Свидетель

Глава 8. Искупление. Пункт первый

Это было блаженством – не видеть ничего и не думать, а просто провалиться в пустоту, позволив разуму замолчать.

И пока я спала, в сверкающем стеклами и пластиком центральном офисе «Дримсети», на Литейном, Сергей выдерживал натиск щеголеватого следователя с забавной фамилией Мидоря, откомандированного из Ростова-на-Дону.

– Видите ли, Артем…хм… Дмитрич, господин Черкасов с представителями правоохранительных органов принципиально не встречается. Это моя работа, – сказал Сергей. – Изложите суть проблемы, и, думаю, мы разберемся.

– Давайте попробуем, – елейно улыбнулся Мидоря. – Согласно имеющимся у меня сведениям, вы и господин Черкасов были последними, кто видел Варвару Невскую живой.

– Любопытно. О какой Варваре речь? Неужто правнучка великого полководца потерялась?

– Об этой, – следователь выложил на стол фотографии. – Я уже пообщался с сопровождавшей тогда вас Еленой Гриннер. Она подтвердила, что девушка подходила к Черкасову в холле ростовского клуба «Реальная любовь» и просила о помощи. Так?

Сергей почесал подбородок, изображая задумчивость. Выдержал паузу и якобы просветлел:

– Что-то припоминаю. Девушка была, странная немного. Попросила нас вывести ее из клуба.

– Почему вас? Знакомая?

– Да нет. В первый раз видели. Точнее, по словам Черкасова, она уже просила его провести в ВИП-ложу чуть раньше, он еще возмутился, что девчонка из таких, кому один раз поможешь, потом не отстанут.

– Но вы все-таки вывели ее из клуба?

Сергей осклабился:

– Ну да. Кто откажет симпатичной девушке, которая просит спасти ее от бритоголового укурка?

– Ясно, – кивнул Мидоря, – а потом?

– Спустились по лестнице, прошли на парковку, она поблагодарила и юркнула в кусты на другой стороне улицы. Говорила что-то про подругу. Наверняка та и видела ее последней. Хотя, может, и укурок догнал… Если так, жаль девчонку.

– Не сходится, – развел руками следователь. – Подруга Невской как раз пришла в полицию с заявлением о том, что Варвару похитили. Из кустов наблюдала, как та села в автомобиль и, представьте, даже номера запомнила. А мы их пробили и выяснили, что машинка принадлежит компании «Люкс-кар», которая в тот день сдала ее в аренду господину Черкасову.

Сергей изобразил недоумение, потом навел указательным пальцем на следователя, будто догадался о чем-то:

– А вы не думаете, что подружка что-то мутит? Запомнить номера, сидя в кустах, в темноте… Прямо шпионка со стажем, а?

– Представьте, бывает у людей и зрение хорошее, и память фотографическая.

– Завидую.

– Да вы, наверное, на своей должности тоже на память не жалуетесь?

– Стараюсь. Хотя всяко бывает: работы много, крутимся-крутимся, – Сергей развалился в кожаном кресле.

– Вот и мы, – следователь тоже откинулся на спинку стула, – крутимся. Вы бы лучше поточнее вспомнили, как всё было. Чтобы случайно подозрение в похищении девушки не упало на вас с господином Черкасовым. Разве вам нужны новые заботы вдобавок к уже имеющимся?

Сергей сощурился и посмотрел недобро на посетителя:

– Я прекрасно все помню: девушка направилась в кусты. Прямиком. И четыре телохранителя Черкасова тоже помнят. И та же Елена Гриннер. Об этом ее расспросить забыли?

– Отчего же! Но вот Елена путается в показаниях: то села Невская в машину, то нет… – Мидоря покрутил в пальцах коллекционную ручку и как ни в чем не бывало добавил: – А на ваше слово тоже сложно полагаться: господин Черкасов до сих пор свои счета не закрыл. И, как мне передали, именно вы обещали всё уладить.

– Если что и обещал, то точно не вам. Думаю, мы закончили на сегодня, – резко ответил Сергей, встал и посмотрел на часы. – Шиманскому передавайте привет!

– Только привет? – ехидно уточнил следователь.

– У господина Черкасова прозрачная бухгалтерия. Поэтому мы дань не платим, налоговая придерется. Торопитесь доложить, – Сергей кивнул на дверь.

Мидоря медленно встал и одернул пиджак.

– Всему свое время. Надолго не прощаюсь.

– Всегда рад отказать, – расцвел в наглой ухмылке начальник охраны.

Но едва дверь захлопнулась, Сергей стал серьезнее некуда и, распаковав очередной простейший телефон «для бабушек», вставил новую симку и набрал номер, записанный на бумажке.

– Валера, дело дрянь, – без вступлений сообщил он. – Хитроплюй от Шиманского был у меня только что. И толсто намекнул, что если платить не будем, повесит на тебя похищение Вари.

– Как они нас связали? – опешил Черкасов.

– Подруга ее, идиотка, заявление написала. Видела нас с ней, номера машины запомнила.

Черкасов выругался.

– Думаю, если мы будем упираться, – заметил Сергей, – они это сделают. Для начала могут с обыском нагрянуть.

– У них рожи треснут получить ордер не в своем регионе.

– Если напаяют уголовное дело, могут и получить.

– Не рискнут, – жестко сказал Черкасов.

– Есть подозрения, что Шиманский не ради себя любимого старается. Ты бы еще раз перетёр со своими знакомыми из верхов.

Валерий помолчал, потом ответил:

– Пока эти «тёрки» ничего не дали. Мои хорошие знакомые, похоже, боятся портить отношения с силовиками.

– Или просто не хотят лезть. Там, – Сергей взглянул вверх, словно шеф мог его видеть, – давно всё поделено. Только ты делиться не хочешь. Может, проще было бы жить, как все, и не париться?

– У меня честный бизнес! – оборвал его Валерий. – Я не у нефтяной соски сидел, и алмазы не подворовывал, я на своем горбу сеть построил. И платить каким-то уродам за то, что работать умею, не намерен.

Сергей подошел к окну: под сентябрьским солнцем прохожие выглядели добрее и бежали по своим делам, расстегнув верхние пуговицы курток; не так уныло торчали автомобили в пробке, поблескивая боковыми зеркалами. Девушка, отдаленно похожая на Варю, вышла из кондитерской на той стороне улицы и радостно кому-то помахала. Отчего-то Сергею стало приятно, несмотря на напряжение внутри.

– Я понимаю твою позицию, – сказал он, и впервые мысль о том, что впутывать в их дела невинную девушку, показалась плохой. – Но что, если не выйдет? Если за Шиманским стоит фигура покрупнее, то даже засадив его с помощью нашей свидетельницы, от основной проблемы мы не избавимся. Может, и не стоит затеваться с Варей?

– Ты же сам это придумал! И потом мы не знаем точно. На любое «если» найдется своё «то». Я лучше один раз тебе заплачу, когда всё решится, чем регулярно отстегивать кровососам в погонах. И заплачу хорошо, так что шевелись активнее. Что с украденной партией мобильных?

– Тихо.

– До сих пор нигде не всплыли?

– Нет. Уже проверили ростовские скупки б/у гаджетов и глухих на вокзалах. Ищем по другим каналам.

– Мне что, Лену, секретаря, на расследование посылать, а?! Вот уж кто пашет и днем, и ночью, и внеурочных не просит! – вспылил Черкасов.

– Я говорю, мы работаем. Но, сам понимаешь, у них все схвачено…

– Моя милиция, блин, меня бережет! В Европе даже в голову никому не придет, что банда ментов может грабануть склад с новым товаром, а потом предъявы кидать и бабло требовать. Вообще охамели! Ищи лучше!

– Мы не в Европе, и у меня не такой штат, чтобы каждый угол нашей необъятной родины обшарить. Они вполне могли оттарабанить телефоны куда-нибудь поближе к Владимирскому Централу, и ищи-свищи.

– Нужен не штат, а мозги. Вместо того, чтобы липнуть к первой попавшейся девчонке, направил бы внимание на работу.

– Перестань, Валер. Мы уже говорили об этом. Я всё понял.

– Хорошо, что понял. Она – свидетель, и всё. Никаких связей, никаких игр, заруби себе на носу.

– Да понял я уже, понял. Извини. Тебе на крови, что ли, поклясться?

– Не надо. Что с адвокатом?

– Юрий Витальевич ночью прилетает из Бадена, завтра с утра приедет пообщаться с Варей. Снимет показания и прочее.

– Семён в Ростове выяснил что-нибудь по клубу?

– Нашел троих свидетелей ссоры Шиманского с Демидовым. Ищем тех, кто видел охоту за Варей. Хотя если и был кто, услышав стрельбу, наверняка попрятался по норам.

– Подруженцию эту тупую найдите. Если ее еще не закопали.

– Не закопали. Она у них ценный свидетель против нас и, как ни смешно, против своей же подруги. Хэлен, кстати, тоже выделывается, говорит, что видела с нами Варю.

– Или подкупили, или запугали. Буду иметь в виду.

– Пока вроде всё, – сказал Сергей.

– Ладно. У меня переговоры. Не забывай менять телефоны.

– Да вроде не мальчик.

Сергей положил трубку и снова посмотрел в окно. Похожей на Варю девушки уже не было, упорхнула на свидание. Впрочем, дел было много, в том числе касательно самой Вари, Варвары Константиновны Невской. Угораздило же девчонку!

«Я люблю вас» – с этой мыслью я открыла глаза. Рядом уютно разместившись в кресле, читал электронную книгу Георгий Петрович. Мне тотчас стало неловко за утренний демарш, и боязно – за признание. Возможно, оно вырвалось только во сне?

Доктор ласково поинтересовался самочувствием, и я не солгала, сказав, что мне гораздо лучше. Градусник и тонометр подтвердили, что умирать я не собираюсь.

– Вот видите, это была просто бессонница, – улыбнулась я ему, опуская ноги на пол.

– Как я рад, как я рад, – говорил Георгий Петрович, – Валера имеет просто волшебное воздействие на вас! Впрочем… учитывая… и не удивительно. Простите…

И я поняла, что моё «люблю» было сказано наяву. Доктор засмущался сильнее меня и перевел тему:

– Варенька, вам тут, кстати, привезли массу вещей. Ребята все сложили у двери, так что когда почувствуете себя лучше, вам будет чем заняться.

– Спасибо… А Валерий, он здесь?

– О нет, он – деловой человек, дома бывает редко. Такой большой бизнес, вы же понимаете.

– Наверное. А вы давно на него работаете?

Доктор задумался, поправил на носу очки и сложил пухлые руки на животе, всем своим видом напоминая Санта-Клауса, разве что не в красном зипуне с оторочкой, а в клетчатой рубашке и отутюженных брюках.

– Около пяти лет, да… Или даже шесть? Нет, всё-таки пять! Валера, знаете ли, из экстремалов: то на лыжах гоняет, то с акулами плавает, то на парапланах. В общем, однажды прыгнув с парашютом, он приземлился неудачно, сломал ногу и повредил позвоночник. Понадобилась моя помощь.

– А вы хирург, травматолог?

– О, нет. Я остеопат и рефлексотерапевт, немного мануальщик. Учитывая образ жизни Валеры, ему регулярно требуются мои умения. Лестно, что такой уважаемый бизнесмен проникся ко мне доверием. А он, знаете ли, редко кому доверяется. В последнее время я выполняю еще и роль «семейного врача». Впрочем, какая у Валеры семья? Он, я да ребята из охраны. Такие шутники – Айболитом меня прозвали.

Я рассмеялась вместе с ним.

– А родители у Валерия есть?

– Есть. Мать в Питере. Он – прекрасный сын, прекрасный! Помогает ей во всем. Но предпочитает жить отдельно, – доктор развел руками. – Это понятно: молодой мужчина требует свободы, простора, отдохнуть после работы, развлечься… по-разному… И не каждая мать поймет, особенно, если строгих правил. – Георгий Петрович тут же покраснел от сказанного.

И я тоже и перевела тему:

– Вы живете тут?

– Нет, но неподалеку. У меня чудесный домик, чудесный. Я предпочитаю без изысков, сруб из дуба, сад выращиваем с супругой – у нас такие яблони! Сорта самые лучшие: Семиренко, Айдаред, Джонатан, Цыганочка, поздние, красные такие с тонкой кожицей, – он мечтательно закатил глаза, – скоро созреют. У нас в саду хорошо – дети приезжают, внуки отдохнуть: Анечка, ей десять, и Павлуша, ему только пять. У сына еще нет деток, он очень занят, пишет кандидатскую, – любовно рассказывал доктор «Айболит», и от его внутреннего уюта мне было тоже хорошо, будто и мне он был дедушкой или папой.

Глядя на него, я думала, что редко свыше людей наделяют даром распространять вокруг себя тепло и благость. Я слушала с улыбкой, рассматривая на висках седину, сеть морщинок вокруг глаз и круглый, с парой крошечных родинок на крыле нос.

Георгий Петрович продолжал рассказывать о яблоках, о том, что его жена печет с ними невероятные пироги, варит джемы, от которых дом наполняется ароматом, добавляет корицу и иногда сливы. Голос его звучал успокаивающе, и если б у меня было столько денег, сколько у Валерия, я бы наверное, тоже платила доброму доктору просто за присутствие.

– Вы так вкусно рассказываете, что очень захотелось есть! – призналась я.

Он спохватился:

– Экий я пустозвон! Принести вам сюда, Варенька, или у вас есть желание спуститься в столовую?

– В столовую. А то я делаю вид, что страшно больна, а это совсем не так. Только позвольте, я приведу себя в порядок…

Несколько минут спустя мы спустились в лифте на первый этаж и наткнулись на круглых напольных роботов, драющих мрамор в холле.

В пустом доме я чувствовала себя свободнее и позволила себе не думать ни о чем, а только уминать разогретый «картофель по-домашнему» с салатом из свежих помидоров, пить чай и слушать байки Георгия Петровича. Затем он принес мне планшет для заказа ужина и, разгулявшись, я выбрала любимые суши со сливочным сыром и бананы, жареные в кляре с мороженым. Вспомнилась улыбка Валеры, и на душе стало совсем хорошо.

Я встала из-за стола, Георгий Петрович подал мне руку, и я вздрогнула. Хватило прикосновения, чтобы отпечатки его прошлых жизней открылись передо мной, словно иконки на «рабочем столе» от клика мыши. Я увидела усталую норвежку с десятью детьми, офицера русской армии, погибшего при первой Турецкой и изможденного крестьянина, страдающего от болезни легких в незапамятные времена, в деревеньке у северной границы Магатхи… Боже мой!

Я как бы невзначай высвободила ладонь и, выдавив улыбку, пошла без посторонней помощи. Теперь сквозь облик доктора мне виделся не пожилой мужчина, но уже старик, умирающий с мыслью о позоре, который ему довелось пережить перед всей деревней из-за пропавшей дочери.

Я затаила дыхание: Георгий Петрович – отец Соны или просто совпадение? Совпадений не бывает, – говорят физики.

Как бы то ни было, страх позора красной нитью прошел по его перерождениям. Милый доктор, похоже, до сих пор от него не оправился. И если предположить, что у каждого человека есть свой крючок, то именно страх позора был его слабым местом. Но почему и «отец Соны» тут? Неужели кто-то свыше решил обложить меня со всех сторон?!

Холодок пробежал меж моих лопаток. Так, наверное, чувствует себя набравший кредитов должник, в дом к которому ломятся коллекторы из разных банков. Но от кармы не забаррикадируешься.

Георгий Петрович говорил что-то о пользе витамина Д, а я думала о стечении обстоятельств. Учитывая, что рядом со мной был еще один человек, жизнь которому «мне» довелось испортить, впору было принимать с распростертыми объятиями паранойю. Нас собрали в одной лодке – для чего? Кто еще был участником той истории: Сергей, Шиманский, Ника, мои родственники, в конце концов? Им я тоже задолжала? Может, потому брат мне хамит, а кузина с племянниками садятся на голову. Иначе как объяснить то, что сбросить с себя тяжелую ношу не получается?

Я отпустила доктора, сославшись на желание разобрать вещи.

Каких еще сюрпризов мне ждать? – думала я, распаковывая коробки и без примерки раскладывая одежду по полкам. Повесила на плечики платья, которые все-таки заказал Сергей, вниз поставила туфли. Красивые, но к чему они?

Не уходило ощущение, что меня заперли в помещении, где один за другим включаются телевизоры, показывая то, что мне совсем не хочется видеть. И выключить бы их, но нет ни пульта, ни кнопок на панели – смотри, пока не свихнешься.

– Это не смешно! – с вызовом проговорила я, переведя взгляд в потолок – а куда еще, чтобы обратиться к Высшим силам? – И что, мне теперь о каждом человеке кино будут показывать, если прикоснусь? При каждом касании? Я не хочу!

Вам когда-нибудь отвечали на такие тирады? Вот и мне никто не ответил. Как издевательство на совершенно пустом потолке появился муравей, пошевелил лапками и пополз дальше. Еще б таракана прислали! Веселится Вселенная…

Рассердившись, я переоделась в новенький спортивный костюм – голубой, фирменный, давно хотелось такой иметь. Надела кроссовки, куртку и сбежала прочь из дома – к соснам.

Они шумели кронами, величественные и самодостаточные, гораздо более мудрые, чем я. Жаль, и от них ответов не получить. Янина говорила, что шизофреникам полезно заземляться. Надо попробовать, я ведь уже почти…

Дотронулась до шершавой коры стволов, провела ладонями по травинкам, коснулась земли, зачерпнула ее в горсть, помяла пальцами комья. И верно – стало немного спокойнее. Отряхнув руки, я не пошла по аллеям, а свернула в чащу, удивляясь, каким огромным был «частный лес». Жукам и птицам не было дела до того, что он кому-то принадлежал.

На ум снова пришел убитый парень. Теперь я знала, как его зовут: Иван Демидов. Казалось, просто наглый мальчишка-мажор. Сын депутата… Какого? Я ничего не смыслю в политике, а, выходит, надо бы! Поинтересуюсь, если дадут доступ в Интернет. Возможно, Иван с отцом появлялся в высших кругах. Возможно, и с Валерием был знаком, хотя бы шапочно. Не бывает же случайностей! А вот что бедный Ваня не поделил с Шиманским? Я напрягла память, но из обрывков их ссоры ничего не вспомнилось, кроме часто повторяемого слова «телефон».

Потревоженная память внезапно подбросила мертвое лицо в луже. Я вздрогнула и задумалась: где сейчас Иван, мальчишка, которого я удостоила лишь презрением тогда, в клубе? Куда душа отправляется после смерти? Существует ли мифический ад или рай? Проходят ли умершие через испытания, как в Египетской книге мертвых, или мы просто захлопываем за собой одну дверь и сразу заходим в другую?

Я шагала, наблюдая за зеленой хвоей и уже усопшей, желтой: сосновые иголки никому ничего не были должны, они просто умирали и рождались бесконечное количество раз. А мы? Я наблюдала за подернутыми багряной листвой кустарниками, за укутанными в золотые шали березами, вдыхала чуть сырой запах, напоминающий о грибах, и становилось спокойнее в душе.

Я наткнулась на кирпичную ограду, растущую из высокого фундамента, с напутанной поверху колючей проволокой. Почти крепостная стена – не перелезть. Однако, что бы ни говорил Валерий, муравьи в его дом пробрались… Надеюсь, убийцы не смогут.

Солнце клонилось к западу, и начинало холодать, но возвращаться в оставшийся позади особняк не хотелось. Там жизнь пугала многосложностью, здесь всё было бесхитростным и понятным, словно долгов по счетам не существовало. Но подкрадывающаяся сзади темень заставила меня развернуться обратно.

У входа стояли автомобили, и потому я прошмыгнула мимо можжевельников к боковому входу, который мне показывал Сергей. Оттуда через кухню, на лестницу и сразу к себе. Едва я сняла куртку, в комнату без стука вошел Валерий. В элегантном темном костюме и даже при галстуке. Лицо осунулось, в глазах угадывалась усталость. Но теперь он показался мне еще красивее, таинственнее, как рыцарь после боя.

– Вы здесь? – спросил он.

– Да, добрый вечер, – я улыбнулась, чувствуя трепет и неловкость из-за вырвавшегося утром признания.

– Добрый, – без тени мягкости ответил он. – У меня гости, так что не выходите. Кирилл, охранник, принесет вам ужин.

Он шагнул ближе, взглянул рассеянно на заполнившиеся полки шкафа. Моё сердце забилось сильнее, похолодели ладони, и я еле сдержалась, чтобы не поправить упавшую ему на лоб прядь. Надо было что-то сказать, и я поинтересовалась:

– Как прошел ваш день?

Он метнул на меня удивленный взгляд:

– Нормально.

– А Сергей?

– Занят. Сегодня не появится, – его тон стал еще более сухим, словно говорить со мной ему было неприятно. – Георгия Петровича я отпустил домой, будет завтра. И еще: в первой половине дня приедет мой адвокат. Он займется вашим делом, будьте с ним откровенны. Я распорядился, чтобы вам принесли в комнату телевизор. Не скучайте.

Валерий ушел. Из моей груди вырвался вздох.

Увы, похоже, для него ничего не изменилось. Разочарование разлилось в моей душе терпкой горечью: даже не спросил, как я себя чувствую. Похоже, кружки с мультфильмами вызывают у Валерия больше эмоций, чем я со всеми своими достоинствами и «тараканами». Обидно… Впрочем, зная о прошлом, чего я могла ожидать?

Я с тоской посмотрела на отражение в зеркале – унылая блондинка с косой. Даже не блондинка и не русая, а какая-то серая, скучная. С гнетущей «историей болезни» и безумным блеском в глазах, возникшим после видений. Зачем ему такая?

Рослый угрюмый Кирилл скоро принес ужин, и в открытую дверь ворвались звуки музыки. Романтика заглянула на секунду в мою келью со всеми удобствами и убралась восвояси, отгороженная дверным полотном. Грустно.

Кирилл, видимо, забыл о телевизоре, а я постеснялась напомнить. «Неудобно» – одно из постоянно присутствующих в моей жизни слов. Как всегда, оно причинило неудобство мне, оставив наедине с собой. Как же не хватало книг сейчас или хотя бы бубнящей ни о чем телепередачи!

Я начала заниматься йогой, но голова была полна мыслями о Валерии. Поза «Собака мордой вниз» – печально быть никем для него. «Собака мордой вверх» – не расплакаться бы. Скрутилась в Матсиендрасане – но ведь я же чего-то стою! Возможно, он еще не понял, но поймёт. Выпрямилась в Дандасане – нет, он не замечает и не хочет замечать… Поза скалы – Тадасана – я раздражаю его, что бы он ни говорил про дурной характер. Утром назвал меня «воздушной», но, наверное, из вежливости заменил этим «худую и сумасшедшую»?