– А почему опасно? – спросил я.
– Ну, говорят, самих киосков бояться нечего, а вот от тех, кто к ним приходит, надо держаться подальше и разговаривать с ними нельзя, – ответил Юрка. – Это не люди!
– Ты же говорил, что они из будущего!
– Я только предположил! Не знаю я, откуда эти киоски и для кого стоят. Они просто есть.
Тогда мы обошли все окрестные дворы, случайным образом выбирали, куда повернуть, но ничего не нашли. И в следующую ночь ничего, как и в последующие две недели.
Мы просто завели привычку гулять по ночам. В этом было что-то захватывающее. Мы с Юркой стали ещё ближе в своей дружбе, потому что появилось общее занятие.
Две недели спустя, когда мы буквально заблудились в незнакомых улицах, я ничуть не боялся, знал, что к утру мы будем дома. Мне было радостно, что со мной лучший друг. От избытка эмоций, я собирался сказать Юрке, что даже если мы никогда ничего не найдём, то я не пожалею о наших ночных прогулках, потому что…
– Пошли! – вдруг вскрикнул Юрка и указал в затемнённую арку.
Он так и побежал туда, ну и я поспешил тоже. Мы оказались на длинной узкой улице, где дома, будто «повернулись спинами». Только стены и ни одного окна. Никогда такого не видел. Там не было фонарей, одна только торговая палатка в конце улицы, освещала пространство вокруг.
Я не сразу разобрал отзеркаленный текст, но тут же узнал красно-синюю марку. Это была палатка с «Пепси-колой»! И там за светлой витриной по обе стороны от сидящего продавца стояли ящики с бутылками.
– Как ты узнал? – спросил я друга, мне было и страшно и радостно одновременно.
Юрка горел восторгом:
– Мы шли, и я увидел, как по стене ползёт тень… Не твоя и не моя, и ничья вообще. Просто тень. И она свернула сюда. Я так сразу и понял, что здесь «тайная улица».
Мы подошли, делая друг перед другом вид, что ничего не боимся. В палатке сидел молодой, худощавый парень. Он привстал, когда мы приблизились, и поздоровался.
– Можно нам «Пепси-колы»? – спросил я.
Продавец поставил перед нами две бутылки, достал открывалку на верёвке и ловко смахнул крышки. Вот здорово!
Мы с Юркой чокнулись за нашу удачу. На вкус это была настоящая «Пепси-кола». Я до этого пробовал её один раз в жизни!
– А ещё можно? – спросил Юрка, когда мы закончили.
– Пейте, сколько хотите, – продавец поставил перед нами ещё две бутылки с отзеркаленными надписями.
– Всё ведь бесплатно? – на всякий случай уточнил я.
Парень за прилавком, будто и не понял моего вопроса.
Мне было уже не страшно, а только весело. Но кто-то возник рядом и спросил с долей негодования:
– Вы тут ещё долго, молодые люди?
Я оглянулся и увидел дядьку в круглых очках. Он словно сошёл с чёрно-белой фотографии. У него была серая кожа, серые глаза, серые волосы. Одежда в чёрно-серых тонах.
Глянув на него, я уже открыл рот, чтобы извиняться, но Юрка дёрнул меня за рубашку и прошептал прямо в ухо:
– Молчи! С ними нельзя разговаривать. Помнишь?
Мы отошли в сторону, чтобы не мешать покупателю. Он вышел на свет. Ему подали бутылку «Пепси-колы». Дядька и правда был чёрно-белый, как герой старого фильма! Особенно это было заметно на контрасте с яркой бутылкой.
– Пойдём отсюда, – сказал я Юрке.
Он воспротивился:
– Не бойся ты! Если не разговаривать с такими как он, всё будет хорошо. Разве тебе не интересно?
Я не стал признаваться Юрке, что испугался. Уже и «Пепси-колы» никакой не хотелось.
Допив свою бутылку, чёрно-белый дядька повернулся к нам:
– А ведь я вас где-то недавно видел, молодые люди. Только не могу вспомнить, где…
Мы ему ничего не ответили.
– А-а-а! Вспомнил! Я вас видел на кладбище. На могилках! – чёрно-белый дядька так и просиял, и поглядев на меня, добавил. – Тебя я не сразу узнал. Ты был на своём портрете взрослый, лысый и с чёрными усами. Но глаза всё такие же мальчишеские.
Я молчал и даже не думал ничего спрашивать. Странный дядька теперь обратился к моему другу:
– А вот тебя я сразу вспомнил. Ты на своей могилке точно такой же как сейчас! Вот как будто, только что тебя сфотографировали!.. Юра тебя зовут, да?.. На плите было написано Фадеев Юрий Михайлович… Всё помню! Родился двенадцатого марта в семьдесят первом году… А какая вторая дата через прочерк была?.. А-а-а! Пятое августа восемьдесят четвёртого года!
Юрка стоял ни жив, ни мёртв. Чёрно-белый гражданин безошибочно назвал его имя и дату рождения, а ещё намекал, что знает дату смерти. Пятое августа восемьдесят четвёртого года…
«Это же через месяц», – подумал я.
Дядька продолжил наседать на перепуганного Юрку:
– И ещё на плите была надпись: «Тому, кто дорог был при жизни, от тех…».
– Прекратите пугать моего друга! – я не мог больше молчать. Ярость оказалась сильнее страха.
Чёрно-белый дядька взглянул мне в лицо. Страх снова взял меня за горло.
– Арсений, а ты отважный малый, тебе ведь говорили, что со мной нельзя разговаривать. Говорили ведь? И ты всё равно заговорил, чтобы заступиться за друга. Я тебя уважаю! – дядька протянул мне ладонь. – Не обижай, старика. Позволь пожать твою мужественную руку!
Я не смог этому противостоять, подал руку в ответ. Чёрно-белый дядька от души её потряс.
– Доброй вам ночи, ребята!
Ни мне, ни Юре больше не хотелось пить, и мы покинули странную улицу так же, как и пришли.
– Слышал, что он мне сказал? – печально спросил Юрка.
– Не думай об этом, это всё были уловки, чтобы ты заговорил, – успокаивал я.
– Сеня, что с твоей рукой?! – Юрка показал пальцем.
