Венецианский купец – 3. (Не) Всё могут короли

Глава 3

12 декабря 1197 года от Р.Х., Остия

– Витале, я могу добраться и сам.

После двухнедельного путешествия в Рим кардинал попытался уговорить меня отпустить его под охраной нанятого отряда в Остии, но я не соглашался, говоря, что не для того проделал такой большой путь, чтобы потерять его прямо рядом с Вечным городом.

– Но я же вижу, какие страдания тебе доставляют прогулки, хоть и на носилках, – он качал головой, – я сам вообще с трудом представляю, как можно с такими ранами куда-то путешествовать. У тебя переломаны руки, ноги, на пальцы вообще страшно смотреть.

– Вы сами меня учили, кардинал Конти, – улыбнулся я, приказывая выделить матросов для охраны нашего кортежа из повозок, которые наняли тут же, в порту, – дела веры превыше всего. Не спорьте со мной, брат, меня попросили довезти вас целым и невредимым, я это сделаю.

Он развёл руками и улыбнулся.

– Всем бы нашим братьям подобные качества, как у вас, епископ.

– Я лишь скромный слуга, несущий Его слово, – перекрестился я, вызвав у него такую же реакцию.

– Хорошо, тогда мы вместе с вами помолимся сегодня вечером у меня дома, – настоял он, – познакомлю вас с семьёй.

– С превеликим удовольствием, – моментально согласился я, подобное сближение нельзя было игнорировать.

***

Вечером, когда мы добрались до Рима, кардинал не дал мне искать себе жилище, а сразу повёл за собой в родовое поместье. Его выбежала встречать многочисленная родня, которая слегка ошалела при виде моего отряда, но без особой суеты и слов их всех постарались разместить на лужайке, купив в городе у торговцев большие шатры. Причём мне даже не дали их оплатить! Его мама, Клариссия Скотти, всё организовала и сделала сама. Мне пришлось подчиниться гордой и властной женщине, которая при виде моего состояния, жалостливо поджимала губы. Может быть, поэтому меня разместили в огромных гостевых апартаментах, выделив целых шесть слуг и пригласив составить компанию всему семейству за завтраком. Отказываться, понятное дело, было нельзя.

Утром за весьма небольшим столом собралось семейство кардинала Конти, которое присутствовало сейчас в имении: мать, сестра, дяди и тёти по линии матери, а также куча мелких племянников, которые все как один с ужасом рассматривали моё лицо и тело, не скрытые под плащом. Слуги подняли меня с носилок и усадили на большое, широкое кресло, специально установленное за столом, и только когда я удобно устроился и спрятался под накидкой, чтобы никого не смущать, его мама призвала помолиться перед едой. Конечно, мы так и сделали и только после этого приступили к трапезе. Когда голод был утолён, всю малышню выпроводили вон, оставив только старшее поколение.

– Мы слышали, что вы весьма близки с нынешним папой, – вроде бы небрежно поинтересовалась у меня Клариссия.

– Не могу об этом судить, сударыня, – я пожал плечами, – иногда помогаю Святому престолу, иногда он мне. Всё в пределах взаимной пользы.

– Мы также слышали о вашем далёком путешествии, – призналась она, – хотелось бы услышать о нём от непосредственного участника, хотя нужно сказать, что мы редко кого привечаем у себя из посторонних.

– Я искренне благодарен вам за гостеприимство, – осторожно ответил я, не очень понимая её намёк.

– Если бы вы остались у нас на несколько дней, рассказав о своём необыкновенном путешествии, я была бы вам чрезвычайно признательна, – сказала она загадочным тоном.

Я перевёл взгляд на кардинала, который был сейчас по факту главой рода Конти. Он задумался, но затем кивнул.

– Хорошо, если вы не против, я с радостью воспользуюсь приглашением, – согласился я, понимая, что теперь нет другого выхода. Да и интересно было, чем живёт семья человека, чей дядя был папой до Целестина III. Она явно была непростой.

Через полчаса с нами простился кардинал, который сказал, что поспешит отчитаться о своём прибытии, а затем из комнаты вышли и все остальные, оставив нас с Клариссией Скотти наедине. Как я уже знал, такое было неспроста, поскольку обычно знатные дамы передвигались только в окружении либо своей родни, либо слуг и охраны. Женщина меня не разочаровала. Поднявшись, она пригласила меня посмотреть её коллекцию картин, и я, конечно же, согласился. Слуги занесли меня на второй этаж, оставив в небольшой комнате, где и правда была представлена живопись, в которой я, к своему стыду, не разбирался. Моё направление развития было всегда далеко от искусства. Об этом я честно ей и сказал, когда женщина предложила обсудить кого-то из художников.

Она, поджав губы, повернулась ко мне, словно принимая какое-то сложное решение, начав издалека.

– Вы знаете, Витале, что семейства Конти и Орсини враждуют между собой?

– Слышал об этом лишь от вашего сына, синьора, – честно признался я, – кардинал рассказывал во время путешествия, что был крайне удивлён вызовом папы из ссылки, куда в Ананье его послал он сам, едва получил сан. Да ещё не просто вызвали, а отправили с весьма важной миссией в Константинополь.

– Нам всем показалось это странным, – она взяла стул и села рядом с носилками, – я знаю, что вы не раз и не два уберегли сына от смерти в этой поездке, поэтому могу быть с вами откровенна, Витале?

– Конечно, – я удивлённо повернулся к ней, сейчас в этой комнате затевалось явно что-то такое, о чём я не знал.

– Целестин болен, и смертельно, – тихо сказала она, нагнувшись ближе, – а после своей смерти он хочет видеть на папстве своего племянника, кардинала-священника Джованни ди Сан-Паоло. Весьма ответственного и порядочного человека, но больше погруженного в медицину и спасение человеческих жизней, чем их душ.

– А кто является вторым кандидатом? – в голове начало проясняться.

– Лотарио, конечно же, – она посмотрела на меня как на дурачка, – и мы собираем союзников, которые смогут проголосовать за него.

– Пап же обычно выбирают из стариков, – не поверил я, – а Лотарио сколько? Тридцать шесть? Коллегия это допустит?

– Коллегия проголосует так, как будет нужно, если мы наберём достаточно сторонников, – твёрдо сказала она, – я говорю с вами откровенно только по одной причине. Сын рассказал мне сегодня ночью, что присматривался к вам всю дорогу, и после того, что вы для него сделали, не бросив даже в двух шагах от конечной точки путешествия, он предложил взять вас к нам в союзники. С вашими возможностями и деньгами, Лотарио сможет стать следующим папой.

– Хм, если Целестин III собрался избавиться от конкурента своего племянника, посылая его на смерть в Византию, тогда зачем кардинал Альбино попросил меня лично присмотреть за Лотарио? – удивился я. – Ведь Альбино – человек папы.

– Был, до той поры, пока не понял, что тот умирает, – с лёгкой улыбкой сообщила мне Клариссия, – он навещал меня до поездки сына и предупредил о грозящей ему в Константинополе опасности.

– А поскольку не поехать кардинал Конти не мог, то наш хитромудрый старикан предложил использовать меня в качестве охраны? – предположил я. – Очень на него похоже.

– Вы очень проницательны, Витале, как он и сказал, – женщина улыбнулась мне, – предупредив, к тому же, что лучше с вами играть в открытую. Для нашей же пользы и безопасности.

– Хм, сколько нужно денег для подкупа? – я почесал свой лысый череп, на котором волосы еле росли, поскольку симбионт забирал все ресурсы на восстановление костей.

– Примерно тридцать тысяч серебряных марок, – призналась она.

– Сколько вы собрали?

– Двадцать пять.

– Хм, у меня есть эти деньги, теперь остался главный вопрос, что я получу за это взамен? – я внимательно посмотрел ей прямо в глаза.

– А что вы хотите? – вопросом на вопрос ответила она, хитро прищурившись.

– Стать кардиналом, пусть для начала и дьяконом, – честно признался я, – быть самым молодым кардиналом в истории церкви, что может быть лучше?

Она с изумлением на меня посмотрела.

– Кардинал Альбино предупреждал меня о ваших амбициях, – покачала она головой, – но чтобы настолько…

Она задумалась и с сожалением призналась.

– Я могла бы вам сказать, что да, конечно, мы это осуществим после получения сыном сана, но, зная вашу репутацию, поостерегусь давать невыполнимые обещания. Коллегия встанет на дыбы от идеи сделать кардиналом ребёнка.

Её слова заинтересовали меня.

– А что не так с моей репутацией? – ехидно улыбнулся я. – Я честный, примерный христианин.

Она сначала удивлённо посмотрела на меня, думая, что я говорю серьёзно, но, увидев весёлые искорки в глазах, улыбнулась сама.

– Ваша репутация, Витале, такова, что мало кто захочет переходить вам дорогу, – весело рассмеялась она, – после того, что вы учинили в родном городе, вас будут и старые враги стараться обходить другой дорогой.

Я широко улыбнулся.

– Спасибо за тёплые слова, но что же тогда делать? Я ведь должен получить выгоду от этого мероприятия. Сумма очень большая.

– Может быть, вас устроит архиепископство? – предложила она. – Над той же Венецией?

– Слишком мало, – честно признался я, – думал об этом, но отдавать восемьдесят килограмм золота за простое архиепископство – это перебор. Я знаю расценки, смогу купить эту должность за гораздо меньшие деньги.

Тут уже она сильно удивилась моим познаниям и задумалась.

– А что насчёт legatus a Latere? – неожиданно предложила она. – Очертим круг ваших полномочий, чтобы они соответствовали вашим нуждам, но в то же время не были во вред Святому престолу? Всё можем скрепить договором.

– Хм, – тут уже задумался я. Legatus a Latere – высший чин посланца папы, его буквальное альтер-эго в конкретном месте, где не может быть сам папа. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– А это тоже не слишком невыполнимое обещание? – поинтересовался я.

– Это как раз-таки нет, – она покачала головой, – легатов назначает папа своей волей, так что вопросов ни у кого не возникнет. Ну и, как я уже сказала, ваши полномочия мы готовы будем обсудить отдельно. Понятное дело, что возможность развязывать войны, отлучать от церкви и прочие серьёзные прерогативы туда не войдут.

– Это очень интересное предложение, – я внимательно на неё посмотрел, – если добавить к этой должности уже упомянутое вами архиепископство Венецианское, можно даже без конкретных приходов и областей, то я готов к вам присоединиться и добавить к сумме не пять, а десять тысяч серебряных марок на срочные расходы. Ведь, судя по тому, что вы говорите об этом прямо сегодня, сразу после возвращения сына, времени остаётся крайне мало? Папа так плох?

– Да, деньги нужны в ближайшее время, иначе они станут бесполезными, – согласилась она, – мы выгребли все сундуки, продали все драгоценности, но денег всё равно не хватает. Есть ещё один вариант, кроме вас, но тогда мы отправимся на поклон к своим противникам, и с ними придётся делиться властью. Лотарио этого не хочет, поэтому и предложил вас в качестве альтернативы.

– Хм. Тогда мне нужно будет добраться до Венеции и забрав деньги, вернуться обратно в Рим, – я почесал затылок, – примерно двадцать дней пути, если не настигнет шторм.

– Так быстро?! – удивлённо вскрикнула она.

– Моя «Елена» – быстрейший корабль в этой части света, – хмыкнул я, – ваш сын не даст соврать, поспрашивайте его о бригантине.

– Тогда мы будем вас ждать и подготовим расписку о взятии в долг денег, на случай, если наше предприятие всё-таки не выгорит и нам придётся вернуть потраченное всем заинтересованным сторонам, – с огорчением сказала она, – а также проект документа о ваших правах и обязанностях на должностях legatus a Latere и архиепископа Венецианского. Устроит вас такой расклад?

– Полностью, синьора, – я протянул руку, она непонимающе на меня посмотрела. Я улыбнулся, взял её кончики пальцев, поцеловал мягкую, приятно пахнущую кожу. Женщина легко сжала в ответ мои изуродованные ладони и прикрыла на мгновение глаза, принимая комплимент.

– Тогда я покину вас сейчас же, чтобы не терять времени, а рассказать о путешествии оставлю кого-нибудь из своих старших офицеров? – продолжил я.

– Конечно, это будет не так эффектно, как если бы это сделали вы сами, но деньги и правда нужны срочно, – тяжело вздохнула она.

– Тогда я собираюсь и выдвигаюсь немедленно, – я громко кликнул слуг, чтобы они отнесли меня в комнату и собрали вещи в походный сундук.

***

– Что скажешь, мама? – когда опасный гость отбыл, в комнату вошёл никуда не уходивший кардинал Конти. – Я был прав? Ему можно доверять?

Женщина задумалась, вспоминая свои ощущения от беседы с Венецианцем.

– Что точно правильно, так это желание проклятого Орсини держать его на коротком поводке, – ответила она, спустя минуту раздумий, – словно боевой пёс, этот ребёнок сметает всё на своём пути. Если ты привяжешь его к себе милостями и должностью, он послужит нам верой и правдой после смерти старого хозяина.

– Да, мои ощущения точно такие же, – признался сын, – он очень умён и образован, но крайне узко мыслит. Его интересуют только золото и слава, добытые в бою, а это мы всегда сможем ему обеспечить, будучи на папском престоле. Врагов, через которых нам придётся переступить, будет ещё очень много.

– К тому же королей и императоров ему не привыкать приводить к твоей воле, Лотарио, – согласилась Клариссия.

– Хорошо, тогда ты тоже не против приблизить его к нам?

– Да, отклони предложение семьи Савелли, остаток суммы возьмём у Венецианца. Его самолюбие удовлетворят должности и милости, а лишние кардиналы в коллегии нам пока не нужны. Нет смысла обещать подобное, сам понимаешь почему.

– Да, крайне не хотелось бы видеть его армию под стенами Рима, – с лёгкой усмешкой ответил кардинал Конти, – а он это может осуществить. Кардинал Альбино достаточно подробно рассказал о том, как тот зачистил Венецию от других четырёх враждебных ему великих домов.

– Что ж, тогда нам остаётся только ждать, – согласилась мать, – расскажи мне пока о его корабле. Он сказал, что это быстрейший среди всех.

– О, тут мне будет о чём тебе поведать, – воодушевился кардинал, – поскольку это действительно так.

Они, тихо разговаривая, направились на первый этаж поместья.

Глава 4

22 декабря 1197 года от Р.Х., Венеция

– Мам, привет, а где отец? – крикнул я издали, помахав в приветствии графине.

– Во дворце дожа, где ему ещё быть в это время, – она подошла ближе и обняла меня, наклонившись к носилкам, – знаешь, дорогой, я уже спокойно начинаю реагировать на твои внезапные отбытия и появления.

– Мне нужно с ним посоветоваться и снова уплывать, – улыбнулся я, – прости, но не могу даже на ужин остаться. Зайду к отцу, к дяде Джованни, в дом Бадоэр – и снова в дорогу. Как тут, кстати, в целом дела? Особенно со стороны детей и девушек других домов? – забросал я её вопросами.

– Детей уже успокоили, занимаются с учителями вместе с нашими, – степенно ответила она, – с более взрослыми пока сложнее, они дичатся и злятся. Но на это понадобится время и пара сотен плетей, уверена, мы справимся.

Она замолчала и глазами показала вправо. Повернувшись, я увидел, как дядя Андреа спускается с лестницы, ведя за руку знакомую мне девушку.

– Дядя! – позвал я его, он, заметив меня, вздрогнул, но пересилил себя, подведя жену ближе.

– Думаю, представлять вас друг другу не нужно? – буркнул он.

Я откинул плащ со своего тела, показав тонкие, словно спички, руки и ноги, которые туго обтягивала кожа.

– О, я очень хорошо знаком с вашей женой, – весело ответил я, показываясь во всей красе. Мама, увидев то, что я обычно старался скрывать, вскрикнула и со слезами бросилась к носилкам, а Анна так и не смогла поднять глаз, чтобы на меня посмотреть.

– Ладно, – я снова закрылся накидкой, гладя графиню по руке, успокаивая её, – дядя Джованни дома?

– Да, Витале, ты хочешь его видеть? – родственник от неловкости постарался быстрее покинуть нас.

– Если несложно его позвать, я был бы вам благодарен, – попросил его я.

Он кивнул и, забрав жену, позвал слуг.

– Тебе нужно больше есть, Витале, – переживала мама, всё никак не успокаиваясь.

– Не переживай, ем много и часто, просто организм пока ещё не отошёл от произошедшего, – спокойно ответил я, – всё будет в порядке, не волнуйся, после морских прогулок я чувствую себя много лучше.

Я рассказал ей о своём путешествии, опуская, конечно же, подробности, особенно связанные с угрозой для жизни, когда наконец не появился ожидаемый мной второй родственник.

– Прошу нас простить матушка, дела, – извинился я перед графиней, когда Джованни подошёл ближе, поздоровавшись.

– Постарайся хотя бы поужинать с нами, – она, вытирая слёзы, поднялась с колен, – я была бы тебе очень признательна.

– Не обещаю, но постараюсь, – я пожал плечами.

– Что случилось? – поинтересовался дядя, когда мы остались одни.

– Свяжитесь с Дарио, который представляет наш род в Константинополе, – попросил я, – я завернул на него русских купцов с лесом. Какие новости по северянам?

– После всего случившегося ты так и не оставил свою идею с собором? – удивился он.

– С чего бы это? – я пожал плечами. – Для себя же это делаю по большей части. Так что по норманнам?

– Я договорился и заключил контракт, – он ничуть не удивился моей активности, – двести тысяч стволов лиственницы будут поставлены в течение следующего года.

– Отлично, русичам те же сроки поставьте, – обрадовался я, – что с мрамором?

– Тебе придётся лично договариваться с Гуальтье II, епископом Луни, – он покачал головой, – он не принял моих посланников, отказался обсуждать что бы то ни было с венецианцами.

– Хорошо, займусь, – сделал я себе в голове памятку, – что ещё?

– Истрийский камень, что ты присмотрел для строительства, можно запросить у дома Фалье, но тебе нужно поговорить с отцом, они вряд ли захотят разговаривать только с тобой.

– Хм, хорошо, что ещё?

– Ну и пора бросать клич архитекторам, чтобы выбрать, кто будет строить, – он внимательно на меня посмотрел, – не ты же сам будешь это делать?

– Конечно, нет, я в этом ничего не понимаю, – открестился я от этой обязанности, – спасибо, занимайтесь тогда пока деревом, с меня мрамор и камень.

– Ты ещё даже место не получил, – хмыкнул он, когда матросы подняли мои носилки.

– А что, совет ещё не принял нужного решения? – удивился я. – Тогда тем более посещу их, мотивирую так сказать, своим присутствием.

Дядя осуждающе покачал головой, но ничего не стал отвечать. Попрощавшись с ним, я отправился к отцу. Примечательно, что кавалькада лодок, которая перевозила меня и мой весьма немаленький отряд охраны, привлекала всеобщее внимание, но, когда видели носилки, водная гладь перед лодками таинственным образом очищалась.

У дворца дежурила дворцовая гвардия, которая при нашем появлении тоже посчитала должным сделать вид, что не заметила меня, видимо, насаженные на кол с содранной кожей предыдущие их товарищи, нёсшие стражу в то время, когда меня пытали, дали явный намёк всем, не злить меня. Поэтому в составе пятидесяти вооружённых людей я и вломился на заседание городского совета. При виде меня и охраны многие почему-то побледнели.

– Витале, что ты себе позволяешь?! – возмутился отец, привставая со своего кресла.

– А что такое? – притворно удивился я. – С прошлого раза я подумал, так можно всем.

Энрико тяжело вздохнул.

– Нет, Витале, это был исключительный случай, прошу тебя соблюдать приличия.

– Ладно, тогда дождусь вашего перерыва, – я пожал плечами и, словно вспомнив, спросил: – Да, кстати, а совет принял уже решение по выделению мне земли в обмен на земли безвременно покинувших Венецию благородных домов?

– Как раз этим и занимаемся, – проворчал отец, – если не будешь мешать, дело пойдёт быстрее.

– Я предлагаю проголосовать прямо сейчас, – я шевельнул рукой, и позади меня матросы демонстративно потянулись к мечам.

– Витале! – в возмущении отец подпрыгнул с кресла. – Это переходит уже все границы!

– Все границы были нарушены, когда меня отправили в пыточную по надуманным обвинениям, – я столкнулся с ним взглядом и не отвёл свой, – так что пусть прекратят раздражать меня и выделят землю.

– Км-км, – из-за стола поднялся один старик, – думаю, этот вопрос и правда не стоит траты нашего времени, род Дандоло предложил взамен действительно более дорогую землю, поэтому предлагаю сразу и проголосовать за отведение затребованного участка на острове Дорсодуро под нужды Витале Дандоло. Я голосую – за.

Многие скривились, но все проголосовали вслед за ним, естественно, положительно. Я поклонился, поблагодарив их за столь быстрое принятие решения, и помахал рукой на выход. Суровый взгляд отца, брошенный мне вслед, подсказал, что этот разговор ещё не окончен. Чтобы не ждать его просто так, я отправился к дому Франческо, у которого не был с той памятной ночи, хотя, с другой стороны, если Анна вернулась в город, и свадьбу так быстро сыграли, что даже не дождались меня, то наши договорённости с ним явно выполняются, что не могло не радовать.

Охрана дворца, снова появившаяся на своих местах, также сделала вид, что мимо неё не проходит огромный вооружённый отряд. Глава семейства в доме наличествовал, так что мне сразу предложили подняться к нему. В комнате мало что изменилось, если только видоизменился похудевший и не такой румяный, как прежде, Франческо.

– Что с вами, дорогой компаньон? – обеспокоенно спросил я. – У вас нездоровый вид.

– Витале, мне сейчас не до шуток, – скривился он.

– Что случилось? – я сразу посерьёзнел.

– Десять моих галер, отправленных в Арагон, были захвачены маврами рядом с Барселоной, – он покачал головой, – чтобы вернуть команду, мне нужно выплатить огромный выкуп, и это уже не говоря про потерю самих кораблей и товара.

– Хм, предлагаю поменяться проблемами, – предложил я, – я сегодня-завтра отплываю в Рим, потом мне нужно в Александрию, так что напишите документ, что могу заниматься вашими делами, и я постараюсь решить этот вопрос по пути.

– Это какие же тогда у тебя проблемы, если готов мне помочь с этой? – осторожно поинтересовался он.

– Договоритесь с семьёй Фалье о поставках мне истрийского камня, – предложил я, – самому совершенно не хочется этим заниматься, поскольку все договоры у меня по вашему же совету теперь ведёт дядя Джованни. Если будут согласны заработать много денег, просто сведите их с ним.

– Да, уже слышал о больших поставках дерева вам, – кивнул он, позвав слуг, чтобы принесли письменные принадлежности, затем написав весьма короткое письмо, поставил собственную печать.