Мы с мальчишкой влезли в лодку, я смотал якорь, взялся за шнур и вдруг на холме снова показалась тот жуткий мутант с рассечённой головой.
Я подумал, что как только заведу мотор, он побежит на нас. Но, что мне оставалось делать? Дожидаться, когда он сам нас заметит?
Я дёрнул шнур со всей силы, надеясь, что мотор заведётся сразу, но этого не произошло. Зато это чудовище тут же встрепенулось и понеслось вниз по холму прямо к лодке. Я дёргал шнур снова и снова. Оно приближалось.
Лодка двинулась с места в последний момент. Тварь едва не успела нас настигнуть. Мы отплыли! И теперь мчались по воде подальше от этого острова.
Как же нам повезло!
Я управлял лодкой второй раз в жизни, не знал в какой стороне моё село, но это было не важно. Главное, что мы плыли подальше от проклятого острова.
Мальчишка свернулся калачиком на дне лодки, он весь дрожал и озирался. Наверное, ему многое пришлось пережить в эти дни.
– Как тебя зовут? – спросил я.
Подросток не ответил.
– Что случилось с твоими друзьями? Они умерли?
Пацан молчал. Он будто не понимал смысла моих вопросов. Мне было его жаль, но потом я вспомнил, что из-за их игр случилось всё это. Погиб Олег, погиб Георгий.
– Зачем вы вообще попёрлись на этот остров? – я не смог сдержать гнева. – Чего вам дома не сиделось?
– Я туда не хотел, меня притащили! – наконец ответил подросток.
– Ну, да, притащили, конечно, – сказал я и прикусил язык. Хватит! Из меня лилась только желчь, а этому ребёнку досталось и без меня.
Мы добрались до берега. То было не моё село, но какая разница? Какой-то берег, какой-то лес и деревенька вдалеке. Там можно было попросить помощи.
Я сказал подростку помочь мне с лодкой. Просто хотел вовлечь его в дело, чтобы он немного оклемался, но он так и лежал на дне, прижав колени к груди.
– Ну же, вставай, пошли, – сказал я, когда вытянул лодку на мель.
Подросток и не думал подниматься. У меня нервы не выдержали:
– Эй, придурок, вылезай из лодки, тебе помогают, а ты лежишь как бревно, – я слегка пнул мальчишку ногой, а он вскрикнул как дикое животное и прыгнул на меня.
Он вцепился мне в лицо, разодрал щёки. Мальчишка шипел, орал и кусался. Никогда не забуду этот дикий взгляд. Мне с трудом удалось сбросить его с себя и он, перескочив через борт побежал к лесу. Он бежал, отталкиваясь от земли руками и ногами. Подбегая к чаще, подросток перекатился через себя и с него слетела куртка. Я только на миг увидел его тело. Тощее, уродливое, искривлённое… И мне стало ясно: это был не один из пропавших ребят. Я привёз с острова мутанта…
Человейник
Я принял этого парня за сумасшедшего, когда он рассказал какую работу мне предлагает, но меня это не остановило. Мне нужны были деньги! Я, как и все сейчас, был занят выживанием.
Ярослав, был с виду не герой, парень как парень. Невысокий, очкарик, морда широкая, плохая причёска. На вид типичная офисная серость. Он был готов дать мне аванс пятьдесят процентов, а остальное после работы.
Я не спешил брать деньги, попросил сначала ввести меня в курс дела. Ярослав сказал, что работа хоть и разовая, но тут нужна особая моральная подготовка. Я согласился, и парень привёз меня в свой гараж.
Вы смотрели первый сезон сериала «Настоящий детектив»? Помните, у героя Мэтью МакКонахи был гараж, где он собирал материалы, чтобы распутать дела о таинственных убийствах?
Мне показалось, что Ярослав вдохновлялся этим сериалом, создавая своё место для расследования. Стены увешаны пробковыми досками с газетными вырезками, бумагами, рисунками, фотографиями, стол завален папками, что почти не видно компьютера, на полу картонные коробки, ватный матрас среди стопок книг, подушка и одеяло.
Я не думаю, что Ярослав жил в том гараже, но, видимо, иногда он оставался там на ночь.
Так я узнал, что Ярослав уже два года ведёт собственное расследование. Он изучал один дом на окраине города. Это была бедная малосемейка с огромным количеством комнат. Общежитие гостиничного типа. Кажется, так называются такие дома.
Этот парень называл эту малосемейку «человейником» и рассказывал небывальщину. Он верил, что людей в этом доме терроризирует какое-то чудовище.
Ярослав показал мне рисунок, похожий на детский: женщина в горошковом платье, с зубами-треугольниками, с чёрными кругами вместо глаз. Так детсадовская малышня рисует «злых тётенек».
– В «человейнике» есть правило: после двадцати трёх ноль-ноль не заходить в подъезд и не выходить из него. Как думаешь, почему? – спросил Ярослав.
– Закон о тишине? – предположил я.
– Ага. Как в Швеции! Или Швейцарии… Не помню. Я всё время их путаю! – сказал Ярослав. – Люди боятся её! Они называют её Нежитью. Люди, которые там ещё остались, скорее будут ночевать на улице, чем попробуют войти к себе домой позже одиннадцати вечера. Но это их тоже не всегда спасает.
Парень подал мне стул, попросил присесть и начал рассказывать всё, что смог выяснить об этом доме.
Девятиэтажную малосемейку построили в конце семидесятых. Длинные коридоры, по двадцать квартир на этаже, один пассажирский лифт и помещение консьержа внизу.
Комнаты там давали молодым специалистам местного научно-исследовательского института. Целый дом, где одна молодёжь и консьержка, что следила за соблюдением порядка в подъезде. И порядок был! Чистота, красота, комсомольцы, энтузиасты – жили счастливо. По крайней мере, так писали в городской газете. Первые пятнадцать лет никаких страшилок про малосемейку не рассказывали.
Всё началось в девяносто третьем году с того момента, как бессменная консьержка умерла прямо на работе. Она была уже старенькой, с больными ногами, она давно ничего не делала, а только сидела в своей комнатке и слушала радио. Люди относились к ней хорошо, она хотя бы могла выгнать хулиганистых детей из подъезда и, если что, вызвать милицию.
Бабулька тихо померла, а на её место никого не взяли. Надо было экономить. Эту штатную единицу сократили, а помещение консьержа опустело. Его заперли и договорились принципиально не использовать. Одну комнатку на сто восемьдесят квартир не разделишь. Завалят хламом, и будет ругань. Лучше было просто завесить окно чёрной тканью, запереть дверь и спрятать ключ подальше. Это всех устроило.
– Пустая тёмная комната, где недавно кто-то умер, – нагнетал Ярослав. – В таких местах и заводится нечисть.
– С чего это вдруг? – я выразил свой скепсис.
Вместо объяснений Ярослав прочитал мне стихи:
– Если в старой табакерке век не держат табака,
Заведётся в табакерке чёрт-те что, наверняка.
И берётся чертовщина ниоткуда неспроста.
Заведётся чертовщина там, где только пустота…
«Псих», – подумал я, но продолжал его слушать. У него были деньги, а мне они были нужны!
Он рассказывал, что сначала жильцы стали слышать скрипучий, писклявый голос. Было впечатление, что кто-то в запертой тёмной комнате шёпотом, а иногда криком повторяет слова, которые слышит. Как ребёнок, который учится говорить. Но это был совсем не детский голос.
Потом жильцы стали видеть помещение консьержа незапертым – возвращаются домой, дожидаются лифта, а дверца чуть открыта и за ней мрак. Кое-кто видел женское лицо. В нём не узнавали покойную консьержку. Это была другая женщина. Да и женщина ли? Чудовище какое-то!
Чёрные провалы вместо глаз, вместо рта – круглая дыра полная острых серебристых зубов, волосы путаные, как птичье гнездо. Её и прозвали Нежитью. Сперва она только выглядывала из-за двери, а позже начала бродить по коридорам ночью. То на одном этаже появится, то на другом её увидят. Ходила, топала каблуками, присматривалась.
Потом с одним из жильцов случилось ужасное. Ночью к нему в квартиру ворвалась Нежить. Утром соседи увидели, что случилось с ним. У мужчины была сломана шея, у него выгрызли крупные куски плоти. Он должен был скончаться от таких ран и травм, но он был жив. Он дышал и разговаривал. Дыры в его теле не кровоточили, они были покрыты чем-то вроде плесени. Эта чёрная пыльца висела в воздухе, и облепила стены. Возможно, она поддерживала жизнь в том человеке, потому что он скончался сразу, как оказался в больнице.
