– Ну, что друзья мои, пошли? Не забудьте ничего и держитесь все вместе. У нас тут на вокзале такая толчея. Анфиса, ты присматривай за сестрами, – суетилась Озолс.
– Ага, – откликнулась та.
Татьяна Ивановна, повернулась, и, увидев Кольку, добавила:
– И за братом тоже.
А сама улыбнулась и подхватила Нюрку под руку.
– Ой, не беспокойтесь, – восприняла та намерение женщины по-своему.
– Идем, идем, Аннушка.
В отличие от своих земляков и даже Митьки только она так всегда называла Ластинину, а ныне Гавзову Нюру.
– А Толя с Катей дома? – задала Нюрка интересующий ее вопрос.
– Толя поздно приходит. А Катюша… Думаю, что уже дома. Ваню с садика хотела сегодня пораньше забрать.
– А Павлик?
– Ой, Павлик! Павлик у нас спортсмен. В спортлагере сейчас. Через два дня вернется.
Убранство метрополитена Гавзовых восхитило. Анфиса много писала о ленинградском метро, расхваливая его великолепие, но увиденное превзошло все их ожидания. Дети крутили по сторонам головами, стараясь рассмотреть все, что попадалось на пути. Они отчаянно жестикулировали, наперебой показывая друг другу кажущееся на их взгляд самое необычное и красивое в убранстве метрополитена.
– Я вас еще в Автово свожу. Вы там вообще голову потеряете. Там такие колонны величественные! – проговорила Анфиса, когда сестры остановились у замысловатого барельефа.
– Лучше крейсер «Аврору» посмотреть. Чего эти камни разглядывать, – напомнил о себе до этого молчавший Колька. – Или тигров в зоопарке посмотреть.
– Коля! – приструнила сына Нюрка. – Если тебе не нравится, то это не значит, что так оно и есть.
– Молодежь, не ссориться! Все и всё увидите, – вступила в разговор Татьяна Ивановна. – Но для начала я должна вас накормить.
Сегодня исполнился ровно месяц, как Анатолий Иванович Ларионов возглавил отдел пропаганды в Ленинградском горкоме. В тридцать с небольшим занять такой пост – серьезное карьерное достижение. И судя по настроениям руководства далеко для него не потолок. Возможно, его бы и с предыдущей должности назначили секретарем горкома, но не факт. А вот из отдела пропаганды в секретари прямая дорога. Отсюда сразу и в обком попасть можно. Все эти премудрости партийных назначений он усвоил давно, еще в самом начале своей карьерной лестницы. А потому на предложение перейти из начальников одного отдела в руководители другого, не задумываясь, согласился.
Анатолий пододвинул ближе перекидной календарь и посмотрел сделанные на нем заметки. То, что сегодня приезжают Гавзовы он помнил и так. Знал и то, что на вокзал приехать после партхозактива никак не успеет. Интересовало его в календаре несколько другое. Ларионов полистал страницы и нашел нужное ему место. «Не бойся работы, пусть она тебя боится, – гласила пословица, написанная когда-то им внизу листка. Усмехнувшись, перевел взгляд чуть выше, где был написан номер телефона и рядом заглавные буквы: «САИ». Он выругал себя за ужасный неразбочивый почерк, пытаясь разобрать записанный им телефонный номер.
Немного подумав, Анатолий набрал на его взгляд подходящую комбинацию цифр.
– Слушаю вас! – услышал он незнакомый голос на том конце провода. – Говорите!
– Здравствуйте! Ивана Андреевича могу я услышать? – спросил Ларионов.
– Вы ошиблись. Нет у нас такого, – ответили ему и положили трубку.
Анатолий подправил карандашом одну из цифр в номере и снова покрутил диск на аппарате.
– Прачечная! – ответили ему. – Слушаю!
Ругая себя за ужасный почерк, он бросил трубку на аппарат и достал городской телефонный справочник. Открыв нужную страницу, с удивлением обнаружил, что комиссионных магазинов, торгующих антиквариатом в справочнике всего два и по разыскиваемому адресу такого нет.
Осенью прошлого года Анатолий искал подарок Катерине на день рождения. Он обошел несколько торговых заведений пока не привернул в небольшой магазинчик, что располагался недалеко от их дома. Там при выборе подарка Ларионов познакомился с его любезным продавцом. Еврей по национальности, но с обычным русским именем мужчина оказался хорошим специалистом и знатоком женских предпочтений. Во время беседы Анатолий записал на всякий случай информацию о нем, а оказавшись в рабочем кабинете, переписал все с листочка в настольный календарь. Накануне, посоветовавшись с женой, он решил что-нибудь подарить гостям из Ачема. Тогда и вспомнил Ларионов о приветливом продавце из антикварного магазина.
Как он и предполагал, партийное заседание закончилось, когда Гавзовы по его подсчетам уже должны были быть у них дома. Решив, что полчаса ничего не изменит, Анатолий не стал торопиться домой, а направился в тот самый магазин. «А может он переехал куда-нибудь, потому и в справочнике нет? – засомневался Ларионов. – Или не успели внести?».
Он уже почти дошел до магазина. Осталось перейти на противоположную сторону улицы, но загорелся красный цвет и Анатолий остановился. Каждый раз, стоя на перекрестке в ожидании нужного цвета сигнала, в памяти всплывал случай двухлетней давности. Тогда они с сыном тоже стояли на перекрестке. И в этот момент маленький Ваня спросил:
– Папа, а зачем светофор перекрасили?
Сначала Ларионов не понял, о чем тот спросил. А когда мальчуган как мог пояснил свой вопрос, он не знал что и ответить. Оказалось, что в стране красный и зеленый сигналы на светофоре уже несколько месяцев как поменяли местами, а он и не замечал. Когда позднее рассказал Кате об этом случае, та посмеялась, сказав, что не удивится, если он когда-нибудь заберет из садика не сына, а какого другого мальчика.
– Ты из-за своей работы перестаешь обращать внимание на то, что происходит вокруг. Тебе нужно научиться отключать партработника и жить обычной жизнью. Хотя бы после работы и в выходные. А то так можно бог знает до чего докатиться, – подвела тогда она итог их разговору.
В ожидании разрешенного сигнала Ларионов посмотрел в сторону магазина и вдруг заметил выходящего из него Суворова. Тот бросил взгляд по сторонам и юркнул в припаркованный тут же автомобиль. Блестящий в вечернем солнце ГаЗ-21 моргнул поворотником и резко рванул с места.
«Откуда он тут? – удивился Ларионов. – По работе приехал? А в комиссионке что делал? Ладно, потом узнаю». В раздумьях он пропустил несколько зеленых сигналов светофора.
– У вас все в порядке? – поинтересовался откуда-то взявшийся постовой милиционер.
– Ах, да, да. Спасибо. Задумался, – извиняющимся тоном проговорил Анатолий и шагнул через дорогу.
На звон колокольчика входной двери из-за огромного инкрустированного шкафа вышел высокий абсолютно лысый мужчина лет шестидесяти пяти. Он одернул черный кашемировый жилет и попытался сделать приветливое лицо. Однако это у него плохо получилось. В глазах, как тут же подметил Ларионов, не было того живительного блеска, который буквально лучился при их прошлой встрече. Судя по всему, мужчина был чем-то расстроен и приход нового посетителя застал его врасплох.
– Ах, это вы! – произнес тот, сделав очередную попытку улыбнуться. – Давно вас не было, молодой человек. Проходите.
– Здравствуйте, Иван Андреевич.
– А я и говорю, здравствуйте. Э… Запамятовал ваше имя, отчество.
– Анатолий Иванович.
– Извините, возраст. Что-то решили купить, Анатолий Иванович? Чем смогу помочь?
Ларионов осмотрел заставленные разными вещами стены магазинчика и подошел к прилавку. До чего-то конкретного они с Катериной не договорились, и выбор предстояло сделать на месте. Он пожал плечами и посмотрел на продавца.
– Все понял. Сейчас что-нибудь подберем, – мужчина, наконец стал похож на того любезного еврея, каким запомнился Анатолию в день их знакомства. – Супруге хотите подарок или, может, себе что-то?
Ларионов склонился над стеклянной витриной и обвел ее взглядом.
– Приятель с женой и детьми в гости приезжают. Земляки. Хотел что-то им на память подарить. Сувениры или… Даже не знаю что. Они в первый раз в Ленинграде.
– Как зовут вашего приятеля?
– Митька. Ох, нет, конечно. Дмитрий Павлович и Нюра, то есть Анна Никифоровна. Сорока пяти и сорока лет соответственно. Они в деревне живут.
– Вам срочно?
– Ну, вообщем то нет. Они с недельку поживут. А что?
