Вселенная начинается на Земле

Ободренные своим деканом, Чародеи встряхнулись, и Хана забила решающий гол.

Гостям показали и балет в небе. Вспыхивающие разноцветными огнями на закатном солнце грациозные фигурки, легко парящие без всяких приспособлений, – воистину, захватывающее зрелище, мечта человека испокон веков.

Наутро делегация отбыла в свое таинственное Сообщество. Запрягли крылатых коней, отъезжающие помахали, кто чем, кони взмыли в воздух, унося путешественников. Вновь они встретятся 25 декабря.

Накануне отъезда к Магам Роман поручил Ире своих новых друзей.

– Ребята, наша Ира умная девочка, и вам все расскажет и покажет. Лучше ее это могут сделать только преподаватели.

Ира просто расцвела от такой похвалы, и чмокнула в щеку Романа. Они все сидели в гостиной. Так Матвеева стала гидом у гостей.

– Ира, – спросил Альберт, – а почему у тебя нет волшебной палочки? Ты же на втором курсе, и все умеешь.

– Летом, когда нам вручали волшебные палочки, я не нашла своей. Теперь жду нового лета, чтобы получить палочку. Их у нас делает директор и преподаватель по трудам! – гордо сообщила.

– Хочешь, я тебе пока свою дам?

– Нет, Ричард, это твой инструмент, и не нужно давать его в чужие руки. Запомни: инструмент привыкает к хозяину! – поучительно сказала.

Своих новых друзей Ира брала с собой везде: снять показания приборов на метеоплощадке, отдохнуть в оранжерее, участвовать в репетициях, и так далее. Научила их ездить верхом. Им это понравилось. Во время всех этих уроков и прогулок их сопровождал Арсен, почти не разговаривая.

– Ира, а почему этот мальчик всегда с нами ездит, и всегда молчит? – поинтересовался Ричард.

– Арсен – наш лучший наездник! – с гордостью сообщила Ира. – И он страхует нас, чтоб кони не сбросили.

Однажды она уговорила Арсена показать джигитовку гостям. С большой неохотой он согласился.

– Но, Ирина, если ты хоть вот на столько, – показал кончик мизинца, – мне помешаешь, я могу убиться. Поэтому сидите все, и не рыпайтесь.

И он вывел Вулкана, проверил упряжь, сбросил лишнюю одежду. Джигитовка – всегда увлекательное и захватывающее зрелище. А мальчику захотелось, кроме всего прочего, доставить удовольствие подруге, да и просто покрасоваться, чего греха таить.

Ира никому не говорила, куда они направились, тем не мене, через 10 минут вся школа была около манежа. Арсен превзошел себя. Когда он остановил коня и сошел на землю, Ира подбежала к нему первой.

– Арсен! Ты был великолепен! Научи и меня так делать!

Мальчик, сначала гордо улыбавшийся, от последних слов оторопел.

– Ирина, не девичье это дело. Здесь нужны ловкость и сила. Ловкость у тебя есть, а силенок маловато, не обижайся.

Девочка сердито глянула на друга, что-то про себя буркнула и отошла. Свидетели этой перепалки Бойко и Толкин только переглянулись. Было ясно, что Матвеева не оставит эту мысль без последствий.

Так оно и было. Ира занялась гимнастикой и укреплением мышц. Ежедневно по часу в спортзале. Демешко даже удивился. А Ирина усиленно тренировалась. Ее друзья тоже ходили с нею в спортзал. Правда, уже приближалось расставание.

После отъезда делегации Соколова пригласила в Рабочий кабинет Магистра Матрикуса. Он уже бывал здесь, но все равно, с интересом разглядывал всю обстановку. Магистр еще не привык к соседству компьютера и волшебной палочки.

– Господин Магистр, я хочу попросить вас об одной вещи. В силу сложившихся обстоятельств я веду несколько предметов. Среди них – Защита. Нет-нет, я вам не поставлю никаких условий, – заметив движение Магистра, успокоила, – я очень попрошу вас, пока вы здесь, взять этот предмет на себя. – Магистр кивнул, соглашаясь. – Но я еще попрошу вас, чтобы, обучая ребят, вы и нам, преподавателям, уделили время. Мы ведь все – самоучки. – Пояснила, заметив удивление Магистра. Он заметно растерялся.

– Госпожа Соколова, вы меня не перестаете удивлять. Разумеется, я выполню обе ваши просьбы. Но, признаться, я думал сам поучиться у вас. – наконец улыбнулся Магистр. Его горящие глаза посветлели.

– Ну, значит, решено, – с облегчением произнесла Соколова, – будем взаимно обмениваться знаниями. А теперь, господин Магистр, вы уже везде побывали, все посмотрели, выбирайте себе по вкусу помещение для занятий и для жилья. Если что нужно, обращайтесь ко мне, к Толкину, и к другим преподавателям. Просмотрите расписание, что необходимо, подкорректируйте.

– Госпожа Соколова, я перед вами…

Раздался стук в дверь, и прежде, чем директор сказала: «Войдите!», в кабинет ворвался Исаев.

– Валентина Антоновна! – даже не извинившись, завопил.

– Что с вами, Исаев? – сухо спросила она.

– Валентина Антоновна! Я даже не знаю, что сделаю с этой Матвеевой! Если она своего Кроша…

– А что Крош? – также сухо спросила директор, – снова к компьютеру полез?

– К Главному! Но мой Архангел умница, заблокировался!

– Ну и что?

– А вот попробуйте теперь выйти или войти в школу! И Магия не поможет. Я эту «сладкую парочку» подвешу на первом фонарном столбе! – продолжал бушевать Исаев.

– Андрей Михайлович, сначала выйдите за ворота. – Иронично предложила директор.

– Что? – смешался Исаев, – Зачем это?

– Да оглянитесь вокруг. У нас же нет фонарных или иных столбов. Деревья есть, а столбов нет. И вообще, мы здесь не вдвоем. – по-прежнему, с иронией, говорила.

Оглядевшись, Исаев окончательно смешался.

– Ой, простите! Господин Магистр, здравствуйте, простите, я вас не заметил.

– Немудрено не заметить человека, если хочешь кого-нибудь повесить, – заметила, усмехаясь, директор. – Значит, Крош снова в компьютере. Господин Магистр, что, по-вашему, лучше, наказать домовика или дать ему игрушку? – задумчиво спросила. Не ожидавший вопроса, Магистр привстал.

– Домовые не любят наказаний, профессор. Если можно, не наказывайте его.

– Значит, не любит наказаний. – все также задумчиво произнесла. – Андрей Михайлович! Ну, не расстраивайтесь вы так! Там, на складе, лежит старенький IBM, с него начиналось все ваше хозяйство. Я вас прошу, отладьте его, загрузите играми, и отдайте Крошу. Матвеева подскажет, какими. Пускай занимается. Лады?

– Валентина Антоновна, вашему либерализму нет предела! – засмеялся Исаев. – Только с Крошем поговорите сами. У меня на него аллергия.

– Напрасно, любимый наш профессор Исаев, вы нападаете на нашего единственного Кроша, – улыбнулась ему Соколова, открывая дверь. Исаев, выходя, вдруг нагнулся и чмокнул в щеку директора.

– Ну, вовсе ошалел, баламут! – Отмахнулась она, закрывая дверь.

– Профессор Соколова, я поражен! Ваши методы воспитания и работы – это что-то особенное.

– Господин Магистр, – спокойно ответила, – я по жизни мама. У меня четверо детей и десять внуков. И я давно усвоила правило: чем запрещать, лучше занять голову и руки. Вот и все.

– Профессор, позвольте дать вам совет, – осторожно начал Магистр.

– Да, я вас внимательно слушаю.

– Профессор, для своего Кроша заведите животное, черного козла. Можно маленького, но обязательно черного. Домовые их просто обожают. И ваши животные будут под надежной защитой.

– Да, я слышала об этом. Спасибо, обязательно сделаю так. Скоро у коз будет потомство, добуду черненького для нашего Кроша.

Магистр выбрал себе жилье на том же этаже, что и директор. Она не придала и здесь особого внимания выбору. Он стал преподавать Защиту на четвертом и пятом курсе, а по вечерам учил преподавателей и учился сам. Соколова назвала эти уроки странным словом ЛИКБЕЗ.

Матрикус часто заходил к Горову. Ему было интересно, как изготавливают лекарства врачи. Он заметил странные исчезновения Горова на Полнолуние, и на специфику его внеурочных работ.

Однако, не зная о взаимоотношениях в коллективе, промолчал. Магистр считал, что директор знает, кто у нее работает. Однажды, проводя очередной опыт, Горов с досадой пожаловался Магистру:

– Мне просто необходимо присутствие Неразлучных! А они укатили к вам! Ни один преподаватель не знает так лес и поле, как они. Где-то в лесу есть такой родник, – в нем особая вода. Придется их ждать.

– Давайте мы с вами пойдем в лес, – осторожно предложил Магистр. (Приближалось Полнолуние).

– Благодарю вас, только послезавтра я беру отпуск на четыре дня. А как вернусь, буду рад пойти с вами.

– Профессор Горов, я должен буду рассказать ученикам про оборотней. – сообщил неожиданно Магистр.

Горов от неожиданности вздрогнул, выронил пробирки. Не обращая внимания на разбитую посуду, он медленно повернулся к Магу.

– Кто знает правду? – жестко спросил Магистр.

– Никто. – смертельно бледный, Горов покачнулся, оперся о лабораторный стол. – Никто. А вы откуда знаете? – глухо произнес.

– Это моя работа, профессор, – сухо ответил Магистр.

– Если меня уволят, я покончу с собой! – отчаянно вскричал.

– Сядьте и успокойтесь. – подставил стул Магистр. Горов обессилено упал на него, смахнув штатив с посудой на пол, – оборотни не умирают, как обычные люди. Что вы здесь делаете? Только правду!

– Ищу противоядие. Мне нет смысла лгать. Я действительно химик-фармацевт. И надеюсь найти лекарство.

– Лекарства не существует.

– Нет неизлечимых болезней! – страстно вскричал Горов. – Мы не все знаем, но нет неизлечимых заболеваний. Шесть лет я оторван от семьи, от сыновей, от нормальных людей. Шесть лет – изгой. И таких, вероятно, много.

– У нас есть зелье, которое снимает агрессию оборотня, когда он волк. Если хотите, я доставлю вам его завтра, и рецепт изготовления. Но вы должны все рассказать директору.

– Я просто малодушно боюсь. Эта школа – единственное место, где я чувствую себя человеком. В дни Полнолуния я беру отпуск, уезжаю за 500-1000 км. Потом возвращаюсь. Если Соколова меня уволит, умру от отчаяния.

– Профессор, скоро мы расстанемся. Урок об оборотнях будет последним. Будьте мужественны, профессор! Я вам желаю удачи. А после вашего возвращения мы сходим в лес. Хоть и зима, но все же.

– Благодарю вас, Теодорус Матрикус, – тихо произнес Горов.

Магистр сдержал слово, доставил зелье. А после «выходных» они побывали в лесу. У Горова было обостренное обоняние, он запахи чуял, как животное, и в конце-концов, нашел-таки нужный источник. Набрав бутылек воды, счастливый, помчался в лабораторию

На последнем, общем для всех, уроке, Магистр рассказал о волшебных существах – русалках, леших, мавках, единорогах, оборотнях. На последних внимание не заострял, однако Ира Матвеева оказалась внимательной девочкой.

25 декабря возвратились практиканты. Алиев привез каких-то животных в ящике, попросил высадить его у опушки леса, дождался, пока карета отъехала, и выпустил новоселов. И теперь каждый день пропадал в лесу.

Гости уезжали 26. Прощание было шумным и теплым, полным взаимных обещаний и приглашений. Было достигнуто соглашение, по которому в следующем полугодии уже по 40 учеников и по два преподавателя опять поедут на практику.

Оставшиеся два дня школа бурлила, как долина гейзеров. В последний вечер перед отъездом по домам, Чародеи сидели в общей гостиной. Какой-то первокурсник спросил:

– Почему нам не позволяют выходить за пределы школы?

Саша ответил:

– Вы находитесь в волшебной школе. Вокруг много разных существ. Вы еще не умеете с ними общаться, поэтому вас и не выпускают одних.

–А какие это существа? Кто здесь водится? – не унимался мальчик.

– Например, оборотни, – тихо обронила Ира.

– Ирка, ты чего?! – изумился Саша, – да у нас их сроду не было. В лесу и так всего хватает: волки, кабаны, одичавшие собаки, гигантские росянки, да мало ли чего еще?

Катя была наверху, в спальне, а Хана сидела в уголке. Услышав реплику Иры, она внимательно посмотрела на девочку и поманила ее к себе в уголок.

– Ну-ка, мисс Ирина, колись, причем тут оборотни?

– При том, что у нас оборотень преподаватель.

Пораженная, Хана захлопала глазами. Наконец собралась с мыслями.

– Ирочка, это очень серьезное обвинение. Чем оно подтверждается?

– Три дня назад нам рассказывали об оборотнях. А наш Горов берет выходные ВСЕГДА на Полнолуние.

– Ты с кем-нибудь делилась этими гениальными мыслями?

– Я вас ждала.

– Таак! Хорошо, пошли. – Хана решительно встала, взяла Иру за руку, и они вышли, никем не замеченные. Андрей хотел что-то у Ханы спросить, позвал ее, поискал. По лестнице спускалась Катя.

– Кать, там Ханы нет?

– Так она же с вами оставалась! Что, потеряли девушку? Так на вас полагаться можно, – посмеивалась Катя, – девушку из-под носа увели, а они и не видели!

Хана повела Иру к директору. Но они не знали пароля, а гном не собирался их пропускать.

– Крутиус, я не знаю пароля, но нам срочно необходимо увидеть директора! – строго сказала Хана. Гном только ухмыльнулся.

– Немедленно сообщи профессору Соколовой, что мисс Хана Бинс и мисс Ира Матвеева просят их принять! – гордо произнесла Хана.

– Пропусти девочек, Крутиус! – раздался приказ. Гном мгновенно отскочил в сторону, и сделал девочкам вдогонку «нос». Они прошли в лифт, поднялись на четвертый этаж. Постучались в дверь.

– Входите, проходите, присаживайтесь. Будем чай пить, и решать вашу проблему.

На столе стоял самовар, чайник, три чашки. Немного робея и переглядываясь, девочки сели.

– Ну, мисс Бинс и мисс Матвеева, с чем пожаловали? – разливая чай, поинтересовалась Соколова.

– Ирина, рассказывай.

Выслушав девочек, директор долго сидела, задумавшись. Ожидавшая чего угодно, но не того, что услышала, она не знала, что сказать. Привычная «держать удар», все же здорово растерялась. В школе 1000 детей и оборотень! Но ученицам показать растерянность нельзя.

– Да, задали вы мне задачку. Кто еще знает? Ваши друзья?

– И больше никто. Мы умеем молчать, Валентина Антоновна.

– Спасибо, что сказали. Пока никому не говорите. Я сама все проверю, – вздохнула, – Ой, а чай-то стынет! Ну-ка, на сон грядущий, с молочком, чтобы лучше спалось, – приговаривала, разливая чай, директор.

– Где тебя носило, как осенний листок? – осведомился Роман. – Мы уже в розыск хотели подавать.

– Надо быть внимательнее, тогда и без розыска обойдешься. – и, обняв за плечи Сашу и Катю, тихо сказала, – поговорить надо.

А Соколова, проводив девочек, отправилась к Горову. Он, как всегда, находился в своей лаборатории. Магистр дал ему и зелье, и рецепт его изготовления, и Горов готовил себе лекарство. Оно, действительно, снимало агрессию, и, более того, отнимало силы. В лесу его было опасно принимать, можно было погибнуть. Постучав, она спросила:

– Можно к вам, Павел Дмитриевич?

У Горова екнуло сердце, однако он ответил.

– Да, профессор, входите!

– Вы все работаете, Павел Дмитриевич. Надо же и передышку делать.

– Я и делаю, раз в месяц, на четыре дня, – грустно улыбнулся Горов.

– Вот об этой передышке я и хотела с вами поговорить. – Мягко произнесла директор. – Почему такие странные выходные? И возвращаетесь вы не отдохнувший, а как измочаленный. В чем дело?

– Да, вы правы, госпожа директор. Мне следовало давно вам все рассказать. Но я боялся. Боялся, что вы меня уволите, а то и не приняли бы. Я знаю, это очень опасно. Но ваша школа – моя последняя надежда. Семь лет назад я ходил по ягоды и грибы – я очень люблю собирать грибы – и в лесу наткнулся на раненого волка. Знал бы, кто это – бежал бы без оглядки! У него на шее зияла огромная рана. А у меня руки поцарапаны, по кустам лазил. Как смог, я его подлечил – промыл рану, залил зеленкой – он дернулся, но даже не зарычал. Только смотрел на меня осмысленными глазами. Дал я ему кусок вареного мяса, яйцо очистил, и ушел. Профессор, я действительно, химик-технолог-фармацевт, готовил кандидатскую. И все пошло волку под хвост. Через месяц меня неудержимо потянуло в лес, и я поехал. Врагу не пожелаю того, что со мной было! С год я еще жил с семьей, а потом уехал. Я стал опасен для них. И вот шесть лет я изгой. Ваша школа – моя последняя надежда. Я ищу противоядие. Это моя цель и мечта. На критические дни, чтобы никого не заразить, беру отпуск и уезжаю подальше. Вы, Валентина Антоновна, вправе меня уволить, и не мне на вас обижаться, ведь здесь дети. Но если я останусь… то буду искать противоядие. Мне кажется, что нужна какая-то магическая трава. Можно вопрос?

– Спрашивайте.

– Кто обо мне знает?

– Пока это не важно.

– Вероятно, вездесущая Пятерка, – горько усмехнулся Горов, – как они догадались?

– Не забывайте, они на пятом курсе, знают и умеют почти тоже, что и мы. – мягко ответила директор, – но не им я обязана этим визитом.

– Не им? – изумился Горов. – А кому?

– Есть и еще умные дети. – Соколовой было понятно отчаяние загнанного человека. – Скажите, вы можете гарантировать какую-то безопасность для окружающих?

– Что вы хотите сказать?

– Если я оставлю вас в школе, у меня должны быть определенные гарантии безопасности учеников. Ведь мы совершенно ничего не знаем об оборотнях.

– Валентина Антоновна, – не веря своим ушам, ответил Горов, – оборотни опасны только в дни Полнолуния, когда я уезжаю. Но в другие дни возможны приступы агрессии. Не сильные, но бывают. Мне Иванов дал травку, я ее пью, но он даже не представляет, что это такое. – Горов замолчал, и сидел, опустив голову. Соколова встала, походила по лаборатории, подошла к нему сзади, положили руки ему на плечи, и, слегка встряхнув, произнесла.

– Вы напрасно мне не сказали этого сразу, хоть я и понимаю вас. Правда, не знаю, что бы я сделала, как отреагировала. В общем, Павел Дмитриевич, об этом деле знает узкий круг лиц. – Подвела итог. – Кстати, а почему опасно именно Полнолуние? Ведь Луна на небе есть всегда, а превращения – только при полной?

– Валентина Антоновна, – ответил изумленный Горов, – у вас странный склад ума. Мне кажется, виной всему спектр отраженного Луной света. Но я не могу этого доказать.

– Отраженный свет, – повторила Соколова, – хорошо. Что еще нужно вам для вашей работы?

– Валентина Антоновна, вы меня оставляете? – ошеломленно спросил Горов.

– Ценными кадрами грех разбрасываться. Я спрашиваю, что вам нужно для работы.

– Полное оборудование для исследования крови, я ежедневно беру свою кровь на анализ.

– Оно есть в медблоке. Что еще?

– Помощники. Некоторые опыты длятся неделями, а я не всегда могу.

– Возьмите Неразлучных, не пожалеете. Они все знают. А вообще, идемте, я вас чаем угощу!

В кабинете директора их ожидал Толкин. Увидев входящих, улыбнулся.

– Павел Дмитриевич, как вас удалось сюда заманить?

– Да я его чаем приманила, – улыбнулась Соколова.

Толкин удивленно хмыкнул. Приглашение, да еще личное, на директорский чай, что-то значило. Взяв в руки чашку с душистым питьем, Горов вдруг блаженно вздохнул:

– Какое чудо! Дайте мне рецепт вашего чуда, профессор!

– Мне проще дать всю смесь. Я же не взвешиваю все до грамма! – засмеялась она. – Здесь более 40 компонентов, и они меняются в зависимости от года сбора.

Подошла к шкафчику, вынула мешок, хорошенько его перетрясла, отсыпала приличную порцию в другой мешочек.

– Возьмите, это вам.

Толкин сидел, молча прихлебывая чай.

– Антоновна, кто в школе остается?

– Я и Горов, вы все свободны на две недели. А что?

– Ничего, я так. Что-то мне неуютно нынче.

– Игнатьич, можешь остаться, если что.

– Да нет, побываю дома, – вздохнул заместитель.

Полнолуние наступало 7-го января. Директор вызвала рабочих и в одной из комнат Центрального корпуса была сделана двойная решетчатая дверь с запорами, которые можно открыть только снаружи, и решетка на окне. В комнату поставили телевизор, диван, имелся туалет и даже душ.

Новый год Горов встречал с семьей директора, и впервые за много лет расслабился. Четвертого числа Соколова показала ему комнату с решетками.

– На улице холодно, снег по колено. Чтобы и нам не опасно, и вам тепло, вот, я приготовила жилье. Здесь все есть.

– Валентина Антоновна, – серьезно, глядя на директора, ответил Горов, – я очень тронут вашей заботой. Волку спать на диване – роскошь. Но я абсолютно не знаю, как буду вести себя среди людей. Возможно, это более опасно, чем вы предполагаете. Магистр Матрикус дал мне зелье, я его пью и буду пить постоянно, однако… не знаю.

– Здесь две двери и два надежных замка. Зато мы, не прерываясь, будем брать кровь.

– Вы умеете уговаривать.

Последний довод перевесил. Да и провести на снегу три дня тоже не очень весело. Итак, пятого января Горов вошел в комнату вечером, после ужина, его надежно заперли, директор взяла кровь на анализ. На завтра он попросил сырое мясо.

Утром, взяв оборудование для забора крови, Соколова вышла из лаборатории и даже испугалась: перед ней стоял Роман.

– Игнатов, что вы здесь делаете?

– То же, что и вы, профессор. В школе только вы и оборотень. Вы же не отпустили его в лес.

– Игнатов, что вы себе позволяете? Побывали у Магов, так вам теперь и директор не указ, так?

– Профессор, вы идете к оборотню. Одну я вас не пущу. Если вы меня обездвижите, вас проведут другие, но скрытно.

– Ого, целый ультиматум! А вам не кажется, что вы берете на себя слишком много? – Иронично осведомилась директор.

– Нет, не кажется, – спокойно ответил Роман. – Никто не знает, что это такое, и насколько ему можно доверять. И вообще, Валентина Антоновна, вы нас учили приходить на помощь другу, не дожидаясь, пока он позовет. Вы наш лучший друг, и вы сейчас в опасности.

Соколова сморгнула, Роман отвернулся.

– Спасибо, Игнатов, – голос звучал спокойно, – вы правы, идемте.

В запертой комнате, прижавшись мордой к решетке, сидел красавец-волк. Он не проявлял агрессии, просто следил за людьми. Во взгляде промелькнула тень – чего? – неудовольствия или удивления?

– Доброе утро, Горов! Вы нас понимаете?

Волк кивнул головой, не сводя глаз с директора. Роман настороженно наблюдал за собеседниками. Ему явно что-то не нравилось.

– Ну как, будем анализы брать?

Волк снова кивнул, не сводя с директора пристального взгляда.

– Тогда давайте вашу лапу! – Но при этом она нечаянно глянула волку в глаза. Вместо того, чтобы взять протянутую лапу, упустила шприц и взялась за замок.

– Нет! – Роман сильным толчком отбросил директора от двери, а волк, отскочил в дальний угол комнаты, ощетинясь. Соколова с минуту изумленно на всех смотрела.

– Благодарю вас, Роман. Вы всех нас спасли. Будет нам наука – нельзя смотреть оборотню в глаза! Горов! Подойдите, сударь, к нам.

Убедившись, что к нему не испытывают неприязни, волк подошел двери.

– Вашу лапу, и без фокусов!

Взяв кровь, ему подсунули тушку гуся. В глаза волку никто больше не смотрел. Видя, что они уходят, волк забеспокоился, он пытался что-то сказать, в глазах стояли слезы.

– Профессор, перейдем на контакт, может, поймем.

Оборотень с надеждой смотрел на них. Наконец поняли – он просил принести лекарство, пояснил, где стоит и как его дать.

– Игнатов, вы хорошо знаете лабораторию, быстро за лекарством.

– Только с вами, профессор.

– Что? А, поняла, простите, вы правы. – и они вместе вышли. Когда принесли лекарство, волк радостно запрыгал, потом лег и ждал. Ему все дали и попрощавшись, ушли. Теперь Соколова одна к оборотню не ходила. На четвертый день их встретил человек. Горов был сконфужен.

– Валентина Антоновна, я не знал, что на такое способен, иначе предупредил бы, честное слово.

Когда приехали все ученики, директор пригласила Неразлучных к себе в Рабочий кабинет.

– Ребята, только вы знаете, кто такой Горов. Ему нужна помощь. Я вас прошу, помогите Павлу Дмитриевичу. Он вам расскажет, что нужно делать.

– Ну, ребяяя! – протянул Андрей, когда они вышли от директора, – Вот это мы влипли, так влипли. И почему мы вечно куда-нибудь вляпываемся? – шутовски возмущался, идя с друзьями в свой корпус, Демидов.

– И верно, – иронично проворчал Роман, – чего это Андрюха всюду влипает, и нас втягивает.

Девочки не выдержали, прыснули, Саша тоже. Андрей обижено на всех посмотрел, и тоже не выдержал, засмеялся. Так, пересмеиваясь, они подошли к своему корпусу.

– Нет, вы только послушайте, – уже жалобно начал Демидов, – когда нас Федька выловил, мы сами влипли. Когда за девочками бык гнался – тоже мы сами, когда Хану хотели выкрасть, тоже сами, с Мавкой…

– Ой, – перебила его Хана, – впервые слышу, что Андрюха стонет! Это же событие мирового масштаба!

– Ребята, контакт, – тихо предупредила Катя.

– Чего? – недоумевая переспросил Андрей.

– Давайте по контакту.

Ребята перешли на контакт.

– Ну да, так везде мы сами влипали. Этого мало – теперь еще и тайну преподавателя храни!

– Ничего, Андрюша, зато внукам своим ты такое расскажешь! – успокоил друга Саша.