Прокачаться до сотки 5
– Пу-у-ух! Ты же видишь, он пса от суки не отличает. Вдруг он и с мужиками так же? Прикинь, в зад долбится? А ты его за это место… Фу! Пух, фу-фу-фу таким быть!
– Раф! Пфу… Рпфу… – отскочив на пару метров, от потрёпанной тушки бога, пёс принимается, остервенело отплёвываться.
– Убью, тва… – взрыкивает Олевар, но замолкает на полуслове, получив кувалдой по башке.
Ух ты ж… Мать моя – майор госбезопасности! А ведь правы были чукотские учёные, утверждавшие: «Если оленя даст копытой в зубы, то самая болтливая геолога спать вырубается. Однако». А у меня тут не копытце, металлическая болванка, однако.
Короче, нормально так втащил. Но как учат нас всё те же чукотские учёные: «Лучше бей, однако, два раза, вдруг очнётся рано и водкой делиться надо, скажет. Геолог живучий, бензина пьёт и не горит». Так что лучше добавить, чисто на всякий случай.
– Хватит! Приказываю немедленно прекратить! – выкрикивает Эдем.
– Чего? – я аж замер с кувалдой на плече.
Посмотрел на красную физиономию дядюшки, на хмурящегося с плотно сжатыми губами деда, на кучку прекративших всякие рыдания девиц. В очередной раз согласился с мыслью, что сиськи это сила. И показав в сторону глубокоуважаемого собрания средний палец, в надежде, что сами разберутся кому письмо, в седьмой раз втащил кувалдой по хребтине Олевара.
– Егор, а ты не увлёкся? – недовольным голосом вопрошает Всеслав.
– Я что виноват, что он никак дохнуть не хочет? – возмущаюсь. – Что у вас тут творится? Бога Войны грохнуть проще, чем кузнеца!
– А-а-а! – дед расплывается в улыбке. – Так ты молотом его не убьёшь. Это же его оружие.
– А, тьфу! – возмущённо сплёвываю. – А раньше сказать нельзя было?
– Я думал, ты злость на нём вымещаешь, – передёргивает плечом, скривив рот.
– Вот спасибо, – недовольно швыряю кувалду в Олевара. Тот что-то недовольно булькает, наверное, сказать что-то хочет. Но, увы, к болтовне у него пока иммунитет, три удара по кумполу даром не прошли.
– И этим ты его тоже не убьёшь, – усмехается дед, глядя на ножи в моих руках.
– В смысле? – хлопаю глазами. – Грохара убил, а его не могу?
– А кто сказал, что ты убил Грохара? – приподнимает бровь Всеслав. И не дожидаясь вопросов, поясняет: – Вывел из строя, это да. Лет на пятьсот. Бога убить не так просто, внук. Твои ножи вообще для этого не приспособлены были.
– Вот и я о том же, – вклинивается Эдем. – Хель не имела права забирать Грохара.
– А это не тебе решать, братец, – качает головой Всеслав. – Оружие у Егора было не совсем простое.
– Согласен. Демонов, вампиров и прочую нечисть убить можно, но не бога. Пусть даже временно. Так что Грохара надо вернуть.
– Так к силе оружия ещё и сила убийцы плюсуется.
– Ты хотел сказать дурости? Этого в нём полно, спору нет.
– А что поделаешь? Избаловали мальчонку, – дед огорчённо машет в сторону, закативших глаза, бабулек. – Но ты забываешь одно. Кроме силы оружия есть ещё и ритуал.
– Да какой там ритуал? Это же читерство! Ты что делаешь, скотина? – орёт, заметив, что я воткнул в спину Олевара оба меча.
– Рраф! – очнулся Пух, возмущённый тем, что его драгоценного хозяина обзывают плохими словами.
– Чего? – невинно хлопаю глазами. – Проверить же надо было, вдруг бы сработало. Пусть не убил, но смотри, как корёжит убогого. Получше, чем от кувалдометра.
– Да что ты себе позволяешь?! – вскакивает какой-то бородатый бог, с первого ряда. – Выгнать его и дело с концом.
– Р-р-р! – скребнув когтями по полу так, что полетели не только крошки, но и искры, оскалившийся Пух, собрался на разборки в зал.
– Хватит! – Эдем вскидывает руки. – Заткнулись все. У вас что память короткая? Так я могу удалиться, пусть вас ещё немного повоспитывают. Егор, угомони свою псину!
– Р-р-р? – набычившийся Пух, резко передумал гонять бородатых и нацелился на Эдема.
– Хватит буянить, малыш, – Всеслав присев на корточки поманил к себе пальцем пушистого забияку. – Иди, поглажу. Эдем, извинись.
Пух растопырив лапы, уставился на Эдема исподлобья, всем своим видом демонстрируя желание вырвать извинения зубами из глотки.
Эдем же гордо вскинув голову, упёр руки в бока, тем самым показывая, что извиняться не намерен. Обстановка явно накалилась. А мне, между прочим, уже всё надоело. Даже убивать этого калечного, что тихонько подвывал с мечами в спине, расхотелось. Всё-таки, явно, не нравятся они ему.
А ещё надо бы выбить подтверждение свадьбы Молота с Мальвиной. Да плюшки вытрясти за это. Ещё и компенсацию за нападение Грохара. Тем более, что, оказывается, я его не убил, а только вывел из строя на время.
– Пух, забей. Мы потом ему отомстим. Как говорится: «Собака лает, пёс не чешется».
– Ты кого собакой назвал? – покрывается пятнами Эдем.
– Её, – указываю пальцем на здоровенную волчью башку, выглядывающую оттуда, где кончаются все эти лавочки амфитеатра.
– Ага! Альфа? Это ты привела сюда пса? Предательница! Да я тебя живьём выпотрошу!
– Ауф… – волчица испуганно прижимает уши и бухается мордой на лапы.
– Раф! – Пух, совершив прыжок, и, пару раз взмахнув крыльями, приземляется перед волчицей и, закрыв её спиной, молча скалится, демонстрируя белые и очень острые клыки.
– А ну тихо все! – грохотом разносится голос деда. Оттолкнув в сторону брата, подходит к Пуху. – Отойди!
Пёс неуверенно мнётся, но остаётся на месте.
– Ты плохо слышишь меня? Я шутить не буду. Заберу с собой и отправлю на Землю. Будешь Егора там дожидаться. Может год, а может сто лет. А может, и не дождёшься, сгинет без тебя на чужбине. Ну? Выбирай!
Бедный пушистик, затравленно оглядывается на волчицу, и низко опустив голову, бредёт ко мне. Молча.
Дед, наклонившись, хватает левой рукой за лохматую холку, поднимая здоровенную башку на уровень глаз. И вдруг жёстко вцепляется правой в горло Альфы. Лапы мелко дёргаются, но хищница даже задыхаясь, не решается оцарапать разгневанного бога.
– Ты предала хозяина. С чего ты решила, что я позволю такой как ты находиться рядом с моим внуком? Чтоб ты, встретив очередного кобеля, предала и его? Я выдавлю из тебя всю жизнь по капле!
– У-у-у… – стоя спиной к корчившейся от нехватки воздуха волчице, Пух тихонько завыл на одной ноте. А по шерстинкам побежали крупные слёзы. Пушистый прощался… Пытался объяснить своё бездействие… Любовь любовью, но нет бога кроме хозяина!
– У, – лишь одна нота вырвалась из пасти волчицы. Лишь столько воздуха она смогла выдохнуть. Но я понял, что она пыталась сказать…
– Отпусти её!
– Не вмешивайся, внук! – грозно рычит дед.
Схватив валяющуюся рядом кувалду и размахнувшись, впечатываю её в пол:
– Я! – шлёп по хребтине уже частично восстановившегося Олевара.
– Сказал!
Шлёп, по башке.
– Отпусти!
Шлёп, правое колено в труху.
– Её!
Шлёп, левое колено в кисель.
– Или!
Шлёп, левый локоть, хана.
– Я!
Шлёп, правый локоть, тю-тю.
– За!
Шлёп, по хребтине, хана позвонкам.
– Себя!
Шлёп, по башке, всё равно не думает.
– Не!
Шлёп, правая ступня, нет у зайчика лапки.
– Ручаюсь!
Шлёп, левая ступня, не бегать зайке налево.
– Я!
Шлёп, правая ключица. А чего она ещё не сломана?
– Сейчас!
– Хватит! Брат, отпусти Альфу! – выкрикивает Эдем.
– Я ей не доверяю, – не соглашается дед.
Шлёп, по башке. Отпустите собачку, падлы.
– Да он же сейчас Олевара в кисель превратит!
– Ладно, – дед отбрасывает в сторону еле живую волчицу.
Шлёп, по хребтине. Размахнулся же. Чего такому замаху пропадать?
– Егор! – это дядюшка с дедушкой хором.
– Ась? – сняв берет, вытираю морду Пуху. Нечего ему сопли перед девушкой демонстрировать.
– Ладно, проехали, – недовольно сплёвывает Всеслав. – Альфа, ты ведь понимаешь, кому обязана жизнью?
– Кха-кха…
– Егор, а ты понимаешь…
– Да-да-да… Мы в ответе и бла-бла-бла…
– Я серьёзно! – ноздри дедули раздуваются от гнева. – Альфа предательница и изгой в этом мире.
– Да что бы ты понимал? – вскакиваю. – Я видел, как эта мразь недобитая, с ней обращалась! Так что хрен вам всем, а не предательница. Блохастая, ползи сюда. Теперь ты моя болонка.
– Ау… Кха-кха…
– Да мне пофиг. Будешь болонкой. Это вот такая милипиздрическая собачонка, – показываю руками размер. – На волчицу ты не заслужила пока. Но упырям этим злобным, я тебя не отдам. Поняла? Не, ты можешь отказаться…
– Рраф!
– Так, пушистый, а тебя кто спрашивал?
– Раф?
– Не выёживайся, а то в мопса переименую.
– Раааф?
– А это вот такая мелкая шавка, – снова руками изображаю размер. – С толстой задницей и страшной рожей. А у кого толстая задница тот не ест шашлык.
– Раф!
– Да я суров, но справедлив! Альфа, я жду!
Волчица, кашлянув ещё пару раз, опустила голову на пол и тихонько скульнула.
– Если предашь внука, умрёшь самой тяжёлой смертью, – сурово подвёл итог дед.
– Эй! Это теперь моя болонка, руки прочь, – возмущённо поднимаю одной рукой кувалду и топаю ею об пол.
– Акх… – сипит Олевар.
– Упс, – развожу руками.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ну что, мальчики и девочки, колитесь. Кто в детстве втирал родителям, что это не он потырил конфеты? И ведь всё делалось на высшем уровне. И глаза очень честные, и пяткой в грудь себя били. И даже историю о том, как приходил Бабайка, втирали, пока вы смело прятались в шкафу. Было? Да было, было.
Пусть это были не конфеты, а разбитая чашка, кружка или ваза. Нужное подчеркнуть. Но вот, вам всё равно никто не верил. Ибо, взрослые давно это всё прожевали и выплюнули. Так сказать, насквозь детские хитрости видят.
А вот мне, как тем ребятишкам, многое непонятно. И гложет, сурово, один вопрос, на который хрен, кто даст ответ. Развёл меня Всеслав или нет?
Посудите сами. Это же Эдем, здесь никого нельзя убить. Вон тот же Грохар, был на сто процентов уверен, что ничего с ним не будет. И смертушка ему не грозит. Даже в бою с Олеваром, разговор шёл о том, каким оружием его стоит оприходовать, чтоб Хель его забрала.
При этом, всё сводилось к тому, что я могу её призвать. Благодаря, времени набитому оружием Олега. А, значит, дед не мог убить Альфу? Или мог? Он же пригрозил утащить Пуха с Эдема. Так может и Альфу так же?
А вот нифига. Тогда он должен был уволочь её сперва, потом убивать. То есть, получается, мог её душить хоть до посинения. Она бы задыхалась, мучалась, но фиг бы померла. Так? А хрен его знает. Я же, как то дитё с конфетками.
Итак, вывод. Первое: дед меня развёл. Вопрос. Нахрена? С чего он решил, что я вообще стану заступаться за блохастую. Я что особой сердобольностью страдаю?
Второе: действительно собирался грохнуть волчицу. И снова тот же вопрос. Нахрена? Вот зачем её убивать? Ну, предала она Грохара, так не меня же. Дать пинка, и пусть в кустах страдает от всеобщего презрения.
И какой отсюда вывод? Первый вариант? Развели Егорушку? Можно я не буду повторять свой вопрос? Ибо он уже риторическим стал.
Однако, есть ещё третий вариантик: развели не меня. Спросите кого? Да ответ очевиден. Альфу. И вот тут-то, как раз всё складывается в ёлочку. Кто избавил от злого хозяина? Кто спас от смерти лютой? Хороший, новый хозяин. Кого нельзя предавать, если не хочешь снова оказаться в цепких лапках жестокого бога? То-то и оно.
Какой хитрый и коварный план. Даже злиться на деда не буду. Ибо прекрасно понимаю, что Альфа это ещё тот подгон. Это как танк на усиление выделить. Ну и с управлением сей бронетехникой не должно возникнуть проблем. У нас же почётный, гвардии механик-водитель имеется. Уж Пух быстро расскажет, зачем в хлебе дырочки и почему масло, надо прямо на копчёную колбасу мазать.
Есть ещё, конечно, трудности. У богов этих, жизненный опыт, куда побольше, чем у пап и мам ваших в детстве. Возможно, что и миллионы лет. И тут я, такой красивый нарисовался. И, казалось бы, куда бодаться и что-то доказывать, а уж тем более требовать и вымучивать.
Верно? Нифига. Там где они жизнь свою длинную жили, я под началом старшего прапорщика Иванова служил. У меня жаба в звании полковника, а хомяк так вообще до генерала дослужился. Так что пободаемся.
– Ладно, раз уж мы разобрались с четвероногими, не пора ли добить двуногого, а то чего мучается, – достаю Василька и, взмахнув им над головой, вопрошаю: – Надеюсь, этим-то можно завалить упыря?
– Стой! – Эдем вытягивает руку перед собой. – Предлагаю выкупить Олевара.
– Ага, счаз, – сплёвываю. – А он потом очухается и пойдёт подлянки строить.
– Не пойдёт, даю слово, – Эдем прижимает ладонь к груди.
– Ну, допустим, а если на Леофасте злость сорвать решит?
– Тогда я ему руки отрублю, – Локи протирает рукавом лезвие своей новенькой секиры. – У меня и раньше меч был неплохой, а уж теперь после перековки, не стыдно выйти на защиту Эдема. Не этого, – тычет пальцем в дядюшку, – а всего этого мира. Им и Ллос не стыдно стукнуть. Так что я предупредил.
– А вон сеструху Леофасты? А? Она то не в вашем пантеоне. Её ты будешь защищать?
– Да какой тебе дело до Теофасты? – возмущается Эдем.
– Своих не бросаем! – выпячиваю подбородок.
– И когда это она тебе своей стала? – усмехается Всеслав.
– Как только так сразу, – даю исчерпывающий ответ.
– Вообще-то я уже переметнулась в пантеон Локи, – подаёт голос грудастая брюнетка. Блин. Капец. Опять эта мысль… У кого больше?
– Да кто бы тебе позволил? – выкрикивает Эдем.
– Принята! – с довольной физиономией Локи потирает руки.
Ну, ещё бы. Думается мне, что брюнетке молятся не реже чем сестре. Всё-таки плодородие дело такое. Не будет урожая, жрать будет нечего.
– Ева, не фиксировать!
– Зафиксировано, – равнодушно сообщает блондинистый аватар системы. – Пантеон пустой, любые переходы, до приближения к балансу, фиксируются автоматически.
– О! Тогда я тоже перехожу! – вскинув руку, вскакивает блондинистый парень со второго ряда.
Ну как парень. Может ему миллион лет? Но выглядит-то он на двадцать. Двадцать два от силы.
– А ты кто? – интересуется Локи.
– Каривал – бог ветра и дождя.
– Принят.
– Зафиксировано.
– А ну сели все! – выкрикивает Эдем, да так грозно, что окружающих прям вдавило в пол.
Не всех, понятное дело. Мне ментальные атаки по барабану. Деду, судя по всему, тоже. Локи покачнулся, но устоял. Каривал грохнулся со ступенек на пол, да и прочих, богов, зацепило. Мальвина повисла на Молоте, которому, как и мне, всё до фонаря. Карина рухнула пластом на пол. Леофасту и Теофасту тоже бумкнуло, шлёпнулись на аппетитные попки. А вот бабули… Бабули достали мечи!
– Не ори! – грозно махнув двуручником, посоветовала Маришка.
– А то по башке получишь! – не менее сурово пообещала Анютка.
– Да что вы себе… – Эдем видимо собирался сказать пару ласковых моим бабулям, но резко заткнулся. Ибо, ему весьма доходчиво, прямо в нос упёрся кулак деда.
– На свою жену ори.
– Пусть попробует, – прищурившись, посоветовала Ева.
– Ладно, проехали, – обречённо отмахивается Эдем. – Девушки, все ограничения на наряды сняты.
– А волосы? – вопрошает симпатичная девица с первого ряда.
– Да плевать уже. Стригитесь, красьтесь, как хотите.
– О, это дело! – богиньки моментально сбежали со своих мест и, сбившись в кучку, принялись шушукаться.
– Нормальный ход, – разочарованно тянет Локи. – Ты-то не жалеешь, что переметнулся? – обращается к Каривалу.
– Я что баба, на платьица вестись?
– Молодца, – бог с секирой и в белых кроссовках показывает большой палец. – Кстати, раз уж мы разобрались кто с кем. Не пора ли обсудить неприлично высокий выкуп за жизнь Олевара?
– Я ещё не согласился, – набычившись, упираюсь до последнего.
– Соглашайся, Егор, – внезапно подаёт голос Леофаста. – Олевар, конечно мразь, но ты качественно его отделал, места живого нет. А вот выкуп, он тебе пригодится. Ты станешь сильнее, а это значит, лучше сможешь защитить мою дочь.
– Ну-у-у, не знаю. Не привык я оставлять за спиной тех, кто желает мне отомстить. А он будет желать.
– Я же дал слово, – хмурится Эдем. – А давай я признаю брак, этих двух, – машет рукой на Молота с Мальвиной.
– С фига ли? – возмущаюсь. – Фига, ты деловой. Ты нам ещё легендарки должен, каждому члену Небесного Легиона.
– С чего бы это? Только гвардейцам. Не надо придумывать.
– Ладно, согласен, – киваю. – Гони легендарки! – протягиваю руки.
– Э-э-э!? Да ты обалдел, что ли? Чтоб получить плюшки, надо выполнить квест. А его пока никто не принял.
– Так принимай. Молот и Мальвина женаты.
– Женаты могут быть только те существа, что могут зачать детей! – пафосно вскидывает правую руку.
– Всё правильно, – соглашаюсь. – А раз они женаты, значит, могут иметь детей. Всё логично.
– Нет. Я не признаю этот брак. Он осуществлён незаконно.
– И что? Новый пантеон, новые правила.
– Я верховный бог этого мира. Моё слово последнее. Я не признаю брак существ, которые не могут зачать детей. Ева, подтверди.
– Есть такой закон, – соглашается блондинка.
– Так они могут! – не сдаюсь.
– Не могут, – рубит воздух рукой.
– Ева, уточни, пожалуйста, есть ли где-то закон, что гуманоидное существо, гном там, или эльф, или кто-то на них похожий, не может зачать ребёнка с человеком?
– Нет такого закона.
– Если у неё крылья маскируются, то это не значит, что она перестала быть локисом, – усмехается Эдем. – А локисы не могут иметь детей с людьми.
– Прошу обратить внимание, что здесь кроме Мальвины ещё и Карина, – взмах рукой в нужную сторону.
– И что это меняет? – не сдаётся Эдем.
– А то, что это не локисы. Их естественное состояние без крыльев.
– Ангелы, что отказались от крыльев? Что за бред? – трясёт головой Эдем. – Ладно, ваша дурная Мальвина, из похоти своей, могла решиться на такое. Но Каринилиэль! Не верю, быть такого не может!
– А кто сказал, что они их лишились? – усмехаюсь. – Девочки, покажитесь во всей красе.
За спинами Мальвины и Карины, как будто из воздуха проявляются крылья. Абсолютно чёрные! Без единого бело пятнышка.
И тут я как заправский конферансье, пафосно озвучиваю:
– Разрешите вам представить новый вид живых существ.
– Да с чего новый-то? – перебивает Эдем. – Ну, умеют они крылья маскировать, и что?
– Нет, я не могу в таких условиях работать! – впадаю в бешенство. – Разойдитесь, дайте, я втащу топориком этому полудохлому богу, потом позову Хель, пусть она его по назначению пристроит. А потом пойду дальше спасать ваш долбанный мир от угрозы нападения Ллос. Это ведь мне надо, да? Это же не вы здесь живёте? Это же не вас всех, на мелкий фарш покрутят. А ну разошлись, дайте размахнуться!
– Стой! – опередив всех, останавливает мои выкрики Ева. – Мальчик прав. Он здесь ради нас. А вы всё время ему мешаете и пакостите.
– Он здесь ради своих друзей! – возмущается Эдем.
– Все приходят в этот мир ради чего-то. Кто-то ради наживы, кто-то ради продления жизни. Но эти мальчики и девочки, спасают наш мир. Поэтому пусть говорит. А болтливых лишу голоса. Говори, малыш.
– Кха-кха…
В горле аж комок встал. Всегда знал, что Ева мировая тётка. А она ведь, по сути, и есть тётка мне. Раз сестра деда.
– Спасибо, наипрекраснейшая богиня логики.
– Богиня логики? Хм… Хорошо звучит, – довольно улыбается Ева. – Но можно и без лести.
– Лесть это его второе имя. Льстец и подхалим, – вздыхает дед.
– Брат, я же просила, – хмурится Ева. – И не наговаривай на мальчика. Он просто учтив и умеет говорить комплименты?
– Учтив? – Всеслав делает большие глаза. – Думаешь одной учтивостью, можно из категории: «Самое ненавистное существо во Вселенной», перейти в разряд: «Ты чего здесь расселся? Там, наших мальчиков, божки эдемские обижают. Быстро встал и разнёс там всё»! Кстати, вы уж простите, но надо будет что-нибудь разнести. Чисто для отчёта.
– Да уж… – Ева задумчиво накручивает волосы на палец. – Вам бы поучиться у мальчика, как надо с девушками общаться. Миллион лет в обед, а вы как были неотёсанными чурбанами, так и остались.
– Вот правильно говоришь, подруга, – поддакивает Маришка. – А им бы всё третировать Егорушку нашего.
– Решено, Егорка молодец. А теперь пусть про крылышки расскажет, – возвращает народ к важным вопросам Анютка.
– Да. Всем молчать. Егор, рассказывай, – командует Ева.
– Кхм. Если коротко. То перед вами новая раса живых существ. Которые, не имеют никакого отношения ни к локисам, ни к ангелам. Ибо крылья их не маскируются. Здесь совсем другой принцип. Смотрите, – разворачиваю Мальвину тыльной частью организма. – Обратите внимание, что в одежде нет разрезов. Однако присутствуют ровные, аккуратные отверстия по размеру крыла.
Дав, присутствующим, возможность внимательно осмотреть спины Карины и Мальвины, продолжаю:
– Здесь тот же принцип, что при использовании, шапочки-маски, только без артефакта. И нет второй ипостаси. Крылья полностью находятся в подпространственном кармане. Кстати, кусок ткани, который был на месте отверстия, переместился туда же, когда крылья появились. И вернётся на место, при обратном процессе. При отсутствии же крыльев за спиной, на месте их, так называемого, крепления, вы не заметите даже следа. Там ровная здоровая кожа. Но главное не это…
Потерев руки, с самодовольной улыбкой наблюдаю за разными выражениями лиц окружающих. Хм… Хотя не так. За недовольной физиономией Эдема и вполне одобрительными остальных. Выдержав паузу, всё по заветам режиссёров российского кино, продолжаю:
– И всё это без поддержки Системы. Это самодостаточные существа, которые могут существовать вне Эдема. И эта раса может иметь детей с людьми!
– Бред! – выкрикивает Эдем.
– Я предупреждала, – вздыхает Ева.
– Амн? Ыау! – дядюшка пытается что-то там пробулькать, но получается плохо. Он явно что-то кричит, но до нас доносится лишь непонятное бульканье.
– Хи-хи… – не могу сдержаться от злорадства, но заметив неодобрительный взгляд блондинистого аватара, беру себя в руки. – А называется этот вид «Славицы» в честь великого, могучего, брутального и просто красивого дедушки Всеслава.
– Я же говорил подхалим, – вздыхает дед.
– Адам! – Ева недовольно хмурится.
– Всеслав я.
– Адам, я же просила не перебивать.
– Ох-хо-хох. Да закончил он уже. А почему славицы?
– Была мысль назвать «Весами», но что-то так рынком повеяло. Знаешь, гнилыми помидорами и апельсинами. Короче. Славицы топчик название.
– Славицы, – произносит дед, как будто пробуя название на вкус. – А что? Мне нравится.
– А я давно догадался, что будет что-то интересное. Ибо сразу понял, что это уже не локисы, – подмигивает Локи.
– Ага. Сейчас-то каждый может так сказать, – фыркает Леофаста.
– Хе-хе, – смеётся Локи. – У них же нет белых прядей! Это же отличительная черта. Она даже при покраске волос остаётся белой. А значит, всё. Не локисы.
– Ы-а-ы! У-у-а-у! – машет руками Эдем.
– Да верни ты ему голос уже, – дед закатывает глаза. – Так ведь и будет скакать козликом, что-то невнятное бормочущим.
– Да плевать, какой у них там способ прятать крылья. Это всего лишь подвид ангелов! – не сдаётся Эдем.
– Во, упёртый! – всплёскивает руками дед. – Хорошо. Раз ты так настаиваешь, – и, набрав в грудь воздуха, выдаёт: – И имя им «славицы». Она будет «славица», ему имя «славиц». Люди-птицы, что рассекают небеса и сражаются в битвах во имя бога своего Всеслава. Кости их легки, но крепки, как сталь. Жилы их, как канат стальной, мышцы их сильны, как у двух слонов. Перья крепкие и упругие, не горят в огне и в воде не мокнут. А молния лишь силы придаёт им. И погибели не боятся, ибо храбрые, да быстрые. Раны вмиг заживляются, да болезни мимо проходят. С острым зрением, среди мглы ночной врага зрят, не стесняются. А коль пир какой, да утехи сладкие, крылья те могут прятаться, чтоб в постельке да потешиться. Да с людьми общих чад родить, новых «славиц» богу Всеславу в радость. А кха-кха-кха…
Рухнувший на колени дед, жёстко кашляет. Естественно, к нему тут же бросается вся честная компания. Даже кучу-малу организовали.
– Да отойдите вы! – Маришка сурово распихивает всех по сторонам. – Не мешайте нам с Анюткой.
– А-а-а! – Мальвина и Карина падают на пол и бьются в конвульсиях. Естественно, бросаемся уже к ним.
– Не трогайте! – гремит голос Евы. И над девчонками появляется мерцающий купол. – Что же ты наделал, брат! Разрушитель, что начал созидать! Опасность растворения! Все прочь!
Взмах руки. Эдема, Леофасту, Теофасту, Каривала и Альфу отбрасывает от деда метров на десять, так что они катятся кубарем. Остаёмся лишь мы с Молотом, и Пухом, да Локи с бабулями.
– Локи, Двуединая, мальчики защищайте брата! – Еву окутывает золотой свет, и она замирает, вскинув обе руки вверх. – Держись, брат, я спасу тебя! Я, Ева, душа Эдема… И-и-и… Богиня логики, вот! Свидетельствую, что приняла программу брата моего Адама, именующего себя Всеславом. Силами созидания, что наделили меня Создатели, провожу адаптацию и настройку организмов!