный он всё же, голубой, не иначе!

– Так, всё! Стой! Не двигайся! Понял я всё, оставайся!

Обогнув её по странно-кривой траектории, он рванул к двери и исчез за ней.

Ура! Товарищи! Ура!

Победы вкус в уста вложив

И водрузив знамена в руки,

Мы – триумфаторы судьбы,

Мы есть, мы будем, мы ликуем!

Высоко подняв голову, она ощутила невероятный вкус победы! Впервые в жизни она кого-то испугала, кто-то убежал от неё, хотя здесь она лукавит. Помнится, в пятом классе от нее все шарахались в школе, когда она пришла вся в грязи. А всё из-за противного водителя автобуса, который зачем-то решил обрызгать её, видите ли, не в том месте дорогу переходила, а потом ещё и кулачком грозила. Да ведь не грозила, а ногти грызла, вот и не заметила!

Плюхнувшись на кровать, Венера выдохнула. Осталось принять душ и найти дорогу в светлое будущее, а теперь оно точно будет светлое. Вглядываясь в чистые окна, находясь в прекрасном настроении, Венера поймала лирические нотки.

Волшебный край, волшебная страна,

Пленишь меня своею красотой,

Изменчивой порой. Порой, стремительно

Приобретая формы, меняя образы, что

Глазу не понять, душе смятенья обретая,

Ты – край далекий и близкий сердцу,

Ты трепетно стучишь и ритмы отбиваешь

В моей уже истерзанной душе, что жаждет

Ветра, любви и солнца малость.

– А ты ещё кто?! – ярко-накрашенная блондинка с угрожающим видом двигалась в ее сторону, открыв тихо дверь. Вот только голос не соответствовал ее манере открывания дверей и приобретал всё больше сопрановых оттенков.

– Венера, заблудилась я.

– Что? Ты чего несешь?

– Вы какое значение этого слова имеете в виду? Курица несет яйца, всеядна, относится к семейству фазановых; нести – перемещать какой-либо объект, держа его на весу; еще есть омоним к слову «несёшь» – это говорить несвязанную чепуху, но это разговорный жанр.

Девица застыла, замерла, обомлела. Хватит синонимов и уроков русского языка! Надо бежать, вот только, как и куда? Судя по выражению лица блондинки, у неё в запасе минута, не больше! Её плотное тело было на вид очень упругим и точно большим, в проём оно помещалось, а вот место для маневров не оставляло. Думай, надо сразить её наповал!

– Сегодня прекрасная погода, теплая, солнечная. Выхожу я, значит, на прогулку после долгих дождливых вечеров, наполненных очарованием последних дней лета. А тут ветерок подул, ласковый такой, нежный, и в порыве снимает с меня кофточку, цепляясь за мое юное тело и срывая с меня бюстгальтер, сорванец!

Блондинка, не отрываясь от её голого юного тела, с открытым ртом внимала каждому её слову.

– Кстати, как вас зовут? У вас очень интересный разрез глаз, крайне редкий.

– Нюра. Разрез – это я в папу.

– Да, сразу видно, счастливая значит!

– Ну да… – Нюра, похоже, пыталась в голове сложить «два плюс два», но у неё не сразу всё получалось, надо дать время.

– Нюра, кажется, это вас я вчера видела на четвертом этаже. Вы, если не ошибаюсь, в тазике мылились, такой чудный голосок у вас, вы поёте?

– Нет, так, иногда за компанию.

– Нюра, вам обязательно надо прослушаться, вы талант!

Внезапно дверь с грохотом открывается и врывается уже не её молодой парень, а жаль, подавал неплохие надежды.

– Нюра, ты всё не так поняла, Нюра, спокойно, прошу тебя! – зачем-то утешал он Нюру, которая была спокойна как танк, или бульдозер. Что там с размерами побольше? Это не её конёк.

– Вы, молодой человек, не волнуйтесь, у нас здесь тематические диалоги, вы, собственно, по какому поводу? – Венера встала напротив него, кулачками упершись в свои оголенные бока.

Это сейчас что происходит?! Она еще под воздействием прозрачной жидкости, или ей уже нечего терять после прожитого всего за два дня?! С другой стороны, он уже привык к ее прелестям. Впрочем, как и Нюра, все же был в ее родне человек-невидимка, раз ее прелести остаются незамеченными. Не то, чтобы это ее волновало, но женская гордость немного пострадала – ей сегодня отказали в сексе, игнорируют её обнажённое тело, хотя, судя по Нюре, шансов у неё и так не было.

– Чаю? – предложил он дамам.

– Премного благодарна! Нюра, чайку?

Нюра кивнула знаком согласия.

Надо подумать! Всегда можно найти правильный вариант, если оно, конечно, предложено специально подготовленным человеком, а не в пьяном угаре, написан в министерстве образования после череды странно гендерных праздников.

Не прошло и суток, как она оказалась в любовном треугольнике: парень, Нюра и она. Слишком быстро, слишком много, надо как-то ломать его, и здесь у нее несколько вариантов. Первый – добавить еще уголок, но это было бы слишком даже для Мадонны. Второй – Сделать прямую, вот только какая последовательность… А, может, по-тихому уйти? Она подтвердила свои навыки невидимки и стала бесстрашной.

– Пожалуй, я без чая, с вами хорошо, но мне пора. Вечером вернусь, ночевать здесь буду. А вы, Нюра, могли бы своего молодого человека с собой взять? Скучает он без вас, сильно!

Как-то неуверенно сказала, надо быть настойчивее, упорнее. На кону, между прочим, твоя невинность! Не нравится мне его взгляд, неопределенный что ли или нервный. А чего он такой нервный? Надо мило улыбнуться – они это любят.

Развернувшись к двери, она опять оказалась в коридоре, уже по обыкновению с голым торсом, одеждой в руках и смотрящих в очереди, которых изрядно поубавилось.

День сурка продолжается: она опять на пороге своей комнаты, всё тот же жеребец на полу, стол, стулья, разбросанные повсюду, кровать, её одежда на чемодане и рядом с ним. Венера прошла и села на кровать. Вдруг жеребец начал издавать звуки:

– Брр… спокойно, брр… – успокаивала она его, узды только не хватало. А вот и нет, узда есть! Венера заметила рядом лежащий её же шарф. Полная картина!

Коней строптивых укротив, напиток сладостный вкусив,

Мужчину смело оседлав, луч солнца в небе отыскав,

Представ адамовой судьбой, явившись голой пред толпой,

Казалось, всё прошла она, везде показана сполна.

Но нет, её манил, её пленил тот чудный образ, что явил

Смятенье душ, сплетенье тел, дортуар – её удел!

Сегодня что ни стих – то шедевр! Интересно, а который час? Так, всё! Хватит с неё этой вакханалии над телом и комнатой! Что она, принцесса какая-то на горошине? Нет! Дочь инженера на заводе и работника культуры между прочим!

Стараясь быть тихой и не касаясь жеребца, Венера стала собирать свои вещи обратно в чемодан, хотя она и пригрозила её-не её парню (пока под вопросом) жить с ним, вернее оккупировать его комнату, но всегда должен быть запасной план или пункт В, С, на всякий случай, а случай может быть!

Ага! А вот и щетка! Какой прекрасный день!

Наступила вторая попытка очищения, и Венера, взяв полотенце и щетку, направилась в душевую. Она, конечно, человек современный, без предрассудков, где-то сочувствующий эксгибиционистам, но решила всё же накинуть на себя одежду. Народ у нас старомодный, как бы чего неправильно не понял.

По уже знакомой дороге, коридору и указателю, она быстро добралась до места.

Царская душевая ждала её! Как странно быстро она сроднилась с этим местом. Не смущаясь, горделивой походкой, уверенной в себе, нудистской, она прошла и включила кран, слегка отодвинув своё тело левее. Помнится, в прошлый раз, жидкость проявляла себя в цветном виде.

В душевой уже преображались пару красавиц, все незнакомые ей лица. Быстро управившись, не дожидаясь открытого диалога или допроса, она рванула обратно к себе. В комнате её ждал новый кадр кинематографической жизни: отсутствие жеребца, стола и стульев.

Отлично! Просто чудесно! Какая волшебная комната!

– Комната, уберись, комната, отворись, комната, затворись, так, а замок-то сломан!

Новый кадр – новый план. Венера взяла свой чемодан и направилась в бронированную комнату. В одной руке чемодан, другая предназначалась для открывания двери, которая почему-то не поддавалась. Она подперла дверь плечом и отворила её.

Неожиданно, вот сейчас совсем было неожиданно.

– Ничего, не переживай, бывают и меньше, – зачем-то начала она его утешать.

Собственно, зачем? Она что, видела их когда-то? Ну, может, пару раз: первый, когда на пляже была, у одного деда нечаянно вывалился; второй раз, когда зашла в мужской туалет по ошибке. Эти указатели всегда её смущали: треугольник вверх-вниз, и почему вверх – это женщина, они что, все без талии? Ей больше стройный вариант всегда нравился.

Молодой юноша был сражен её прямотой. Сконфуженный, он предстал перед Венерой Адамом во плоти, без трусов и майки, но почему-то в носках.

Уперевшись взглядом в его волосатую грудь (преувеличила, так.. пару волосинок, рдеющих на его далеко не атлантовском телосложении, вернее, она старалась туда упереться, хотя взгляд предательски норовил спуститься вниз), решительная Венера поставила чемодан около стола.

– Это всё! Переехала. Я в университет, приду не знаю когда, меня не жди, – с семейно-долго мучительной жизни интонацией обратилась к нему Венера.

Она развернулась и вышла из комнаты, анализируя полученную картинку. Око за око, торс за торс, дальше цензура не пропустит.