Собрание малоформатной прозы. Том 1. Ужасы, мистика, фантастика, криминал

Глава 1

Бегство было внезапным. Деньги, автомобиль, инсценировка собственной гибели при обстоятельствах, исключающих возможность обнаружения останков, пригодных для посмертной идентификации личности. Долгие недели болтанки в трюме допотопной посудины с незапоминающимся названием под флагом малоизвестного государства.

Генри думал, что он будет испытывать самые обыкновенные неудобства морского зайца, затаившегося от стаи морских волков. Это оказалось заблуждением в виде неполноты информации. Полнота накапливалась постепенно, неотвратимо и действовала удушающе. Она приводила Генри в состояние несчастного животного, попавшего в крепкие и неторопливые объятия удава. Удавом оказался мерзкий пройдоха боцман, предложивший Генри свое содействие в бегстве в вонючем трюме этой нелепой посудины, чудом державшейся на плаву. Генри рассказал мерзавцу боцману, прикинувшемуся простым, но честным малым, все, что с ним произошло. Казалось, что боцман расчувствовался. Он подливал Генри самого дрянного в мире напитка, который в том портовом кабаке, где они нечаянно пересеклись, подавался под названием «ямайского рома». Напиток был таким скверным, что опьяневший Генри сказал:

– Не хочу на Ямайку!

Генри и сам вряд ли понял, почему он произнес такую фразу. Ведь он не собирался куда-то именно, тем более именно на Ямайку. Вероятно, это было сказано им из-за отвращения к той гадости, которую подавали под названием, включающим слово «Ямайка». Но его новый приятель боцман, тут же зацепился за эти слова:

– Я знаю, куда тебе нужно!

Лукавый дьявол боцман выговорил это так убедительно, что Генри тут же с ним согласился.

Выбравшись из пьяного дурмана, Генри не сразу понял, куда его занесла нелегкая. Через какое-то время частичного отрезвления наверху раздался лязг металла, ввинтившийся Генри в мозг и вывернувший наизнанку его желудок. Грохот тяжелой обуви по металлическим ступеням, резкий щелчок выключателя, яркий свет.

– Я в аду? – спросил Генри, пытаясь разглядеть посетителя.

– Мы в открытом море, – был ответ.

Глава 2

Генри любил ходить в зоопарк. Он не сразу понял, что притягивало его к созерцанию диких кошек. Красота? Грациозность? Нет-нет!

Генри часами стоял, вглядываясь в этих животных. Ему хотелось постичь умом то, что уже подспудно вызревало в его душе при виде их физической оболочки, скрывающей Великую Тайну.

Разгадка Великой Тайны пронзила Генри как молния:

Всегда быть собой – это привилегия диких

животных.

Дальше все было просто.

Генри понял, что он должен бежать. Бежать от самого себя. И еще он понял самое главное: для осуществления побега он должен действовать, не раздумывая. Ведь раздумья подвластны самоконтролю, а убежать от самого себя можно только внезапно для самого себя. Он быстро обналичил в банке все свои сбережения и выехал вон из города, а затем, запутав все свои следы, – вон из цивилизации.

Вновь стать собой!

– Ну, что, очухался, парень?

Генри смотрел на посетителя растерянным, неузнавающим взглядом.

– Да, слаб ты, значит, на выпивку, – осклабился посетитель.

– Ты боцман Тиль по прозвищу Соленое Ухо? – вспомнил вдруг Генри того, кто стоял перед ним, а заодно некоторые подробности их неумеренной выпивки и своей сентиментальной болтливости о Великой Тайне диких кошек. – Надо же, как я напился?!

– Но, не очень-то ты похож на душевного боцмана Тиля! – спохватился вдруг Генри, подозрительно всматриваясь в хищно ощерившуюся физиономию посетителя.

– Это потому, парень, что теперь я не хочу притворяться доверчивым дураком, который верит, что человек может убегать от самого себя, – заговорщически подмигнул посетитель и омерзительно захохотал. – Я действительно боцман Тиль по прозвищу Соленое Ухо. Это подтвердит вся команда нашей старой посудины. А вот ты, что за птица?! От кого ты вздумал удрать? От полиции? Или от своих же дружков, с которыми не захотел поделиться вашими кровавыми деньгами?!

– А ты, оказывается, редкостный негодяй! – процедил Генри, пытаясь подняться, но, едва он встал на четвереньки, боцман обрушил на него град ударов ногами по ребрам. Генри свалился на пол, хватая ртом воздух. Дыхание сбилось, к горлу вновь подступила тошнота, и он скорчился в остром приступе рвоты.

– Меня не интересуют твои грязные дела, – сказал боцман. – Но ты будешь платить мне не только за нелегальное путешествие, но и за мое молчание. А оно, приятель, стоит очень дорого! Все твои деньги у меня. Я взял их у тебя на сохранение, когда ты был в стельку пьян и мог их потерять. Я буду удерживать из них каждый раз за свои услуги на твое содержание, и за мое молчание, разумеется. То, что останется, ты получишь по прибытии в порт назначения,… если там что-то останется. Как видишь, я с тобой поступаю честно.

Так началось для Генри его бегство от самого себя, деформированного навязанными условностями, ради того, чтобы стать истинным самим собой где-нибудь вдали от цивилизации, среди дикой природы и диких хищников. Он попытался вспомнить, в какой порт следует эта посудина, но не мог. А у мерзавца боцмана спрашивать не хотелось. Да, и какая разница, куда забросит его судьба? Главное, чтобы подальше от прежнего себя самого!

Глава 3

На работу Генри приходил, излучая позитивную энергетику, оптимизм, уверенность в успехе своего дела. Им восхищались, его ставили в пример, он был образцом, лицом фирмы, символом процветания. Все это давалось ему легко и как бы само собой. Данный служебный имидж был очень близок его природному естеству, его второй натурой. И все-таки это была не первая, а вторая натура. Главное же естество было не во второй, а в первой натуре Генри. Однако положение обязывало, потребности фирмы призывали, руководство уповало, и вторая натура все более выходила на первый план, отдаляя Генри от его природного и главного естества.

Однажды Генри проснулся знаменитым… и понял, что дальше так жить нельзя. Он не желает быть марионеткой в руках Его Величества Условностей этого суетного мира. Его первая, природная натура объявила войну тому самому себе, которым он стал, обрастая коростой успеха. Короста нарастала не снаружи, а изнутри, вытесняя собою то, что составляло живой ум и живую душу. Душа потребовала спасения, а природа в облике диких кошек подсказала Генри самый смелый и решительный путь к самому себе.

И вот теперь, валяясь в собственной блевотине, корчась в позывах на рвоту из опустошенного желудка слюной и желчью, Генри ни на секунду не усомнился в правильности своего бунтарского порыва. Каждый способен к преодолению неимоверных трудностей и страданий ради спасения жизни. Но многие ли при этом спасают жизнь себе, а не тому, кто вселился в них, вытеснив наибольшую и наилучшую часть души? Все силы, которые раньше растрачивались на потерю самого себя, теперь необходимо восстановить для обратного движения: к себе!

Морское путешествие было долгим и крайне унизительным. Но всему однажды приходит конец. Генри не скоро пришел в себя, оказавшись на берегу. Земля качалась под ним, яркое солнце после трюмной тьмы нещадно слепило глаза, а свежий воздух пьянил как самый крепкий коктейль. Генри входил в эту новую часть своей жизни в измятой и давно нестиранной одежде, пропахший потом и нечистотами, с пустыми карманами и с полупустым желудком. Но он был по-настоящему счастлив! Генри верил в себя, в свою удачу и в свою счастливую звезду. Ничто не должно помешать ему начать жизнь, повинуясь только своей природной и естественной сути, без светских гримас и ужимок, бешенных гонок за миражами престижа, успешности, восхвалений, возвеличиваний и тому подобного обольстительного, но пустопорожнего хлама. Теперь он, наконец-то не Генри, а Просто Дикий Кот!

Просто Дикий Кот очень быстро освоился в прибрежной части леса. Он нашел пресную воду, банановые и кокосовые пальмы с обилием плодов, научился ловить рыбу и крабов, соорудил себе жилье, недоступное для хищников и ядовитых тварей. В его душе стало пробуждаться ощущение своего природного естества. Оно наполняло его новым смыслом, освежало и обостряло жажду жизни, порождало новые способности. Просто Дикий Кот слился с окружавшей его природой, стал ее частью и плотью. Обитатели леса признали его право занимать освоенную им территорию и установили с ним взаимовыгодный нейтралитет.

Однажды привычную лесную жизнь Просто Дикого Кота и иных обитателей леса нарушило громкоголосое вторжение людей. Они прошли, будто стадо слонов по посудной лавке. Просто Дикий Кот затаился в густой листве, и люди его не заметили. Просто Дикий Кот с трудом понимал то наречие, на котором люди что-то очень бурно обсуждали, потрясая охотничьими ружьями. Их поведение было странным. Казалось, что они шли не на охоту, а на облаву, хотя того, что могло бы стать предметом какой-либо облавы в этой части леса не появлялось. Среди бурного потока непонятных слов два слова оказались Просто Дикому Коту знакомыми из газетных сенсаций. Это были слова «гаргулья» и «чупакабра». А знание местности позволило ему сообразить, что охотники называли «Пещерой Дьявола». Из смысла этих слов Просто Дикий Кот догадался и о цели того шумного похода. Ох, уж эти везде свой нос сующие люди!

Прощайте, тишина и покой!

Глава 1

Охотники решительно приблизились к входу в Пещеру Дьявола, расположенную в Горе Спящего Дракона и напоминающую широко распахнутую пасть. То было самое жуткое место в этой дремучей лесной чаще. Охотники все еще были возбуждены, преисполнены отвагой и готовностью заработать огромную премию, расправившись с неведомой тварью, называемой местными жителями то «гаргульей», то «чупакаброй». Мигель Регрон, как самый энергичный и решительный из них, поднял руку в знак призыва к тишине и вниманию. Все затихли в ожидании его слов, но услышали странный звук из глубины пещеры. Этот звук изошел из самых отдаленных ее пространств и был бы подобен угрожающему рыку льва, если б можно было представить льва размером с Гору Спящего Дракона. Вслед за этим ужасным рыком пещера дыхнула на застывших от страха охотников отвратительным гнилостным запахом.

– Там не живое существо! Там нечистая сила! Человек не может причинить ей вреда! А она может убить нас всех одним своим взглядом! – заголосил Хосе, самый молодой из отряда охотников. Он больше всех храбрился в этом походе и хвастался, что на премию от победы над чупакаброй накупит много подарков и женится на самой красивой девушке в их поселке.

– Живое существо не может иметь такой страшный голос и такой сильный плохой запах! – поддержал юного Хосе кто-то из толпы, и все разом загалдели о том, что слышали от стариков о непобедимой и опасной чупакабре, которую местные дураки, чтобы не было так страшно, стали называть «гаргульей».

– Может она и «гаргулья», но нам с ней не справиться! – кричали в толпе.

– Вы все трусы!! – рявкнул Мигель Регрон. – Я один войду в Пещеру Дьявола и убью чертову гаргулью! Но тогда вся премия достанется только мне!

Мигель Регрон вырвал у Хосе факел и стал зажигать его, но спички ломались в его руках.

– Плохая примета! – буркнул кто-то из охотников, но Мигель Регрон метнул в его сторону такой презрительный взгляд, что тот тут же умолк.

Наконец, факел зажегся, и Мигель Регрон, взяв ружье наизготовку, твердым шагом направился к входу в пещеру.

Охотники известны как лгуны, любящие приукрасить свои успехи, свою удачливость и отвагу. К их охотничьим байкам нужно относиться критически. Но когда обыватели охвачены всеобщей паникой, они сами провоцируют охотников на вранье, подтверждающее основания к этой панике (ведь не дураки же они, обыватели, всякий на их месте впал бы в панику!). В поселке, напуганном ночными набегами жуткой твари из преисподней, требовали от охотников самых страшных подробностей об их смелом походе в Пещеру Дьявола. И охотники старались, как могли. Особенно, юный Хосе.

Каждый участник того похода утверждал, что именно он внес самый существенный вклад в спасение Мигеля Регрона от когтей и клыков кровожаднойгаргульи.

Один лишь Мигель Регрон, получивший в том сражении травму головы и нервный шок, помнил только, как они подошли к Пещере Дьявола, но не помнил, что было после.

Глава 2

С непонятными целями выпускают вдруг силы зла из самой кромешной тьмы своих грозных посланников. Редкая ночь обходится без набега на один небольшой прибрежный поселок какой-то ужасной твари. Разглядеть ее толком никому еще не удалось. Описания очевидцев сходятся в том, что при ее появлении по телу проходит холод, а в сердце вползает такой страх, что нет сил ни двигаться, ни кричать, ни сопротивляться. Поэтому, если бы эта тварь пожелала напасть на человека, то это не составило бы ей никакого труда. Видимо цель этой страшной твари не уничтожать людей, а нагонять на них ужас перед силами тьмы.

Говорят, что у этой твари крылья как у летучей мыши, когти как у дикой кошки, а клюв как у грифа.

Бродяга Педро говорит, что эту тварь он видит почти каждую ночь, что размером она с теленка, но рычит как огромный лев и издает отвратительный гнилостный запах. Однако Педро пьяница, и его словам не очень верят. Зато верят своим глазам, когда находят по утрам трупы домашних животных, из которых насухо высосана вся кровь.

И уже никто не хочет входить в тот лес, где, по словам отважных охотников, обосновалась бессмертнаягаргулья.

Но знают звери, обитающие в том лесу, и знает Просто Дикий Кот, что гаргульи там нет. Где она живет, никто не видел. Зато Просто Дикий Кот решил, что будет лучше, если люди перестанут беспокоить обитателей этого леса, опасаясь встречи с гаргульей. Поэтому, когда охотники большой толпой пришли однажды с облавой на гаргулью к входу в Пещеру Дьявола, он им немножечко подыграл. Ему не составило особого труда опередить их, спрятаться в пещере, порычать в ней и высыпать из мешка ворох гнили, накопленной ранее для уничтожения. Он надеялся, что охотники проявят разумную осмотрительность и не полезут в пещеру. Но сумасброд Мигель Регрон не внял голосу рассудка. Поэтому Просто Дикому Коту пришлось стукнуть неуемного сумасброда камушком по голове и вытолкать вон из пещеры, пока тот держался на ногах. Его более разумные друзья спешно подхватили своего героя на руки и с криками «Спасайся, кто может!!» покинули лес.

Теперь Просто Дикий Кот (он же – «гаргулья на час») наслаждается покоем вольной жизни и продолжает развивать в себе свои естественные природные свойства.

А гаргульи уже осваивают новые территории своего обитания.

Никто не знает, где они прячутся днем, и где появятся в следующую ночь.

Если тебе повезет в женитьбе, то ты станешь счастливейшем человеком. Если не повезет, то ты станешь философом.

Так любил повторять доктор философских наук профессор Джозеф Брок.

О! Как много мужчин страдают маниакальной предрасположенностью пофилософствовать по поводу и без повода! Особенно, когда выпьют.

С наступлением старости профессор Д. Брок ушел ото всего: перестал заниматься научной и преподавательской деятельностью, встречаться с друзьями и бывшими коллегами, принимать у себя гостей. На прогулки выходил, загримировавшись, чтобы его не узнавали знакомые и не досаждали попытками пообщаться. Дома запирался в своей комнате. Он стремился полной тишине и к полному одиночеству.

О! Как ему хотелось бы вдруг оказаться на необитаемом острове!

Какие удивительные и неожиданные метаморфозы случаются с некоторыми людьми в сравнительно короткое время! Прошло всего несколько лет, а многоуважаемый профессор Д. Брок уже стал просто мистером Броком. Старым мистером Броком. Его вдруг начала одолевать старческая сонливость, размывающая четкие грани между снами, грезами и явью.

О! Как она прилипчива, эта старческая сонливость!

Глава 1

Старческая сонливость мистера Брока вдруг преподнесла ему другое «Я».

Пробуждаясь от снов и грез, мистер Брок видел опостылевшую обстановку своей комнаты и слышал, как за дверью звучат бесконечные и бессодержательные женские разговоры из дурацких мыльных сериалов. Это его жена развлекала себя просмотром своих «дамских телепрограмм».

Лучше бы это был звук допотопной механической молотилки на хлебном поле! В простых механических звуках меньше издевательства над мозгами!

Но еще ужаснее всякой телевизионной молотьбы были периодические вторжения в старческий покой мистера Брока сцен, бурно разыгрываемых его престарелой супругой. Ну, сколько можно бить и бить по мозгам одной и той же темой о том, что он «погубил ее жизнь»?! Да, не деспотизировал он никого! Не принуждал ни к чему! Не неволил!! И эгоистом он не был, и старался, как умел, жить не для себя, а для людей, для семьи… У многих это получалось гораздо лучше. Особенно, у тех, кто не был щепетилен в вопросах честности, порядочности, совестливости. Но как можно винить несчастного Джозефа за то, что он не такой как они?!

Зато, засыпая, он оказывался вдруг в мире своей мечты. В этом чудесном мире он был молодым, здоровым, сильным и удачливым. Там он жил на прекрасном необитаемом острове с постоянно комфортной температурой воздуха и океана, в окружении яркой зелени, сказочно красивых цветов и чарующих ароматов. Там ему хотелось не философствовать о природе страданий, а наслаждаться каждым мгновением жизни. Этим последним он там постоянно и занимался! Там он называл себя радостным именем «Счастливый Барсук»!

Со временем та его сущность стала его другим «Я».

Стоит ли удивляться тому, что все большую часть своего времени он стал проводить там, в мире своей мечты, в своем жизнерадостном «Я» по имени «Счастливый Барсук»?

С тех пор, как у мистера Брока появилось другое «Я», он с каждым днем начал проявлять, все большее безразличие к своей жизни в этом мире.

– Видимо, скоро умрет, – подумала миссис Брок, ворвавшись как-то к мужу с намерением закатить ему очередной спектакль на постоянно разжигавшую ее тему «Ты мне всю жизнь загубил!!!». Так мало признаков жизни было в его исхудавшем теле.

А исстрадавшаяся от тягот этого мира душа бывшего философа в это время получала многократную декомпенсацию счастья в Мире Своей Мечты, на Острове Исполнения Всех Желаний.

Глава 2

Всю ночь над беззащитным Островом Мечты шла смертельная битва между силами зла и Добра. Противники швыряли друг в друга шаровые и линейные молнии, разрывающие кромешную тьму слепящими всполохами. Грохот этой ужасной битвы не оставлял никаких надежд на продолжение жизни. Каждое мгновение в этом вдребезги разлетевшемся пространстве переполнялось трубными звуками, возвещавшими конец света. Но свершилось Великое Чудо! Под утро Силы Добра одержали блистательную победу, и необычайно яркий рассвет воспел им торжественный гимн и славу! Вся природа отозвалась бурным ликованием звуков, красок и ароматов!

Счастливый Барсук кричал и плакал от избытка светлых чувств. Он выбежал на берег укрощенного Добрыми Силами океана… и увидел на берегу бездыханное тело.

О, горе! В ночном бешенстве океан убил какого-то отважного моряка. Пусть пухом будет ему земля этого чудесного острова!

С совершенно несчастным видом и тяжелым сердцем Барсук (в эту трагическую минуту не «Счастливый Барсук», а «Барсук») склонился над бездыханным телом.

– Совсем еще мальчишка! Чертов мальчишка! Ну, куда его понесло в эту страшную штормовую ночь?!!

Но, что это? Барсуку показалось, или у мальчишки действительно слегка дрогнули ресницы? Барсук стал трясти мальчишку. Тот застонал и приоткрыл глаза.

Самый Счастливый Барсук (Да! Теперь уже «Самый Счастливый Барсук»! ) завопил и запрыгал от радости.

– Чертов мальчишка! Ты жив!!

Счастливый Барсук не знал, что сюрпризы только начинались. Этот чертов мальчишка оказался чертовой девчонкой. Вернее, чертовой девушкой.

Счастливый Барсук решил сразу расставить все точки над «i».

– Этот остров принадлежит только мне. Я создал его для себя как оплот моего ПОКОЯ и ОДИНОЧЕСТВА. Я создам попутный корабль и отправлю тебя отсюда к твоей милой чертовой бабушке!

Чертова девчонка заплакала. Счастливый Барсук догадался, что она не понимает языка, на котором он говорит, потому что она не творение его мечты, а досадная помеха извне. Вероятно, ее испугало то, что Счастливый Барсук говорил ей непонятные слова с очень строгим выражением лица. Быть может, она сочла его слова как угрозу. Только этого ему еще не хватало! Что бы как-то исправить такое превратное впечатление, Счастливый Барсук ободряюще улыбнулся чертовой девчонке. Она тут же улыбнулась ему в ответ.