Чёрный дракон

Я заканчиваю процедуру, обмываю тело чистой водой, одеваюсь, и…

Это весело и немного страшновато, когда случается электрический пробой между костями плеча и руки, особенно, между основанием черепа и позвоночника. Так и думаешь: а не разлетится ли моя черепушка на множество черепков, как глиняный горшок… Но голова моя остаётся на плечах, и весёлая, и хорошо соображает…

После того, как птичка улетела… я чувствую себя настоящим именинником – в этот славный день я осознал свой дар.

Так что же у меня за дар, чёрт возьми? Воздуха, или пространства? Реальности, или действительности? Замечу, что это не одно и то же… Как бы то ни было, а жизнь моя становится гораздо интересней.

––

– А скажи, Меф, что случилось с моей мамой. Про это я не могу вспомнить почему – то…

Мефодий пристально смотрит на меня некоторое время и говорит:

– Убили её родственнички отца твоего.

– Как, сами убили?

– Зачем сами, наняли для этого дела кого надо.

– А где она похоронена? – спрашиваю я.

– Если на лошадке ехать, часа три надо. Я её нашёл в кустах у дороги. Там и похоронил. Она уже долго пролежала. Везти сюда нельзя было. Она ко мне шла из Коурлинга своего проклятого… Мы её обязательно похороним рядом с нашим подворьем, но должно пройти три года. Сейчас её нельзя трогать… – говорит Мефодий, и глаза его начинают блестеть от влаги. – Она ещё рядом со своим прахом и не покинула могилку. Мне не признаётся, кто её убил. Тебе должна сказать, – тихо говорит Мефодий.

– Почему мне скажет?

– Ты её кровинушка. Самый близкий человек по крови. И дар у тебя есть особый. Понятно говорю.

– Понятно. А как ты с ней общаешься?

– Вот там, у могилки её всё увидишь и услышишь…

– Когда пойдём на могилку?

– Завтра с утра и поедем на лошадке, как раз серы наберем в тех местах. Мне для горючей смеси надо набрать, друзья – товарищи заказ привезли…

– И вот ещё, – говорит Меф, держа в руках холщовую сумку с вышитым старославянским узором. – Внучка моя и мама твоя зналась с потусторонней силой. Я это дело не одобряю, но волю её предсмертную исполняю. Велела тебе передать, сыночку своему единственному.

– Спасибо, – говорю я и беру сумку. В ней лежит тетрадка с красивой обложкой и коробка с разноцветными мелками.

– У тебя жизнь будет долгая и непростая. Любые знания пригодятся, – говорит Мефодий. – На Голубое озеро пока что не ходи. Две недели принимал процедуру. Теперь надо отдых дать организму. Через недельку повторишь.

– Хорошо, – говорю я и отношу сумку с тетрадкой в свою комнату, но знакомится с тем, что написано в тетрадке надо основательно и для этого требуется соответствующее настроение. Поэтому сумка запирается в шкафу…

––

В этот раз мы не поднимаемся круто в гору по невидимой тропинке Мефа к Синему озеру, а немного спускаемся вниз на обводную дорогу, что идёт у подножия Лысой горы.

Едём на запад, и дорога ведёт в гору.

Через полчаса она уже заходит в лес и продолжает подниматься.

С правой стороны я вижу старинное кладбище с почерневшими надгробьями и покосившимися оградками между могилками. Многие надгробья наполовину завалены свежим глинозёмом чёрно – коричневого цвета.

– Это кладбище поднялось на поверхность не так давно, – говорит Меф.

– Как поднялось? Из горных пород, из недр что ли? – спрашиваю я весьма озадаченный.

– Так точно. Произошло движение земных пластов. Такое здесь частенько случается, – как само собой разумеющееся, спокойно говорит Мефодий.

– А может это кладбище снова провалиться в преисподнюю?

– Конечно, может. Даже вместе с тобой, если вдруг окажешься на нём в неудачное времечко, – посмеивается Меф. – Здесь их много древних кладбищ – то.

Я тоже улыбаюсь. Мы едем дальше на подъём, по единственной здесь узкой дороге. Впереди каменная глыба, с клубками змей наверху, закрывает прямой путь, и дорога делает большую петлю влево.

Змеи греются на солнышке и не обращают на нас никакого внимания.

Наша лошадка останавливается и косится на оливковые клубки.

– Не боись, не боись, – ласково говорит Мефодия и дёргает вожжи.

Лошадка нехотя трогается.

– Это есть условная граница между Германией и Россией на сегодня, – говорит Меф.

– Там уже Германия? – спрашиваю я.

– Не совсем ещё, – отвечает Мефодий и снова дёргает вожжи.

Перед нами за высокими кустами открывается перекрёсток трёх дорог.

Мы сворачиваем вправо на девяносто градусов.

– Германия прямо пошла, а мы повернули на Кроулинг, – поясняет Меф.

Метрах в двухстах от перекрёстка Меф останавливает лошадку и делает мне знак рукой.

Мы подходит к небольшому холмику в десяти метрах от дороги.

– Вот и к маме твоей пришли. Она будет рада, – говорит Меф, и глаза его блестят.

Я чувствую, как и у меня першит в горле.

Меф вытаскивает из наплечной сумки нечто похожее на железную лампадку на цепочке и вешает её себе на шею.

Я с интересом смотрю на него, но он не собирается мне ничего пояснять.

На железную выгнутую пластинку вместо ладана Меф насыпает серый порошок, основным компонентом которого, надо полагать, является местная сера. Затем он вставляет в специальную прорезь на лампадке маленькое квадратное зеркальце, и поджигает под пластиной кусочек своей горючей пирамидки. Появляется желтоватый дымок между зеркальцем и бородой Мефа. Когда дымок поднимается над его головой, Меф поворачивается в сторону могильного холмика и подзывает меня подойти ближе.

Я подхожу и смотрю в зеркальце, что направлено на могилку.

– Смотри на могилку боковым зрением, – шепчет мне на ухо Меф.

– Понял, – так же тихо отвечаю я и отвожу прямой взгляд от маленького холмика.

– Видишь, видишь, смотри сквозь жёлтый дым, – продолжает шептать мой прадед.

Я смотрю, и действительно вижу сквозь жёлтый дым белое очертание, похожее на силуэт стройной женщины с распущенными длинными волосами.

– Вижу, – тихо говорю я.

– В неё стреляли из арбалета, с близкого расстояния, в голову, чтобы значит нельзя было к жизни вернуть… Спроси, кто стрелял.

– Кто в тебя стрелял, мама, – спрашиваю я, и в ту же секунду отчётливо слышу родной до боли голос:

– Чёрные рейтары герцога Зверлока, когда я шла к дедушке Мефодию.

Эти слова я запоминаю навек, и слёзы бегут из моих глаз…

– Я отомщу за тебя, мама, – говорю я.

Меф берёт меня за руку. Белый силуэт растворяется в воздухе.

– Кто в неё стрелял?

– Чёрные рейтары герцога Зверлока.

– Кто он? – спрашивает Меф.

– Герцог – главнокомандующий армией Кроулинга, начальник королевской охраны, архимаг…

– Это хорошо. Теперь я знаю на кого надо охотиться, – радостно говорит Меф. – Ну что, а теперь пошли за серой…

Солнце уже высоко стоит над горизонтом. Мы круто поднимаемся в гору. Лошадка с повозкой осталась внизу и стала совсем маленькой.

Через тридцать минут подъёма Меф заходит в большую расщелину в скале. Здесь царит полумрак и слышится запах серы.

Она залегает в этом месте крупными пластами и легко колется.

Мы быстро набираем один из мешков.

– И вот ещё этих корешков блестящих возьмём, – говорит Меф, склоняясь вниз. – Бери рукой. Они безопасны.

– Так это же литий.

Я держу в руке один из самых лёгких металлов на земле.

– А ты откуда знаешь? – удивляется Меф.

– Хорошо учился в Кроулинге.

– Молодец. Этот литий – отличная добавка для моей взрывной смеси, – говорит Меф. – Давай мешки.

Очень скоро все три мешка завязаны под завязку, и мы выходим из расщелины.

– Вон они, троллики-то, вышли на солнышке яйца свои почесать, – посмеивается Меф.

Я поднимаю голову и вижу метрах в трёхсот от нас, на выступе, перед чёрной дырой пещеры, двух коротконогих коренастых гигантов. Они почёсываются и поглядывают в нашу сторону.

– Один, кажется, мохнатый, а второй нет, – говорю я, прикрывая глаза ладонью от яркого солнца.

– Да, есть всякие и молодые и старые. Они очень умные и не особо злобливые. Убивают только тогда, когда на них нападают…

Спускаться легко, даже с полными мешками. Я не чувствую никакой усталости. Мой организм значительно окреп после водных процедур в голубой глине…

Мы приближаемся к нашему подворью. Поместьем это никак не назовёшь. Меф – аскет и живёт скромно. Идём пешком за лошадкой. Три мешка с серой, литием и иной редкой породой крепко завязаны под самую верхушку. Впереди возвышается Лысая гора, как всегда, покрытая на треть тёмной и светлой облачностью. Узкая тропинка идёт на подъём. Мефодий следует первый за лошадкой

Вдруг, за моей спиной раздаётся зловещий и тихий шелест, похожий на шипение. Я чувствую, как моя кожа покрывается пупырышками, и поворачиваюсь.

Ко мне приближается чёрный гриб воздушного смерча, хотя вокруг стоит почти идеальная тишина и полный штиль.

Я стою, как загипнотизированный, не в силах сдвинуться с места. Чёрный смерч раскручивается, его гриб становится шире и выше, и поглощает меня, как удав кролика…

Свет меркнет в моих глазах, и сознание куда-то улетучивается…

––