Уходя, не уходи
Проводив утром Андрея на зачёт, Женя навела порядок в доме и открыла энциклопедию по русскому языку. Перед сочинением следовало повторить некоторые правила правописания. Медалистке нельзя было быть безграмотной. «У меня нет желания заниматься, – подумала она, вспоминая вечер и часть ночи в объятиях Андрея. – В наших отношениях наступил новый этап, и это мне нравится. Платов такой нежный и ласковый, заботливый, понимает меня лучше, чем я сама себя. Может это и есть любовь? Господи, у меня впереди экзамены, а я о любви. Первого июня сочинение, восьмого математика. Можно было в промежутке сдать английский или историю, а можно и подождать, – размышляла она. – Посмотрим, как пройдёт сочинение, а потом решу». Прошли пару часов, как уехал Андрей, когда у дома остановилась машина. Это была машина ВАЗ 2108 вишнёвого цвета. Станислав Соколов вошёл в дом незамеченный хозяйкой. Женя сидела на диване, прикрыв глаза, и вслух повторяла правила, приводя примеры. Он постучал по косяку двери и прошёл в комнату, когда Женя открыла глаза.
– Привет! Я вижу, дела движутся, – сказал он, присаживаясь рядом. – Я тебе не помешаю своим приездом?
– Здравствуй. Тебя каким ветром сюда занесло? – спросила Женя, закрывая книгу. – Ты мне уже помешал.
– Я завёз Кларе Петровне бумаги, как обещал, она мне сказала, что ты на даче, вот я и приехал.
– Приехал зачем? – спросила Женя. – Мы поговорили обо всём вчера. Мне стыдно за своё поведение, но я извинилась. Тебе бабушка не сказала о том, что я здесь ни одна?
– Не сердись, Женя. Я о многом подумал и решил принять твоё предложение, – нерешительно сказал Стас.
– Я не рассчитывала на твоё одолжение. Ты подумал, решил принять, только ты опоздал. Я ночевала здесь с Андреем. Он утром уехал на зачёт, – сказала Женя, глядя ему в глаза. – Извини ещё раз за вчерашний порыв, Стас. Я не знаю, что на меня нашло.
– Ты хочешь сказать, что переспала с ним? – удивился он.
– Зачем говорить, ты и сам прекрасно всё понял. Ты был прав, когда отказал мне в безумной просьбе. Прости мне эту глупость.
– Зачем ты это сделала, ты ведь не любишь его?
– Стас, я и тебя не люблю. Ты мне нравился, и мне просто захотелось твоего внимания, участия. Это хорошо, что ты оказался стойким оловянным солдатиком и мне не приходится теперь краснеть. В отличие от тебя, Андрей меня любит, и ты об этом знаешь. Всё произошло само собой, – чуть смущаясь, говорила она, вставая с дивана.
– Вчера ты, скажем так, хотела меня, а сегодня изменилось что-то? И Андрей для тебя был просто другом, – усмехнулся Стас.
– Андрей очень внимательный, заботливый, он понимает меня как никто другой. Наверное, поэтому я ему доверилась. Последние дни никому нет до меня дела. Никого не волнует, что я чувствую. Все в семье считают, что я должна поддержать родителей мамы, и никто не пытался поддержать меня, а он всегда рядом, – говорила Женя. – Ты знаешь, что он тебя ко мне ревнует? Эти сплетни о нашей с тобой связи, гуляющие по школе, дошли и до его ушей. Он в это не верил, а теперь и убедился.
– Утешил, значит? – язвительно спросил Стас.
– Стас, не нужно иронии. Я сегодня уже не уверена в том, что поцелуй, о котором я тебя просила, завёл нас дальше. Я понимаю, что твой визит я сама спровоцировала. В тебе говорит уязвлённое самолюбие. Я сказала вчера глупость, и ты это понял, постарайся понять и то, что произошло. Кто мне говорил о чувствах, страсти? – спрашивала она, глядя на него пристально
– Хорошо. Я смогу тебя понять, если позволишь мне всего один поцелуй, а дальше сама решишь, – предложил он.
– Стас, не делай из меня шлюху, и того о чём потом сам же и пожалеешь, – говорила Женя спокойно.
– Всего один поцелуй, как в игре, – говорил он, с силой прижимая её к себе и страстно целуя в губы.
Женя упиралась ему руками в грудь, пытаясь освободиться из его «тисков».
– Пусти! Тебе лучше уйти, а я сделаю вид, что этот кошмар мне приснился, – говорила Женя чуть не плача. – Андрей может вернуться в любую минуту, он тебе этого не простит, как и я.
Он схватил её за руки и толкнул на диван, навалившись на неё. Женя была меньше ростом и легче весом, но сопротивлялась отчаянно, откуда, только силы взялись. Её сопротивление только больше возбуждало Стаса. Где-то глубоко в подсознании у него мелькнула мысль: «Я же не маньяк. С Женькой так нельзя» и тут же её сменила другая, более бредовая: «Она променяла меня на это ничтожество Андрея. Чем он лучше меня?» Борьба продолжалась не более минуты, когда Женя вдруг затихла, а из её носа пошла кровь. Стас отпустил её руки, и они безвольно упали. Он поднял ей веко и понял – Женя потеряла сознание. Стас нащупал пульс и бросился искать в шкафах домашнюю аптечку. Нашёл нашатырный спирт и вернулся в комнату. В голове была только одна мысль: «Что с ней?» Он не мог понять, почему носом пошла кровь и что привело к потере сознания. Ему на мгновение стало страшно. Запах аммиака привёл Женю в чувство, она открыла глаза и взглянула на Стаса так, что он готов был провалиться сквозь землю.
– Ну, слава Богу, – сказал он и улыбнулся. – Женька, всё было постановкой. Я не собирался тебя насиловать. – Он наклонился, чтобы смочить ей виски аммиаком и тут же получил слабый толчок её ногами себе в грудь. Не ожидая удара и не удержав равновесия, он чуть распрямился, и упал на пол, при этом часть правой стопы оказалась зажатой между полом и диваном. Флакон с нашатырем покатился по полу. Женя осторожно поднялась с дивана, поправила сарафан, взглянула на Стаса, который снял обувь и ощупывал стопу, и, молча, прошла в душ. Она не ощущала холода от воды, которая бежала из крана. Единственное чего она хотела – это остановить кровотечение и смыть с лица запах туалетной воды Станислава. Остановив кровь и умывшись, она вышла из дому и присела на крыльцо. Её бил лёгкий озноб от пережитого. Минут через десять к дому подъехал Андрей.
– У тебя гости? – спросил он, заметив машину Стаса.
– Посмотри сам, – ответила она, глядя мимо него.
Андрей прошёл в дом и увидел Стаса, сидящего на полу.
– Что между вами произошло? – спросил он Стаса. – Ты её обидел?
– Обидел, но не сделал того, о чём ты подумал. Помоги мне дойти до машины. Кажется, я ногу подвернул, – попросил Стас, пытаясь подняться.
– Если ничего не сделал, почему она такая? – спросил Андрей, протягивая Стасу левую руку и дождавшись пока тот поднимется, ударил его правой, но не дал упасть. – Что ты с ней сделал?
– Заигрался, – ответил Стас, вытирая платком разбитый нос. – На ней вся одежда целая. Что ты от меня хочешь ещё услышать?
– Помоги ему дойти до машины и пусть уезжает, – сказала вошедшая в дом Женя. – Я сама во всём виновата.
– Жень, тем более, так нельзя. Нам нужно либо его добить, либо оказать помощь. Я, кажется, ему нос сломал. – Ты доберёшься домой сам или как? – спросил Андрей Станислава.
– Женя, прости меня, – обратился Стас к Жене. – Я сожалею о том, что случилось. Тебе нужно отдохнуть. Потеря сознания не бывает без причины. Прости.
– Двигай к машине. Я не знаю, как ты доберёшься до дома, но помогать тебе не намерен, и костыля у меня нет, – говорил Андрей, помогая Стасу добраться до машины. – Я бы тебя убил, но Женьке не станет от этого легче, – тихо продолжил он.
– Если тебе станет легче – убей, – огрызнулся Стас, садясь в машину. «Самовлюблённый павлин, – мысленно ругал себя он. – У меня в мыслях не было обижать Женьку. Эта её откровенность и вывела меня из себя. Зачем нужно было портить с ней отношения? Андрей любит девушку. Он нормальный парень, через пять-шесть лет станет доктором не хуже меня. Какой же я придурок. Получил по заслугам, и теперь мне прямая дорога в травмпункт».
– Жень, я проеду посёлок и посмотрю, как он поведёт машину. Нам только ДТП с его участием не хватало. Я скоро вернусь, – сказал Андрей, запуская мотор байка.
Он вернулся минут через пять-семь.
– Андрей, я не знаю, что между нами произошло, но точно знаю, что на этот «подвиг» я сама его вчера спровоцировала, попросив себя поцеловать. Он назвал это безумием и ушёл. Я помню о том, что мы разговаривали и разговор был неприятный. Потом он меня толкнул на диван, навалившись сверху, я боролась с ним, а потом темнота. Сколько это длилось, сказать не могу. Я почувствовала запах нашатыря, увидела его лицо, наклонившееся надо мной и улыбающееся, толкнула его ногами. Он упал. Я встала, умылась – у меня носом пошла кровь, а ещё я хотела избавиться от запаха его туалетной воды. Потом вышла на улицу. Ты можешь собраться и уехать прямо сейчас. Обещаю, что я не наделаю глупостей. А сейчас я хочу побыть одна. Извини, – говорила Женя, сидя на диване и не глядя на Андрея.
– Жень, послушай меня внимательно и услышь, пожалуйста. Всё, что произошло – кошмарный сон, о котором нужно просто забыть, – говорил Андрей, присаживаясь рядом. – Станислав клянётся, что между вами ничего не было. Разве ты сама этого не чувствуешь? Да, если тебе интересно, зачёт я сдал и проголодался, – говорил Андрей, обнимая нежно Женю. – Не кисни. Мир не рухнул. Злодей получил дважды по заслугам. Теперь ты знаешь, что внешность бывает обманчива, а слова, сказанные в порыве, могут быть истолкованы по-разному. Неприятно? Да, но и не смертельно. Хочешь побыть одна – побудь, но прежде пообедаем.
– Андрей, ты не понимаешь, как мне паршиво? А если всё же было и он врёт? Следов я не обнаружила, но он мог и не оставить их. Бельё на мне целое, а вот слабые синяки от его пальцев на моих запястьях останутся.
– Всё! Хватит себя казнить, Женька. Ты сама веришь в то, что говоришь? Стас не сексуальный маньяк, готовый воспользоваться твоей беспомощностью. Возможно, хотел тебя проучить, напугать, но ты его напугала больше. Через десять минут обедаем, – говорил он, поднимая Женю с дивана. – После этого отдыхай или повторяй свои правила. Давай к столу, – говорил он, усаживая её на стул и включая чайник.
Глава 2
Уложив Женю на диван и прикрыв её стареньким пледом, Андрей присел рядом.
– О чём думаешь? – спросил он, нежно целуя её в губы. – Ты помечтай и постарайся уснуть. Час-два сна тебе не повредят.
– Сдам экзамены, получу аттестат, и тогда буду мечтать, – ответила Женя, поворачиваясь на бок. – Как ты думаешь, я смогу поступить в университет? – спросила она, беря Андрея за руку.
– Ты ещё сомневаешься? У тебя золотая медаль в кармане и мечта стать переводчиком, объехать при этом полмира. Всё, Жень, реально, если очень захотеть, – говорил Андрей, держа её за руку. – Ты меня извини, возможно, я не вовремя завёл этот разговор, но ты попроси дядю заняться твоей пенсией. Вам будет всем легче материально. Станешь студенткой, её будут платить до окончания обучения, мне отец подсказал. На университетскую стипендию, даже повышенную, особо не разгуляешься.
– Дядя Боря этим занимается. Он мне обещал купить платье на выпускной вечер. Я пойду только на торжественную часть, чтобы получить аттестат и медаль. Мы планировали с мамой пойти всей семьёй, – сказала грустно Женя.
– Мы так и сделаем. Ты наденешь своё новое платье, возьмём Полянских и пойдём все вместе. Можно не ходить на банкет, но зайти в наше кафе после школы нужно. Посидим, наедимся до отвала пирожными и мороженым. Кларе Петровне не придётся стоять у плиты, – предложил Андрей. – Как тебе такой план?
– Мне нравится, – ответила Женя. – Только решим это позже, когда сдам письменные экзамены.
– Жень, а поехали к морю. У мамы сестра живёт в Туапсе. Не примет она – поможет найти жильё. Как ты к этому отнесёшься?
– Что-то мы с тобой размечтались на месяц вперёд. Я сдаю свои экзамены, ты сдаёшь сессию, проходишь практику и, если не получится с морем, будем отдыхать на даче, – улыбнулась Женя.
Двадцать пятого июня тысяча девятьсот девяносто девятого года Евгения Полянская получила аттестат о среднем образовании и золотую медаль. На вручении присутствовали бабушка, дедушка, дядя и Андрей. Вечер прошёл в кафе, как предлагал Андрей. Двадцать восьмого июня Евгения посетила женскую консультацию. Она была беременной. Срок беременности три-четыре недели. Андрей ждал её в небольшом сквере, сидя на скамейке.
– Андрей, я не хочу ребёнка, – говорила она обречённо. – Дело не в самой беременности, здесь я сама виновата, просто – не время. Какая из меня мама?
– Жень, это наш с тобой ребёнок. Ты понимаешь, как опасен первый аборт? Да, мы оба молоды и может быть беспечны, но это не трагедия. Мы справимся с этой ситуацией. Ты будешь хорошей мамой. Я поговорю с родителями и сам расскажу обо всём Полянским, – говорил он, беря её за руку. – Присядь.
– Я не хочу замуж, Андрей, – сказала она грустно. – Я хочу учиться.
– А я тебя и не зову. Родиться малыш – я признаю отцовство и дам ему свою фамилию. У него будет отец и мать. Созреешь для брака – поженимся официально.
– А если через время один из нас влюбится по-настоящему?
– Я тебя уже люблю, а тебя отпущу, если твоим принцем окажусь не я, – сказал Андрей, обнимаю подругу.
– Андрей, это неправильно, – возразила Женя.
– Скажи, как правильно? – спросил он, заглядывая в её глаза. – Я сделаю так, как ты скажешь.
– Я не знаю, – тихо ответила Женя и прижалась головой к его груди.
– Ты не знаешь, моё предложение считаешь неправильным – оставим всё как есть. Я скажу Борису Семёновичу, что ты замуж за меня не собираешься, но ребёнка я признаю.
– А что скажут твои родители? – спросила Женя, понимая, что многое зависит от этой семьи.
– А что они могут сказать? Отцу было двадцать, когда я родился, маме девятнадцать. Видимо, это гены раннего брака, – улыбаясь, говорил Андрей. – Для меня главное быть рядом с тобой, теперь уже с вами, а всё остальное, Жень, решаемо.
– А я повторяю судьбу мамы. Она родила меня без мужа в восемнадцать лет. Дедушка не будет настаивать на свадьбе. В доме траур, а любимая внучка, принесла в подоле. Как же теперь быть с учёбой?
– Знаешь, Женька, я готов ради тебя на всё. Поступай и учись. Поговорю с родителями, если пойму, что помощи ждать не от кого, будем учиться по очереди. Родиться малыш – я возьму на год академический отпуск, – обнимая её, говорил Андрей. – Всё у нас получится. Не переживай раньше времени – тебе это вредно.
Разговор Андрея с родителями состоялся без присутствия Жени. Валентина Фёдоровна Платова не очень одобряла дружбу сына и надеялась, что юношеская влюблённость пройдёт. Она даже пыталась выставить Женю гулящей, чему Андрей посмеялся.
– Ты, мам, можешь сочинять небылицы, собирать слухи и сплетни, но лучше этого не делать потому, что я знаю, какой Женя мне досталась. Не хотите признавать – не надо. Я для себя всё решил. Вы же как-то справились с моим появлением на свет, вот и я попробую. Надеюсь, Полянские мне в этом помогут. Я никогда вас ничем не шантажировал. Не удивляйтесь, если мне придётся на год оставить учёбу. Ну, не оправдал я ваших надежд, извините, так получилось, – говорил Андрей и понимал, что большого шума уже не будет. – Ваше воспитание не позволило бы мне бросить Женю с ребёнком, даже не питай я к ней никаких чувств, но вот незадача – я люблю её и вы это знаете.
– Ты, Андрей, не глупи. Решил жениться – женись, а учёбу не бросай. Ребёнка ещё выносить надо, да родить. Чего раньше времени сокрушаться. Тебя самого Полянские примут, жених? Они только что дочь потеряли, какая там свадьба, – говорил отец.
– Женька не собирается за меня замуж, – сказал Андрей. – Но я её всё равно не брошу, не надейтесь.
– Как это она не собирается за тебя замуж? – недоумевала мать Андрея. – Спать с моим сыном она может, а замуж за него не собирается. И что она, в таком случае, хочет?
– Ничего, мама. Это я против аборта и хочу быть с ней рядом, воспитывая своего ребенка. Будем жить в гражданском браке, пока оба не определимся. Я не спрашиваю вашего согласия. Я поставил вас в известность и теперь вам решать: принимать мой выбор или нет. От помощи я не откажусь, но она должна быть от желания, а не от жалости. Вы не забыли, что мы улетаем первого числа? У вас есть время для принятия своего решения. Вы мои родители, я всегда буду вас любить и уважать. Попытайтесь меня понять и уважайте мой выбор. Пойду на поклон к Полянским. Если к вечеру не вернусь, значит, Женин дед не простил мне внучку и четвертовал, – пытался пошутить Андрей.
Андрей был в семье единственным ребёнком и родился, когда родители оба были ещё студентами. Теперь же отец работал в прокуратуре без малого двадцать лет и мечтал об адвокатской практике, а мама – экономистом на небольшом заводе. Андрея, по большей части, воспитывали родители отца, и лет до тринадцати, он был слишком послушным ребёнком. Ходил в музыкальную школу, танцевальную студию, посещал театр с бабушкой, играл с дедом в шахматы и не знал, что такое «свобода». Он всё время был занят. Ему только исполнилось тринадцать, когда его впервые побили во дворе своего дома. Парень взбунтовался и, переехав к родителям по месту прописки, бросил все «свои увлечения», которые ему навязывали, занялся спортом и записался в секцию карате. От прежнего Андрея осталось только хорошее воспитание.
Разговор с Борисом Семёновичем Полянским дался Андрею на удивление легко. Борис Семёнович сам начал разговор первым.
– Андрей, ты внучку мою везёшь на море в каком качестве? Она тебе невеста, подружка или уже жена? – спросил он, глядя внимательно на собеседника. – А ты подумал, к чему ведут ранние браки? Как же вы будете жить неучами?
– Борис Семёнович, я люблю Женю и у нас будет ребёнок, – выпалил Андрей, слегка покраснев. Он знал, что дед Жени с виду такой сердитый, а на самом деле очень добрый и справедливый.
– Вы и это уже успели. Значит, жениться хочешь, а она не идёт за тебя? – спросил дед, слегка прищурив глаза. – Правильно делает. Двух детей Женя одна не потянет, придётся нам с Кларой впрягаться. Молоды вы оба, от того и не знаете, чего хотите в первую очередь. – А ты почему за него не хочешь замуж? – задал он вопрос Жене. – Можешь не отвечать. Ты, внучка не уверена в том, что он не сбежит, после первых же трудностей, от того и не хочешь его привязывать загсом. Я тебя понимаю и не настаиваю. Кого сейчас удивишь сожительством? Только и ты, Андрюха, помни, что Женьке нет восемнадцати, а значит жди кривотолков. Ты к этому готов? – спросил Полянский старший. – Сейчас не те времена, но «пройдутся» по тебе все, кому нечем заняться, и у кого нет своих проблем.
– Готов, Борис Семёнович, – ответил Андрей, понимая, что воспитательной лекции уже не будет, как не будет и возражений против его кандидатуры в женихи.
– Я думаю, жить вам лучше у нас. Какая ни хорошая у тебя мать, Жене с бабкой будет спокойнее. Познакомиться, конечно, с твоими родителями придётся, от этого некуда не денешься. Но, знай, в обиду мы им внучку не дадим. У нас на этот случай опыт есть. Езжайте отдыхать, а после возвращения всё и порешаем.
– Видишь, как всё хорошо складывается, – говорил Андрей Жене, провожающей его у подъезда. – Все, кроме тебя, согласны на мою роль жениха.
– Скорее на роль отца и гражданского мужа, – ответила Женя. – Я тоже не буду против твоей кандидатуры. До завтра, – поцеловав его в щёку, сказала она.
– Женя, подойди внучка сюда, – позвал её дед, услышав, как хлопнула входная дверь. – Присядь. Ты чего грустишь? Ты не любишь Андрея? – спросил он.
– Он мне нравится, дедуля, а любовь это или нет, я не знаю, – ответила Женя. – Андрей внимательный, заботливый, готов сам бросить учёбу на время, чтобы я училась. Грустно от того, что я не о замужестве мечтала, а об учёбе. О чём я только думала?
– Ты мне сейчас Маргариту напомнила, но у неё сомнений не было. Она хотела и ждала твоего появления на свет и с учёбой справилась. Любила она твоего отца. После его гибели руки на себя накладывала, – вспоминая прошлое, рассказывал он. – Любил ли её так Сергей, я не знаю, но Орловы сразу отказались от тебя все, кроме Виктора. Ты не знаешь где он сейчас, жив ли?
– Мы с ним почти год не виделись. Адреса я не знаю. Мы встречались с ним в парке, в кафе, даже у нас дома, но никогда не были у него. Раз не пришёл дважды в назначенный срок, значит, посчитал это лишним. Я не могу его не осуждать, не упрекать – это его решение. Он шестнадцать лет поддерживал со мной связь.
– Надо бы его найти, Женя. Может, что случилось, – грустно предложил Борис Семёнович. – А по поводу учёбы не переживай. Мы с Кларой поможем, а Андрею родители не дадут бросить учёбу, а значит, и с этой стороны не будет проблем. Справимся.
Если бы Полянский знал, какой сюрприз его ожидал через два дня. Тридцатого июня, Бориса Семёновича, который возвращался с работы, у подъезда окликнул мужчина средних лет.
– Борис Семёнович, мне нужно поговорить с Вами, – сказал он.
– Поговорим, раз есть в том нужда. Проходите в квартиру, там нам не помешают, – ответил Полянский. Он пропустил незнакомца в подъезд, потом в квартиру. – Брать у меня особо нечего. Пенсию я ещё не заработал, а зарплата – слёзы. Я ничего не покупаю, ни куда не вступаю, так что переходите сразу к делу. Прошу, – пригласил он мужчину в комнату.
– Борис Семёнович, Вы меня не узнали? Я Сергей Орлов. Мы были с Вами знакомы восемнадцать лет назад. Вы можете меня просто выслушать? – спросил он, и, не дожидаясь ответа взволнованного старика, начал повествование своего отсутствия в семнадцать лет.
– Ты чего от меня ждёшь, Серёга? – спросил Полянский, выслушав несостоявшегося зятя. – Тебе нужно моё прощение, сочувствие, помощь? То, что ты сделал по-людски? Чем моя дочь перед вами всеми провинилась? А, Женька, внучка моя, чем заслужила такое отношение? Куда пропал твой отец в трудный для неё период? Нет у меня к тебе претензий, как нет и Риты моей. Бог тебе судья. Женя взрослая девочка и сама решит общаться ей с тобой или нет. А вот и она пришла, – услышав щелчок дверного замка, сказал Полянский.
– У нас гости? – спросила Женя деда, глядя на незнакомца. – Ты чай гостю не предлагал?
– Ему бы не помешало хорошее слабительное и снотворное одновременно, – иронично сказал дед. – Ты присядь и послушай, что этот соловей тебе напоёт, а я уже его послушал.
– Присядь, Женя. Мне действительно нужно поговорить с тобой, – слегка волнуясь, сказал гость.
– Мы с Вами знакомы? – спросила Женя, присаживаясь напротив и рассматривая его с неподдельным интересом. Кого-то ей напоминал этот незнакомец, но она не могла понять кого.
– Нет. Я Сергей Орлов, и я не погиб в марте восемьдесят второго, – как-то обречённо сказал он.
– Вы мой отец? Где ты пропадал столько лет? – удивлённо спросила Женя и замолчала на минуту. Она не готова была к такой встрече. – Зачем теперь объявились? Чего Вы хотите?
– Ничего. Просто хочу, чтобы ты знала, что я не погиб. Три года плена, госпиталь, новая жена. Потом колония и опять новая жизнь, но уже не в СССР, а в России. Я не мог с таким «багажом» вернуться к Рите, да и прежних чувств уже не было. А когда всё же рискнул вернуться в город, покаяться перед вами, было уже поздно, – рассказывал он, глядя себе под ноги.
– Дедушка не знал о Вашем воскрешении? Мы ведь с ним все эти годы дружили, – спросила Женя.
– Никто не знал. Я перечеркнул свою старую жизнь и начал новую, – ответил Орлов. – Я не оправдываюсь. Моё появление здесь могло затянуться ещё на годы.
– Меня Вы тоже вычеркнули? Зачем тогда пришли сегодня?
Меня нет в Вашей новой жизни, как нет мамы. Вы просто не имели морального права не объявиться раньше. Вы ведь объявились не вчера? – спросила Женя.
– Я приехал год назад, – ответил Орлов.
– И у Вас не возникло желания встретиться с дочерью, которой шестнадцать лет и которую Вы ни разу не видели? Это как можно расценить? Да Вы слон толстокожий, а не отец, – говорила с обидой в голосе Женя.
– Своим появлением я довёл отца до инсульта,– обречённо сказал Орлов. – А тебя и твою маму я видел и не раз. Как я мог нарушить вашу семейную идиллию своим появлением? К чему бы это привело? Твоя мать выглядела счастливой. Зачем ей нужны были мои поздние раскаяния? Да и вернулся я с новой семьёй.
– Что с Виктором Ивановичем? Он жив? Он болен?
– Отец жив, но парализован, – ответил Сергей Орлов.
– Почему мне Галина Петровна даже не сообщила об этом? – негодовала Женя. – Да, что вы за семейка такая? Говорите адрес, мне нужно его увидеть.
– Ты не знаешь адреса? – с удивлением спросил Орлов.
– Не знаю. Дед приезжал к нам домой, мама отпускала меня с ним на прогулки в хорошую погоду, а в ненастье мы были у нас дома, – сказала Женя. – Зачем мне нужен был адрес, если там меня никто не ждал? Дедушка всегда навещал нас сам.
– Я на машине и отвезу тебя к нему. О чём вы говорили?
– Дед приезжал раз в месяц, во второе воскресенье, много не наговоришь. Он мне книжки читал или я ему. Ходили в кино или цирк. Были в кафе и зоопарке. Ели мороженое, пили колу. Катались на аттракционах в парке, а зимой на коньках, – рассказывала Женя, вспоминая деда. – Когда я стала старше, ничего не изменилось, но мы стали больше мечтать. Мы с ним о многом говорили, спорили и незаметно подружились. Я всегда ждала его прихода. Знала, что в этот день случится что-нибудь необычное. Дедушка Борис даже ревновал Вашего отца ко мне, но всегда передавал привет. Они так и не помирились за эти годы. Подождите, я захвачу с собой свою медаль и позвоню Андрею, чтобы он меня потом забрал и привёз назад.