По ту сторону друг друга

– Я тоже. Добрых снов, и веди себя хорошо!

Я махнула ручкой в ответ и медленно поплелась к себе. Мог бы конечно проводить и до двери, но видимо он уже и сам сомневался в своей кондиции, так что пусть лучше едет домой и поскорее добирается до постели.

С замком я возилась долго, сосредоточенно сопя, и не менее сосредоточенно матерясь. Минут через семь моих мучений, открылась дверь, правда не моя. На лестничную клетку вышла заспанная Катька, та самая соседка, которая берет к себе Бима на время моих поездок.

– Совести у тебя нет, – буркнула беззлобно, – Мало того, что псину до сих пор не выгуляла, ещё и шуршишь здесь среди ночи. А он, между прочим, скулил тут на весь подъезд.

Я должна была бы предаться мукам совести, но она тихонечко спала, сдобренная приличной порцией вина. К тому же, я была уверена, Катька, отправляясь на прогулку со своей немецкой овчаркой по кличке Ляля, прихватила и Бима. Я виновато захлопала ресницами и протянула ей ключи. Катя закатила глаза, но дверь мне открыть помогла.

– Не благодари, – она подхватила меня под руку и помогла зайти в квартиру, – и с Бимом я погуляла.

– Я не сомневалась в тебе.

– Зато я в тебе уже как-то не уверена. С каких пор ты пьешь? Ещё и в таких количествах.

– Я еще и танцую, оказывается, как Майкл Джексон.

– Думаю, он получше владел телом. По крайней мере, ноги себе не выкручивал.

– Ну что ты за выдра.. – вздохнула я тяжело, опускаясь на банкетку.

– Нет, нет, нет, – запротестовала Катя, – идём-ка сразу баиньки в кроватку, а то рухнешь здесь и еще что нибудь сломаешь.

– Я подвернула…

– Угу, – она вновь подхватила меня и пошла в сторону спальни, – Так по какому поводу пьянка была? Без меня? Бывший друг Марина.

– Я с парнем познакомилась…

– Алкоголиком?

– Нет, Катя, он очень приличный и такой приятный…

– Это в тебе вино говорит. Спи, – она уложила меня на кровать и направилась к двери, – Завтра расскажешь все подробности. С парнем она познакомилась… Напилась… Куда эта девушка дела мою Марину?

Ее голос удалялся вместе с шагами, а мое сознание проваливалось в сон.

По ту сторону. Первый шаг.

И на той самой фазе, когда ты уже засыпаешь, но еще не теряешь связи с реальностью, случился толчок. Я резко, за долю секунды ощутила нехватку кислорода, словно в вакууме. Естественная реакция – проснуться, спастись. В глаза бил яркий свет. Но я же точно помню, что засыпала в полной темноте! И боль.. Боль во всем теле – дикая, нестерпимая.

– Бим! – жалобно позвала я, но ответом мне была тишина.

Кто-то легонько дотронулся до моей ноги и это прикосновение отозвалось очередным эхом боли.

– Что происходит? Где я?

– Ты у меня в гостях, – тоненький детский голосок, скорее всего, девчачий, прозвенел над моим ухом, а в голове забили тысячи молотов.

– Это сон. Нет, это точно сон!

– Это не сон, ты пришла ко мне в гости, я звала тебя.

– Что за черт? Куда я пришла?

– Успокойся, – маленькая теплая ладошка коснулась моей щеки, – Как тебя зовут?

– Марина, а тебя? – я не видела лица ребёнка из-за этого чёртового света и с трудом понимала, что она говорит из-за дикой головной боли, которая отдавала звоном в ушах. Только её прикосновения.. Только эта тактильность помогала.

– Я Алиса. Ты у меня в гостях.

– А где это у тебя в гостях?

– Я не знаю.

– Весело, – я попыталась подняться, но сильно ударилась головой и взвыла.

– Осторожно! – с опозданием предупредила меня малышка, – здесь очень низкие потолки!

– Я уже это поняла. Ты здесь живёшь?

– Да.

– В комнате без света и с низкими потолками?

– Да.

– Но почему?

– Потому что я – отвратительная. Так сказала моя мама.

– А где твоя мама?

– Здесь…

***

… Я резко открыла глаза и села в кровати. В комнате было темно, и я всё не могла вернуться в реальность, мне казалось, я всё ещё в той коробке с низкими потолками, с ярким светом и с несчастным ребенком.

Это были не низкие потолки, это больше напоминало… Я передёрнула плечами и вслух произнесла свою догадку:

– Гроб.

В гробу, понятное дело, места значительно меньше, там и лежать то тесно, не то что сидеть. Но по ощущениям, я словно побывала в гробу.

Потерев лицо руками, я включила настольную лампу. Я дома, в своей кровати, рядом спит Бим. Всё хорошо…

– Но видимо, в башке у меня не очень-то хорошо. – пробубнила я и, приложив немало усилий, всё таки встала с кровати.

Боль в теле не исчезла, про головную и говорить не стоит. Похмелье после тридцати никого не щадит.

По пути на кухню я включила свет во всей квартире, открыла в гостиной окно и в кухне сделала тоже самое. Кислород сейчас мне был просто необходим. Пошарив в шкафчике, я нашла пачку зелёного чая, поставила греться чайник и, предварительно выпив не меньше полулитра воды прямо изпод крана, села за стол. Пришёл Бим, устроился у моих ног и вроде снова задремал, а я всё сидела и смотрела в одну точку, переваривая свой сон. Я поняла, о чём и о ком он уже когда готовилась проснуться. А точнее, я проснулась, чтобы поскорее закончился этот кошмар.

Десять лет назад я была двадцатилетней девчонкой, красивой и амбициозной, заканчивающей университет, только начинающей строить свою карьеру. Летом, на отдыхе я познакомилась с очень красивым парнем из Австрии, Маркусом. Мой английский тогда оставлял желать лучшего, и общий язык мы находили лучше всего в постели. Отпуск закончился, а наш роман – нет. Маркус прилетал ко мне каждые две недели, но отношения на расстоянии чаще всего обречены на провал. Так было и в нашем случае. Ближе к Новому году меня так закрутила работа, а я вдруг поймала себя на мысли, что мы уже неделю не созваниваемся. И меня это не напрягало. Его тоже.

А новогоднюю ночь я провела в обнимку с унитазом, хотя выпить успела только бокал шампанского. На утро я ощущала дурноту, слабость и просто не могла оторвать голову от подушки. Поискав в интернете симптомы и их причину, я бегом отправилась в аптеку за тестом на беременность. Две полоски повергли меня тогда в такой шок, что я полтора часа сидела и пялилась на них, отказываясь осознать, что это происходит со мной.

Почему я? Почему сейчас? Когда жизнь только пошла в гору! Я устроилась работать в отличную компанию с перспективой быстрого карьерного роста! Когда мне ещё год нужно учиться в университете! Почему от человека, которого я уже не люблю, да и вообще вопрос – любила ли? Да, это были яркие отношения, но они и пестрили только редкими встречами, а наши разлуки только подогревали наш интерес друг к другу.

В общем, это банальная история с самыми банальными причинами, по которым я на тот момент не хотела этого ребёнка, но в то же время не хотела делать аборт. Как следствие, я совершенно не знала, что делать дальше. Не представляла свою будущую жизнь, да и не хотела представлять, откровенно говоря. Отказывалась верить в то, что вместо шикарных перспектив карьерного роста передо мной теперь будет стоять выбор только между маркой подгузников и кашек.

В день, когда я собиралась в клинику вставать на учёт, на моём пороге возник Маркус. Без звонка, без предупреждения и без улыбки.

– Я так соскучился, – прохрипел он на своём ломаном английском и попытался меня поцеловать.

– Подожди, Маркус, – я отстранилась и пропустила его в квартиру. Не хватало ещё устраивать соседям бесплатное представление.

– В чем дело, малыш?

– Маркус… Мы с тобой уже практически месяц не созванивались, и вот ты появляешься в моей жизни, даже не предупредив заранее.

– Ты не одна? – он с подозрением уставился в сторону гостиной, а я рассмеялась.

– Точно! Не одна. Я беременна.

– Малыш.. Ты.. Что?

– Знаешь что… Проходи в кухню. Видимо разговор предстоит долгий.

Разговор действительно вышел долгим и непростым. Маркус злился и не понимал, почему я не хочу обсуждать вариант совместного воспитания ребёнка? И я его прекрасно понимала, ему было на тот момент тридцать два года, он работал руководителем аналитического отдела в банке, жил в своём доме и был готов к семье. И по его словам, я подходила на роль жены просто идеально.

Беда была в другом, он не мог понять меня. А мне было страшно. Мне было двадцать, я только что начала работать, еще не закончила университет, месяц назад взяла ипотеку на квартиру, в которую только-только переехала. Он категорически не готов был перебираться в Россию, а я – в Австрию. Мы спорили уже почти час, перейдя при этом на повышенные тона, я разозлилась окончательно и выпалила:

– Ты не понимаешь главного. Мне не нужен сейчас ребёнок, я не готова становиться матерью. Я до сих пор не осознаю, что во мне теплится новая жизнь, и не имею представления, как нести за неё ответственность! И тем более я не готова создавать семью с тобой. Для меня это сейчас перегруз информацией, дай мне смириться хотя бы с тем, что я уже не одна! А ты… Господи, да мы даже не любим друг друга!

Глаза Маркуса блеснули злобным огоньком. Он, быть может, и понимал, что я права. Глупо создавать семью по залету, когда даже любви нет, но он, как зрелый мужчина был убеждён в другом :

– Любовь, о которой ты говоришь – подростковая глупость. Что тебе нужно, Марина? Бабочки в животе, звонки каждый час, поцелуи каждые пять минут? Да, я не даю тебе этого. Да и как я мог тебе это дать, живя в другой стране?! Но я готов дать тебе стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Ты можешь вообще не работать, и ни в чем не нуждаться. Любовь придёт к нам: другая, зрелая. Может, не та, о которой ты сейчас фантазируешь… но придёт, обещаю. Ты полюбишь меня. Дай нам шанс.

Маркус остался со мной в ту ночь, заботливо укрывал одеялом, гладил живот и целовал мои волосы. А я из последних сил держалась, чтобы не завыть от отчаяния. Я не любила этого мужчину, каким бы красивым, умным и заботливый он ни был. И никогда бы уже не полюбила. Я понимала это.

И видимо Вселенная это тоже поняла. Мои посылы «не хочу этого мужчину», «не хочу этого ребенка» дошли до нужных точек космоса. Под утро я проснулась от сильной тянущей боли внизу живота и сразу поняла, что произошло. Разбудила Маркуса, попросила отвезти в клинику, где мне сообщили о выкидыше.

Маркус был белее мела, а я, признаться, выдохнула с облегчением. И откровенно не могла понять, почему он так убивается? Мы ведь были на грани разрыва: звонки всё реже, ссоры всё чаще. Я озвучила ему свои мысли, а он посмотрел на меня с такой болью во взгляде, что я невольно разревелась

– Ты ещё молодая, Марина, и многое понимаешь неправильно. Ты не понимаешь даже, что я люблю тебя. И ссоры наши были связаны с моей ревностью, ведь я понимал, что ты красива, и мимо тебя пройдёт только дурак, а я слишком далеко, чтобы защитить. И ещё понимал, что не хочу давить на тебя. Ведь ты тяготилась последнее время нашим общением, это было заметно. Я хотел дать тебе время соскучиться по мне, но теперь понимаю, что просто тебе не нужен. И здесь я бессилен.

С этими словами он просто встал и ушёл. Ушёл из моей жизни навсегда.

***

И вот сейчас, десять лет спустя,  я сижу на своей кухне в обнимку с кружкой горячего чая, вспоминаю Маркуса, нашего нерожденного ребенка, и не могу понять – почему девчонка стала сниться мне только сейчас? И почему именно девчонка? Хотя, с этим-то более или менее понятно, я всегда мечтала о дочери. Но почему по прошествии такого времени? Тем более, когда в моей жизни появился новый парень и у нас всё только начинается.

Или это звоночек? И где – то внутри я провожу параллель между Владом и Маркусом? Такой же заботливый парень, с уважением относящийся к моей свободе, такой же добрый и ласковый, с которым мне так же спокойно… К которому я так же испытываю только уважение. Уважение – и всё. Быть может, та безрассудная любовь, которую описывают в книгах действительно лишь фантазии авторов? И уважение, тёплые, но ровные чувства – и есть та самая зрелая любовь? А не вот это вот всё самоуничтожение с вечным самокопанием и анализом поведения избранного самца?

Может быть ВОТ Так нужно любить? Испытывая лишь уважение и благодарность? А я, уверенная, что чувства – это экшен, потому и одна до сих пор, что боюсь потерять себя в потоке эмоций и зависимости от другого человека? Хотя почему одна? В моей жизни сейчас Влад, и всё хорошо. Гладко, ровно. Так к чему эти лишние мысли: моё /не моё? Наверно, моё, раз уж я в таком покое, когда он рядом.

Сделав глоток горячего чая, я поймала себя на мысли, что не помню, как заварила его.

– Чушь какая-то, – я посмотрела в чашку, на Бима, который спокойно спал и вряд ли мог налить мне чаю. – Соберись, тряпка. Успокойся и иди спать. Какой-то сон так выбил тебя из колеи, какие-то парни стали выбивать тебя из колеи.. Стареешь.

Возвращаясь в постель, я невольно вспомнила того самого парня, всерьёз пошатнувшего моё равновесие в самолёте. Эта его мощнейшая энергетика, окутавшая меня с первой секунды теплым пледом. Его власть и моя безопасность, мужчины-доминанты всегда предлагают такой коктейль одним своим взглядом. Они привыкли к полной передаче контроля в их руки, полному доверию со стороны женщины. Далеко не каждый заслуживает такого доверия, требуя его. Но этот… Редкий экземпляр. От него веет силой, способной и защитить женщину, но и подчинить.

– Пижон чёртов, – пробурчала я, проваливаясь в сон, на этот раз с чувством полного покоя. И на этот раз мне синилось что угодно, но только не кошмары.

Снилось, правда, не долго. Когда в твоём доме живёт собака, ты можешь приползти домой в четыре утра, что называется, на бровях. Ты можешь до самых предрассветных сумерек сбрасывать оцепенение после плохих сновидений. Но в семь утра будь любезна, проковыряй глаза и выведи псину на улицу, если не хочешь проснуться в газовой камере. Примерно это и пытался донести до меня мой друг, активно вылизывая моё ухо и жалобно поскуливая.

– Имя Бим тебе не подходит, – я накрыла голову подушкой, – Надо было назвать тебя Адольфом.

– Гав! – мелкие коготки зашуршали по моей руке.

– Давай через час?

– Гав! Гав!

– Хорошо, через двадцать минут?

– Гав! Гав! Гав!

Маленький фашист унёсся в прихожую и вернулся через несколько секунд с поводком в зубах.

– Гав!

– Яволь, майн факинг фюрер.

Поскуливая ничуть не менее жалобно своего друга, я выползла в прохладное почти апрельское питерское утро, в наспех надетом спортивном костюме, не удосужившись даже умыться и причесаться.

Солнышко уже согревало, но не припекало, Бим носился по улице, пристраиваясь к каждому дереву, а я сидела на лавочке и уговаривала себя не засыпать.

– Вот сейчас вернемся домой…

– Ты сама с собой уже разговариваешь? Дожила, пьянь, – рядом на скамейку плюхнулась Катька, а я искренне пожелала ей провалиться вместе с её бодростью и оптимизмом.

– Провожу ритуал пробуждения.

– Н-да? – хмыкнула она, – Ну и как? Работает?

– Ну ты же материализовалась, значит, работает. С твоим трещанием над ухом попробуй усни.

– Ладно, рассказывай про своего интеллигента, который тебя спаивает.

– Никто меня не спаивает.

– Да ты же всегда нос воротила от любой выпивки. Только вино.

– А я и пила вино.

Катька с подозрением на меня уставилась. Проверила температуру, пощупала пульс.

– Ты – не моя Маринка. Моя Маринка – редкая зануда, которая при виде напивающихся вином, кривит презрительную рожу и читает трехчасовую лекцию о наслаждении нотками аромата сего прекрасного напитка…

– Заткнись, – вздохнула я тяжело, – Каюсь, вчера была не в себе. Я вообще не в себе с момента вылета из Денпасара.

Я вкратце рассказала Кате о своих приключениях, о знакомстве с Владом и недоразумении с этим козлом в самолете. Попыталась донести, как меня тронула история Фарт, и как мы с ним отправились заливать зеньки и искать приключений, в поисках всего веселого, что только можно взять от жизни.

– Фарт? Я тоже помню эту историю. И даже, кажется, самого его помню. Он работал в другой редакции, так что лично мы знакомы не были. Я помню, один из ребят в нашей редакции тогда брал интервью у следователя. – Катя почесала за ухом и тут же переключилась на другую тему, – Да, я бы тоже напилась после таких событий… Особенно после того, как меня чуть не трахнул в самолете такой альфа-самец, каким ты его описываешь. Уж прости, что я умоляю масштаб эффекта "вау", произведённого Владом вместе с его историей.

Мой взгляд должен был бы испепелить эту ведьму, но, Катя – журналист, её бесполезно пытаться пристыдить. Вместо этого я свистнула Биму, роющего яму под деревом и погрозила пальцем. Даже у собаки с совестью дела обстояли лучше, пушистый комок сразу поскакал дальше.

– Ладно, праведная моя, расскажи, как отдохнула.

– Нормально, только с волнами не повезло в этот раз.

– Тебе лишь бы посёрфить. Ты мне лучше расскажи про природу, температуру воздуха и кухню в отеле.

– А тебе лишь бы пожрать. Тут, дорогая моя, всё на высшем уровне, – я почесала за ухом, как Катька пять минут назад и тоже переключилась, – А твой бывший коллега сможет раздобыть данные предполагаемого любовника Евгении Фарт? Помнится, перед тем, как следствие только набрало обороты, он просто исчез с горизонта.

– Тебе это вообще зачем?

– Вообще…. Воообщееее без понятия. Но почему-то мне сейчас так понадобилась эта информация, что просто зуд начался. Хотя бы фамилия имя отчество.

– Хорошо, – Катя покосилась на меня, – Только что ты дальше будешь с этой информацией делать? Бросишься разыскивать мерзавца, которого и полиция то не нашла? А потом – бац, -и раскроешь преступление. Евгению похитил любовник, она жила у него в каком нибудь замке на Востоке и растила все эти десять лет в заточении десятерых их детишек.

– Прекрати ёрничать, я правда без понятия, зачем мне это. Но чувствую, что нужно. Просто сделай, – я снова свистнула Биму и позвала домой, Катьку поцеловала, – вечером ты еще тут?

– Нет, я итак перенесла вылет. Через час выдвигаюсь в аэропорт. Лялю мою не забудь выгуливать.

– Не забуду, я ее к нам заберу, Биму веселее будет. Когда возвращаешься?

– Я буквально на пару дней. Напишу.

– Хорошо. Успешной командировки.

Мы простились и я отправилась наконец досыпать. Но, сегодня видимо, кто-то на небесах явно решил припомнить мне моё вчерашнее низкое падение. Из подъехавшего такси выпорхнул Влад и направился к моему подъезду. Я не стала напрягать фантазию и позвала его, как и Бима – свистом. Он конечно же обернулся, а Бимчик уставился на меня в недоумении.

– Хотел бы  я сказать тебе "доброе утро", но полагаю после такого приветствия ты заедешь мне в ухо.

– С ноги, – кивнула я и приблизилась. – Ты немного застал меня врасплох.

– Да, я вижу, – ухмыльнулся он, разглядывая мой спортивный костюм и вчерашний макияж, – но у меня не было выбора. Позвонили с работы, попросили смотаться в Казань на день, так что чемодан мне нужен как можно скорее. А на звонки ты не отвечаешь.

– Да, не взяла с собой мобильный. Пойдём, отдам тебе твой чемодан.

Бим, подойдя в упор, всё таки узнал Влада и стал активно просится к нему на руки, но, оказавшись в его объятиях, ещё более активно запросился обратно. Запах перегара мой пёс никогда не переносил.

– Какой неженка, – засмеялся Влад, отпуская эту проститутку, когда мы вошли в лифт.

– В те редкие дни, когда я не пью, мы с ним оба не переносим пьяных мужиков.

– Тогда вам придется привыкать, будем пить каждый день.

– И умрём в один день, довольно скоро.

– С тобой мне не страшно, если этот день наступит даже завтра.

Влад развернул меня к себе и в упор смотрел в глаза. Со стороны, наверно, ситуация выглядела комично: два придурка, которые только вчера познакомились, вместе напились и затусили в ночном клубе, сегодня с похмелья решают быть вместе до конца своих дней… Но я абсолютно не тяготилась сейчас близостью Влада не смотря на перегар, и мой , и его. Не смущал меня и тот факт, что я забыла почистить зубы и принять душ. Освежить макияж… Только с самыми близкими мы можем позволить себе это. И сейчас я себе это позволяла, без малейших зазрений совести. И не испытывала неловкости из-за его слов, ибо они не оттеняли какими-то обязательствами всерьез. Это был просто… разговор.

Дверцы лифта разъехались, а мы продолжали стоять, таращась друг на друга. Лифт закрылся и поехал вниз, но нас это не волновало, мы словно застыли в этом мгновении, обмениваясь мыслями.

– Здрасьте. – В лифт ввалилась Катька со своей Лялей и стало тесновато.

– Здрасьте, – эхом отозвался Влад и оторвал таки от меня взгляд, выпустив из гипноза.

– Мы как, наверх? Или постоим? – её ироничный тон вернул нас к жизни и мы смущённо разулыбавшись, отвернулись друг от друга. – Симпатичный, – констатировала Катька, беззастенчиво тараща глаза на Влада.

– Катя, – я хохотнула, Влад тоже и обстановка моментально разрядилась.

– Да, кстати, я – Катя, – протянула она свою когтистую лапку, – И я уже знаю о тебе практически все. Ах, да, мы – коллеги.

– Ты, видимо, соседка? – Влад с лучезарной улыбкой потряс ее руку, – Я о тебе тоже наслышан. Рад знакомству.

– Взаимно, – мы как раз расходились по квартирам, я пропустила Влада вперед, и Катька, улучив момент, показала мне "класс". Я усмехнулась и закрыла дверь.

– Бойкая у тебя подруга, – Влад уже приметил свой чемодан у комода и направился к нему, – Мне нравятся такие люди.

– Обычно мужчины её побаиваются.

– Я тоже её побаиваюсь, но подруга она отличная, уверен, – Влад снова сгрёб меня в охапку и уставился в глаза, держа в другой руке чемодан. – И знаешь, её боевой задор заразителен. Секс на утро в качестве лекарства от похмелья у тебя когда нибудь был?

– Отвали, – я рассмеялась и подтолкнула его к выходу. – Позвони, как долетишь.

– Хорошо. Я на день, ты даже соскучиться не успеешь. Из отпуска выходишь после выходных?

– Да.

– А "шенген" у тебя есть?

– Кхм… Да, – я недоуменно уставилась на него.

– Отлично. На выходные летим в Париж, – с этими словами он уже покидал мою квартиру.

– Что? Влад! – я бросилась за ним на лестничную клетку, – Это сейчас было предложение, или ты поставил меня перед фактом?

– Как я могу поставить тебя перед фактом, глупенькая? – он беззаботно улыбнулся и вызвал лифт, – Я не знаю данных твоего загранника, как бы я взял билеты? Конечно, это предложение, и если ты согласна, скинь фотку паспорта, я все оформлю.

– Стой! – я подошла и перекрыла доступ к лифту. – Почему именно Париж?

На моём лице читалось явное недоверие, которое он просто не мог не прочесть. Он поставил чемодан на пол, взял в руки мое лицо и уверенно заглянул в глаза.

– Ты наверно подумала, что я позвал тебя туда, чтобы поностальгировать по Женьке, но это не так. Клянусь тебе, я давно уже смирился с тем, что её нет и никогда не будет в моей жизни. Я её отпустил. Париж – волшебный город, он пропитан романтизмом, как бы пафосно и банально это ни звучало, но так и есть. Я хочу окунуться с головой в эту романтику с тобой. И ещё, я просто хотел сделать тебе приятно.

– Хорошо, – я сразу расслабилась, Влад без единого намека понял, что меня насторожило и без единой запинки успокоил, – Но с условием, в воскресенье вечером мы должны вернуться. В понедельник у меня командировка в Москву.

– Договорились, малыш. А теперь мне правда пора, такси ждет, – он снова вызвал лифт, – Сбрось мне паспорт. И ни о чем не беспокойся, я забронирую и билеты, и гостиницу.

Он чмокнул меня в нос и был таков. С момента встречи с этим парнем равновесие в моей жизни пропало, хотя изначально я ставила именно на покой. Интересно, теперь каждое утро будет начинаться с сюрпризов?

***

Скрипкин Алексей Анатольевич

Утро Алексея Анатольевича Скрипкина вот уже шесть лет подряд начиналось одинаково: подъём в семь утра, душ, крепкий свежесваренный кофе и завтрак.

Завтрак без неё.

Его супруга, Елизавета Петровна Скрипкина умерла шесть лет назад, и вместе с ней умерла его душа. Бравый, циничный мент, проживший тридцать два года в браке с этой чудесной женщиной, оказался беспомощным щенком, лишившимся хозяина-лучшего друга-любимого человека на свете. Он потерял всяческий интерес к жизни, хотя, когда задумывался, понимал – невозможно потерять то, чего нет. Весь кислород в его лёгкие всегда вдыхала она, и всю его жизнь самыми сочными цветами всегда окрашивала только она. Она пропускала мимо ушей его брюзжание, когда они собирались в отпуск в Крым, а не на дачу. Он не понимал, зачем тратить деньги и тащиться куда-то за тридевять земель, когда дача под боком и вся еда – с грядки? Он вредничал всю дорогу, а она кормила его курицей и травила анекдоты. Он простывал в первый же день пребывания на море, а она умудрялась реанимировать его за два часа с помощью своих секретных настоек. Возвращаясь домой, он всегда благодарил её, за очередную вылазку, за то, что не пошла на поводу у него, ленивого бегемота. Елизавета Петровна в ответ лишь улыбалась уголками губ, помешивая сахар в его чае. Четыре ложки. Он всегда пил крепкий и очень сладкий чай… Пока она была рядом. Когда её не стало, Скрипкин возненавидел и чай, и сахар.