Неостывший лед

– Рада, что вам понравилось, ребятки!

– Не то слово, мама! – подтвердил Экберт, а следом за ним и мы все.

– Но знаете, для полного счастья нам не хватает одного… – сказал Рой таким просящим тоном, что я уставилась на него, не понимая к чему он ведет. – Отпустите сегодня Лео с нами прогуляться до речки. Мы за ней присмотрим…

Вот это настоящий друг! Я с благодарностью посмотрела на Роя, а потом на маму, уже с молящим взглядом.

– Мама, пожалуйста! Экберт с нами тоже пойдет…

– Я? – переспросил брат, и получил легкий удар локтем в бок от меня. – Ах, да! Я пойду тоже.

– Ну хорошо. В честь дня рождения, – согласилась мама со всеми. – Только, Лео, возвратиться нужно до темноты. И завтра ты опять под замком.

– Спасибо, мамочка!

Я быстро обняла ее и, взяв за руку Роя, моего освободителя, направилась к двери, боясь, что мама может передумать. Только подходя к реке, искрящейся бликами предзакатного солнца, я поняла, что никто не в силах сдержать мою неуемную жажду жизни. В моей комнате, за запертой дверью она поддерживалась книгами и видом из окна, а здесь, посреди чудесной поляны, она насыщалась открытым пространством, новыми запахами и звуками. Где-то в кустах алого шиповника пели птицы, а в изумрудной траве стрекотали кузнечики и жужжали пчелы. Как же я любила эти звуки все свое детство, как часто мы с Экбертом ходили сюда купаться. Именно он научил меня плавать и нырять, и теперь я не боялась темной глубины воды.

– Девочки направо, мальчики налево, – скомандовала Рената и первая начала пробираться обходить кусты шиповника в нужную сторону.

– До встречи в реке! – крикнул Рой, заходя за раскидистую желтую иву.

Я поспешила за Ренатой, которая уже проворно скидывала с себя платье на землю.

– Похоже, я сейчас буду первой!

Моя подруга побежала по воде, но брызги с левой стороны, означали, что Рената была уже второй. Экберт, ловко поднырнув у берега, через несколько секунд очутился в середине реки.

– Так нечестно! – услышала я слова Ренаты и засмеялась.

Я запуталась в подаренном мамой платье и тщетно пыталась выбраться из него. От этого было еще забавнее.

– Лео, ты последняя!

Ну, Рой, погоди! Я никогда не была последней. Но и правда, когда я была только по колено в воде, ребята уже вовсю плескались и ныряли. Чтобы не показать, как меня это задело, я, пройдя еще несколько метров, нырнула и вынырнула только у противоположного берега. Откинувшись на спину, я доверилась реке, и та держала меня на своей поверхности. По небу плыли пушистые облака. Одно из них напоминало дракона, по размеру сопоставимого с теми, кто существовал до генетического эксперимента северян.

– Как ты так быстро плаваешь? – спросил Рой, выныривая рядом со мной.

Его дыхание было сбивчивым и тяжелым. Я лишь пожала плечами и попробовала достать пальцами ног до дна. Мне это удалось, только приходилось стоять на цыпочках. Оглянувшись назад, я увидела, как Экберт и Рената уже выходили на берег.

– Помнишь, как мы здесь играли в камешки? – Голос Роя был почему-то грустным.

– Глупая была игра.

– Нет, хорошая. Мне нравилась. – Рой придвинулся ко мне, и я смотрела, как оранжевое солнце играет в его кудрявых волосах. – Я всегда выбирал для тебя самые красивые и особой формы камни. Чтобы ты их точно нашла.

– А я самые неприметные, чтобы ты их не нашел, – улыбнулась я, вспоминая, как часто я выигрывала в этой игре.

Мы бросали камни в реку и ныряли за ними. В выигрыше был тот, кто их находил. Я всегда старалась бросить камень Рою подальше, чтобы было потруднее достать. Только сейчас я поняла, что он и не хотел их находить, потому что ему было приятнее, когда побеждала я.

– Лео, – начал Рой и замолчал на мгновение. Одинокая птица пролетела над нами и скрылась за ивой, прежде, чем Рой продолжил: – Ты же знаешь, что решили для нас родители?

– Да, – честно ответила я. – Когда ты узнал?

– Сразу после того, как они договорились. А ты?

– В день отъезда папы.

Как странно! Мы могли говорить о множестве вещей, а о самом главном так и не сказали друг другу. Вплоть до этого момента. Я смотрела на Роя и ждала закономерного вопроса после наших признаний, но он не прозвучал. И тогда спросила я:

– Ты хочешь этого?

По глазам Роя я поняла, что лучше бы не спрашивала, что молчание намного лучше, чем ответ на этот вопрос. Он покачал головой так, что с его мокрых волос взметнулись капли воды и рассыпались по плечам. Я подумала, что Рой ошибочно полагает, что тем самым он ранит меня, и поспешила его обрадовать:

– Рой, так ведь и я не хочу! Ты мой друг, так же, как и Рената. Я не вижу тебя своим мужем. Пыталась представить, но это плохо выходит даже в моем воображении.

– Но той ночью, когда я пробрался к тебе, ты хотела меня…

– Поцеловать? Да. Но лишь для того, чтобы убедиться, что это неправильно. Да я с ума сходила, сидя взаперти!

– Ох, Лео! Я же мучился угрызениями совести…

– Почему?

– Потому что думал, что ты влюблена в меня. А я… не смогу стать тебе мужем. Я буду монахом.

Теперь уже замолчала я и смотрела на Роя во все глаза. Вот это поворот событий!

– Я что-то не поняла. Ты же хотел быть дровосеком.

– Нет. Этого хочет отец. И я поработаю в Лесу до того, как мне исполнится двадцать. Только в этом возрасте принимают в монахи.

– А с чего вдруг… – Я не закончила фразу, потому что рядом с нами вынырнула небольшая рыбка и, сверкнув ярко-оранжевыми плавниками, ушла под воду.

– Я никому не рассказывал об этом. Но я уже давно хожу в Храм и перенимаю знания Эллиота.

– Неужели ты веришь во все эти сказки?

Рой сразу стал серьезным.

– Назови причины не верить.

– Ну никто больше не верит, Рой. Только Эллиот… и ты.

– Именно поэтому я и хочу стать монахом! Потому что я верю. И я почти один.

– Но, Рой, как можно до сих пор верить в Предвечного? Да разве Он допустил бы вот это все? – Я развела руки по сторонам. Они получились необъятными. – Мы почти что рабы у северян. Как Он может смотреть на это и ничего не делать?

– Значит, мы заслужили это. Придет время, и все поменяется.

Я посмотрела на Роя, как на сумасшедшего. Уж лучше бы пел песню про старину Ларри… Но что я за подруга такая, которая не может поддержать идеи своего друга, пусть, для меня они и были неправильными.

– Ты действительно хочешь отречься ото всех благ?

– Да, – с упрямством произнес Рой.

– Тогда я рада за тебя, что ты нашел что-то свое.

– А я рад, что ты не хочешь за меня замуж.

Мы улыбнулись друг другу.

– Испугалась, когда я встал на колени? Думала, что я дарю тебе кольцо, да?

– Да ну тебя! – брызнула я в лицо Роя водой. – Издевался над бедной девушкой!

– У тебя было такое лицо, – хмыкнул мой друг и тут же виноватым тоном спросил: – Хочешь я сорву вон те цветы для тебя, чтобы загладить свою вину?

Я проследила за его взглядом и увидела нежно розовые лилии, расположившиеся на холме в метрах тридцати от нас.

– Да, хочу!

– Будет исполнено! А ты плыви на берег, солнце уже заходит за горизонт.

Я взглянула на небо, и действительно, солнце покидало нас, оставляя после себя огненные всполохи. Я доплыла до берега и скрылась за кустами шиповника. Мокрое белье пришлось снять и надеть платье на голое тело. Я не видела Экберта и Ренату, но по негромкому разговору, смысл которого я не могла разобрать, я понимала, что они стояли за ивой. Я провела рукой по качающейся листве, даже успела разглядеть гнездо птиц у самой кроны, прежде чем обошла дерево и увидела Экберта и Ренату целующимися.

Первым меня заметил Экберт и отодвинулся на шаг от Ренаты. Та, не понимая, что происходит, не сразу обернулась в мою сторону. А я просто застыла от такого зрелища. Еще никогда я не думала о брате и подруге в таком ключе. В моей голове они были в разных категориях.

– Леона, ты… – начал было Экберт и запнулся.

– И давно? – только и спросила я.

Экберт нервно пригладил свои волосы и пошел прочь отсюда. Я вопросительно посмотрела на Ренату.

– Я сама не знаю. Да ничего и нет. Просто поцелуй. – Она пожала плечами и тайком, думая, что я не заметила, смахнула слезинки у глаз. – А где Рой?

– Он наказан и рвет цветы для своей дамы вон на том берегу.

– На том берегу? А где именно? Что-то я его не вижу…

Я посмотрела на то место, где росли лилии, и не обнаружила там своего друга. Потом мой взгляд закономерно охватил мерцающую в закатных красках воду. И – ничего. По спине пробежал холодок.

– Я тоже его не вижу.

Я подошла к кромке воды и громко позвала Роя. Ответом мне была тишина, и лишь легкое шуршание платья Ренаты, подошедшей ко мне, нарушало ее. Я опять прокричала имя своего друга, пристально смотря на противоположный берег, но там никого не было. Рой пропал.

Глава 4

Сумерки сгущались над рекой, а Роя нигде не было. Экберт вновь переплывал реку, чтобы вести поиски с противоположного берега. Рената пошла вдоль берега направо, я – налево. Мыслей о том, что с Роем что-то случилось в воде, я даже не допускала. Он был отличным пловцом, уступая в этом мастерстве разве что мне и Экберту. Он даже шутил, что в прошлой жизни мы с братом были рыбами, настолько хорошо мы чувствовали себя в воде. Внезапно я остановилась, вспомнив наши местные байки про то, что в нашей реке водятся чудовища, утягивающие купальщиков на дно. Но… Я столько раз плавала в этой реке и никаких чудовищ не встречала. Да и мы должны были услышать крики Роя, если бы что-то произошло. Банды разбойников я тоже отмела сразу, потому что тихо вести они себя не умели, да и разбойничали не в этих местах. Но что же тогда случилось? Где же ты, Рой? Я сделала изрядное количество шагов, добравшись до деревянного мостика через реку, который вел на знакомую мне поляну, за которой следовал Лес. Я остановилась в нерешительности. Идти дальше вдоль реки не имело смысла, но и идти ближе к Лесу мне было нельзя. Но что если Рой находился где-то там?

Вокруг все темнело, и Лес был виден лишь в своих очертаниях. Ни красоты его красок, ни свечения от древних деревьев, уже нельзя было различить. Я прошла через мост и уже почти одолела расстояние до Леса, как впереди, перед пушистой елью, я заметила силуэт мужчины. Я замерла, не зная, что делать дальше. Может, это Рой… Отдаленно похож на него. А если не он, то кто же? Мужчина начал приближаться ко мне странной качающейся походкой. Он что-то держал перед собой, и я никак не могла разглядеть, что это.

– Рой, это ты? – взволнованно спросила я, потому что если это не он, то я еще смогла бы убежать от незнакомца.

– А кто еще это может быть?

Я с облегчением вздохнула. Голос Роя успокоил сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Я двинулась ему навстречу.

– Как ты здесь оказался? Мы беспокоились.

– Сейчас увидишь…

Как только мы дошли друг до друга, я, наконец, увидела, что он держал в руках. Точнее, кого. Ру, дергая своим львиным хвостом из стороны в сторону, сидел у моего друга на руках.

– Ах, ты проказник! Гулял в Лесу, да?

– Забери его, – сказал Рой, передавая мне моего питомца. – Я бежал за ним от самой реки. Все ноги разодрал в кровь…

– Рой, извини. Сильно болят?

– Терпимо, – проговорил мой друг и присел прямо на траву.

Только сейчас я поняла, что на Рое почти не было одежды, а без солнца становилось холодно. Ру положил мне на плечо свою голову и что-то пытался рассказать на своем непонятном языке.

– Пойдем к остальным. Мы все тебя потеряли. Ребята до сих пор ищут.

– Дай мне минутку. Больше не буду за тобой бегать! – обратился он к Ру.

Грифон внезапно зарычал, громко и страшно, а его хвост начал бить меня по животу.

– Ну что ты, Рой пошутил. Мы всегда будем бегать за тобо… – с насмешкой начала я, но мое последнее слово прервалось криком боли.

Ру внезапно вырвался из моих рук, поцарапав когтями шею, и рванул в Лес. Что за несносный зверь! Я побежала за ним, забыв, что совсем недавно хотела отпустить его на все четыре стороны.

– Ру, вернись! – кричала я своему питомцу, которого уже не могла разглядеть в темноте.

– Лео, подожди! – кричал мне Рой где-то позади.

Я стремительно ворвалась в Лес, где деревья были уже не так гостеприимны ко мне, как днем. Ветки хлестали по рукам и ногам, корни деревьев не давали быстро бежать.

– Ру, где ты? – закричала я и тут же споткнулась о лежащую на пути ветку.

Каким-то чудом я не упала, сохранив равновесие с помощью рук. Бежать больше не было смысла, потому что я не понимала, в каком направлении двигаться. Ру я не видела. Рой был где-то в перелеске, и я пошла обратно к нему, уже осторожной походкой и выставив руки перед собой, чтобы не наткнуться на дерево.

– Лео!

– Я иду к тебе, – я произнесла фразу намного тише, чем выкрикнул мне Рой.

Почему-то вспомнилось, что в Лесу нельзя кричать, чтобы не потревожить Духов, живущих в деревьях. Опять сказки и легенды… Но в темноте они казались намного реалистичнее, чем при свете солнца. Тогда, любуясь его бликами на разноцветных листьях, я ничего не боялась. А теперь было страшно.

– Рой, где ты? – прошептала я, пройдя с десяток метров по направлению к нему.

Я уже должна была встретиться с другом, но этого не произошло.

– Лео, я здесь! – услышала я справа от меня и так отдаленно, как будто шла в неверном направлении, но была уверена, что выбрала его правильно.

Я остановилась, ничего не понимая. Ругала ли я себя за сумасбродную идею догнать Ру? Еще как! Я перебирала в уме все не слишком хорошие слова, которыми владели южане, а уж мы знали их много! Я пошла на голос Роя, который вновь выкрикнул мое имя. И опять, пройдя несколько десятков метров, я никого не обнаружила. Его голос звучал уже далеко позади меня.

Чувство бессилия охватило меня. Я почти никогда не плакала за исключением особенно страшного эпизода из моего детства, когда я сломала ногу и плечо, катаясь на тарзанке, и всего, что было связано с отъездом папы на Край. Мне хотелось бы сказать, что сейчас я тоже не плакала, но одинокая слеза покатилась по моей щеке. Даже чудовища из моих кошмаров не были так страшны, как чувство бессилия перед неизбежным – папа всегда был далеко от меня. Так и сейчас, Рой тоже был далеко от меня, а я находилась в темноте.

Сев на корень какого-то большого дерева и прикрыв глаза рукой, я стала размышлять, как выбраться отсюда. Лес казался теперь чужим и враждебным ко мне. Я больше не слышала голоса Роя. Он растворился в темноте, как только я поняла, что все мои попытки достичь его, оборачиваются крахом. Зато я начала слышать обитателей Леса, и это оказались совсем не страшные звуки, а вполне обычные. Недалеко от меня в сухих листьях копошился небольшой зверек, в кроне дерева пищали летучие мыши, а как только я убрала руку с глаз, то увидела на небе первые звезды. Лес оказался не таким пугающим, и все-таки я хотела выбраться отсюда. Идти по звездам я не умела. Этим непонятно откуда взявшимся искусством владел мой отец, но я так и не смогла научиться. Идти на голос Роя я посчитала напрасной затеей, потому что в итоге оказывалась совсем не там, где мне было нужно.

– Пожалуйста, помоги мне, – с отчаянием в голосе обратилась я к Лесу.

И тут, как по волшебству, перед моими глазами замаячил светлячок. Я уже хотела отмахнуться от него, как вдруг он отлетел от меня на метр и завис в воздухе. Я осторожно встала и сделала шаг к нему. Он пролетел еще вперед, оставляя за собой золотистое свечение, благодаря которому я видела то, что нас окружает. Я поняла, что светлячок ведет меня за собой, и не довериться ему было бы ошибкой. Ведь если кто-то спасает тебя от тьмы, то как не пойти за ним?

Шли мы недолго, и вдруг позади раздался громкий и оглушающий звук, как будто упало огромное дерево. Мой светлячок взметнулся вверх и пропал среди еловых веток. Я замерла, потому что звук, испугавший меня, приближался, как будто позади меня падал целый лес. Я вжалась в ствол дерева, прекрасно понимая, что оно не защитит. Шум все приближался, и наконец я поняла, что все происходит не на земле, а наверху. Я подняла голову вверх и увидела над собой силуэт огромной птицы, которая сверкала в свете звезд теплым свечением. Приглядевшись, я поняла, что это не звезды освещают ее, а тысячи светлячков, летевших рядом. И только когда я успела разглядеть хвост, я осознала, что это никакая не птица. Это – дракон. И он летел совсем низко над деревьями, задевая хвостом их крону.

Все произошло слишком быстро. Я даже не успела как следует удивиться этому открытию, потому что дракон летел быстро, и одна из веток, отлетевшая от его хвоста, сильно ударила меня по голове. И дальше вместо свечения и звезд я вновь увидела одну лишь темноту.

Выйдя из этой темноты, я оказалась в своей кровати, не понимая, почему запах хвои, который преследовал меня весь мой долгий сон, исчез. Я пошевелила ногами и потянулась, чтобы проснуться окончательно. Свет, падающий из окна на мою кровать, был нежно розовым, таким, какой бывает при закате. Значит, я провалялась в кровати… Стоп! А как я сюда вообще попала? Последнее, что я помнила, была тяжелая ветка, летевшая на меня сверху. Я потрогала свою голову, и действительно было очень больно касаться лба. Все-таки ветка прилетела, куда надо.

Я поднялась с кровати и доплелась до ванной комнаты. Представ перед зеркалом, я поняла одно – выглядела я не слишком хорошо, и это было совсем мягко сказано. Спутанные волосы, бледное лицо, а под глазами синяки. Сейчас я и вправду была похожа на северянку. Даже цвет моих глаз, такой же, как и у папы, подтверждал этот факт. У всех южан цвет глаз представлял собой все оттенки коричневого. Но темно-зеленый тоже был близок к коричневому, так что я сильно не переживала по этому поводу.

Я кое-как привела себя в порядок и вернулась в спальню. Запах луговых трав окружил меня. Экберт стоял, сложив руки на груди и смотрел в окно.

– И давно ты здесь стоишь? – тихим голосом спросила я у брата.

– Наконец-то ты пришла в себя!

– Ру вернулся домой?

– Нет.

– А как вообще я оказалась дома, а не… – я замолчала, не договорив.

А что знает Экберт? И кто же меня нашел в Лесу?

– Рой нашел тебя, хотя все должно было быть как раз наоборот. Мы все искали его, хотя надо было тебя… Леона, ну почему с тобой столько возни?

Я проигнорировала замечание Экберта. Рой в очередной раз спас меня, и я мысленно послала ему все слова благодарности. Я невольно коснулась лба и поморщилась.

– А что он еще рассказал?

– Лучше расскажи мне ты.

– Рой побежал за Ру, но так и не догнал. А я искала его вдоль берега реки…

Я бросила на брата осторожный взгляд и поняла, что врать бесполезно.

– Ты знаешь, да?

– Что знаю, Леона?

Издевается! Ну почему старшие братья всегда общаются с младшими сестрами в таком высокомерном тоне?

– Экберт, перестань так со мной разговаривать!

– Так это я должен перестать? – Брат заходил из стороны в сторону. – Опять была в Лесу! Мы тебя полночи искали! Ты вообще понимаешь, что ты наделала?

– Нет. Может, наконец, объяснишь?

Экберт резко остановился у моей кровати и посмотрел на меня, оценивая мою решимость узнать правду.

– Я не уверен, что это правильно. Давай дождемся мамы. Она ушла за целебными травами для тебя и скоро вернется…

– Ну уж нет! Расскажи мне ты!

Разве я могла упустить возможность узнать причины постоянных переглядываний мамы с братом? Нет, я все равно раскрою эту тайну.

Экберт прикрыл окно и глубоко вздохнул, прежде, чем тихо произнести:

– Наш папа северянин.

– Что?

Я присела на кровать, потому что ноги больше не могли держать меня.

– Погоди… Но как? У него волосы были темные и глаза…

– Цвета оливы? – насмешливо спросил Экберт.

– А имя? Имя Реон начинается на нашу букву!

Все имена южан могли начинаться только на те буквы, которые нам разрешили северяне. Двести лет назад их Главному не нравились всего пять букв: Б, Р, Э, М и Л. Поэтому все наши имена до сих пор начинаются только на них.

– Он поменял всю свою жизнь ради мамы…, – порывисто произнес Экберт. – Неужели ты думаешь, что он не мог взять себе новое имя?

– А волосы? – спросила я, понимая несусветную глупость вопроса.

– Красит.

Я замолчала. Папина внешность была далека от среднестатистического южанина, но я даже подумать не могла о том, что он может быть северянином. Папа всегда был красив и статен, любил природу и ненавидел грубость и хамство. В детстве я обожала слушать его истории о путешествиях, о Крайнем Севере, где везде только лед, о Побережье, где море ласкает песчаный берег, о Пустыне, в которой есть оазисы жизни. Я думала, что часть его историй полнейшая выдумка, но теперь поняла, что ошибалась.

– Экберт, а разве так можно? Я еще никогда не слышала, чтобы южанка была вместе с северянином и наоборот.

Брат посмотрел на меня, как на маленькую девочку.

– Но ведь они наши враги! – воскликнула я.

– Папа тебе враг?

– Нет! Но как…

– Леона, такое всегда случалось и будет. Двое людей полюбили друг друга… Спроси у мамы.

– И спрошу! А ты давно знал? – Получив кивок от Экберта, я, несколько обидевшись, что мне не доверяли семейную тайну, встала и быстро заходила по комнате.

– Леона, не обижайся. С твоим вздорным характером тебе нельзя было говорить правду, иначе все могло плохо кончиться.

– Это я поняла. И с этим надо свыкнуться. – Мой отец – северянин! Это не то что придется принять, с этим еще и жить дальше! В моей голове бил в набат еще один вопрос. – Но объясни мне другое… Почему мне в Лес-то нельзя?

– Ты что не знаешь легенду про девушку, в которой течет и южная, и северная кровь?

– Да все ее знают! – раздраженно воскликнула я и резко замолчала. Стыковка мыслей состоялась, и она мне не нравилась. – Вы что, решили, что я та самая девушка?

– Все возможно. – Экберт пожал плечами. – Только Духи Леса знают, кто та самая.

Легенда гласила, что только девушка смешанной крови может уравновесить законы нашего мира. Если она доберется до Ледяного Края, а потом и до Южного, то все будет так, как было раньше. А как было раньше, никто не знал… Но многими предполагалось, что все же лучше, чем сейчас. По крайней мере, для южан.

– И в Лес мне нельзя было ходить, потому что какой-то Дух Леса, которого никто никогда не встречал, забросит меня на Крайний Север восстанавливать наш мир? У меня для тебя плохие новости, Экби! – Брат скривил лицо от того, что я назвала его, как в детстве, а он давно просил этого не делать. – Я уже много раз была в Лесу и никакой Дух меня не приметил… Уууу! – Я набросилась на Экберта и сделала вид, что тащу его к окну.

– Очень смешно!

– А теперь серьезно. – Я придвинулась к брату поближе и прошептала. – В Лесу я видела огромного дракона…

– Головой сильно ударилась?

– Нет! Я правда видела его. И это наш дракон, не их. Тот, которой был до Войны!

Экберт наморщил лоб, а в глазах показалась тревога.

– Что ты такое говоришь, Леона? Такого не может быть!

– А если может?

– Никому не говори об этом. И об отце.

– Даже Ренате и Рою?

– Вот поэтому тебе и не говорили, – многозначительным тоном произнес Экберт, намекая на мою недальновидность. А потом с грустью в голосе сказал. – Завтра утром Отбор.

– Да ладно! – Я и забыла об этом дне. Понятно, почему брат загрустил. – Ты простился с Ренатой?

– Леона, я простился еще там, на берегу.

– Ты любишь ее?

В глазах Экберта виднелось плохо скрываемое отчаяние. Ему можно было не отвечать. Все и так было понятно.

– Ох, Экби! – Я обняла его со всей нежностью, на которую была способна. – А она тоже тебя любит?

– Лео, давай не будем говорить на эту тему. Отдыхай.

Брат ушел, оставив меня со своими мыслями. Я вспомнила, как много раз при папе говорила слова ненависти по отношению к северянам. А ведь мои бабушка и дедушка тоже, получается, были не южанами. Я их никогда не знала, они умерли еще до моего рождения. По крайней мере, мне так говорили. Интересно, поддержали ли они выбор моего отца уйти на Юг, или воспротивились. Ведь северяне тоже нас ненавидели, иначе не устроили бы нам настолько ничтожную жизнь. Мои рассуждения прервала мама, вошедшая в мою комнату.

– Экберт сказал, что ты очнулась. Как ты?

– Все хорошо.

– Ты знаешь, я вообще не хотела тебе рассказывать про отца. Мне казалось, ты не сможешь держать это в тайне.

– Ну спасибо, мам, – проворчала я, комкая край покрывала.

– Ты знаешь, что на Севере таких, как ты убивают?

– Не любят южную кровь?

– Боятся потерять свое превосходство над нами. Они тоже знакомы с легендой.

– Я – обычная девушка. Да и на Север я не собираюсь.

Мама посмотрела на меня с такой любовью и такой печалью, что сердце сжалось от непонятной тоски, как будто я с ней уже прощалась.